И все же к 22 июля Могилев был блокирован танками Моделя и элитным полком «Гроссдойчланд». Части 13-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ремезова[31] – 61-й стрелковый корпус и 20-й механизированный – попали в окружение.
Боеприпасы подавались самолетами, Могилев, как требовала Ставка, становился вторым Мадридом.
Начались уличные бои, противник рвался к железнодорожному вокзалу и аэродрому Луполово. 23 июля советские войска перешли в наступление на Смоленской дуге.
21-я армия наступала на Быхов, где и соединилась с осажденными, прорывая блокаду[32]. Оборона Могилева отвлекала более пяти пехотных дивизий противника, а 21-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ефремова не только сковала большие силы немцев, но обеспечила левый фланг 28-й армии генерала Качалова и выход на Днепр, к мосту.
Немецкая пехота штурмовала Могилев при поддержке танков: 7-я пехотная дивизия атаковала советские позиции вдоль Минского шоссе, 23-я пехотная наступала по Бобруйскому шоссе, а в район Борколабово, к Гомельскому шоссе, была переброшена 78-я пехотная дивизия.
Из Франции перевезли 15-ю пехотную дивизию Вермахта, южнее города подошла 258-я пехотная. Плюс 3-я танковая дивизия.
Напор, однако. Штурм и натиск.
Жилин усмехнулся, вспоминая вчерашние штабные посиделки.
Сегодня 27 июля с утра, и в той реальности, которую он помнил, это была грустная дата.
«Печалька!» – как говорил его зять.
В этот самый день советские войска оставили Могилев – вопреки воле Ставки. А что будет теперь?
Иван не верил, что удастся удержать Могилев, да и не в Могилеве дело – основные силы 3-й танковой группы Гота продавливают оборону 19-й[33] и 20-й армий в районе Витебска.
А 2-я танковая группа Гудериана форсирует Днепр, обходя Могилев двумя клиньями.
«Быстроходному Гейнцу» противостоят 13-я, 16-я, 20-я, 21-я армии и остатки 4-й.
На «папашу Гота» давит еще одна армия, 22-я, не пропуская немецкие танки к Невелю – она, хоть и оставила Полоцк, но не была рассечена и в полуокружение не попала, как тогда.
Но сдержит ли 22-я натиск немецкого 57-го мотокорпуса?
Ну, не сдержит, так потреплет основательно…
А Гейнца притормозят за Днепром.
Надо притормозить.
– Группа, внимание! Атакуем!
Танки, ползущие рядом с дорогой, сверху казались игрушечными. Правда, спаренные зенитки, что ставили заградительный огонь, палили не по-детски.
Эскадрилья красиво сорвалась в пике, расходясь веером.
Жилин кривил губы в довольной ухмылке – самолет несся с горки ровно, без намека на тряску, как планер.
Земля немного вращалась впереди внизу.
Иван нажал кнопку бомбосбрасывателя – самолет качнуло, освобождая от двух центнеров, – и на выходе из пике, выпустил «эрэсы».
Одна из бомб угодила-таки по танку, и парочка реактивных снарядов, кажется, тоже. Взрывов и пламени хватало – все пилоты отметились. Восемнадцать «ФАБ-100». Пятьдесят четыре «РС-82».
Вполне достаточно, чтобы устроить фрицам ад, маленький, но вполне себе кромешный.
– Группа, внимание. Уходим.
– Командир! «Мессеры» с запада! Восемь штук!
– Я – «Москаль». Атакуем все!
Глава 15Теория невероятности
…Еще 10 июля начала выгружаться 19-я армия Конева, занимая Витебск и опережая немецкую 20-ю танковую армию.
Железнодорожный мост через Западную Двину был взорван.
Чтобы остановить продвижение немцев на Витебск, советское командование нанесло по наступающей группировке противника мощный удар силами двух свежих мехкорпусов, 5-го и 7-го, из состава 20-й армии Западного фронта.
7-й мехкорпус ударил вдоль Бешенковичского шоссе, а 5-й наступал на Лепель со стороны Орши. Они схватились с немецкими 7-й, 12-й, 17-й и 18-й танковыми дивизиями, ударными частями группы армий «Центр», и те понесли такие потери, что их высокий наступательный темп, который выдерживался с 22 июня, прервался на целую неделю[34].
Тоже сильно побитые, 5-й и 7-й мехкорпуса были выведены из боя и отошли к Орше, где заняли рубеж обороны «по-пехотному».
Лишь 21 июля немецкая 20-я танковая дивизия форсировала Западную Двину, наступая на Витебск. 24-го числа за город развернулось грандиозное сражение – против немецкого 39-го мотокорпуса выступили 22-я, 19-я и 20-я армии РККА.
Советские войска отступали с боями, перемалывая грозную силу противника. Немецкие танковые дивизии – 20-я под командованием Хорста Штумпфа, 17-я (Карл Риттер фон Вебер) и 7-я (Ханс фон Функ) – потерпели такую убыль, что их вывели в резерв.
Наступление 39-го мотокорпуса немцев было, по сути, сорвано – к Московскому шоссе в районе Ярцева выдвинулась всего одна 18-я дивизия. 29-я моторизованная дивизия 2-й танковой группы Гудериана, наступавшая со стороны Копысь, вышла к Смоленску.
