– Не сердитесь и объясните – это правда?
– Что именно, Светлана Владимировна?
– Я имею в виду эту громоздкую схему всего преступления. Мне Митя рассказывал. Сговариваются хохляцкие чины и хватают беззащитного русского бизнесмена, чтобы полностью выпотрошить. И если он не отдаст всего, то о нем больше никто не услышит. И обращаться не к кому. Такой новый теперь вид бандитизма, да?
Майор пожал плечами.
– Похоже на то.
– А если в прессу, на телевидение?
– Боюсь, это не поможет.
– Почему?
– Обвинение будет слишком абстрактным, бездоказательным, такой обвинитель будет выглядеть параноиком. Нельзя, вредно оскорблять целое государство, тем более, не имея на руках никаких фактов. Будут ехидно смеяться над нами, только и всего. Тут что-то можно сделать, только работая по скрытым каналам.
– Так работайте!!!
Майор вежливо улыбнулся.
– Вот сейчас вы уйдете, и я сразу начну.
– Не смейте на меня сердиться! И вы должны поговорить с Митей.
– О чем?!
– О разводе, дорогой, о разводе! Внушите ему мысль, что это катастрофа. Прежде всего, для него.
– Я постараюсь.
Майор уже собирался встать, полагая, что неприятный этот разговор закончился, по вдруг понял, что собеседница так не считает. Она потопила в чашке чая еще один крекер, потом еще один. Как будто пыталась похоронить под хлебными плитками источник какого-то неприятного сомнения.
– Что-то еще, Светлана Владимировна?
– Нет, тут что-то не так.
Майор насторожился.
Мадам Мозгалева подняла на него свои прозрачные, широко округленные глаза старой куклы.
– Не сходится.
– Прошу прощения.
– Или у этой девицы железные нервы, или она действовала под чьим-то руководством.
Майор отхлебнул деревянного чая. И решил пока помалкивать.
– Что она из себя представляет? Вы ее видели, Александр Иванович?
– Вы уже спрашивали. Пару раз, я ее видел, мельком. Я уже говорил, молодка, как молодка. Свежая, чуть заторможенная. Кровь с молоком. Подвернулся шанс перебраться из захолустья в столицу. Не думаю, что она искренне увлеклась Диром Сергеевичем.
– Если бы вы стали утверждать обратное, я бы решила, что вся эта комбинация – ваших рук дело.
Майор грустно улыбнулся.
– Но вы же знаете, Светлана Владимировна, не так уж и важно, как начинаются такие истории, повернуться они могут как угодно.
Госпожа декан закончила загрузку своей чашки, чай начал выливаться на блюдце.
– Какой-то, извините за выражение, животный уровень имморализма.
Майор пожал плечами.
– Вам не кажется, что она зомби, а, Александр Иванович?
– Слишком, по-моему, экстравагантное предположение.
Светлана Владимировна махнула на него пухлой барской ручкой и села к столу боком.
– Кто-то ее ведет, и этот кто-то мне ответит, когда все выяснится. А вас я попрошу сделать свою часть работы. Втолкуйте Мите, что одно дело загул, другое развод.
И ушла.
6
Но неприятные беседы на сегодня не закончились. С интервалом в несколько минут до него дорвались: Патолин, Нина Ивановна, Тамара и Кляев. Больше всего повезло последнему. Елагин решил отступить перед ним, выдать ему некую сумму для отправки экспедиции в Гондвану. Тем самым он как бы сокращал слишком растянутую линию обороны, против наступающего хаоса. Нестор Икарович принял деньги с таким видом, как будто и не сомневался, что это рано или поздно произойдет. Радушно звал в гости, утверждал, что Александр Иванович обязательно воспользуется этим приглашением, ибо края «там воздушные и мистические».
Уже выключив телефон, Елагин длинно выругался.
Тамара жаловалась, что Колю отказываются принимать в школу, «он так тянется к учебе».
– Хорошо, я разберусь с этим на следующей неделе.
– Извини, Саша, зачем ждать до следующей недели, заедь сейчас.
– Нет.
– Почему? Тебе все равно, будет учиться твой сын или будет шляться по улицам!
– Во-первых, потому что я на другом конце Москвы!
– Но у тебя же машина.
– Машина не вертолет. И потом, сейчас уже половина пятого.
– Ну и что, рабочий день.
– Половина пятого и пятница.
Тамара хлюпнула носом.
– Ты хочешь сказать, что я дура и не понимаю…
– Я хочу сказать, что займусь этим на следующей неделе.
Патолина подхватили у Киевского вокзала, он еще не заезжал домой, погрузившись рядом с шефом, извинился за свой несвежий вид.
– Вася, опусти стеклышко.
– Есть, Александр Иванович.
Стекло бесшумно поднялось, перекрывая салон звуконепроницаемой стенкой. Патолин массировал виски и глаза. Он отсутствовал три дня, и все эти три дня почти не спал. Если поездка майора на Украину отняла меньше суток, то помощнику пришлось покататься по территории бывшего СССР. Был на его пути Ковров, Белгород (родственники Мозгалевых), Челябинск.
– Устали, Игорь?
– Немного.
Елагин молчал, давая сотруднику собраться с формулировками. Судя по всему, что-то он там накопал на западенских и уральских территориях.
