минания о Бедламе и оживила страх, который до сего момента Джейн упорно отказывалась признавать. Она снова сидела в клетке, беспомощная и беззащитная...
Воздух. Сундук был крепким, но от длительного и интенсивного использования кое-где между досками образовались зазоры. Воздух поступал внутрь медленно, и все же Джейн обнаружила, что дышать может свободно, хотя запах вызывал отвращение.
– Хочу в ванну, – прошептала она, и звук собственного голоса сразу оказал на нее успокаивающее воздействие. – Хочу ванну и чашку шоколада, а потом постель с Этаном.
Она закрыла глаза, чтобы представить желаемое и не видеть сундука, похожего на клетку или, того хуже, на гроб...
– Ванну с лавандовым мылом и большим пушистым полотенцем, согретым у огня...
Повозка пришла в движение, и испытываемые Джейн неудобства многократно возросли. При каждом шаге пони ее бросало из стороны в сторону, и тело ощущало болезненные удары.
– Дайте мне... – процедила она сквозь зубы, – топор, чтобы поскорее выбраться отсюда!
Когда «лжецы» прибыли в ту часть Мейфэра, где находился Мейвелл-Хаус, Далтон натянул поводья и поднял руку, призывая всех перейти на шаг.
Хотя Этану не терпелось спасти Джейн, он сознавал, что незаметное приближение к логову врага имеет немаловажное значение. Мейвелл мог догадаться, что Этан обратится к «лжецам» за помощью. В глубине души он ужасно боялся, что что-то плохое уже случилось, и тем не менее, призвав себя к спокойствию, вместе с отрядом «лжецов» тихо пересек последнюю сонную улочку перед Беркли-сквер. Потом они спешились и безмолвно рассредоточились в трех направлениях, окружая Мейвелл-Хаус.
Когда Этан и Далтон вышли на площадь, Стаббз уже потушил ближайшие к дому фонари, применив наипростейший способ – взбираясь вверх по столбу и задувая пламя под стеклянным колпаком.
Одна группа «лжецов» проследовала за Куртом в проулок за садом и конюшнями, в то время как Коллис взял на себя наблюдение за парадным крыльцом, поставив по человеку с обеих сторон от входной двери и еще нескольких – в тень парка перед домом. Лишь слабый шорох листьев изредка нарушал тишину, да тускло поблескивали в темноте, ловя далекий свет фонарей, обнаженные клинки.
– Что-то мне это не слишком нравится, – посетовал Далтон. – Уж очень велик шанс, что нас могут увидеть. Мне нужен Химера, но никто не должен узнать, что я его захватил.
Этан встретился с ним взглядом.
– Химера в доме; если он вам нужен, забирайте его. Мне важна только Джейн.
Далтон прищурился:
– Джейн, говорите? Хорошо, пусть будет Джейн. – Он поднял руку, готовясь отдать приказ к атаке...
И тут же Этан, уловив краем глаза мерцание света наверху, схватил Далтона за руку:
– Постойте. Смотрите.
Освещенным на втором этаже оставалось лишь одно окно, выходившее на площадь. Комната Джейн. Перед окном промелькнула женская фигура, как и в первый момент, когда Этан заметил движение.
– Придержите ваших людей, дайте мне войти первым. – не согласен. – Далтон взглядом остановил его. – У Мейвелла полно слуг. Думаю, они вряд ли позволят вам хозяйничать в доме.
– Она здесь одна, я уверен, – возразил Этан. Далтон снова взглянул на фигуру в окне, и на его скулах заиграли желваки.
– Все равно это рискованно.
Этан ощутил прилив энергии. Теперь он знал, что очень скоро сожмет Джейн в объятиях.
– Рискованно? Да это для меня семечки. Я игрок, если вы помните.
Далтон фыркнул.
– Тогда вперед. Ступайте к ней и подайте нам знак. Если у нас получится, мы выведем ее из дома, а потом возьмем его приступом.
– Да, но как быть с ее кузинами? – Далтон кивнул:
– Мы выведем всех леди, если это будет возможно. Ступайте.
На этот раз Этан не заставил себя упрашивать: короткими перебежками он стал приближаться к фасаду дома.
Отдельные части фасада обвивали густые заросли плюща, служившие одним из признаков запущенности, с которыми Мейвелл не считал нужным бороться, но эту идею Этан отбросил. Если Джейн в силу своей ловкости и отсутствия предрассудков могла спуститься по плющу на землю, то более тяжелый человек рисковал попросту сломать шею.
Оставался лишь один способ – вскарабкаться на портик, а затем по карнизу добраться до окна. Единственная опасность состояла в том, что крыша портика просматривалась из окон других спален. Если кто-нибудь случайно выглянет в неподходящий момент...
Поскольку выбирать все равно не приходилось, Этан ловко вскарабкался вверх по одной из колонн, поддерживающих портик, затем перебрался через лепной карниз над дверью. В какой-то момент он очень испугался, когда под его рукой развалился гипсовый резной листок аканта, И ему пришлось целое мгновение, длившееся вечность, висеть над землей, болтаясь на одной руке.
К счастью, в конце концов он нашел, за что ухватиться, и после этого стал действовать осторожнее, более внимательно выбирая, что ему использовать в качестве опоры.
