– А ты чего такой? – прошептала Лера с недоверием в голосе. – Ты-то как здесь? Ты же это… ну… ты же не с ними?
– Да нет, ты че. Долгая история, – ответил я, не отрывая взгляда от щелочки между дверец. Здесь стало душно. – Они нас на квест пригласили, меня и сестру, ну и ребят других еще. И короче, квест не удался.
Лера тихо усмехнулась и придвинулась ближе. Опустив голову ниже моей, она тоже попыталась подсмотреть в щелочку.
– Со мной они так не заморачивались, точнее, он, тот мужик со шнурками. Даже обидно.
– «Обидно», – передразнил я, усмехнувшись.
– Ну да. Банально, пипец. – Она еще тяжело дышала, судорожно глотая воздух, но не то что сбивалась, а как будто торопилась выплюнуть все слова разом и как можно быстрее. – Он меня в машину затолкал, лицо зажал какой-то мокрой тряпкой – и все. Я после школы просто через гаражи хожу, так быстрее. Там по утрам и вечерам всякие дядьки стремные с собаками, а днем никого нет обычно, ну а в тот день, естественно, что-то пошло не так. Но самый прикол в том, что я его знаю и сама первая подошла поздороваться, пока он в машине копался. Это мой врач, мне последнее время приходилось часто к нему ходить, и я просто удивилась, что у него гараж рядом с моим домом…
– Да тише, – прошептал я, чувствуя напряжение во всем теле.
Я плохо соображал и почти ее не слушал. Хотелось просто закрыть глаза и провалиться в сон, пускай он будет даже кошмарнее всего этого.
– Ладно. Ну, в общем…
Я боролся сам с собой. Начал медленно моргать и в какой-то момент просто закрыл глаза. Опомнившись, я с хрустом размял пальцы, пытаясь прийти в себя.
– А ты давно здесь? – спросил я, понимая, что без разговора вырублюсь в любой момент.
– Да не знаю. Это в пятницу было. Он забрал все вещи, на вопросы не отвечал. Говорит, мне «необходимо потеряться во времени и пространстве», придурок. Утром он лечит больных, а по вечерам сам у психиатра лечится, вот по-любому…
– Сегодня суб… нет, в субботу мы выехали, сейчас уже воскресенье, – сказал я, пытаясь собраться с мыслями.
– Да ладно, плевать, – отмахнулась она. – Я хотела сказать, что знаю, где выход.
– Серьезно?
– Да, – она уверенно кивнула и сбивчиво затараторила: – Когда я очнулась на руках у Шнура – это у него здесь типа кличка такая, догадайся почему, – вокруг был только лес и больше ничего, и я подумала, что кричать бесполезно, и был реально не лучший момент. У меня голова кружилась, я бы все равно бежать не смогла, и… я просто боялась, что, если я заору, он меня сразу убьет, а так шанс есть, ну я и сделала вид, что еще в отключке. Ну и… драться я тоже не умею.
– Зато свечки нормально так кидаешь, – прошептал я, тихо усмехнувшись. – Не растерялась, молодец…
– Мм… Только, блин, свечки кидать и умею… Я это… уже сто раз пожалела, что тогда хотя бы не попыталась убежать. Так жить хочу, ты бы знал!
– А кто ж не хочет, – усмехнулся я.
– Я нас точно выведу. Главное только этим свиньям не попасться, а то у них здесь что-то вроде секты, а…
– Идут! – прошептал я, отшатнувшись от дверец.
На секунду кто-то заслонил свет, пройдя мимо комнаты. В коридоре послышались шаги и чей-то оживленный спор, подкрепленный отчетливо различимой руганью.
Я смотрел на Леру, контуры ее лица смутно вырисовывались в полумраке, и вдруг мой взгляд остановился на ее ухе, за которое она аккуратно заправила волосы. На светлой мочке показалась темная капля, поблескивающая в тусклом свете полоски между нами. Капля все росла и росла и вдруг медленно покатилась вниз, по шее.
Внутри все отчего-то похолодело, я невольно коснулся своего носа, а потом поднес руку к ней.
– Ты чего? – прошептала Лера, когда я дотронулся до ее шеи пальцами. Наверное, это выглядело странно, но мне захотелось так сделать.
– Кровь, – сказал я, поднося свои пальцы поближе к свету. – Потекла у тебя из уха.
Лера вдруг задышала глубоко и редко, словно пытаясь успокоиться, зажала пальцы в замок и напряженно уставилась в одну точку.
– Все нормально? – спросил я, дотронувшись до ее плеча. – Что с тобой?
– Сейчас узнаешь…
Она вдруг зажмурилась и, прислонив руку к губам, зажала зубами пальцы, пытаясь не пищать.
Спину мою обдало жаром, а в висках сбивчиво застучало, словно вторя моим мыслям: «Она такая же, она такая же». Такая же, как и я, как Мирон, как Миха. От осознания меня бросило в жар с новой силой. Стало совсем душно. В ушах раздался залихватский свист, а затем я начал слышать удары. Длинный и короткий. Короткий. Я не жмурился, как тогда, с пацанами. Три коротких удара. Три длинных. Короткий и два длинных. Отстойный ритм. Я смотрел на Леру в ожидании, когда она откроет глаза. Короткий, длинный и короткий. Короткий. Длинный.
– Удары? – наконец произнес я и этим словом будто бы разбудил ее.
– Да, – прошептала Лера, держась за ухо.
– Я тоже их слышу, – ответил я.
Удары стихли, и мы заулыбались, как последние идиоты. Лера вдруг потянулась ко мне и дотронулась до носа.
