– И он явно с большим запасом топлива, – уверенно произнес Реннер. – Готов поспорить, что корабль с послами на вид кажется таким безвредным, что никто ни в чем его не заподозрит, сэр.
– Даже я? – прогудел Кутузов, и Реннер не заметил на его лице ни тени улыбки. – Спасибо, мистер Реннер. Продолжайте помогать капитану Михайлову.
«Троянцы» астероиды остались позади, но ученые на борту мечтали добраться до телескопов «Ленина», чтобы изучить объекты. Адмирал не стал возражать. Может, боялся внезапной атаки с астероидов и хотел, чтобы его предупредили об опасности, или же заразился стремлением гражданских узнать нечто новое о мошкитах. Так или иначе, но у Бакмана и остальных появился шанс.
Впрочем, Бакман вскоре потерял к ним интерес. Астероиды являлись окультуренными объектами с измененными орбитами, и ничего любопытного в них уже не было. Коллеги Бакмана не разделяли точку зрения ученого. Они наблюдали за вспышками ядерных двигателей мошкитов, измеряли потоки нейтрино от энергетических станций, разглядывали пятна света, отграничивавшие темные полосы вокруг зеленых хлорофилловых полос, и недоуменно пожимали плечами. Единственный возможный вывод был таков: огромные плантации накрыты куполами. Кроме того, на каждом крупном астероиде имелся характерный одиночный кратер, свидетельствующий о том, что астероид действительно перемещали.
Но однажды интерес вернулся и к Бакману. Делая одолжение Хорвату, он изучал орбиты астероидов, и его глаза вдруг заблестели. Он лихорадочно ввел в компьютер данные и подождал результата.
– Невероятно!
– Что невероятно? – терпеливо спросил Хорват.
– Каменный Улей был мертвенно холоден.
– Да? – Хорват уже научился вытягивать информацию у Бакмана.
– Предположим, остальные астероиды тоже. Их орбиты совершенны… И я уверен, что они никогда – никогда – не пересекутся. Да, эти камешки, должно быть, очень древние…
Хорват вышел, бормоча что-то себе под нос. Насколько же стара астероидная цивилизация? Бакман думал в поистине космических масштабах! Ничего удивительного, что Каменный Улей холоден: мошкиты не корректируют орбиты. Они просто выводят астероиды туда, куда им нужно.
«Пора возвращаться на дареный корабль, – подумал он. – Хотя вскоре нам придется бросить его. А добился Блейн хоть какого-то успеха?»
Род и Салли в эту минуту беседовали с адмиралом. Они собрались на мостике: насколько знал Род, в свою каюту Кутузов допускал лишь стюарда. Возможно, хозяин тоже никогда там не бывал, ведь казалось, что Кутузов постоянно находится на мостике, разглядывает экраны, подобно маньяку-ревнивцу, который вечно выискивает признаки измены.
– Очень жаль, – говорил Кутузов. – Корабль наверняка весьма ценен. Но нам нельзя рисковать, взяв его с собой. Там полно загадочных механизмов, к тому же – с мошкитами на борту…
– Да, сэр, – вежливо произнес Род. Он сомневался, что дареный корабль несет угрозу, однако назначения некоторых его агрегатов не понимал даже Синклер. – Но я думал о другом. О мелочах. К примеру, о статуэтках, которые понравились отцу Харди. Мы можем залить все пластиком, поместить в запаянные стальные контейнеры и разместить на корпусе, внутри поля. Если у мошкитов найдется нечто такое, что повредит нам после всех принятых мер, нам, пожалуй, вообще не стоит возвращаться домой.
– Гм, – адмирал пригладил бороду. – Вы полагаете, что статуэтки могут быть ценными? – многозначительно проговорил Кутузов.
Род понял намек.
– Да, сэр, – ответил он. – Чем быстрее мы разгадаем технологии мошкитов, тем лучше мы будем подготовлены в случае нападения чужаков.
– Капитан, я хотел бы услышать ваше мнение. Что вы думаете о мошкитах?
Салли с трудом сдержала улыбку. Что же теперь скажет Род? Он уже доказал, что он – абсолютный гений в общении с адмиралом.
Род задумался.
– Я согласен и с доктором Хорватом, и с вами, сэр. – Когда глаза Кутузова изумленно округлились, Род торопливо добавил: – Они могут быть весьма и весьма опасны, но не следует упускать из виду тот факт, что нам, вероятно, крупно повезло. Что, если контакт с мошкитами – величайшая удача, подвернувшаяся нам? Но проблема, конечна, двояка. Повторюсь, сэр, в любом случае, чем больше мы о них знаем, тем лучше, разумеется, с учетом принятых предосторожностей.
– Угу. Спасибо за честность, капитан. Если я дам разнарядку, возьмете ли вы на себя личную ответственность за нейтрализацию любой угрозы со стороны послов-мошкитов? Мне нужно не просто ваше повиновение, я надеюсь на ваше добровольное сотрудничество, капитан.
«Значит, Хорват разочаруется во мне и не найдет во мне союзника, – пронеслось у Рода в голове. – Поначалу министр науки обрадуется, что может взять хоть какие-нибудь подарки, но потом выдвинет свои условия, на которые я не соглашусь».
– Да, сэр. Я должен отправиться туда и увидеть все лично. И мне необходима мисс Фаулер.
Кутузов прищурился:
– Вы будете отвечать за ее безопасность?
– Так точно, сэр.
– Хорошо. Вы свободны.
