накрыли эсминец типа «Нарвик» и проломили нос «Гнейзенау» – линкор сильно погрузился передом и стал тормозить, набирая воду в отсеки и раздвигая ее форштевнем, как лемехом, – вскоре волны омывали барбет носовой башни.
– Штурмовикам – взлет!
Десяток «горбатых», соблюдая очередь, прокатился по палубе и взмыл. Ну не то чтобы уж взмыл – тяжеловато было «Илам», увешанным бомбами, но высоту они набирали уверенно.
Жилин бегом поднялся в рубку, откуда вид открывался получше и была связь.
– Я – «Москаль»! Штурмовикам атаковать «Гнейзенау». Бауков, ты прикрываешь!
– Есть!
– Торпедоносцам готовиться!
Второй залп «Ленина» получился результативнее – «Гнейзенау» лишился носового локатора, были разбиты башни главного калибра: от сотрясения «Антона» заклинило, а расчет убило или контузило. «Бруно» тоже не повезло – снаряд продырявил бронепалубу и взорвался в подбашенном отделении. Башня вздыбилась на облаке черного дыма и грузно, боком рухнула обратно. Мало того – еще один 380-миллиметровый снаряд пробил тонкий верхний броневой пояс и невысокий гласис вокруг главного котельного отделения, взорвался, разрывая трубы и пробивая котлы, выпуская перегретый пар. Немецкий линкор потерял ход – скорость упала до восьми узлов. От огня его главного калибра сильно пострадал крейсер «Киров», а броня «Ленина» гудела от попаданий. Но держала.
– Торпедоносцы – на взлет!
Тройка «Ил-2Т» разогналась и поднялась в воздух. Здоровенные торпеды весили куда больше ПТАБов, и с «Ильюшина»-торпедоносца сняли пушечное вооружение, одни пулеметы оставили[50].
– Бауков! Что там?
– Порядок, тащ командир! Зенитки работают, но бывало и похуже. Броня, гадство, толстая на этих бегемотах, не берут ее бомбы! Ее бы «тонками»…
– Поработайте «эрбээсами» по рубке!
– Есть!
Реактивные бронебойные снаряды, РБС-132, пробивали броню в 75 миллиметров. У «Гнейзенау» поболе будет, там даже палуба в 95… Но попробовать надо.
«Эрбээсы» ударили с налету, устроив великолепный фейерверк, и парочке снарядов удалось-таки проковырять броню. Правда, особенных перемен в поведении немецкого линкора Жилин не заметил.
Грохнули пушки с «Ленина».
Залп пятнадцатидюймовых орудий дал перелет, но тут свое веское слово сказали «Илы»-торпедоносцы, плюхнувшие в волны три торпеды. Один из «подарков» пропал в море, зато остальные два пробили по целям – разворотили корму «Гнейзенау» и проломили борт «Принцу Ойгену» в районе топливных цистерн.
Торпеды и бомбы доконали линкор – он ушел под воду. Погрузился, канул, завертев пенный круговорот, и из глубин донесся глухой рокот взрывов – рванули погреба боезапаса.
А вот «Принц Ойген» продолжал бой, хоть и чадно горел. Под огнем его орудий крейсер «Киров» медленно умирал – пожары на нем бушевали по всей палубе, и на авианосце, который корабль прикрывал, как щитом, торопливо спускали шлюпки – пришла пора «спасать спасителя».
– Я – «Москаль»! Отбой.
«Ленин» дал залп из четырех башен. Восемь тонн горячего металла, начиненного взрывчаткой, врезались в цель на сверхзвуковой скорости. «Принц Ойген» мгновенно прекратил огонь, словно подавился им, а затем корабль окутался громадным облаком дыма.
В воздух взлетела масса обломков, на клубах раскаленных газов плясали сорванные шлюпки, крыши орудийных башен, люки. Дымовой «гриб» поднялся метров на триста, а когда он рассеялся, стала видна кормовая часть «Принца Ойгена», погружавшаяся в море, – вращались над водой гребные винты, из кормовой башни вылезали немцы… И все скрылось под разводами пены, грязи, мазута.
Жилин покачал головой: поздравляю, командарм, с первым морским боем! Спустившись на палубу, Иван поднял голову, пересчитывая самолеты, барражировавшие в воздухе. Потерь вроде нет…
Вздохнув, Жилин осмотрелся. Похвастаться толстой броней авианосец не мог, но, слава богу, снаряды и торпеды миновали корабль – между «Советской Россией» и немецкой эскадрой высился линкор «Ленин». За ним, как за каменной стеной.
Правда, «Савраска», как ласково звали «Советскую Россию» моряки, не выглядела беспомощным бегемотиком, угодившим в реку с крокодилами, отнюдь нет. Авианосец мог пребольно кусаться, порой до смерти.
Иван проследил глазами, как «Ла-7» аккуратно заходил на посадку с кормы: коснулся тремя колесами палубы, пробежал и, пойманный за гак тросом аэрофинишера, замер, осаженный, порулил в сторону, освобождая место. «Нос», что ли? Он самый.
Отпыхиваясь, лейтенант Носов приблизился к Жилину и доложил:
– Тащ генерал! Уделали!
Иван молча пожал ему руку и обернулся к «Ленину». По линкору разнеслись команды: «Орудиям – дробь!»
Глава 3Бандьера росса
Линейный корабль «Ленин», турбоэлектроход «Иосиф Сталин» и авианосец «Советская Россия» подходили к берегам Сицилии с запада.
