Вода вокруг них продолжала колыхаться, отражая ритм их сердцебиения. В этот момент Морвейн уже не думала ни о чём — ни о своём предназначении, ни о том, что будет дальше. Была только она, он и их необузданное, болезненное притяжение, которое теперь уже невозможно было игнорировать.
Внутренней стороны бедра коснулось естество Хранителя, что заставила вздрогнуть девушку, прижимаясь сильнее к нему.
Он замер, словно почувствовал что-то в её дыхании, в едва заметной дрожи её рук. Его пальцы, только что уверенные, скользнули медленнее, осторожнее. Взгляд, наполненный тёмным, глубоким желанием, на мгновение потеплел.
— Морвейн… — его голос стал мягче, но от этого только сильнее окутывал её, словно тёплая вода вокруг.
Она не могла произнести ни слова, лишь крепче сжала его плечи. В груди всё сжалось — от волнения, от новых, незнакомых ощущений. Её сердце билось так быстро, что казалось, он мог слышать его стук.
— Ты никогда… — он не договорил, но Морвейн поняла.
Губы дрогнули, в глазах вспыхнуло смущение, но она не отвела взгляда.
— Нет.
Он прикоснулся к её лицу, большим пальцем провёл по её скуле. Вода вокруг вдруг стала спокойнее, тёплые волны мягко касались её кожи, отражая его настроение.
— Тогда я не буду торопиться, — прошептал он, легко касаясь её губ.
Но даже в этих осторожных движениях чувствовалась его сдерживаемая страсть, его сила. Он хотел её. Всем своим существом.
— Я хочу, чтобы ты чувствовала только удовольствие, — его голос был низким, чуть хриплым.
Её дыхание сбилось, когда его руки скользнули ниже, мягко, неторопливо изучая каждую линию её тела. Это было слишком. Слишком сильно. Слишком захватывающе.
Когда его пальцы коснулись ее там, Морвейн могла только стонать. Хранитель медленно и осторожно изучал ее, не делая поспешных движении. Круговые движения вокруг клитора выбили весь воздух в ее легких. Медленно, и так сладко.
Мужчина целовал ее лицо, пока она, забывшись, передавалась этому неизведанному ранее чувству. Он продолжал большим пальцем поглаживать сладкую точку, но другие пальцы добрались ко входу. Первый палец с легким нажимом оказался внутри. Несмотря на то, что все было невероятно мокро, она была узкой.
Хранитель прокусил губы, сдерживая свою страсть. Как же ему хотелось, сейчас же ворваться в лоно Морвейн и взять ее быстро и беспощадно. Но он хотел, чтобы первый раз девушки был как можно менее болезненным. Чтобы потом она вспоминала об этом опыте, как о лучшей.
Второй палец проник с трудом, растягивая узкое пространство. Пот протек по вискам Хранителя. Чтобы как-то отвлечься от этих ощущений соблазна, он взял Морвейн за волосы на затылке и заставил ту смотреть ему прямо в глаза. Но затуманенный взгляд девушки только сильнее бил по его желанию. — Ты меня убиваешь… — простонал он. Хранитель добавил еще один палец, не отрывая взгляда от нее. Морвейн застонала ему в губы и он почувствовал, как его воля трескается, готовая вот-вот разбиться. Тогда этой девушке, что посмела свести его с ума, сильно не поздоровится. Он был готов проглотить ее, унести в самые глубины океана, чтобы ее даже солнечные лучи не посмели касаться.
Бедра Морвейн начали сами двигаться, прося еще больше. Она уже не соображала, кто она и где. Это было и не важно, сейчас весь ее мир сомкнулся на Хранителя. Она требовательно промычала, что мужчина больше не смог сдержаться.
Вода окутывала их, создавая иллюзию безграничности, но всё, что чувствовала Морвейн, — это его руки, горячие, жадные, но в то же время удивительно нежные. Он проводил пальцами по её спине, вниз по изгибу талии, заставляя её выгибаться навстречу, искать большего.
Нечто твердое, горячее касается ее лона. Она замирает, обняв мужчину за шею и вглядывается в глубины его глаз. Там она увидела тихое и спокойное море, бушующий водопад, и безжалостные воды океана. И в момент, когда Хранитель проник в ее тело, она даже не поняла это. Она была будто не здесь. Утонув в его глаза, она мирно покачивалась на поверхности воды, чувствуя, как они нежно обволакивают ее. Этот миг единения была словно нечто большим, чем утоление желания и жажды тела, они будто проникли в душу друг другу.
Их тела двигались в такт, подчиняясь ритму воды, будто сама стихия стала их союзницей. Морвейн терялась в ощущениях, чувствуя, как он наполняет её собой, как их дыхание смешивается, сливаясь в едином порыве.
Её имя срывалось с его губ — хрипло, почти молитвенно. Его руки крепче сжимали её, словно он боялся, что она растворится в воде, исчезнет, если он хоть на мгновение ослабит хватку.
Но Морвейн не собиралась исчезать. Она отвечала ему, тянулась к нему, раскрывалась перед ним, отдаваясь каждой эмоции, каждому движению. Между ними не осталось границ — только тепло, огонь и ослепительное ощущение абсолютного единства.
Он дышал тяжело, с хрипотцой, будто боролся сам с собой, но уже проиграл эту битву. Каждое движение давалось ему с трудом, не от усталости, а от силы сдерживания, от желания продлить этот момент, удержать её, раствориться в ней полностью.