25 июля части РККА оставили Витебск и Оршу.
19-я армия отступала на восток, а 61-й стрелковый, 5-й и 7-й механизированный корпуса из состава 20-й армии отошли к Могилеву.
Завязалось Могилевское сражение – советские дивизии, удерживавшие город, не только оттягивали на себя более семи пехотных дивизий Вермахта, но и наносили удары. 20-й мехкорпус 13-й армии атаковали немецкий плацдарм в районе Шклова, пока противник не подтянул пехотные соединения, и изрядно потрепали танковую дивизию СС «Дас Райх».
29 июля в Могилеве продолжились уличные бои.
Предложение командира немецкого 7-го армейского корпуса генерала артиллерии Фармбахера о капитуляции было отклонено.
Кончался июль…
В тылу тоже бились – за выполнение и перевыполнение плана.
На восток эвакуировали целые заводы – из Киева, Одессы, Орла, Воронежа, из прочих городов и весей. Частенько производства разворачивали в голом поле, станки и прочее оборудование – в первую очередь. Возвести крыши к зиме строители должны были успеть, а стены, окна? Вопрос.
Хорошо работать летом на ветерке, а зимой, когда минус?
И все равно, труженики тыла будут выполнять по две-три нормы, мерзнуть, голодать на своих нищенских пайках – и вкалывать, вкалывать, вкалывать!
В Горьком, на шасси «ГАЗ-ААА» соорудили восьмиколесный БТР, обшитый броней, а умельцы «Уралвагонзавода» собрались выпускать первую партию «САУ-76». Уральцы из заводского КБ взялись за переделку «Т-34» в «Т-41» (Объект 136).
Заменили подвеску Кристи на торсионную – исчезли надгусеничные ниши, и теперь можно было расположить дизель не вдоль, а поперек, выигрывая много места. На тридцать сантиметров уменьшили высоту, сэкономили в весе, и за счет экономии усилили броню – лобовую до 90 мм, борт корпуса – до 75. Башня же была смещена к середине, что сразу разгрузило передние катки и позволило убрать люк мехвода на верх корпуса. Если все пойдет как надо, то уже к лету 1942-го «Т-41» поставят на поток.
Мастера-оружейники с завода в Вятских Полянах заменили ненадежный и тяжелый барабанный магазин «ППШ» на коробчатый новой конструкции, рассчитанный на 35 патронов. А конструктор Судаев с Сестрорецкого оружейного завода победил в конкурсе на более легкий, компактный и дешевый пистолет-пулемет.
Все для фронта, все для победы…
Ранним-ранним утром 3-ю эскадрилью подняли по тревоге.
Жилин наскоро ополоснулся в бочке с водой, утерся полотенцем и грузно потрусил на КП.
Светало. Небо на востоке едва развело серым.
В землянке КП горела настоящая керосиновая лампа, а не коптилка из снарядной гильзы, и было светло – Иван даже зажмурился.
Начштаба старательно заполнял какие-то бумаги, в углу, отгороженном плащ-палаткой, пищала морзянка и шушукались радистки.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – ухмыльнулся Николаев.
– И товарищу полковнику не хворать. Куда летим?
– Будешь сопровождать «туберкулезы» с грузом.
– Луполово?
– Туда, – кивнул комполка.
Жилин поймал себя на мысли, что Александр Павлович ничуть не удивляется происходящему на фронте.
Ни тому, что Могилев до сих пор не сдан, ни тому, что сегодня 2 августа уже, а в Смоленске все еще идут бои.
Иван улыбнулся: удивляться здесь может лишь он один, а для остальных происходящее – единственно возможное.
Им не с чем сравнивать.
– «ТБ» на подходе, – сообщил Николаев. – Их особо не разгонишь, но будьте в готовности.
– Понял.
Выйдя наружу, Жилин окунулся в прохладу и потемки. На востоке пробивались первые зоревые лучи, на западе позаривали огни другого толка – оттуда доносились глухие раскаты. Это начинался артобстрел. Иван вздохнул и пошагал к стоянкам.
Полк уже неделю как перебазировался на полевой аэродром.
«Юнкерсы» пока не налетали, видать, не разведали еще, что здесь, посреди леса, могут взлетать и садиться истребители.
Жилин снова вздохнул. Переживал потому что.
По открытым сводкам и совсекретным сообщениям он составил для себя довольно-таки целостную картину Смоленского сражения.
И мог сравнить ее с той, которую помнил.
Даты сместились. РККА несла несколько меньшие потери, заставляя Вермахт с Люфтваффе проливать больше крови, чем тогда. Раньше, помнится, он радовался даже одним суткам задержки на рубежах обороны, а нынче?
В том варианте истории, который был его прожитой жизнью, немецкие танки ворвались на улицы Смоленска еще полмесяца назад. Оттого и переживания.
Хорошо это или плохо – такой-то временной разрыв?
Бои идут упорнее, РККА не теряется в полном неведении, и взаимодействие между дивизиями какое-никакое, а налаживается.
Хорошо же?
Да? А вдруг он своими подсказками сделал хуже, и теперь командование совершает очередную ошибку? Ну не доверяет он Тимошенко! У этого «красного маршала» нет того, что имеется у немецких генералов, – школы. Преемственности. Глубоких профессиональных знаний. Впрочем, так было всегда.