Спутники замерли, увидев, как трещина растёт, как её тело начинает разрушаться. Грэйв был первым, кто подбежал к ней, его лицо переполнено беспокойством, его сильные руки пытались поддержать её, но она не могла скрыть ужаса в глазах.
— Морвейн, что происходит? — спросил он, едва сдерживая голос от паники. — Ты же… ты в порядке?
Морвейн с трудом посмотрела на него, глаза полны боли. Она не могла ответить, её тело уже не слушалось.
— Что с тобой, Морвейн⁈ — задрожал Сахир. Его тело охватил страх за нее.
— Госпожа… — произнес дроу, не зная что делать.
Кот-призрак больше не мог сдерживать свою злость. Его перекачанное терпение лопнуло, и, не заботясь о том, что они могли услышать его в этот момент, он взорвался:
— Что вы, идиоты, вообще тут делаете? — его голос был похож на удар молнии. — Вы думаете, что она отправилась в это опасное путешествие просто так? Ради ваших разбитых сердечек, жалких чувств? Нет, она умирает, вы понимаете⁈ Умирает прямо на глазах у вас! И вместо того чтобы сосредоточиться на том, чтобы помочь ей, вы стоите здесь и переживаете о своих тупых обидах и недосказанных словах! Она не будет ждать, пока вы наконец соберётесь и вспомните, что вы, похоже, хотите её спасти!
Кот прыскал яд в воздухе, его глаза сверкали, а в голосе звучала такая ярость, что никто не посмел перебить его.
— И вы думаете, что она будет стоять тут и смотреть, как её жизнь уходит? Она не может быть вашей игрушкой для эмоций! Она уже на краю, а вы всё своё время тратите на пустые разговоры! Она умирает! И если вы хотите помочь, то давайте действовать! Вы не видите, как её тело рушится⁈ Вы действительно думаете, что ваши жалкие чувства имеют хоть малое значение перед этим⁈
Когда отец дроу, увидев, как Кот буквально пылает яростью, тихо произнес:
— Успокойся, ты не поможешь ей, крича так.
Это стало последней каплей для Кота-призрака. Он взорвался ещё сильнее, его глаза сверкали, а шерсть стояла дыбом. Он резко обернулся к одинокому призраку, его голос был полный ярости и беспокойства.
— Ты вообще понимаешь, что происходит? — завопил он. — Мы все стоим здесь, наблюдая, как Морвейн рушится, а ты говоришь мне успокоиться? Она умирает, и её тело с каждым мгновением всё больше разрушается! Ты думаешь, что она останется в живых, если мы будем стоять и молчать⁈
Кот, не выдержав, буквально прорычал через зубы:
— Я больше не могу смотреть на это! Она для меня — не просто чья-то чужая жизнь! Она… она всё для меня, и я не позволю никому из вас мешать ей спастись! Так что если не хотите помогать, отойдите в сторону!
Он подошел к Морвейн, гневно повернув голову, чтобы не смотреть на спутников, которые, по его мнению, слишком медленно реагировали. Его сердце сжалось от боли за неё, и чувство беспомощности, которое он испытывал, было страшнее всего.
— Прекрати кричать, — устало произнесла Морвейн.
С усилием она вытащила из сумки остатки зелья, которое ей дала ведьма. Она знала, что это был последний шанс — зелье хоть немного замедлит разрушение, но это не остановит её. С каждым глотком она чувствовала, как боль немного отступает, но это было всего лишь временное облегчение. Уже было ясно: если она не получит все семь благословений Хранителей, она просто не выживет.
— Мы сделаем всё, чтобы ты выжила, — сказал Хранитель света, голос его был твёрд, как сталь.
Они продолжают путь в поисках Хранителя Тьмы. Морвейн с новыми силами идет вперед. Их окружает непроглядный туман, их сердца охватила тревога.
Морвейн ощутила резкую боль, как будто всё её тело вдруг разваливалось на кусочки. Ее ноги подкосились, но оборотень среагировал быстро, удержав, не давая ей упасть. Платье задралось, и они заметили, что на ногах появилась новая трещина. Она становилась всё шире, как будто её кожа не выдерживала тяжести её дара. От боли её дыхание стало тяжёлым.
— Нет! Морвейн, держись! Осталось ведь совсем немного, — Кот, как маленький шторм, бушевал вокруг нее.
Понимая, что времени остается все меньше, Грэйв поднял Морвейн на руки и побежал. Он крепко прижимал к груди свою драгоценную пару, его глаза горели решимостью. Он даже думать не хотел, что может ее лишиться. За ними следовали остальные. Они вглядывались в туман, продолжая искать.
Лиандер поднял руку, и мгновенно вокруг него разлился свет — мягкий, ослепительный и тёплый. Энергия, исходящая от него, пульсировала в воздухе, будто он сам был воплощением света, готовым противостоять тьме, что разъедала Морвейн.
— Я не могу её потерять, — проговорил Лиандер сквозь зубы, его голос был полон боли и решимости. Он направил свою силу на Морвейн, пытаясь приостановить разрушение.
Морвейн вздрогнула, почувствовав, как теплый свет окутал её тело. Но трещины не исчезли. Они лишь замедлились, как если бы свет лишь частично исцелял её, не избавляя от внутренней боли.
— Это… не поможет, — шептала она, её голос был едва слышен.
