«Сохрани, Господи, и помилуй от такого несчастья!» – кто сможет повести войско и народ к победе?
«А ведь вправду, кто?» – мысленно задал себе тот же вопрос Хмельницкий. И ответ был неутешительным. Тимош еще слишком юн, а выделить кого-то из полковников – неминуемо начнутся обиды, свары…
– За понимание да сочувствие спасибо, Иване, – сказал гетман, тщетно пытаясь прогнать сомнения, порожденные словами святого отца. Кто же, в самом деле, этот человек – хитрый лис или честный помощник, изменник, выжидающий удобного момента, или верный друг? – Не бойся, я еще достаточно крепок, хоть и немолод. А споры – обычное дело, даже меж самыми близкими людьми случаются. Было бы куда хуже, если бы полковники мои во всем соглашались, поддакивали, а втайне за моей спиной вели темные дела. Не так ли? – И Хмельницкий испытующе посмотрел прямо в глаза генеральному писарю.
Ни один мускул не дрогнул на лице Выговского.
– Истинно так, ясновельможный!
«Нет, не может быть… Панотец ошибся! Не железные же у него нервы!»
Глава 31
Четвертой и весьма важной проблемой было массовое производство рессор. Как для моих будущих артиллерийских повозок (я голову сломал, пытаясь подобрать для них подходящее определение, но кроме слова «тачанка», почему-то ничего не приходило на ум), так и для княжеских карет и возков. Должен я заботиться о своем повелителе и благодетеле, черт побери, или не должен? Тем более что он все нетерпеливее намекает при каждой встрече, что очень хочется взглянуть на «чудесные новинки»! Вот пусть получит и оценит.
Представьте себе, вплоть до XVIII века даже самые знатные и богатые люди немилосердно тряслись при поездках, отбивая себе те места, которые, по меткому выражению Дюма-отца, можно было показывать только аптекарям. Конечно, сиденья в каретах были достаточно мягкими, но от толчков это спасало лишь в малой степени. Тем более что до внедрения эластичных покрышек еще оставалось несколько столетий, и вся тряска передавалась кузову, подвешенному к корпусу на прочных ремнях или цепях. А никаких промежуточных элементов, способных поглотить хотя бы часть вибрации, тогда не существовало!
Как это раздражало и выматывало, можно только догадываться. Особенно если учесть, что ни автобанов с зеркально гладкой поверхностью, ни даже простых бетонок тогда тоже не наблюдалось. А вот проселочных дорог, засыпанных камнями всех форм и размеров, было сколько угодно… Что же, настала пора исправлять ситуацию.
Неизвестно, что подумал князь, услышав просьбу временно предоставить в мое распоряжение одну из его карет. Может, окончательно утвердился в мысли, что все жители XXI века были со странностями. Но лишь уточнил: «Это необходимо?» И, получив утвердительный ответ, тотчас вызвал одного из своих приближенных и отдал приказ. Я так и не понял, какое звание носил тот человек – дворецкий, эконом, подскарбий?[28] Да и не особенно это интересовало, если честно. Главное, что карета в скором времени прибыла на «базу».
Об устройстве рессор я имел лишь весьма приблизительные, поверхностные знания. Но сразу решил действовать по принципу «Что просто, то надежно», не возясь с изготовлением пружин. Черт его знает, удастся ли сделать по-настоящему качественные пружины, не будем рисковать.
Кузнец, получив чертеж с указанием приблизительных размеров, а также одну из изготовленных мерных реек, выслушал строгое напутствие: «Чтобы получились упругими!», поклонился и заверил, что все исполнит в точности. Он отковал несколько пар изогнутых стальных полос, пробил в них отверстия для крепежа. И я начал экспериментировать… Попутно озадачивая кузнеца новыми заданиями. В конце концов кузов кареты был укреплен на верхних «пакетах» полос, скрепленных с нижними «пакетами» при помощи примитивных, но очень крепких хомутов. К нижним же «пакетам» заодно прикрепили толстые стальные скобы с круглыми отверстиями, через которые проходили колесные оси.
«Подшипники! Нужны подшипники!!!» – отчаянно вопил внутренний голос. Я был полностью с ним согласен, но все-таки велел заткнуться. Располагая производственной базой XVII века, о подшипниках можно лишь мечтать. Ладно, пока обойдемся обычной смазкой, чтобы ось не перегревалась…
– Ясновельможный князь хотел собственными глазами увидеть новшества? – почтительно молвил я, объявившись с этой самой каретой у главного входа в поместье Иеремии. – Его желание – закон! Прошу княжескую мосць не только осмотреть сие интересное приспособление, но и испытать в действии.
Иеремия не заставил себя упрашивать дважды. Его глаза буквально загорелись, каждый жест выдавал нетерпение. Оказавшись возле кареты, он тотчас распахнул дверцу, заглянул внутрь, ощупал обивку. Потом обошел карету со всех сторон, не отрывая глаз от кузова, видимо, пытаясь рассмотреть какое-то чудесное оружие, тщательно спрятанное от чужих глаз…
– Проше пана! – голос будущего короля Речи Посполитой зазвучал с недоумением и обидой, словно у ребенка, которому обещали хороший подарок, а подсунули пустышку. – Но… где же?!