– Кровь, – сказала она, поднося пальцы к свету.
И вдруг мы погрузились в кромешную темноту. Секундой ранее я услышал, как кто-то шагнул на порог комнаты и теперь стоял там, загородив свет.
Не проронив ни слова, мы остались неподвижны и, кажется, даже перестали дышать. Наверное, Лера смотрела на меня, но я-то уж точно смотрел на нее.
– Да нет здесь никого, – раздался разочарованный голос Верзилы.
Полоска света вновь разделила полку на две половины, разрезав наши лица, руки и коленки. Я попытался улыбнуться, чувствуя смутное облегчение.
И вдруг дверцы шкафчика распахнулись.
Глава 14. Тварь
Нас бросили в коробку – так я назвал железную комнату, грубо говоря, метр на метр. И никаких свечей, только лампочка под потолком. Тут уже сидели наши: Мирон, Степаныч и Мишка. Как же я надеялся увидеть среди них сестру!
Но Верзила молчит. Сел напротив двери, подпер голову кулаком и начал наблюдать за нами – полудохлыми, обессилевшими телами. Карл принес нам по куску хлеба и пообещал, что чуть позже будут зрелища. Нас не связали и не пристегнули наручниками, потому что понимали, что мы уже никуда не денемся, по крайней мере, в ближайшие часы.
Мы сидели молча, прислонившись к холодным стенам. От тишины начало клонить в сон. Я почувствовал, как вокруг глаз стало очень горячо, а потом веки словно налились свинцом и начали сами по себе закрываться. В голове эхом проносились отдельные слова и фразы, а потом откуда-то с неба попадали в одну кучу мерзкие карлики. Запищали, загоготали, а потом вдруг разбежались в разные стороны, когда из кучи показалась свиная голова Верзилы. Он приподнялся и затопал ногами, а карлики взялись за руки и закружились в хороводе…
Когда я понял, что начинаю бредить и просто засыпать, через силу открыл глаза и тяжело вдохнул, словно легкие забились бумагой.
Мишка спал, из его приоткрытого рта тонкой струйкой сочилась слюна на воротник кофты. Степаныч щурился и часто моргал. Лица Мирона я не видел, потому что он отвернулся к стене. Лера бездумно, а скорее даже безумно, таращилась перед собой, вяло потирая глаза. Сейчас они у нее были, как у чертенка.
Вдруг мой взгляд остановился на Верзиле: опустив голову к груди, он сидел на стуле с закрытыми глазами, а его плечи мерно поднимались и опускались от дыхания. Заснул?
От этой мысли сердце заколотилось чаще, и усталость я как будто бы перестал чувствовать. Если получится стащить у толстяка ключи, мы сможем выбраться, и я найду Машку. Нужно рискнуть.
Я медленно поднялся на ноги, но Верзила тут же вскинул голову и в голос рассмеялся. Меня вдруг пробрала злость.
– Че снилось, пацан?
– Ты, урод! Мне к сестре надо, срочно!
В ушах загудело, а перед глазами заплясали черные искорки. Пустое ощущение бодрости вмиг рассеялось. Я страшно хотел спать.
– Соскучился? – процедил Верзила, но, увидев, что я направляюсь к нему, вскочил на ноги и вытащил ножик, заляпанный кровью. – Остынь, Дмитрий. Щас все будет.
Верзила молча вел меня по полутемным коридорам, крепко ухватив за плечо. Когда мы дошли до нужной двери, он сдавленно произнес:
– И только потому, что она сама захотела.
Пихнув меня в комнату, Верзила остался в коридоре и задвинул засов.
Здесь я был не один. Рыжеватые волосы сидели за столом, даже не обернувшись.
– Машка! – подлетел я к сестре и сел перед ней на корточки. Я схватил ее за холодные руки и заглянул снизу в глаза. – Че за херня происходит?! Ты че не спустилась за нами, а?! Что они тебе сделали?!
– Сядь, – спокойно ответила она, кивнув на соседний стул. Ее глаза странно блестели в неярком желтоватом свете, словно чужие. – Надо поговорить.
– Они нас подслушивают щас, да? – зашептал я, поспешно сев на стул. – Машка, не молчи! Валить надо!!!
– Не надо, – перебила меня сестра, невозмутимо глядя куда-то перед собой. – Слушай, Дим. Я одна из них, теперь ты должен знать.
– Чего? – оторопел я, пристально вглядываясь в Машкино лицо. Я надеялся увидеть в нем хоть какой-нибудь тайный знак, хоть какой-то намек на то, что моя сестра не сошла с ума. Чем ее накачали, и на фига мне слушать весь этот бред? Я уже понял, что она имела в виду. Вот только передо мной сейчас сидела не Машка, а кто-то другой. – Машка, что происходит, а?!
– Я. Одна. Из. Них, – отрывисто повторила сестра, нервно отстукивая дробь ногой. – Ты только послушай меня, я все объясню. Здесь мой дом и самые близкие люди…
– Да как вообще?! – воскликнул я, от злости ударив руками об стол. – Ты больная?! Что они с тобой сделали?! – Я схватил ее за руку, пытаясь привести в чувство, но она вдруг резко оттолкнула меня, кинув взгляд, полный злобы и ненависти.
– Это все из-за отчима! – выпалила Машка, потирая руку.
– Че-е? – протянул я. – Ты вообще адекватная, нет? Какой, к черту, отчим?! Мы непонятно где щас находимся!!!
– Он, в общем… – начала Машка, с трудом произнося слова. – Он один раз хотел меня rape…