12
Майор Елагин поднял трубку и накрутил номер, дождался, когда на том конце ответили. Несколько раз громко вздохнул в телефон и нажал на рычаг. Эту операцию он проделал три раза подряд. Потом стал ждать. Ждать пришлось, как он и предполагал, недолго.
– Александр Иванович!
– Да, это я, Клавдия Владимировна.
– Вы не могли бы ко мне приехать.
– А что случилось?
– Мне тревожно.
Мать Аскольда и Дира рассказала о трех таинственных, даже можно сказать, подозрительных звонках.
Майор не стал растягивать комедию и тут же выехал. Ему не сиделось без дела, невозможность повлиять на темп расследования раздражала. Он решил зайти проблеме в тыл, вдруг там отыщется что-нибудь питательное. Не совсем, конечно, было хорошо играть на страхах пожилой и глупой женщины, но в конце концов это же в ее собственных интересах. Проще говоря, он надеялся выудить какую-нибудь полезную информацию из омута семейной жизни господ Мозгалевых. Может, старушка проговорится и станет хотя бы отчасти понятно, из какой психологической червоточины растет дрянной цветок антиукраинской ненависти «наследника». Ну, убили бандеровцы отца, ну, прихватили сейчас брата, но это объяснение как бы не вполне объяснение. Чтобы эта конструкция ожила до состояния реальной, предметной мстительности, нужно еще что-то.
– Не волнуйтесь, Клавдия Владимировна, ваш дом под постоянным наблюдением, и вам ничего не угрожает, – позвонил он с дороги. Чем дольше он размышлял в этом направлении, тем более вероятным казалось ему, что история с похищением замешана не только на украинской корысти, но и на семейной психологии Мозгалевых. И это, к сожалению. Семейные истории запутаннее кредитных. Взломать родовой комплекс труднее, чем сейф. Лучше бы обойтись без привлечения этих стихий к расследованию. Но, может статься, что без этого не обойтись. Только удастся ли разговорить старушку? Да и делать это придется с максимальной деликатностью. Ни старшему, ни младшему брату не понравится вторжение на заповедную территорию даже сил их собственной службы безопасности.
Входя в квартиру Клавдии Владимировны, майор не был уверен, что совершает абсолютно верный шаг.
Мать братьев Мозгалевых жила в чистенькой двухкомнатной квартирке, обставленной скромной, но приличной гэдээровской мебелью, только холодильник явно выбивался своим шведским происхождением из общего стиля. Клавдия Владимировна была еще крепкой, хотя и расплывшейся женщиной, и не захотела, чтобы ей нанимали прислугу, хотя предложения поступали от старшего сына постоянно. «Я ж не лежачая».
С майором она была знакома чуть ли не с первого дня его работы в фирме. Она была представлена ему как подохранный объект номер один. И прониклась к нему мгновенным доверием. Звонила по всяким поводам, даже несущественным, Александр Иванович соответствовал, всегда был предупредителен и терпелив. Было слишком понятно, как трепетно относится шеф к своей мамаше.
Клавдия Владимировна достала из холодильника стеклянный кувшинчик со свежевыжатым соком. Забота о здоровье. Поговорили сразу же о подозрительных звонках. Госпожа Мозгалева понемногу успокаивалась и постепенно принимала версию начальника службы безопасности.
– Так вы думаете, Александр Иванович, что это случайность? Кто-то просто ошибся? Но почему три раза?
– Человеку дали неправильный номер. В первый раз он подумал, что просто неправильно набрал. После второго раза подумал, что ошибся тот, с чьих слов он записывал цифры. Третий раз, просто для контроля. Бог Троицу любит.
Старушка кивнула.
– Вы не сердитесь, Александр Иванович, что я вас отрываю, но мне вообще последнее время как-то тревожно.
– Да-а? И с чем это связано?
– Сны всякие, как не прикину, все – к беде.
Майор понимающе поджал губы.
– Да, сны иногда…
По всему было видно, что собеседница изготовилась, чтобы приступить к изложению ночных видений, майор испуганно ее перебил.
– Но вам ведь не привыкать, Клавдия Владимировна.
– Что вы имеете в виду?
Майор секунду помедлил, еще можно было остановиться, походить кругами вокруг темы. А, будь как будет.
– Мне рассказывали… вы прожили жизнь богатую тревогами. Вместе с мужем… лесные братья, бандеровцы…
Она улыбнулась с грустным достоинством. Встала, вышла из комнаты и вернулась с альбомом. Майор тихо про себя простонал. Еще неизвестно, что тоскливее: слушать чужие сны или рассматривать чужие семейные альбомы. Но надо, значит, надо.
– Это начало пятидесятых, я совсем еще девчонка.
Действительно, девчонка. Худенькая, талия осы, платье в поперечную полоску, на голове волосяной крендель, в руке портфель – учителка.
– А это Сережа.
Лейтенант. Вряд ли выше среднего роста, но спортивного, решительного вида.
– На турнике, он был во всем спортсмен. Гранату метал, с гантелями…
По пояс обнажен – форма одежды номер три. Вокруг друзья-товарищи. Все улыбаются. Соревнования.
– А это что за место?
– Дубно. Это виды нашего местечка. Улочки такие, видите, кривые. Но всегда чисто. На крыше всегда черепица. Хозяйственный народ. Улицы все в горку, потому что местечко на склоне.
