– Меня он вполне устраивает, – холодно ответил Род.
Блейн легонько дотронулся до своего кривого носа и вспомнил сражение, в котором ему сломали перегородку. Но везде есть свои плюсы: теперь он выглядел старше своих двадцати четырех стандартных лет. Род считал это признаком опытности и успешности. Род гордился своим происхождением, хотя порой фамилия Блейн казалась ему чересчур тяжким бременем.
Обмундирование из бронеткани срезали с раны, после чего руку Блейна щедро намазали намбитолом. Стюард помог Роду облачиться в светло-голубую форму с красным шарфом-перевязью, золотыми позументами и эполетами. Ткань сразу туго натянулась и стиснула его плечи, но Род постарался не обращать внимания на дискомфорт: лучше уж перетерпеть, чем мучиться в коконе из моноволоконной бронеткани. Правда, жесткий китель бередил рану (и обезболивающее тут не помогло), но, в конце концов, Род обнаружил, что способен двигать рукой и может опереться локтем на рукоять пистолета.
Приведя себя в подобие порядка, он направился в ангар «Макартура» и сел в шлюпку. Рулевой направил ее в громоздкие двери подъемника: шлюпка лихо вылетела наружу, не дожидаясь, когда «Макартур» замедлит свое безостановочное вращение. Опасный маневр, но Род экономил время. Двигатели глухо заурчали, и юркий крылатый флаер нырнул в атмосферу планеты.
Нью-Чикаго. Населенный мир сектора за пределами Угольного Мешка, примерно в двадцати парсеках от Столичного сектора. Планета вращается вокруг желтого солнца F9, которое обычно называют бетой Гортензии.
Атмосфера практически соответствует земной, дышать можно без помощи фильтров. Сила тяжести составляет 1,08 земной. Радиус планеты – 1,05, а масса 1,21 массы Земли; плотность выше земной. Наклон оси вращения Нью-Чикаго – 41 градус, расстояние до светила – 1,06 а.е., орбита умеренно эксцентрическая. Ввиду значительных сезонных колебаний температуры заселена только относительно узкая полоса в южной температурной зоне.
Спутник – один, на среднем расстоянии, прижившееся название – Эванстон. Происхождение названия неизвестно.
70 % Нью-Чикаго покрыты водой. Материки гористые, заметная вулканическая активность. Развитая промышленность периода Первой Империи почти полностью уничтожена во время Гражданских войн. Со времени присоединения Нью-Чикаго ко Второй Империи в 2940 г. н. э. начинает восстанавливаться промышленная база – работы ведутся удовлетворительными темпами.
Большая часть населения проживает в единственном городе, носящем то же название, что и планета. Прочие населенные пункты разбросаны на обширных территориях – нигде число жителей не превышает сорока пяти тысяч. Общая численность населения планеты согласно переписи 2990 г. – 6,7 миллиона человек. Железодобывающие и железоплавильные центры находятся в горах. Экстенсивное сельское хозяйство.
В целом население планеты обеспечивает себя лишь половиной продуктов питания.
Нью-Чикаго владеет растущим торговым флотом. Благодаря удачному расположению планета стала центром трансугольной межзвездной торговли. Управляется генерал-губернатором и Советом, назначаемым вице-королем Трансугольного сектора, имеет выборную ассамблею и двух делегатов в Имперском Парламенте.
Род Блейн нахмурился, читая строки, бегущие по экрану карманного компьютера. Физические данные остались прежними, но прочая информация безнадежна устарела. Мятежники изменили даже название планеты, превратив ее из Нью-Чикаго в «Госпожу Свободу». Что ж, правительству придется проделать двойную работу.
Возможно, «Госпожа Свобода» потеряет свое место в Парламенте и даже утратит право на выборную ассамблею.
Род отложил компьютер в сторону и посмотрел в иллюминатор. Флаер летел над гористой местностью, где не было никаких следов войны.
Слава богу, что эти районы не подверглись бомбардировке.
Иногда такое случалось: города-крепости держались благодаря спутникам планетарной защиты. У военно-космического флота не было времени на затяжную осаду, а имперская полиция получила приказ покончить с мятежниками – возможно, малой кровью, но все-таки покончить. Упорствующую мятежную «Госпожу Свободу» постепенно превращали в поля сверкающей лавы, где не выживал никто. Впрочем, над некоторыми поселениями были воздвигнуты черные купола поля Лэнгстона. И что потом? Кораблей, чтобы доставлять продукты, преодолевая межзвездное пространство, не хватало – и на планете начались эпидемии и голод.
«Но иного пути нет», – подумал Род.
Человечество необходимо сплотить под властью единого правительства – убеждениями или силой, – чтобы столетия Сепаратистских войн никогда больше не повторялись. Каждый имперский офицер видел ужасы, порожденные кровопролитными войнами, – именно поэтому академии разместили на Земле, а не в столице.
На подлете к городу Род увидел первые отметины сражений. Круг перепаханной земли, вдали – развалины крепостей, разрушенные бетонные трассы транспортных систем. Затем показался почти нетронутый городок, уцелевший в границах круга защитного поля Лэнгстона. Он не слишком пострадал: когда поле было снято, сопротивление тут же прекратилось. Только фанатики продолжали сражаться с имперскими космодесантниками.
