Трое ученых, рулевой, двое техников и Джонатон Уитбрид. Никакого космодесанта и никакого оружия на борту. Адреналин перекрыл страх, сковавший их души. Разумеется, Салли (как и остальные) чувствовала бы себя гораздо лучше, будь с ними Род Блейн. Но это было невозможно. Позднее к ним присоединятся и другие. Бакман с его миллионом вопросов – как только Харди решит проблему общения. Биологи, офицер Космофлота – вероятно, Каргилл, – чтобы изучить оружие мошкитов. Офицер-механик… Кто угодно, кроме капитана. Кутузов ни за что не позволит Роду Блейну покинуть «Макартур», какими бы мирными ни были намерения мошкитов.
Внезапно Салли остро затосковала по дому. На Спарте она жила в особняке на Чаринг-Кросс и за считаные минуты могла добраться до столицы. В те годы Спарта являлась для Салли центром цивилизации – но потом все изменилось. Сперва Салли кочевала по космосу на небольших суденышках, а затем угодила в лагерь. Вот и все разнообразие!..
Салли задумалась. Получив диплом, она приняла решение стать личностью, а не трофеем богатого мужчины. Но теперь Салли не возражала против мужского общества. И если она встретит настоящего представителя сильного пола, то… Нет! Она будет принадлежать лишь самой себе.
Она принялась изучать каюту. В одном углу ютились покореженные приборы, в другом – два стола: обеденный и для настольных игр.
Хорват что-то пробурчал, посмотрев на Салли.
– Простите?
– Я спросил: «Вы уже бывали на катере?» Они вынесли все оружие, но легко понять, что катер был им напичкан. То же и с торпедами. Их убрали, но пусковые аппараты на месте. Какими же мы будем дипломатами?
Харди очнулся от грез.
– А что вы бы сделали на месте капитана?
– Использовал бы невооруженный катер.
– Таких здесь нет, – мягко заметил Харди. – Вы знали бы это, если бы хоть раз заглянули на ангарную палубу.
Там стояла часовня, которую Хорват не посещал. Конечно, это его дело, но нелишне иногда напомнить.
– Но ведь корабль у мошкитов совершенно точно не военный!
Харди кивнул.
– Мошкиты рано или поздно раскроют нашу ужасную тайну. Человек любит воевать. От природы не уйдешь, хотя мы прибываем на полностью разоруженном корабле. Однако вам не кажется, что это будет многое означать для мошкитов?
– Возможно. Но не забывайте и об Империи!
Дэвид Харди склонил голову. Министр науки прав, но священник подозревал, что его доводы не выдерживают никакой критики. Катер слегка накренился, и полет начался. Род с беспомощным раздражением наблюдал за ним, уставившись в экран. Через мгновение, когда катер подойдет к борту корабля мошкитов, он окажется под прицелом батарии Кроуфорда. А Салли Фаулер находится на хрупком суденышке. Поначалу мошкитов собирались привезти на борт «Макартура», но пока беглецы не найдены, это было невозможно. Род порадовался, что «Макартур» все же неподвластен чужакам. «Учусь думать как параноик, – сказал он себе. – Как адмирал».
А мелких мошкитов как ветром сдуло. Да еще и Салли с ним не разговаривала. В общем, все были на взводе.
– Корабль готов к маневру, капитан, – доложил Реннер. – Я сменю вас, сэр.
– Хорошо. Продолжайте, штурман.
Прозвучал сигнал к началу ускорения, и «Макартур» двинулся в сторону, отдалившись от чужого корабля. В сторону от катера и от Салли.
22Словесные игры
Душ: пластиковый мешок с мыльной водой и молодым человеком внутри, причем горловина мешка плотно завязана вокруг его шеи. Уитбрид пользовался щеткой на длинной ручке, чтобы отдраить все места, которые чесались, – и ему пришлось нелегко. Однако какое же удовольствие напрягать и расслаблять мышцы! Как некомфортно и неприятно было в тесном и темном корабле чужаков!
Вымывшись, он присоединился к остальным, собравшимся в кают-компании.
Священник, Хорват и Салли Фаулер – все в специальной обуви с подошвами, липнущими к полу, – выстроились в линию. Уитбрид вытаращил глаза.
– Министр науки Хорват, – сказал он, придя в себя. – Гардемарин Уитбрид прибыл в ваше распоряжение на срок пребывания здесь.
– Прекрасно, мистер Уитбрид. – Хорват казался встревоженным и озабоченным. Впрочем, как и остальные.
– Как видите, никто из нас не знает, что делать дальше, – выдавил священник. – Никогда прежде мы не контактировали с пришельцами.
– Они вполне дружелюбны и готовы общаться, – заявил Уитбрид.
– Но ваш ответ не удовлетворил мое любопытство, и я все еще у вас на крючке, – священник нервно рассмеялся. – На что это было похоже, Уитбрид?
Джонатон попытался объяснить: странные ощущения, пока добираешься до тороидов… первые бесплодные попытки пообщаться с мошкитами… «досмотр». Ясно только, что чисто коричневые чем-то отличаются от коричневых в полоску.
– Они не вооружены, – добавил он. – Я три часа изучал их корабль. На нем нельзя спрятать крупное оружие.
– У вас не появилось ощущения, что от вас что-то намеренно спрятали?
