пути — ему одинаково были открыты возможности стать военачальником, ученым географом или историком, — при поддержке Максимилиана I пошел по дороге дипломатии. Несколько десятилетий спустя она привела его к всеевропейской славе автора книги о Московии, которая стала, по меньшей мере на два столетия, самой лучшей, самой полной, самой, как считалось, достоверной работой о великой стране Рус-сии и ее народе.
Происхождение рода Герберштейнов было довольно скромным: как и многие другие европейские благородные фамилии, род вышел, вероятно, из крестьянского сословия. Однако простота происхождения не мешала никому из стремившихся к славе или богатству юношей подняться на любую высоту.
Сигизмунд был третьим сыном Леонхарда Герберштейна и его жены Барбары, дочери Никласа Люгера, бургграфа Лиенца. Он родился 24 августа 1486 г. в Виппахе, в Штирии, где его отец исполнял не слишком аристократические обязанности земельного судьи и коменданта замка. Сигизмунд Герберштейн, даже тогда, когда он стал своим человеком в императорском дворце и входил как посол, как равный принимавшему его государю, почти во все европейские дворы и к самому владыке правоверных, Сулейману Великолепному, всегда был преисполнен чувства любви и благодарности к своим родителям, братьям и сестрам и, особенно, к старшему брату Георгу.
Их род был большим и разветвленным, семейные владения находились в Штирии, Истрии, Каринтии, достаточно близко одно к другому, и между членами семейства, понимаемого очень широко, было принято оказывать помощь и покровительство друг другу. Георг Герберштейн, известный военачальник, выделял младшего брата Сигизмунда среди множества юнцов-родственников и оказывал ему в начале службы все покровительство, на которое был способен.
Сигизмунд в высшей степени был достоин покровительства. В нем необычно рано проснулось честолюбие и понимание необходимости получить хорошее образование для того, чтобы сделать удачную карьеру. Его целью стал Венский университет.
Он начал учиться шести лет в деревенской школе Виппаха. В школе Герберштейн старался как можно основательнее превзойти все возможные предметы, обращая особое внимание на изучение языков — родного немецкого, латыни и словенского, который считался языком простого народа, а не аристократии. Из-за этого Герберштейну-подростку приходилось, как он многократно жаловался годы спустя, переносить насмешки сверстников, не понимавших, зачем нужно приобретать столько знаний в книжных науках. Достаточно было уметь безупречно владеть лошадью и оружием, с первого выстрела поразить оленя или врага, рыцарски поклоняться даме и, если понадобится, погибнуть за веру или за своего сеньора.
Но Сигизмунд Герберштейн уже в детские годы стремился не просто вырваться из замкнутой среди лесистых гор узкой штирийской долины, не просто повидать мир, но и понять его, а для этого он хотел прежде всего понимать языки людей, этот мир населявших, и занять в нем видное место. Обладая, по всей видимости, незаурядными способностями к иностранным языкам, он знал итальянский потому, что родился и прожил первые пятнадцать лет на границе с итальянскими землями; досконально выучил латынь, помогавшую освоить французский и испанский языки, которые он стал понимать по долгу службы. Владение с детства словенским и систематическое изучение его в школе открыло ему путь к знанию, пусть и неглубокому, чешского, польского и разговорного русского языков. Эти языки сослужили ему прекрасную службу в будущей карьере дипломата.
Когда Сигизмунду исполнилось девять лет, родители отослали его к одному из родственников, католическому священнику, у которого он должен был продолжить образование и одновременно приобрести навыки, необходимые представителю благородного сословия. Вводить в общество его было рано, поэтому родственник приставил его прислуживать за столом. Для наблюдательного мальчика это было неплохой наукой: он безвозбранно слушал разговоры взрослых, перенимал интонации, манеру поведения, и если не все понимал, то многое запоминал.
Через два года, одиннадцати лет, он переселился в Вену и сначала посещал школу при главном городском соборе, храме Святого Стефана, чтобы подготовиться к обучению в Венском университете. В 1499 г. юноша Герберштейн был записан в университет, где ведущие итальянские профессора научили его латинской риторике, блестящие навыки в которой он вместе с иностранными языками сложил в копилку будущего дипломата. Громадное влияние на Герберштейна оказал знаменитый профессор Конрад Цельтис. Отец Цельтиса был крестьянином, но сын, благодаря неустанным трудам, добился не только ученых званий и высокого авторитета в университетских кругах, но и, как выдающийся поэт-гуманист, лаврового венка из рук римского императора Фридриха III, отца Максимилиана I.
