– Как мне выйти на раздел «ученые Империи»? – спросила она. – На Мэйдзи есть крупный специалист по генной инженерии, а я не могу вспомнить его имя.
Род тяжело вздохнул.
– Я найду его для тебя. Но с одним условием.
– Каким? – Салли с любопытством взглянула на него.
– Ты займешься мошкитами на следующей неделе, потому что, если ты возьмешь компьютер в свадебное путешествие, я выкину эту чертову штуковину в преобразователь массы!
Она расхохоталась, но Рода вовсе не убедил ее смех. Ну и ладно. Компьютеры не слишком дороги. Если бы он поступил столь радикальным способом, это бы ничего не решило. И ему, пожалуй, придется иметь дело с Бери: магнат тоже может оказаться незаменимым.
Гораций Бери брел по дворцовым коридорам за десантником, демонстративно игнорируя тех, кто следовал за ним по пятам. Его лицо было спокойным, и только вглядевшись в глаза, можно было заметить снедавшее его отчаяние.
«На все воля Всевышнего», – подумал он и немного приободрился. Возможно, и в повиновении есть своя прелесть. Впрочем, это малоутешительно. Космодесантники спрятали его багаж и не допускали к нему верного Набиля. Однако Набиль успел шепнуть своему господину, что новости Джонаса Стоуна дошли до дворца.
Стоун еще оставался на Нью-Чикаго, но что бы он ни сказал военной разведке, это было достаточно важно, чтобы послать курьерский корабль. Информатор Набиля не знал, о чем говорил главарь мятежников, – в отличие от проницательного Бери. Увы, послание – зашифрованное или нет – наверняка было коротким, но содержало смертный приговор Горацию Бери.
Итак, конец всему. С изменниками Империя расправляется быстро: в несколько дней или недель, не больше. Возможностей побега никаких. Десантники вежливы, но бдительны. Они предупреждены, и их слишком много. Кто-нибудь из них согласился бы взять взятку, но не на глазах у боевых товарищей.
На все воля Аллаха. Но как жаль… Если бы я не был столь обеспокоен из-за чужаков и не вел бы пустопорожние переговоры с торговцами, я бы давным-давно сбежал. Левант велик, но мне пришлось бы покинуть Новую Шотландию, а решения принимают именно здесь. И какой смысл скрываться, если мошкиты могут уничтожить Империю?
Сержант космодесанта довел Бери до конференц-зала и держал дверь открытой, пока Бери не вошел. Затем – невероятно! – охрана удалилась. В помещении, кроме Бери, было два человека.
– Доброе утро, милорд, – магнат поприветствовал Рода Блейна.
Бери говорил ровным голосом, хотя во рту пересохло, а когда он поклонился другому человеку, то в горле появился едкий привкус.
– Я не представлен сенатору Фаулеру, но, конечно, Империя знает его в лицо. Доброе утро, сенатор.
Фаулер кивнул, не вставая со своего стула.
– Доброе утро, ваше превосходительство. Садитесь, – он указал на стул напротив.
– Спасибо. – Бери подчинился и изумленно покосился на Блейна, который принес ему кофе.
Бери осторожно понюхал напиток и убедился, что кофе именно тот, который он послал дворцовому шеф-повару, чтобы тот готовил его специально для Салли и Блейна.
«Всевышний, они играют со мной, но каков будет финал игры». Он почувствовал гнев и страх, но по-прежнему никакой надежды. И обуздал дикий клекочущий смех, зародившийся где-то в желудке.
– Нам только что стали известны определенные вещи, ваше превосходительство, – изрек Фаулер.
Он сделал знак, и Блейн включил настенный экран. Появилась грузная фигура Джонаса Стоуна. Его лоб и скулы покрывала испарина, а голос то гудел, то звучал умоляюще.
Бери бесстрастно слушал, презрительно кривя губы. Сомнений не было: теперь флот получил более чем достаточно оснований казнить Бери как изменника. Но улыбка не исчезла с лица Бери. Он не доставит им такой радости. Не будет ползать перед ними на коленях.
Наконец запись кончилась. Фаулер снова махнул рукой, и изображение вождя мятежников исчезло.
– Об этом известно лишь нам троим, мистер Бери, – осторожно произнес Фаулер.
Чего они хотят? Может, у меня есть шанс?
– Не думаю, что вопрос требует детального обсуждения, – продолжал сенатор. – Давайте лучше поговорим о мошкитах.
– О! – выдавил Бери и с трудом сглотнул.
«Вы хотите заключить сделку или просто посмеяться напоследок над моими страхами?» Прежде чем заговорить, он отпил кофе, чтобы смочить гортань.
– Уверен, сенатор осведомлен о моей точке зрения. Я считаю мошкитов величайшей угрозой, с какой когда-либо сталкивалось человечество. – Бери посмотрел на двоих напротив, но по их лицам невозможно было ничего прочесть.
– Мы с вами согласны, – вымолвил Блейн.
Пока в глазах Бери разгоралась искра надежды, Фаулер добавил:
– Верно. У мошкитов наблюдаются постоянные демографические скачки, а когда обстановка на их планете накалится до предела, разразится очередная война. А если они вырвутся из своей системы… Бери, у них есть разновидность солдат, которые заставят покраснеть от стыда сауронских суперменов. Вы же сами видели их!
