Прозвучал последний предупредительный сигнал, и «Ленин» начал полет. Некоторое время Хорват молча смотрел на темный экран, а присутствующие удивленно перешептывались за его спиной.
40Прощание
Линкор Его Императорского Величества «Ленин» оказался загружен под завязку, на борту яблоку негде упасть: сюда переместились ученые и команда «Макартура». Члены экипажа довольствовались одним гамаком на двух-трех человек, десантники спали в коридорах, а офицеры теснились по трое в каютах, предназначенных для одного. Вдобавок на ангарной палубе разместили спасенные с «Макартура» артефакты мошкитов, которые Кутузов требовал держать в вакууме, под постоянной охраной и с периодическими осмотрами. На борту не осталось места, где могла бы собраться вся команда.
«Ленину» надлежало оставаться в полной боевой готовности до тех пор, пока он не покинет систему Мошки, даже во время похоронной службы, проведенной Дэвидом Харди и священником с «Ленина» Джорджем Алексисом. Для обоих это было довольно необычно, хотя на военных космических судах часто проводились подобные обряды. Облачившись в черную епитрахиль и повернувшись к требнику, который один из рядовых держал перед ним открытым, Дэвид Харди подумал, что, вероятно, проводил больше отпеваний, чем обычных церковных собраний.
По кораблю пронесся трубный звук.
– Экипаж, вольно! – негромко скомандовал главный боцман.
– Даруй им вечный покой, Господи! – пропел Харди.
– И пусть пребудет над ними Свет Вечный, – отозвался Алексис.
На мгновение воцарилась тишина.
– Я есмь Воскресение и Жизнь, рек Господь. Верующий в Меня, если и умрет, оживет, и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек.
Слова молитвы знал всякий, кто служил в военно-космическом флоте.
Служба продолжалась. Экипаж отвечал с боевых постов, и по кораблю разносился негромкий хор голосов.
– И услышал я голос с небес, говорящий мне: «Отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе. Ей, успокоятся от трудов своих».
«Успокоятся, – мысленно повторил Род и содрогнулся. – Я видел десятки погибших кораблей, и множество людей под моим командованием забиралось за сотни парсеков от дома. Почему же я думаю именно о “Макартуре”». Он глубоко вздохнул, но стеснение в груди не исчезало.
Огни на борту «Ленина» потускнели, и спустя секунду включилась запись хора Имперского военного оркестра. Хор исполнял псалом, к которому присоединились и члены экипажа.
– Тот день, день гнева, в золе развеет земное. Свидетелями Давид с Сивиллой…
«Сивилла? – подумал Род. – Господи, что за древность?»
Пение мужских голосов продолжалось и завершилось славословием.
«А верю ли я?.. – задумался Род. – Харди верит, и это написано у него на лице. И Келли, готовый спасти своих друзей любой ценой, даже если для этого ему придется вышвыривать их в открытый космос через торпедный аппарат, тоже верит. Почему я не такой, как они? Но я ведь тоже верю, только по-своему… Я всегда верил, что во Вселенной должен быть какой-то смысл… А Бери? Он – иной веры, но служба захватила и его. Интересно, о чем он сейчас думает?»
Гораций Бери не отводил взгляда от торпедного аппарата. Четыре тела и отрезанная голова! Голова десантника, которую «домовые» использовали для своего троянского коня. Бери не мог забыть этого жуткого зрелища, когда экипаж «Макартура» спешно эвакуировали. В его памяти навсегда запечатлелось все: и стальные коридоры, и облака тумана, и квадратные челюсти, и широкие вялые рты и блестящие мертвые глаза мошкитов.
Да будет милостив к нему Аллах, и пусть легионы Его опустятся на Мошку!
«Салли держится лучше, чем я, – продолжал размышлять Род, – а ведь она из гражданских. Но она тоже скорбит по погибшим. Почему меня не тревожит судьба остальных? Пятеро космодесантников пожертвовали собой, но спасли ученых с «Макартура»… Но все было бы не так плохо, если бы гардемарины, к примеру, получили смертельные ранения во время сражения… Высылая катер со спасательным отрядом, я уже приготовился к потерям. А ведь я даже не был уверен в том, что ребята сумеют покинуть «Макартур». Но они смогли, и какое-то время были в безопасности!»
– Господи Всемогущий, прими души наших усопших братьев, а мы вверим их тела глубинам космоса и не усомнимся в их воскресении и вечной жизни у Господа нашего Иисуса Христа…
Келли нажал на клавишу: последовало мягкое ху-уш-ш, потом еще и еще – всего пять раз. Из двадцати семи погибших и пропавших без вести удалось найти только четыре тела и одну голову.
– Экипаж, внимание! Пли!
– Огонь!
«А как воспримут церемонию мошкиты?» – вдруг подумал Род.
Два портовых залпа, направленных в никуда… и третий, испаривший тела, выброшенные в открытый космос долю секунды назад. На этом настоял адмирал, никто не возражал.
Трубачи «Ленина» и «Макартура» закончили свой дуэт, звуки труб стихли.
Казалось, что все затаили дыхание.