Флаер пролетел над руинами высотки, разрушенной упавшей посадочной шлюпкой. Видимо, ее сбили, но пилот успел поквитаться с обидчиками.
Флаер обогнул городок, снизив скорость, чтобы подлететь к посадочным докам и заодно не выбить ни единого оконного стекла в зданиях. Дома были старые, в основном созданные по углеводородной технологии, для чего, похоже, сносили целые кварталы, заменяя их свеженькими современными постройками. Ничто не напоминало о городе Первой Империи, когда-то возведенном на этой земле.
Флаер сел на площадку на крыше Дома правительства, и Род понял, что скорость можно было и не снижать. Почти все стекла в оконных рамах уже повылетали.
На улицах бурлили толпы людей, но ездили исключительно колонны военных машин. Некоторые прохожие просто стояли, другие стремительно вбегали в магазины или вылетали обратно на улицу.
Изгородь под током, возведенную вокруг Дома правительства, охраняли солдаты в серых мундирах имперских космодесантников.
Блейн вылез из флаера, перебрался в лифт и спустился на этаж, принадлежащий генерал-губернатору. Во всем здании не было видно ни одной женщины, хотя обычно имперские правительственные учреждения кишели ими. Вероятно, Блейн слишком долго пробыл в космосе – но ничего не поделаешь, надо привыкать. Он назвал свое имя пехотинцу, сидевшему за столиком администратора – парень держался так прямо, будто проглотил шомпол, – и стал ждать.
Блейну совершенно не хотелось думать о том, что произойдет в кабинете через несколько минут, и потому он коротал время, разглядывая пустые стены. Все декоративные украшения, трехмерная звездная карта с имперскими флагами, реющими над провинциями, и прочее, чему полагалось быть в приемной генерал-губернатора планеты первого класса, исчезло. Остались лишь безобразные пятна на стенах.
Наконец охранник провел его в кабинет. За массивным столом восседал адмирал сэр Владимир Ричард Джордж Плеханов, кавалер орденов Св. Михаила и Св. Георгия.
«А где же его превосходительство господин Гарун, – удивился Блейн. – Неужто придется беседовать с адмиралом наедине?»
Но спустя мгновение Блейн понял, что ошибся: возле окна стоял капитан Кзиллер, непосредственный начальник Блейна на «Макартуре».
Блейн заметил, что система прозрачности окон полностью вышла из строя и стены кабинета украшали только глубокие царапины. Мебель тоже куда-то подевалась. Даже Великие Символы – корона и космический корабль, орел, серп и молот – словно испарились, а ведь они всегда висели над дюралепластовым столом. Кстати, Род не помнил, чтобы в кабинете генерал-губернатора имелся стол из простого дюралепласта.
– Командор Блейн по вашему приказанию прибыл, сэр.
Плеханов рассеянно отсалютовал, а Кзиллер даже не повернул голову, чтобы поприветствовать Блейна.
Род вытянулся по стойке «смирно»: адмирал пристально смотрел на подчиненного.
– Доброе утро, командор, – произнес адмирал, нарушив тишину.
– Доброе утро, сэр.
– Впрочем, не совсем доброе. По-моему, мы не виделись с моего последнего визита в Круцис-Корт. Как поживает маркиз?
– Когда я был дома, сэр, он пребывал в добром здравии.
Адмирал кивнул, продолжая критически изучать Блейна. «Он ничуть не изменился», – подумал Род. Весьма образованный человек, ведущий борьбу с тучностью путем упражнений в поле повышенной гравитации. Плеханова флот присылал, когда ожидалось особенно жестокое сражение. Адмирал не признавал никаких оправданий нерадивых офицеров и по слухам, ходившим в кают-компаниях, однажды разложил кронпринца – теперь императора – на большом столе и выпорол ракеткой для спетбола. Его Высочество служил в те дни гардемарином на «Платее».
– У меня есть ваш рапорт, Блейн. Вы должны были отбить у мятежников генератор поля, а вы умудрились потерять роту имперских десантников.
– Да, сэр. Генераторную станцию защищали фанатики, и бой был жарким.
– А за каким дьяволом вы ввязались в наземные боевые действия? – требовательно спросил адмирал. – Ведь Кзиллер распорядился, чтобы захваченный крейсер сопровождал наш штурмовой транспорт. Вы получали приказ спуститься на шлюпках?
– Нет, сэр.
– Может быть, вы думаете, что аристократам позволено не подчиняться военной дисциплине?
– Разумеется, нет, сэр, я так не думаю.
Плеханов пропустил реплику Блейна мимо ушей.
– Затем вы затеяли какие-то делишки с вождем мятежников. Как же его звали? – Плеханов заглянул в бумаги. – Стоун. Джонас Стоун. Освобождение из-под ареста и возврат всего имущества. Проклятье, вы что, решили, что всякий армейский офицер уполномочен вести переговоры с бунтовщиками? Или у вас была тайная дипломатическая миссия, о которой я ничего не знаю?
– Нет, сэр, – ответил Род и плотно сжал губы.
Он приготовился к выволочке и визгливому крику, но ничего подобного не было и в помине.