– Как и следовало ожидать, история Клавдии Владимировны не дает подлинной картины происшествия. Янина Ивановна Гирнык, сестра Александра Гирныка, сестра Сашко Гирныка, утверждает, что не брат ее был влюблен в жену капитана Могалева, а наоборот, она в него.
– Я это подозревал с самого начала.
– Мне кажется, Александр Иванович, врут, вернее сказать, сочиняют обе старушки. Один старческий маразм против другого старческого маразма.
– Как всегда, правда лежит где-то посередине, или даже хуже – ее вообще нет.
Патолин медленно кивнул тускло поблескивающей головой. Могло показаться при этом освещении, что он не белобрыс, а сед.
– Мы исходили, Александр Иванович, из того, что у них, у жены капитана и этого Сашко, был роман, и не важно, с чьей стороны было более сильное чувство. Важно для нас было то, что Дир Сергеевич может являться сыном Александра Гирныка.
– Ну и?
– То есть у Дира Сергеевича отец украинец. Это должно было смягчить его позицию в отношении…
– Я понял, понял, что показали документы?
Патолин достал из своего дипломата стопку разноцветных разноформатных бумажек.
– Перерыть пришлось уйму всяких бумаг. Родился Дир Сергеевич не в Дубно, и не в Челябинске, а в Коврове, где капитан Мозгалев ожидал нового назначения. Родился он в июле шестьдесят шестого, беременность была полноценная, девять месяцев, а значит, зачатие произошло примерно через полмесяца-месяц после того, как Александра Гирныка взяли под стражу. Он не мог быть отцом Дира Сергеевича.
Майор взял в руки и взвесил стопку бумажек.
– Тут и показания белгородской родни, тетка Клавдии Владимировны приезжала в Ковров на роды младшего, Дира. Кстати, они все его зовут Дима, а не Дир, и не Митя.
– То есть получается, Игорь, вы съездили зря. То есть, конечно, не зря. Я благодарен за работу. Теперь мы можем спокойно отказаться от версии, что наш герой наполовину украинец.
– Сказать по правде, Александр Иванович, даже если бы мы и что-то тут доказали, никакой гарантии, что это сыграло бы автоматически в нашу пользу. Полукровки, они самые непредсказуемые. Дир Сергеевич мог бы еще сильнее озлобиться. Не думаю, что мы что-то потеряли с этой версией.
– Может, ты и прав. Слава богу, второй наш проект работает исправно.
– Что за проект?
– Как-нибудь расскажу. Работа продолжается, ее природа в том, что сколько бы ты ее не сделал, не значит, что работы стало меньше. Завтра вам придется встать пораньше. В девять, ладно, в одиннацать, жду к себе с результатами анализа деятельности по всем другим направлениям, – сказал Елагин вслед вылезающему из машины помощнику. Тот только вздохнул.
– Куда теперь? – спросил Василий, догадавшийся опустить стекло.
– В сауну, конечно. В «Сосновку».
Надо было проверить, что там за новый человек появился в окружении «наследника». По голосу Нины Ивановны, доносившей о незапланированном визите по телефону, трудно было судить о деталях.
– Ты, Вася, поезжай быстро, но не гони.
– Хотите подремать, понятно.
Начальник службы безопасности отвалил голову назад и открыл рот, почему-то именно в такой позе ему размышлялось лучше всего. Особенно с неприятными мыслями лучше всего удавалось справляться так. А на настоящий момент все мысли были неприятными. Ничего не радовало. Даже успех с диканьковской диверсанткой. Девочка оказалась опытной ученицей и неплохой актрисой. Строго выполняя указания нанимателя, товарища майора Елагина, она выбила временного управляющего «Стройинжинирингом» из опасной антиукраинской колеи.
Майор щелкнул челюстями. Надо же было оказаться в ситуации, где даже Тамара имеет право его пнуть – работорговец! Одно дело – не подать виду, что тебе тошно, другое – по-настоящему спокойная совесть. Что ж, девушка Наташа выполнила поставленную задачу, теперь пришло время гонорара. Ей, ее отцу, заполошной мамашке, им была обещана двухкомнатая квартира для их дочки, в хорошем доме. Как минимум. На тот случай, если «наследник» поиграется и бросит. Квартира была уже готова, только подремонтировать, обои, плитка, стиральная машина… Но аппетит прокрадывается к нам в еде. Не захочет ли она за свое терпение в постели дополнительных бонусов. Мол, ваш Дир Сергеевич такой противный! Или попытается соскочить. Паспортина у нее с трезубцем, но собственником то она станет полноценным. Не-ет, успокоил себя майор. Она его, майора, боится, и папаша боится. И уважает, гад. Хорошего покупателя нашел для своей дочки. Какие-то они все, хохлы эти, неприятные. Ну, ладно, он негодяй по необходимости, предложил им эту поганую сделку, но зачем они соглашались? Ведь не пухнут с голоду, до такой степени, чтобы детьми торговать. Не голодомор.
История с Клавдией Владимировной тоже отдавала явной тухлятиной. Давным-давно в маленьком провинциальном городке, где не любили русских офицеров и советскую власть, завязался житейский узел, который до конца не хочет распутываться, несмотря на применение самых ловких пальцев. В кого влюблена была молодая капитанша Клава, с кем спала и от кого родила, теперь уже не дознаться. Нет уже никакой сексопильной офицерки, нет советской власти, есть толстая, нелепая фантазирующая стар