Взобравшись на крышу портика без дальнейших происшествий, Этан посмотрел вниз. Никого из «лжецов» он не заметил, хотя знал, что за каждым его движением следит десяток пар глаз.
Дав знак рукой, что с ним все в порядке, он быстро перебрался к выступу, хотя и каменному, но скользкому от копоти и голубиного помета.
Достигнув окна, Этан убедился, что оно не заперто, и заглянул внутрь. От прохладного воздуха стекло запотело, и все, что он сумел различить, была фигура сидящей перед камином дамы в белом.
Держась одной рукой за проем, Этан тихо распахнул створки.
Девушка перед камином тихо всхлипывала и, верно, поэтому не услышала шум, сопровождавший его появление.
Этан с облегчением улыбнулся.
– Милая...
Ахнув, девушка обернулась и уставилась на него мокрыми от слез глазами.
– М-мистер Деймонт? – У Этана упало сердце.
– Серена? Что ты здесь делаешь одна?
Глава 27
Фиблз с большой осторожностью вез свой бесценный груз по едва начавшим пробуждаться улицам Лондона. Уличные фонари еще горели, а грязное небо на востоке уже жило предчувствием рассвета.
Фиблз старался, чтобы пони шел ровно и повозку не слишком сильно трясло, чтобы леди в сундуке получила поменьше синяков. Жаль бедняжку, она была по-настоящему доброй. Ему нравилось, как она на него смотрела – почти так же, как и мисс Роуз.
Вскоре они выехали на Сент-Джеймс-стрит, где находились лучшие клубы для джентльменов, включая «Уайтс», тогда как «Клуб лжецов» располагался совершенно в другом месте. «Лжецы» обретались на границе небольшого района, славившегося пикантными увеселениями, которые предназначались отнюдь не для солидных господ.
Движение на улицах мало-помалу усиливалось, поэтому Фиблзу то и дело приходилось объезжать многочисленные повозки, разгружавшие мясо и зелень для кухонь. Момент для прибытия в «Клуб лжецов» был выбран самый подходящий – в этот ранний час никто не обратит внимания на грязный сундук.
Фиблз потянул носом в предвкушении аромата свежей утренней выпечки Курта. Когда он вытащит леди из сундука, доставив в клуб, Курт собственноручно преподнесет ему булочку. Пусть у «Уайтса» мраморные ступени и затейливая парадная дверь, зато у «лжецов» самый лучший в мире повар.
Едва впереди замаячили резные двери «Клуба лжецов», Фиблз предусмотрительно остановил повозку и, перебравшись с козел к сундуку, опустился возле него на колени.
– Вот мы и на месте, – удовлетворенно сообщил он.
– Ну так выпустите меня поскорее отсюда, – раздался изнутри тонкий голосок. – Тут так трудно дышать!
Сняв кепку, Фиблз покачал головой:
– Еще минутку, леди. Мне нужна помощь, чтобы занести вас внутрь.
Лишь пройдя через кухню в заднюю комнату клуба, Фиблз обнаружил, что в помещении никого нет, и, обеспокоившись, позвонил в колокольчик мансарды. Ответа не последовало, хотя на этот звонок хозяин отзывался всегда.
Вспотев от волнения, Фиблз стал гадать, что ему теперь делать с леди. Особого выбора у него не было: ему придется открыть сундук на виду у всей улицы и выпустить ее наружу. Что ж, лучше раньше, чем позже.
Он заспешил назад через кухню к входной двери, бормоча:
– Сей момент я вас вызволю.
Однако на улице он не увидел ни повозки, ни пони, ни сундука.
– Леди?
Решив, что поездка наконец окончилась, Джейн позволила затекшим мышцам расслабиться, чувствуя, что на ней не осталось ни одного живого места.
– Сейчас, – зашептала она, – они внесут тебя внутрь, откроют крышку, вынут тебя, и ты сможешь потянуться...
Однако повозка внезапно снова дернулась и покатила вперед, в результате чего Джейн больно ударилась головой о стенку сундука. Отчаянно упираясь в стенки руками и ногами, она пыталась уменьшить толчки, но ее все равно безудержно мотало из стороны в сторону.
Поскольку ее спаситель велел сидеть тихо, Джейн некоторое время молчала, но наконец ее терпение кончилось.
– Немедленно выпустите меня! – закричала она изо всех сил.
Но несмотря на ее крики, скорость продолжала увеличиваться. Повозку сильно раскачивало, и сундук начал биться о бортики. Каждый удар становился новым испытанием для пленницы, Джейн даже стала бояться, что ее вырвет. Только железная воля и страх усугубить свое и без того плачевное положение помогали ей выдерживать весь этот ад.
– Выпустите меня! – снова крикнула она. – Выпустите немедленно!
Увы, никто не обращал внимания на ее протест, и тряска продолжалась. Сознавая свое бессилие, Джейн заплакала.
Маленький человечек все же предал ее. Она не увидит Этана, никогда не выберется из этого сундука и теперь скорее всего едет навстречу своей смерти.
Этан. Непроницаемая тьма грозила поглотить все ее мысли, кроме одной. Она хотела жить, хотела быть с Этаном, хотела иметь черноглазых детей, баловать их до невозможности и...
К счастью, от дальнейших страданий ее избавило то, что она потеряла сознание, и ее обступила чернота.
Болтая в воздухе ногами, Августа повисла на руках Этана.