— Я люблю тебя, Морвейн… — шепнул он в тишине. Морвейн мягко сжала его руку, давая понять, что она услышала его. Оборотень низко опустил голову, чтобы она не видела его слезы.
Сахир стоял чуть в стороне, его сердце невыносимо болело от того, что происходило с Морвейн. Он не знал, что делать, как действовать. Его мысли путались, не зная, куда им идти. Он не мог поверить, что всё, чего он так долго боялся, теперь стало реальностью.
В её разрушении было нечто столь трагичное, что он не мог отвести взгляд, даже если бы хотел. Он наблюдал, как её тело трещит, как свет в её глазах тускнеет, и ощущал, как его собственное сердце рвётся на куски от боли. Он чувствовал, как всё, что он пытался построить, вся его решимость и надежда, исчезает. Он был рядом, он следил за каждым её шагом, за каждым её движением. Но его сила, как и сила всех остальных, была ничтожной перед этим ужасом.
Его чувства к ней не были просто влюбленностью — это было что-то глубже. Он полюбил ее с первого взгляда, когда она пришла к ним в поселение. Яркая, решительная, она затмила в его глазах всех, кто присутствовал тогда в том зале. Он впервые тогда вообще посмотрел на девушку. Раньше никто из дам не занимала его сердце. Будто его сердце всегда знало, кому оно принадлежит и ожидало проявление Морвейн.
Он сразу же, без раздумий решил подарить цветы, что в его народе означало предложение руки и сердца. Тогда, перед тем как передать ей их, он переживал, сжимая стебли в руках, его сердце колотилось, а внутри всё тревожно ёкало. Он был готов раскрыть свои чувства, но, несмотря на всю свою смелость, его слова застряли в горле. Он надеялся, что она поймёт жест без слов, как бы грубо это ни было. Он хотел быть с ней, готов был предложить ей свою жизнь, свою верность, даже если это означало уйти за пределы привычного мира.
И сейчас его драгоценная и прекрасная невеста умирает оставляя его одного. Сахир знал, что не мог бы пережить её потерю. Но был ли он готов столкнуться с тем, что её смерть означала конец для всего, чего он когда-либо хотел?
Дроу стоял в стороне, наблюдая за тем, как Морвейн борется с разрушением её тела. Он знал, что её путь был опасным, но никогда не предполагал, что он приведет к такому.
Он не мог не чувствовать вины за то, что не мог помочь ей. Он был одним из тех, кто был готов пожертвовать собой ради неё, но его жизнь, несмотря на всю его преданность и силу, казалась слишком ничтожной в сравнении с тем, что ей действительно нужно было. Он всегда считал себя достаточно сильным, но в её присутствии он ощущал свою беспомощность. Морвейн была для него загадкой, в которую он был поглощён. Каэль сам не понял, как успел привязаться к ней за столь короткое время. Он с самого рождения служил женщинам и восхищался ими, но Морвейн… стала для него Богиней, которому он хотел поклоняться. Он знал, что привязан к ней, но никогда не говорил об этом вслух. Он не мог, потому что понимал: она не нуждается в нём так, как он в ней.
И теперь, когда всё казалось безнадёжным, дроу ощутил глубокое отчаяние. Он смотрел на её изломанное тело и на тот момент, когда Кот-призрак исчез. Его сердце сжалось, и он почувствовал, как внутри него что-то ломается. Его преданность была глубока, но он не был её истинной парой. Она выбирала других, и это было ясно, но его любовь к ней не исчезала, как бы он ни пытался скрыть её.
Он вспоминал все те моменты, когда он был рядом, когда следил за ней, помогал, но всё это было так мало в сравнении с тем, что она заслуживала. Она была сильнее, чем он мог себе представить. Но как бы он не пытался это подавить, его чувства к ней не могли исчезнуть, даже если он понимал, что они никогда не будут взаимными.
Он не мог поверить, что всё это было на грани завершения. Он стоял в стороне, наблюдая за её борьбой и молча прощаясь с тем, что так и не стало его.
Лиандер держал в руках Морвейн, и его сердце сжималось, когда он видел, как её тело разрушалось. Он, Хранитель Света, тот, кто должен был защищать её, не мог ничего сделать, чтобы остановить этот процесс.
Морвейн лежала перед ним, и её разрушение было его собственным разрушением. Это не был просто её конец — это был конец для него тоже. Он понимал это, но не мог принять.
Он всё ещё помнил её глаза, её смех, её силу. Он всё ещё чувствовал, как её присутствие наполняло его жизнь светом. И теперь, когда её тело рассыпалось на части, когда её внутренний свет тускнел, он осознавал, что потеряет всё. Он уже пережил тысячи лет, но никогда не ощущал такой боли. Ведь в этот момент он осознавал — он не может её спасти, и, возможно, именно это и было самым мучительным.
Злость на себя переполнила его. Почему он не признался ей? Почему не сказал, что чувствует? Он, как всегда, замкнулся в себе, и теперь, когда всё было так близко, он чувствовал, как теряет её навсегда. Его разум крутился в поисках решения, но ответов не было.
— Морвейн… — шепнул он и когда ее взгляд упал на него, эльф почувствовал как его сердце остановилось. — Помнишь, я обещал тебе помочь найти всех Хранителей? Я сейчас же пойду искать последнего… Ты подожди меня тут… хорошо?