Блейн нажал несколько клавиш на своем портативном компьютере, и на стене возникла новая фотография: скульптурная композиция, изображающая битву за машину времени.
– Но мой мошкит утверждал… – Бери умолк и вдруг рассмеялся, как человек, которому нечего терять.
«Мой мошкит! Ну надо же!..»
– Вот именно, – усмехнулся сенатор. – Не думаю, что вашему мошкиту можно доверять. Бери, мы можем потерять все планеты. Мошкиты, причем не только пресловутые «домовые», размножаются как бактерии. Это просто не с чем сравнить. Впрочем, вы в курсе.
– Да. – Бери взял себя в руки. Лицо его вновь стало непроницаемым, но перед мысленным взором сверкали крошечные глазенки «домовых».
«И ведь я сам чуть не вынес их наружу! О Всевышний!»
Бери поежился.
– Перестаньте трястись, – приказал Фаулер.
– Прошу прощения. Вы слышали о моей встрече с «домовыми». – Бери взглянул на Блейна и позавидовал его выдержке. Капитан «Макартура» наверняка ненавидел Часовщиков. – Хорошо, что Империя осознала опасность.
– Да. Мы устраиваем мошкитам блокаду. Закупорим пришельцев в их родной системе.
– А не лучше ли уничтожить их, пока возможно? – тихо произнес Бери, и его темные глаза загорелись.
– Уничтожить?
Бери кивнул.
– Конечно, возникнут политические осложнения. Но я могу найти людей для такой экспедиции на Мошку-1, и, получив нужные приказы…
Фаулер махнул рукой.
– Если потребуется, я отправлю туда моих агентов.
– Мои будут значительно менее ценными, но они выполнят задачу. – Бери посмотрел на Блейна.
– Пожалуй, да, – Фаулер примолк, и Блейн напрягся, а сенатор продолжал: – К добру или к худу, но мы решились на блокаду. Правительство боится обвинений в ксеноциде. И лично меня не устроит идея агрессивного нападения на разумных существ. Мы поступим так, как решили.
– Но угроза! – Бери подался вперед, не пытаясь скрыть фанатичный блеск в глазах. Он знал, что близок к безумию, но его это теперь не заботило. – Вы думаете, что загнали джинна обратно, если пробка вставлена в бутылку? А если следующее поколение посмотрит на мошкитов иначе? Если они опять выпустят джинна на свободу? Представьте себе тучи мошкитских кораблей, обрушившихся на Империю… и каждый под командой многорукой твари, думающей как адмирал Кутузов! Специально выведенные Воины, превосходящие сауронских «мертвоголовых»! И вы позволите им жить? Их надо истребить!
«Нет! Этих так просто не убедить». Бери глубоко вздохнул.
– Но вы приняли решение. Чем я могу помочь?
«Чего вы вообще от меня хотите?»
– А вы нам уже помогли, – сказал Блейн и отхлебнул кофе. – И спасибо за подарок.
– Блокада – наиболее дорогая из военных операций, – буркнул Фаулер. – И всегда непопулярная.
– А-а… – Бери расслабился. Совсем недавно его жизнь висела на волоске, но он был им нужен. Вероятно, ему удастся сохранить гораздо больше, чем жизнь. – Вас беспокоит Имперская Торговая Ассоциация.
– Именно.
«Огромное облегчение… Я воздвигну мечеть. Кто знает, может, Аллах все-таки существует». Клекочущий смех застрял в горле. Бери кусал губы. Он понимал, что если начнет смеяться, то остановиться не сможет.
– Я указал коллегам на невыгодность неограниченной торговли с мошкитами. По-моему, я добился успеха, хотя многие торговцы напоминают человека, который последовал за Аладдином в волшебную пещеру. Несметные богатства делают их слепцами.
– Вы правы. Но сумеем ли мы удержать их – тех, кто намерен саботировать наши решения? Сможем ли мы спутать их планы?
Бери пожал плечами.
– Мне потребуется помощь. И средства. Полагаю, придется использовать секретные фонды.
Фаулер ухмыльнулся.
– Род, что еще говорил Стоун? Что-то о…
– Вовсе не обязательно обсуждать бред этого человека, – запротестовал Бери. – Я достаточно богат. – Он задумался: интересно, что у него останется, когда дело будет сделано? Фаулера не тревожит, что Бери может разориться. – Но, возможно, потребуются ресурсы, превосходящие мои!
– Подробности мы обсудим позже, – сказал Фаулер. – Допускаю, что мы будем вынуждены обратиться к Мерриллу и позаимствовать его ресурсы… А ведь он предполагал пустить их на объединение Трансугольного сектора. Мне представляется, что умный торговец мог бы наладить связи с мятежниками. И убедить их присоединиться. К нам. Конечно, я не представляю, как это сделать.
– Понимаю.
Фаулер кивнул.
– Вот и хорошо. Род, спрячьте, пожалуйста, это видео в архив. Оно пока не понадобится.
– Да, сэр, – Род склонился над компьютером.
Устройство загудело, знаменуя новый период в жизни Горация Бери.
«Возможности уклониться не будет, – подумал Бери. – Фаулеру нужны реальные результаты, а не извинения, и ставка в игре – моя жизнь. Нелегко быть политическим агентом этого человека. А какой у меня выбор? На Леванте я могу только в страхе ждать, а здесь, по крайней мере, буду в гуще событий, а может, даже повлияю на политический курс, связанный с мошкитами».