– Здесь, простите меня, убили Сергея, забыл как по батюшке?
Клавдия Владимировна просто, почти безучастно кивнула. И отчества своего покойного мужа не сообщила.
– Да. За этим домом тут шили, портной, и прачечная была. Если спуститься вниз – ручей и мельница. И сарай для сена, его, Сережу, и нашли там. Хотели еще сарай сжечь, но сено не загорелось. Странно, да? Сено…
Елагин решил еще чуть-чуть продвинуться, кажется, хозяйка не держит эти переживания под замком.
– Извините меня еще раз…
– Спрашивайте.
– А за что убили вашего мужа?
– За любовь.
– То есть?!
Хозяйка вздохнула.
– Да все просто, хотя и стыдно. Чуть-чуть. Я была молодая и веселая. Учительница. Песни пела не хуже местных, а уж они спивали. И на танцы ходила – молодость. У них скрипка, аккордеон, ну и пляшем. И глянулась я одному местному хлопцу. Парню. Красавец, усы скобой, на дудке играет, воротник расшитый… А уж как он меня любил… Сережа прознал и сказал, что застрелит, у него же был пистолет. Уж не знаю, как там и что, но нашли мертвым Сережу у сенного сарая, что подле ручья. И вилы… Его вилами… Ихних, местных, похватали человек несколько, еще бы – убийство офицера, хотя никто и не видал. Осудили. Одного этого парня. Но дали не срок, а, говорили, расстрел. Мы скоро съехали оттуда, в Ковров, а после уж в Челябинск. Жить там было никак больше нельзя. Опасно. На рынке мне в лицо молоко плескали. Жилось, представьте себе как. Двое потом уже детей, пенсия за отца. Один в сад, другой в ясли, а сама в школу.
Майор ерзал на стуле. У него плясало на языке несколько вопросов, один опережал другой, он почти уже вклинился в прерывистую исповедь, но помешал телефон.
Клавдия Владимировна взяла трубку.
– Да, сынок, да очень, очень рада, а то у меня сердце не на месте. Да, я поняла… что? – Клавдия Владимировна растерянно оглянулась на гостя. – У меня тут Александр Иванович в гостях, попросила заехать.
Старушка еще раз посмотрела на начальника службы безопасности.
– Хорошо. За зубами. Обещаю. Да, все нормально, здорова. Буду ждать. Никому, что ты…
Майор понял, что больше на его вопросы госпожа Мозгалева отвечать не будет. Интересно, кто донес «наследнику» об этом визите? И откуда он мог знать, о чем пойдет тут речь?! Прослушка, здесь?! Чепуха какая-то! Хвост? Рыбак старается? Скорей всего, все же простое совпадение. Но уж больно крутое. Теперь надо подумать о том, что говорить Диру Сергеевичу.
– Хотите еще сока, Александр Иванович?
– Я, пожалуй, поеду.
– Пожалуй, пожалуй…
– Вы и так мне рассказали много интересного.
– А я думала, что только время у вас отнимаю.
13
Патолин закончил докладывать ровно в полночь, последние слова шли под бой телевизионных курантов. Елагин сидел боком к говорившему, в кабинете было полутемно. Примерно так же, как на душе у начальника службы безопасности.
– И каков будет вывод?
– Виноват, – сказал докладчик, хотя и без тени вины в голосе.
Они были в кабинете только вдвоем. Майору хотелось выпить, но было лень вставать, а Патолин по его ощущению не годился для роли подавальщика. Обидчивый спец.
– Говоря простым языком, есть у этих бритых господ реальные выходы к каналам связи с суннитским подпольем? Как вам кажется?
Докладчик ответил не сразу, но зато очень уверенным тоном.
– Скорее да, чем нет.
– То есть довольно серьезные люди. Ну а захотят ли они ввязываться в столь сомнительную историю? Деньги-деньгами, но ведь и риск.
– У меня такое впечатление, что Дир Сергеевич каким-то образом сумел на них произвести впечатление делового человека. А потом, деньги все же немалые, а работа привычная. Не удивлюсь, если окажется, что они уже посредничали в подобных делах. Хотя бы у нас на Северном Кавказе.
Майор встал, прошел к стенному бару, налил себе в широкий стакан коньяка и помахал в воздухе бутылкой, спрашивая у Патолина, хочешь? Тот решительно отказался.
– У меня не проходит ощущение нереальности всей этой… не может быть, чтобы жизнь полусотни человек, зависела от одного оплаченного каприза.
Молодой эксперт не стал комментировать сказанные слова, кажется, ему были не интересны волнения и сомнения начальника. Майор выпил залпом то, что налил. Он понял, что никто его здесь не поддержит в прекраснодушных рассуждениях и возмущениях.
– Значит, так, Игорь, я сейчас уеду. Не надолго. Думаю, суток на двое-трое. Продолжать всю ту работу, о которой договорились. Будем надеяться, что она даст какой-то результат. Все новенькие, я надеюсь, уже в курсе.
– Вгрызаются.
– Есть еще одно задание. Лично для вас, господин Патолин.
Майор положил на стол пластиковый файл с несколькими страничками текста.
– Нужно взвесить достоверность одной старой истории. Здесь все фамилии, даты, другие координаты фигурантов. История, правда, старая, иногородняя, даже можно сказать, заграничная, но может оказаться для нас очень важной. Надо отработать.