– Я… нет.
– Вы не очень-то уверены, – резко сказал Хорват.
– Это не так, сэр. Я просто вспомнил о лабораторном отсеке. Мы закончили обход в помещении со всевозможными инструментами на стенах, на полу и на потолке. На двух стенах размещались ручные сверла, продольные пилы со странными рукоятями, винты и отвертки. Их я смог узнать. Я видел крючья и нечто вроде молотка с плоской головкой. В целом все смахивало на обычную мастерскую в каком-нибудь подвале. Но там хранились и другие – сложные вещи, назначение которых я не сумел определить.
Чужой корабль плыл совсем рядом: он хорошо виднелся в иллюминатор. Внутри него сновали ломаные тени. Салли приникла к иллюминатору.
– Продолжайте, мистер Уитбрид, – произнес Хорват. – По вашему мнению, чужаки были настроены миролюбиво?
– Пожалуй, да. Или они что-то от меня скрыли. Я уверен, что меня нарочно привели в мастерскую. Не представляю зачем, но, по-моему, это был тест на разумность. Если так, я его с треском провалил.
– Единственный крупный мошкит, с которым мы смогли общаться, даже не может усвоить простейших жестов, – проговорил священник Харди. – А вы утверждаете, что мошкиты устроили вам экзамен.
– И понимали жесты. Причем проявили недюжинную сообразительность. Но, сэр, они – разные. Вы же видели снимки?
Харди намотал на шишковатый палец прядь редеющих рыжих волос и легонько дернул.
– Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатон. Похоже, мы имеем дело с двумя видами мошкитов. Один – ученый-идиот, который не умеет говорить. Второй… по крайней мере, он хоть что-то говорит, – закончил он неубедительно.
Харди заметил, что ерошит себе волосы, пригладил их и привел в порядок.
«Они жутко испуганы, – догадался Уитбрид. – И Салли. И отец Харди, который всегда выглядел спокойным…»
Всех испугал первый полноценный контакт.
– Еще какие-нибудь впечатления? – спросил Хорват.
– Я по-прежнему считаю, что корабль спроектирован для невесомости. Липучки повсюду, надувная мебель… Кроме того, я обнаружил на борту небольшие коридорчики, которые соединяют тороиды. При ускорении они меняют конфигурации, становятся открытыми входами в ловушки. В общем, мошкиты весьма изобретательны.
– Да уж, – буркнул Хорват. – Кстати, еще четыре часа назад корабль летел с ускорением.
– Именно, сэр. Проходы должны быть новыми. – Внезапно Уитбрида осенило. – Соединения должны быть новыми…
– Интересно, – вполголоса вымолвил отец Харди. – Значит, мебель там во всех углах. И мошкитов не заботит их ориентация в пространстве, когда они общаются друг с другом. Они идеально приспособлены к невесомости. Может, они развивались в ней…
– Нет! – запротестовала Салли. – Такое невозможно, но… а вы действительно правы, доктор Харди! Люди всегда стараются удобно расположиться в пространстве. Даже старые десантники, проведшие в космосе всю жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.
– Старые расы могут, – произнес Харди. – И потом, их несимметричные руки… Успех эволюции? Нужно будет упомянуть данную теорию, когда мы будем говорить с мошкитами. Если мы сможем, – тихо добавил он.
– Они обезумели, увидев мой позвоночник, – заметил Уитбрид. – Как будто никогда не видели ничего подобного. – Он помолчал. – Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Вот и отлично, – он отвел от Салли взгляд.
– Я и не думаю смеяться, – вырвалось у Салли. – Я и сама хочу перед ними разоблачиться!
Уитбрид поднял голову.
– Что?
«Помни о провинциальных нравах», – подумала Салли и скромно, потупившись, продолжила:
– Что бы ни собирались скрыть от чужаков капитан Блейн и адмирал Кутузов, это, конечно же, не то, что люди двуполы. Мошкиты имеют право знать, как мы устроены, а я – единственная женщина на борту «Макартура».
– Но вы племянница сенатора Фаулера!
Она улыбнулась.
– Ладно, – Салли встала. – Лафферти, мы отправляемся! – Девушка изящно повернулась, как дама при дворе, стараясь не подавать виду, что находится в невесомости. – Отец Харди, вы сможете присоединиться ко мне, когда я вас попрошу.
И Салли покинула кают-компанию.
Спустя некоторое время Уитбрид нарушил молчание.
– Хотел бы я знать, чего вы так опасаетесь.
Хорват, глядя прямо перед собой, ответил:
– Это ее идея.
Добравшись до корабля чужаков, Салли связалась с катером. Тот же мошкит, который приветствовал Уитбрида (или точно такой же), вежливо пригласил ее на борт. Камера ракеты зафиксировала контакт Салли с чужаком, заставив священника занервничать еще сильнее.
– А полупоклон, который он отвесил, очень смахивает на ваш, Уитбрид. Мошкит – великолепный мим.
Салли вызвала их через несколько минут. Она находилась в тороиде.
– Мошкиты столпились вокруг меня. Многие принесли с собой какие-то приборы. Джонатон, вы…
– У большинства из них в руках ничего не было. На что похожи устройства?
– Один – на наполовину разобранную камеру, у другого есть экран, как у осциллографа. – Пауза. – До связи. – Щелчок.