Лиандер не смог сдержать слезы и они прокатились по его щеке, и упали на лицо Морвейн. Лиандер запомнил её лицо, её смех, её слова. Он хотел запомнить её такой, какой она была, а не как ту, кто медленно уходит, распадаясь на части.
— Я не… хочу… умирать…
Морвейн больше не могла сдерживаться, казаться решительной и смиренной своей судьбой. Ей так многого хотелось еще сделать. Она хотела вернуться домой, к призракам, которые заботились и воспитали ее, когда родители ее бросили. Неужели, они даже не узнают что она умерла? Что Морвейн и ее кот больше не вернутся? Будут ли они ждать ее года, не зная что ее больше нет в живых?
— Ты не умрешь… — поцеловал эльф ее лоб. — Обещаю, я что-нибудь придумаю. Я сделаю все, чтобы ты жила и была счастлива… Любовь моя…
Морвейн оглядела своих спутников, которые разделили с ней опасность пути, а сейчас были рядом в момент ее смерти. Лиандер, Грэйв, Сахир, Каэль и даже Райнар — все они оставили в ее душе отпечатки. Она была им благодарна, за защиту, переживания и любовь. Они все смотрели на неё, но Морвейн знала, что она их теряет.
Она почти не слышала их голосов, когда они говорили ей что-то, пытаясь убедить её продолжать. Их слова, несмотря на всю их любовь и заботу, теперь казались пустыми. Потому что в конце концов всё сводилось к одному — она была на грани своего конца. И с каждым изломом её тела смерть становилась ближе.
Затем, перед тем как всё поглотила тьма, перед тем как она отдала последние силы, Морвейн почувствовала, как её сердце замерло, и тело окончательно разрушилось.
Хранитель Воды находился в своём храме, глубоко под водой, где его влияние ощущалось в каждом течении, в каждой капле. Он был окружён миром, где всё было в движении, всё было живо, и его стихия оставляла в нём отпечаток спокойствия и силы. Однако внезапно, как гром среди ясного неба, он ощутил её смерть.
Той, что заняла все его мысли. Что заставила его глупо улыбаться, когда никто не видел. Что смогла коснуться его сердца.
Вода вокруг него начала колыхаться, как будто от самого страха. Он почувствовал, как в его груди сжимается пустота. Чувство утраты было столь сильным, что даже огромные глубины, в которых он жил, не могли его унять. Он не знал, как это возможно, но в этот момент он был беспомощен.
«Нет…» — пронзило его сознание. Он не мог поверить. Как бы ни было странно, он всегда думал, что её смерть будет чем-то, что он сможет предотвратить или хотя бы ослабить. Он был Хранителем Воды. Но теперь эта мысль казалась ему такой наивной.
Его мысли смешивались с горем и отчаянием, и он не знал, что будет с ним, когда она уйдёт. Вода не знает, как остановить смерть. И он, Хранитель Воды, тоже не знал.
Глава 24Хранитель Вселенной
Морвейн оказалась в абсолютной тишине. Вокруг неё не было ни звуков, ни света, ни ощущений. Всё исчезло — её тело, её мысли, её существование. Она была ничем, пустотой, растворённой в бескрайности, где не существовало ни времени, ни пространства. Это было не похоже на смерть, но и не на жизнь. Здесь не было боли, но и не было облегчения. Она не чувствовала ни страха, ни утраты, ни того, что когда-то переживала.
Словно её сознание поглотила неведомая тьма, некая бездна, в которой она просто была. Существование потеряло смысл. Не было ни прошлого, ни будущего. Всё стало неважным. Мир, который она знала, исчез. Она была лишена чувств и желания.
В этой пустоте не было ни светлого, ни тёмного. Ни хорошего, ни плохого. Лишь холодная бездушная тишина. Морвейн даже не могла вспомнить, как попала сюда. Это не было болезнью, не было страдания. Это было пустым, нейтральным состоянием. Как будто её больше не существовало в том смысле, который она знала.
Но в этой тишине, в пустоте, где не было ни ответов, ни надежды, где не было ни жизни, ни смерти, она ощутила что-то слабое, едва уловимое — нечто, что не позволяло окончательно поглотить её. Это было ощущение… привязанности? Или, возможно, голос? Что-то знакомое. Крохотная искорка среди этой бескрайной пустоты.
Трудно было понять, что именно это было. Но она чувствовала это. И хотя вокруг неё не было ничего, что могло бы её утешить, хотя сама идея возвращения казалась далёкой и несбыточной, что-то внутри неё не давало окончательно уйти.
Но вдруг раздался голос. Он казался ей знакомой. Будто она всю жизнь ее слышала, от утробы матери до смерти.
Голос был слабым, но глубоким, словно эхом проникал в самую суть её бытия. Это был не просто голос, это была сила, которая проникала в её сознание, словно свет, проникающий сквозь тьму. Он исходил откуда-то издалека, но ощущался прямо в её внутреннем мире, в этом пустом, лишённом всего пространстве.
«Маленькая Морвейн… Ты первая,» — звучало в её голове, как неуловимый шёпот, который ощущался каждым её атомом.