– Пусть ясновельможный князь сядет в карету и велит кучеру объехать вокруг дома, да не степенным шагом, а побыстрее! – улыбнулся я.
– Кх-м!!! – недовольно закашлялся Иеремия. Судя по его лицу, он вначале раздумывал, уж не насмехается ли над ним первый советник. Но потом все-таки сделал, как ему говорили. Хлопнула дверца кареты, кучер прикрикнул и взмахнул хлыстом, лошади, тронувшись, быстро перешли на крупную рысь.
Я буквально впился взглядом в кузов. Конечно, перед тем, как представлять работу на суд князя, сначала провел испытания, а потом приказал сделать то же самое Тадеушу и расспросил о впечатлениях. (Мой помощник попробовал было заартачиться: негоже, дескать, простому полковнику в княжеской карете разъезжать, но я указал, что это в интересах общего дела, да и он вовсе не простой полковник, а особенный.) Результаты оказались более чем удовлетворительными, особенно с учетом нашего, весьма примитивного технического оснащения… Но законов подлости-то никто не отменял! Возьмет и лопнет проклятая рессора, наградив сиятельное седалище увесистым толчком. Или колесо вдруг слетит с оси… Поэтому я неподдельно волновался, особенно когда карета скрылась из виду, завернув за угол княжеского особняка.
Но удача была в тот день на моей стороне. Вскоре послышался топот и стук колес, показались кони, мгновением позже – кучер на облучке кареты (слава богу, невредимой), в окошке которой виднелась сияющая княжеская физиономия. Даже с большого расстояния было видно, что Иеремия просто в восторге.
«На роже блины можно жарить без смальца! – прокомментировал неугомонный внутренний голос. – Начальство довольно, проси чего хочешь, не откажет. Хоть орден, хоть поместье с парой сотен душ…»
Я опять приказал ему заткнуться и не отвлекать от дела.
– Потрясающе! Езус-Мария, это просто чудо какое-то! – возбужденно воскликнул Вишневецкий, спрыгнув со ступеньки-подставки на землю. – Ни малейшей тряски! Если бы мне кто-то сказал, что подобное возможно, я просто рассмеялся бы выдумщику в лицо. На Бога, как пану это удалось?
Я, почтительно склонив голову, заверил, что мне очень приятна его похвала. После чего попросил нагнуться и осмотреть «новшество», объяснив его суть. Иеремия с горящими глазами осматривал рессоры, время от времени одобрительно комментируя мой доклад. Судя по виду князя, он готов был даже встать на четвереньки, чтобы улучшить обзор, но не позволила шляхетская гордость.
– Чудесно! Я очень доволен, – заявил он, выпрямившись. – Ничуть не сомневался, что пан Анджей сдержит обещания, но так приятно увидеть это собственными глазами! А уж как будет довольна ясновельможная княгиня… Гей, слуги! Передать княгине мою просьбу явиться сюда, да поскорее!
«О черт… Вот это совсем лишнее…»
– Ясновельможный князь позволит мне отлучиться? – заторопился я. – Господь свидетель, дел столько, что минуты свободной нет…
– Ни в коем случае! Я хочу, чтобы вы непременно присутствовали и услышали похвалу княгини. В конце концов, небольшая задержка не столь уж страшна. Да и нельзя же все время истязать себя работой, нужен и отдых!
«Задержка-то не страшна… А вот любовная дурь ее сиятельства – даже очень!»
Гризельда не заставила себя долго ждать. Неудивительно: все люди, окружавшие князя, давно привыкли, что его просьба – это приказ, отданный в вежливой форме.
– О, как я рада видеть пана первого советника! – ее лицо расплылось в искренней, не показной улыбке. – Увы, он посещает наш дом столь редко, что я уж начала опасаться, не обидела ли пана, сама того не заметив, упаси Матка Бозка!
– Также безмерно рад видеть ясновельможную княгиню. – Я почтительно склонил голову, стараясь не встречаться с ней взглядом. – И, разумеется, ни о каких обидах не может быть и речи! Прошу простить, но время сейчас суровое, а служба его княжьей мосьци поглощает все силы.
«Да, вот так хорошо! Чтобы и понятно было: дескать, не до тебя сейчас, и вместе с тем не оскорбительно. «Все муки ада – ничто по сравнению с местью отвергнутой женщины». Не помню, кто так сказал, но в самую точку!»
– Пан Анджей и впрямь старается без устали, – подхватил Иеремия. – И вот первый результат его усилий! Прошу мою крулевну сесть в карету, проехать вокруг дома.
Я торопливо распахнул дверцу, снова склонив голову. Со стороны – обычный галантный жест. А глаза-то смотрят на землю! Меньше шансов, что Гризельда начнет подавать призывные сигналы…
«Крулевна», не споря, заняла место в кузове. Снова щелкнул бич, лошади рванулись вперед, описали круг. Результат эксперимента явно пришелся княгине по вкусу, и она отреагировала еще эмоциональнее мужа:
– Восхитительно! Чудесно! Ах, пане, неужели это специально для меня? Я же так страдаю от тряски, потом долго не могу прийти в себя, все из рук валится… А теперь все будет в порядке! Пан так любезен! У меня просто нет слов! Но как же, как это удалось сделать? Я сгораю от любопытства!