А с востока, оставив за собой Черное и Эгейское моря, Босфор и Дарданеллы, приближался огромный караван – легкие крейсера «Червона Украина», «Красный Крым» и «Красный Кавказ», девять авианосцев класса «Чапаев», крейсера «Ворошилов» и «Молотов», авианосцы «Советская Украина» и «Советская Белоруссия», целая свора эсминцев – лидеры «Москва», «Ташкент», «Харьков», прочие «Быстрые» да «Смышленые», транспорты «Восток» и «Коммунист», и еще целая сотня пароходов, грузовых и десантных.
Турки и слова не сказали, когда весь этот огромный флот двинулся через проливы, только Молотов получил сла-абенькую ноту протеста на следующий день: дескать, мы, конечно, не против, но хоть предупредили бы… Ах, нельзя было? Ну, да, да, конечно, мы же понимаем!
Марионеточное Греческое государство, где правил наместник Рейха Гюнтер Альтербунг, не могло помешать русским: греческие Батальоны безопасности вместе с СС гоняли партизан, а вот гонять военные корабли им было нечем.
Правда, Муссолини под нажимом Гитлера направил-таки «пощипать» флотилию линкор «Джулио Чезаре» и два тяжелых крейсера – «Фиуме» и «Горицию». Но то ли дуче решил перехитрить фюрера, то ли итальянцы сами себя перехитрили, а только тихоходный «Джулио Чезаре» пересек Ионическое море далеко за кормой последнего мателота ЧФ.
Вскоре эскадра Северного флота и главные силы Черноморского подошли к Сицилии.
Британцы, блокированные на Мальте, сильно возбудились. Черчилль-то с Рузвельтом еще зимой договорились, чтобы летом высадиться на Сицилии, и на тебе. Опередили!
22 апреля командующий группировкой советских войск в Средиземноморье приказал начать высадку.
Соединившись, части двух флотов тут же распределили роли.
«Советская Россия» и «Советская Белоруссия» подходили к заливу Джела на южном берегу Сицилии. Десантные суда и транспорты шли к порту Ликата.
Сощурившись на солнце, Жилин огляделся. Сицилия…
И это не выдумка, это взаправду! Он в Италии! И не загорать, а фашистов бить.
– Здорово… – прошептал Иван.
Наверное, именно в эту минуту он поверил окончательно, что будущее станет иным. Конечно, гарантий нет, что напастей удастся избежать. Но не будет предательства 50-х, застоя 70-х, словоблудия 80-х, позора 90-х.
– Товарищ генерал! Полк готов к выполнению боевых задач!
– По самолетам! Мой не занимать.
Первой, с криками «Полундра!», на берег высадилась морская пехота. Итальянцы бросали орудия, танкетки и драпали. Или сдавались пачками. Во-первых, воины из них никудышные. Во-вторых, они терпеть не могли немцев. Так ради чего геройствовать?
Самыми стойкими оказались бойцы из дивизии «Ливорно», но и на них был укорот.
«Тридцатьчетверки» и тяжелые «КВ-2», спущенные на сушу, сразу разворачивались, уходя подальше от берега, захватывая плацдарм, а бронетранспортеры катили по прибрежному 115-му шоссе в обе стороны – к городишкам Ликата и Джела.
Вторая группа «ограниченного контингента» десантировалась на востоке острова, у Сиракуз и наступала вдоль 114-го шоссе на Мессину. Туда же, к узкому Мессинскому проливу, отправился «Ленин», пара крейсеров и эсминцы – надо было помешать фашистам с нацистами переправиться на материковую Италию, а главный калибр – это весьма убедительная аргументация.
С ночи на 22-е тяжелые «Ту-10» бомбили Мессину, паромы и береговые батареи из трехсот тридцати трех зениток.
Жилин посмотрел в светло-синее, словно выцветшее небо, вдохнул запах водорослей и вянущей травы, взглянул на часы.
Операция «Юпитер» началась.
…Естественно, Жилин не удержался и лично сел в кабину «лавочки», с усмешкой глядя на Алхимова, – насупился комполка, не по душе ему поведение командарма. Нет чтобы сидеть на борту да командовать… И не скажешь же ничего!
– Я – «Москаль»! Коля, не хмурься, это всего лишь макаронники. Настоящего зверя мы еще в прошлом году затравили, а тутошних дристунов опасаться… Как-то даже стыдно!
– Ага, – буркнул Алхимов, прижимая тангенту, – пуля, она же дура.
– Кончай, кончай…
– Ладно… На взлет!
– От винта!
Мотор взревел, протаскивая «Ла-7К» по рубчатой палубе. Жилин отпустил тормоза и стал разгонять самолет. Еще не докатившись до края взлетки, истребитель поднялся в воздух, заскользил над синью вод.
– Теплынь-то какая! Хоть загорай!
– Так и загорай. Тут, кстати, Африка рядом, минут пятнадцать лету.
– С ума сойти…
– Вижу самолеты противника!
– Я – «Москаль». Распознал?
– Так точно! «Фиат Фреччиа». Ерунда на постном масле! Два пулемета «Бреда», и сам еле тащится.
– Атакуем.
Жилин заложил вираж, выходя навстречу итальянским истребителям. У фашистов скоро должен был появиться неплохой самолет – «Реджиане Саджитарио» – быстрый и при двух пушках.
Муссолини планировал направить его в войска этим летом, но вопрос – доживет ли сам дуче до той поры?
Три пушки «Б-20» коротко простучали, и снарядики попросту разорвали «Фиат» пополам. Следующий в очереди лишился мотора, у третьего пушки «выели» кабину.