– Экипаж, разойдись!
Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах ярко вспыхнули, люди заторопились на свои места согласно боевому расписанию. Кое-кто шагал к переполненным кают-компаниям.
«Продолжается обычная жизнь Космофлота, – сказал себе Род. – Похороны всегда проходят по уставу. В “Книге” есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон – с телами или без оных… а также инструкции для капитана, лишившегося своего корабля. В таком случае требуется военный трибунал».
– Род, подождите, пожалуйста!
Оклик Салли вернул его в реальность. Они находились в коридоре: офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел влиться в поток, вернуться в свою уединенную каюту, где никто не спросит, что стряслось на борту «Макартура». Но это все-таки была Салли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы постоять рядом с ней несколько секунд…
– Род, доктор Хорват утверждает, что мошкиты отправили послов нам навстречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подняться на борт!
«Проклятие! – мысленно выругался он. – Мошкиты, опять мошкиты…»
– Так и есть, Салли. – И он двинулся вперед по коридору.
– Род, подождите! Нужно что-то предпринять! Род, куда вы? – Салли смотрела ему вслед. Род ускорил шаг.
«Что же теперь делать?» – в отчаянии подумала Салли.
Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заперта. Кевин Реннер помедлил, затем постучал. Никакого ответа. Он подождал и постучал снова.
– Войдите.
Реннер распахнул дверь и потоптался на пороге. Он пока еще не привык к новому статусу Блейна. Странно как-то: ни часового на посту, ни ореола таинственного, окружающего капитана.
– Кэп, вы не против, если я присоединюсь к вам?
– Конечно, нет. Я могу вам чем-то помочь? – безразличным тоном произнес Блейн и уставился в стену.
Кевин замялся. Интересно, а что было бы, отнесись он к вежливому предложению Рода серьезно? Например, он мог бы попросить выпить…
Впрочем, нет. Сейчас не время давить на кэпа – по крайней мере пока. Реннер сел и огляделся.
Каюта у Блейна оказалась просторной. На корабле только у четверых мужчин и одной женщины были отдельные каюты, но Блейн не использовал преимуществ драгоценного пространства. Похоже, он часами сидел в кресле – вероятно, с тех пор, как завершилась похоронная служба, – не меняя позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова запасной мундир, который явно был ему не по размеру.
Они молчали. Блейн был погружен в свои мысли и ни на что не реагировал.
– Я перечитал работу Бакмана, – брякнул наобум Реннер. Следовало завязать разговор, а эта тема была не связана мошкитами.
– Да? Ну и как? – вежливо спросил Блейн.
– По-моему, чересчур. По его словам, в Угольном Мешке формируется протозвезда. Через тысячи лет она будет светить самостоятельно. Правда, доказать мне это он не может, поскольку я не знаю математики.
– Угу.
– Как дела? – Реннер вовсе не выказывал желания уходить. – Наслаждаетесь свободой от обязанностей?
Блейн наконец поднял голову.
– Кевин, почему наши парни рискнули войти в атмосферу?
– Ох, кэп! – только и сумел вымолвить Реннер.
«А он, похоже, крепче, чем я думал», – пронеслось у него в голове.
– Может, вы расскажете мне, что случилось.
Реннер изумленно вытаращил глаза, но Блейн явно приготовился слушать.
– Кэп, корабль заполонили «домовые»… Они были всюду, куда ни глянь, и наверняка проникли в хранилище спасательных шлюпок задолго до… до тех событий… Сэр, как бы вы переделали спасательные шлюпки, будь вы мошкитом?
Блейн даже улыбнулся.
– А вы уже поставили себя на их место, верно?
Реннер усмехнулся, но сразу же посерьезнел.
– Кэп, я имел в виду, что у них прямо руки чешутся – так они хотят все переделать! Но вернемся к шлюпке. В глубоком космосе шлюпка должна вовремя затормозить, а еще у нее должен быть канал связи. Знаете, ведь всякое бывает… Иногда надо оставаться около орбиты газового гиганта и ждать помощи. Кстати, здесь и пригодится режим автопилота, потому что пассажиры или пилот могут быть ранены или без сознания… Ну а если вас занесло к обитаемой планете, то вам нужно просто приземлиться.
– Что? – Блейн нахмурился.
В его глазах зажглась искра жизни. Реннер затаил дыхание.
– Но, Реннер… значит, тогда что-то пошло не так? Если «домовые» переделали шлюпки, то весьма преуспели в своей работе! Кроме того, шлюпки не должны были входить в атмосферу.
Реннер пожал плечами.
– Можете вы с первого взгляда разобраться в пульте управления мошкитов? Я не могу и не сомневаюсь, что парни тоже не сумели. Но «домовые» рассчитывали на шлюпки. Кэп, вдруг они их доделали? А может, они были повреждены в ходе сражения?
– Вы правы…
– А если они были рассчитаны только на «домовых»? Тогда, чтобы разместиться внутри, парням пришлось выдрать с корнем дюжину пятнадцатисантиметровых сидений! А у них оставалось слишком мало времени из-за торпед, которые должны были взорваться через три минуты.