Её глаза смотрели на Лиандера с болью и благодарностью, но в её сердце была тёмная, неизбежная мысль — это всё ещё недостаточно. Она всё равно умирает.
Его свет осветил им путь. Туман отступал, открывая им дорогу.
Когда Морвейн и её спутники подошли к входу в склеп Хранителя Тьмы, туман становился всё гуще, и ночная тишина будто поглощала их шаги. Тёмные силуэты тянулись в бескрайность, и каждый из них мог ощущать, как страх сковывает сердце, ведь этого места не коснулось ни одно живое существо в течение веков.
Грэйв поставил девушку на землю, но не отошел далеко, готовый в любой момент поймать ее, если она упадет.
Из туманной мглы, как из глубокого кошмара, появилась фигура — сам Хранитель Тьмы. Его облик был почти неосязаем, как тень, но тёмные глаза, которые горели ярким светом, наблюдали за ними с таким вниманием, что ощущалось, будто они могли проникнуть в самые глубины душ путешественников.
Хранитель Тьмы был высок и худ, его тело окутывал тёмный плащ, словно поглощавший свет. Легкий ветерок развевал его, словно живую ткань. Лицо его скрывалось в мраке, но от его присутствия исходил холод, как от самой пустоты, которая поглотила бы всё вокруг. Его руки были длинными и тонкими, пальцы, как ветви безжизненных деревьев, покачивались в воздухе. Он не двигается, но его тень всё равно сжимается вокруг, словно нечто огромное и неизбежное.
Его голос прозвучал не так, как у обычных существ. Это был глубокий, словно прорезанный туманом, голос, в котором смешивались крики погибших душ.
— Я ждал вас, — сказал Хранитель Тьмы, его слова эхом отразились в мрак. — Вы пришли сюда, чтобы найти благословение. Но вы должны понять, что каждый шаг к Тьме требует жертвы.
Хранитель Тьмы внимательно посмотрел на Морвейн и её спутников, а затем произнёс слова, которые наполнили воздух тяжёлым напряжением:
— За моё благословение ты должна будешь пожертвовать одним из тех, кто разделил с тобой тяжесть этой долгой пути. Тот кто дорог тебе, — Его голос был сухим и резким, как шелест мёртвых листьев. — Его жизнь останется здесь, с Тьмой.
Слова Хранителя эхом отразились от склепа и затихли в туманном воздухе, но тяжесть их не исчезала. Морвейн почувствовала, как её сердце сжалось от страха и боли. Это был выбор, который она не ожидала, и её мысли начали метаться в поисках выхода, как будто в голове звучали тысячи голосов, пытающихся донести свои мнения.
— Кого ты выберешь?
Морвейн стояла, застигнутая врасплох, её разум метался, пытаясь найти хоть какой-то выход из этой ужасной ситуации. Все её мысли сбивались в один хаотичный поток, который сжимал её грудь, заставляя тяжело дышать. Её глаза, наполненные страхом, бегали по спутникам, каждый из которых стоял рядом, и каждый из них мог быть тем, кого ей придётся потерять.
Если я выберу одного из них, кто будет жить, а кто погибнет? — этот вопрос крутился в её голове, разрывая её на части. Грэйв, который так много раз заботился о ней, Лиандер, который был таким добрым и чутким, Сахир, который любил её с такой искренностью. Она не могла выбрать между ними, не могла представить, чтобы один из них погиб ради её силы.
С другой стороны, если она откажется от благословения, то не сможет продолжить свой путь. Она умрёт. Её тело, разрушаемое даром, не выдержит. С каждым шагом она чувствовала, как её силы утекают, как её ноги начинают трещать, как её дыхание становится всё более трудным. Призраки и души вокруг продолжали терзать её, и каждый момент, который она оставалась здесь, приближался к её неизбежной гибели.
Но что важнее — её жизнь или их? Какое право она имеет решать за них? Каждый из её спутников уже так многое сделал ради неё. Она знала, что каждый из них был готов пожертвовать собой, чтобы помочь ей. Это было частью их пути. И теперь ей нужно было сделать этот выбор, который рушил её.
Слово пожертвовать стало для неё непереносимой ношей. Как можно взять чью-то жизнь ради своей силы? Как можно взять смерть одного, чтобы спасти себя, тем более если это не просто её собственная жизнь, а жизни людей, которых она начала ценить, которых она любила?
«Как я могу сделать это?» — её душа кричала в ответ на этот вопрос, но она не могла найти ответа. Это было не просто мучительное испытание, это было уничтожение её самой сущности. Ведь она всегда была готова к борьбе. Но как бороться с тем, что невозможно изменить?
Морвейн закрыла глаза, чтобы скрыть слёзы, которые начали стекать по её щекам. Её тело тряслось от страха и отчаяния, но на мгновение она почувствовала себя пустой, как если бы она уже приняла решение, которое её уничтожит, и ей не оставалось ничего, кроме как смириться с этим.
— Я не могу выбрать. Я не могу… — её голос был едва слышен, но он отозвался эхом в её душе, как потерянная молитва.
Оборотень шагнул вперёд, его глаза горели в темноте, как два огня. Морвейн увидела, как его лицо становилось суровым, а плечи напряжены. Он стоял прямо, не отворачиваясь от неё, но в его взгляде не было ни страха, ни сомнений. Он знал, что его слова будут тяжелыми, но его решение было непоколебимо.