Род и Салли удалились, а командор Борман уставился на адмирала. Неужели Кутузов лукаво улыбался? Нет, быть такого не может! Ему просто померещилось.
Но Кутузов не хотел вдаваться в подробности. Адмирал не собирался обсуждать капитана – и будущего маркиза – с Борманом. А его невысказанный ответ звучал бы приблизительно так: «Чтобы поддержать активность Блейна, стоило рискнуть мисс Фаулер. Блейн – прекрасный офицер, когда не слишком много думает». Пусть Кутузов никогда не покидал мостика, но следить за моральным состоянием подчиненных входило в его обязанности, и он всегда относился к этому очень серьезно.
Конфликты вспыхнули с новой силой. Хорват хотел взять все подарки и полагал, что Род не пожелает снова тревожить адмирала. Когда Хорват понял, что на Рода не действуют увещевания, министр был вынужден признать, что «медовый месяц» закончился. Терзаясь гневом и страхом, он наблюдал, как люди Блейна начинают разбирать подаренный корабль, разрезая на части хрупкие агрегаты и пакуя их в пластиковые контейнеры.
Для Рода это было время возвращения к полезной деятельности – уже в обществе Салли. В свободное время они разговаривали и пили бренди – иногда в компании отца Харди. Слушая споры Салли и Харди о теоретических тонкостях культурного развития, Род начал усваивать азы антропологии.
Когда корабль добрался до точки Безумного Эдди, Хорват впал в неистовство.
– Вы ничуть не лучше адмирала, – мрачно произнес он, глядя, как техник подносит резак-горелку к агрегату, который генерировал поле, изменяющее молекулярную структуру очередного чудо-кофейника (тот стоял неподалеку). – Кстати, у нас уже есть один кофейник. Может, вы дадите мне и этот?
– Нет, мистер Хорват, – ответила Салли с улыбкой. – Мало ли что может случиться.
– Мошкиты – гении своего дела! – фыркнул Хорват. – А вы еще осторожнее Блейна. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Салли развела руками.
– Пожалуй, разрежьте и здесь тоже, – сказала она технику.
– Да, мисс, – мужчина передвинул резак.
– О!.. – Хорват уныло отправился на поиски Харди.
Священник взял на себя роль миротворца – и слава богу, – иначе связь с катером прервалась бы в течение часа.
Техник завершил работу и уложил все детали в подготовленный ящик. Залив его пластиком, он запечатал крышку.
– Снаружи стальной кожух, сэр. Пойду заварю его.
– Отлично, – кивнул Блейн. – Я осмотрю все позднее. – Когда техник покинул помещение, Род повернулся к Салли: – Забавно, но Хорват прав. Вы действительно стали осмотрительной. Почему?
Салли пожала плечами.
– Пусть вас это не волнует.
– Ладно.
Салли выключила свет.
– Вот и протозвезда Бакмана, – произнесла она, взяла Блейна за руку и подвела к иллюминатору. – Мне никогда не надоедает смотреть на нее.
Некоторое время, пока их глаза привыкали к темноте, Угольный Мешок казался сгустком тьмы. Затем Род различил багровое свечение и заметил крошечные красные водовороты, мерцающие на черном фоне.
Они стояли совсем рядом. В последнее время так бывало часто, и Роду это нравилось. Он провел пальцами по ее спине и дотронулся до завитка ее волос возле уха.
– Скоро вам придется общаться с послами мошкитов, – прошептала Салли. – Вы уже подготовились, Род?
– В принципе, да. Может, надо предупредить послов, хотя, с другой стороны, риск очень велик… да и план адмирала продуман.
– Вы правы. Как хорошо будет вернуться обратно, туда, где много звезд! Род, как по-вашему, на кого похожи послы мошкитов?
– Понятия не имею. Но мы скоро это узнаем. Вам не кажется, что вы слишком много болтаете?
– То же самое говорит дядя Бен.
Род ничего не ответил, и они оба замолчали и еще долго стояли у иллюминатора.
– Внимание! Прибывают!
– ОТКРЫТЬ ДВЕРИ АНГАРНОЙ ПАЛУБЫ! ВЫДВИНУТЬ ЛИНЕЙНЫЕ СТАПЕЛЯ!
– ПОДГОТОВИТЬ ЛЕБЕДКИ!
Шлюпка скользнула в утробу «Ленина». Вторая шлюпка – с багажом – ждала своей очереди: на нее переправили даже скафандры мошкитов. Пассажирская шлюпка, лязгнув, опустилась на стальную палубу.
– Экипаж, ВНИМАНИЕ!
– Космический десант, НА КАРАУЛ!
Воздушный шлюз открылся, и сразу же грянул целый хор боцманских дудок. Люди увидели одного посла, затем другого. Когда два Посредника были снаружи, появился третий мошкит – Белый с шелковистыми пучками волос под мышками и блекло-серыми – на торсе и на голове.
– Старейший Хозяин, – выдохнул Блейн.
Салли кивнула. Действие космического излучения на волосяные луковицы мошкитов ничуть не отличалось от воздействия на волосы человека.
Хорват, стоящий в конце шеренги космодесантников, сделал шаг вперед.
– Добро пожаловать на борт «Ленина»! – произнес он. – Я счастлив вас видеть! Это исторический момент!
– Надеемся, для обеих рас, – добавил первый Посредник.
– От имени военно-космического флота приветствую вас на борту, – сказал Род. – Должен извиниться за карантинные предосторожности, но…