— Морвейн… — его голос был низким, пропитанным жаром. Он произнёс её имя, как заклинание, как молитву, как единственную истину, существующую в этом мире.
Её пальцы сжимались на его спине, а он проводил руками по её телу, будто запоминая каждый изгиб, каждый вздох. Их дыхание смешалось, превратилось в единый рваный ритм.
— Ты… — он оборвался, закрыв глаза, прижавшись лбом к её виску. — Ты сводишь меня с ума…
Мир вокруг сузился до мгновения, до их тел, сплетающихся в воде, до тепла, обжигающего сильнее пламени. Последний рывок — и всё взорвалось вспышкой ослепительного света. Он глухо застонал у неё в шее, пряча лицо в её волосах, вдыхая её запах, крепко удерживая её в своих объятиях, словно не собирался больше отпускать.
Их сердца бешено колотились в унисон, и только вода оставалась тихим свидетелем их слияния.
Он долго не отпускал её, удерживая в своих объятиях, пока дыхание не стало ровнее. Его губы скользнули по её виску, оставляя тёплый след.
— Теперь ты моя… — прошептал он хрипло, будто эти слова были клятвой.
Он провёл ладонью по её спине, накрывая своим теплом, будто боялся, что она исчезнет. Затем, чуть усмехнувшись, добавил:
— Или, может, это я теперь твой?
Он прижался губами к её плечу, задержался там на миг, наслаждаясь её близостью, и прошептал уже тише, почти нежно:
— Как ты это сделала со мной, Морвейн?
Морвейн глубоко вздохнула, ощущая, как его дыхание касается её кожи. Она не могла сразу ответить — слишком многое обрушилось на неё в этот момент. Её сердце всё ещё билось бешено, и казалось, что границы между ними стёрлись.
Хранитель Воды чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. В его взгляде не было ни тени сожаления — только жгучее удовлетворение, властность и что-то новое, почти пугающее в своей глубине.
— Ты потрясающая, — тихо произнёс он, проводя пальцами по её влажным волосам.
Он склонился ближе, коснулся губами её губ, но этот поцелуй был не жадным, как раньше, а мягким, изучающим.
— Я не отпущу тебя, Морвейн, — его голос стал серьёзнее, напряжённее. — Даже если ты попытаешься уйти.
Он обвил её руками, снова притягивая к себе, как будто не мог насытиться её близостью. Тёплая вода ласково касалась их тел, но по сравнению с ним она казалась прохладной.
— И я не хочу, чтобы ты отпустила меня.
А потом будто вспомнив что-то, его глаза сузились. Морвейн замерла, когда почувствовала, как его пальцы крепче сжали её талию. В его голосе послышалась новая, опасная нотка:
— А насчет того эльфа… — протянул он, медленно ведя ладонью по её спине. — Он должен держаться подальше. Я не потерплю, чтобы кто-то ещё осмелился претендовать на тебя.
Хранитель Воды провёл губами по её шее, оставляя лёгкий укус, и хрипло рассмеялся.
— Если он не поймёт намёков, мне стоит натравить на него моих русалок. Они быстро объяснят ему, что заигрывать с тобой — не лучшая идея.
Морвейн хмыкнула, не зная, насколько серьёзно он это говорит. Она приподняла голову, заглядывая в его глаза, но увидела там лишь тёмную, властную решимость.
— Ты ревнуешь? — с вызовом спросила она, почувствовав наконец что может нормально разговаривать.
— Ревную? — он усмехнулся, наклоняясь к её уху. — Морвейн, я готов утопить его, если он не прекратит пялиться на то, что принадлежит мне.
— Я не принадлежу тебе, — твёрдо сказала она, чувствуя, как внутри вспыхивает вызов.
Хранитель Воды на мгновение замер, а потом усмехнулся, опасно прищурившись.
— Неужели? — его пальцы скользнули по её обнажённой коже, вызывая предательскую дрожь. — Тогда почему твоё сердце так бешено бьётся рядом со мной?
Она сжала губы, не желая давать ему удовлетворение, но он знал — знал, что был прав.
— Ты принадлежишь только себе, Морвейн, — его голос стал мягче, но от этого не менее властным. — Но признайся… Разве ты не хочешь, чтобы я принадлежал тебе?
Он склонился ближе, и его губы прошептали у её шеи:
— Только тебе.
Морвейн фыркнула, отстраняясь настолько, насколько позволяли его крепкие руки.
— Это невозможно. Ты слишком любвеобильный, чтобы это случилось, — с усмешкой сказала она. — Что же ты сделаешь со своими русалками? Продолжишь развлекаться с ними?
Хранитель Воды прищурился, и в его глазах блеснула тёмная вспышка.
— Развлекаться? — он провёл пальцами по её спине, наклоняясь ближе. — Ты действительно думаешь, что после этого я смогу хотеть кого-то ещё?
Морвейн открыла рот, но он не дал ей сказать ни слова.
— Они больше не интересуют меня, — продолжил он низким, хриплым голосом. — Ты разозлила меня этим вопросом. И теперь мне придётся доказать тебе, кому я действительно принадлежу.
Его руки крепче сомкнулись на её талии, и он прижал её к себе, не давая сомневаться в его словах.
Морвейн почувствовала, как Хранитель был снова готов продолжить.