Цельтис был незаурядным педагогом и, кроме греческого языка, в котором видел не только язык древних авторов, но и вечный язык высокой культуры, преподавал слушателям географию и историю. Его пример человека из низов, достигшего вершины, воодушевлял юношу, знаменитые путевые карты Цельтиса и подробное обозрение германских земель, сделанное им, служили Герберштейну образцом в собственных позднейших трудах.
Шестнадцати лет, в 1502 г., Герберштейн закончил университет со степенью бакалавра, пройдя полный курс artes liberalis, семи «свободных наук»: грамматики, арифметики, геометрии, астрономии, диалектики, риторики, музыки. Этот этап жизни — обучение в университете — имел для него непреходящее значение, он никогда о нем не забывал и позднее заказал гравюру с изображением самого себя среди слушателей лекции профессора.
Став бакалавром, Герберштейн продолжил было учиться на юридическом факультете Венского университета, но скоро его оставил. В будущем он всегда сожалел, что не получил докторской степени. Однако на обучение наукам юноша Сигизмунд затратил десять лет, что было беспрецедентно много для того времени, и образование, полученное им, было на голову выше обычного. Он отчетливо понимал свое превосходство над теми, кто годами дразнил его «писакой». Герберштейн высоко ценил университет — и недаром. Именно благодаря университету он получил возможность приблизиться ко двору, поскольку император Максимилиан заботился о Венском университете, из стен которого выходили преданные и компетентные чиновники, необходимые двору, и наблюдал за выдающимися выпускниками.
Следующие несколько лет, между 1506 и 1514 гг., Герберштейн служил в армии как младший офицер, вначале при брате Георге, потом при других офицерах, участвовал в походах Максимилиана I против Венгрии и Венеции. Он прекрасно владел мечом, не хуже, чем в будущем — пером. Он занимался провиантом, выполнял обязанности гонца, обучал военному делу новобранцев, руководил вылазками. Храбрый и осмотрительный, он обратил на себя внимание командования. Его представили Максимилиану I, который отметил его незаурядные способности и, главное, незаурядное образование. Император обратился к Герберштейну с вопросом, чего бы тот пожелал за свою хорошую службу. Тот скромно ответил, что не просит большего, чем пожаловал его властелин. Дипломатичность ответа понравилась императору, он посвятил Герберштейна в «золотые рыцари», что было высоким отличием для молодого и незнатного дворянина, и определил в придворную службу. Этому событию была посвящена специальная гравюра.
Он был высок, статен, с четкими линиями удлиненного лица и большими глазами, с юности обладал очень важным качеством: внушительностью и импозантностью. Он был не чужд самолюбованию, и многократно заказывал гравюры, изображавшие его то на коне, то в подаренной русским великим князем роскошной шубе, то в санях. Гравюрами, на которых по его заказу были запечатлены наиболее важные или интересные моменты его жизненного пути, Герберштейн в свое время украсил издания всех своих книг.
Сразу после венской свадьбы, в 1515 г., Герберштейн получил первое серьезное дипломатическое задание: выступить посредником в споре о баварском наследстве между племянниками Максимилиана I, братьями Вильгельмом и Людвигом, у которых были запутанные и противоречивые отношения друг с другом и с матерью, сестрой императора, баварской герцогиней Кунигундой. Это было очень сложное и деликатное поручение, распутать клубок имущественных и политических несогласий до конца не удалось, но Герберштейн проявил себя как великолепный защитник императорских интересов.
В это же самое время его старший брат Георг возглавлял императорские войска, подавившие крестьянское восстание в Истрии, Каринтии и Крайне, и особо отличился как искусный военный тактик.
В XVI в. в Европе еще не было по-настоящему профессиональных дипломатов, во всех странах было в обычае, чтобы каждый образованный придворный, в случае необходимости, выполнял посольскую службу. Быстро выяснилось, что у Герберштейна к этому роду деятельности существует особая склонность. Он прекрасно умел разговаривать с людьми, обладал острым умом, наблюдательностью и цепкой памятью. Когда император узнал, что его новый чиновник умеет великолепно составлять устные и письменные отчеты, Герберштейн стал почти незаменимым исполнителем любых самых сложных поручений. Ему всегда сопутствовал успех, даже в тех случаях, когда прямая задача дипломатической миссии оказывалась невыполненной. Невыполненная — значит невыполнимая, рассуждали император и сам Герберштейн.
Следующее дипломатическое поручение Максимилиана I Герберштейну также носило деликатный семейный характер. В 1515 г. римский император постарался пристроить всех своих внуков, и вторую внучку, Изабеллу, выдал за датского короля Христиана II, чтобы тем самым укрепить позиции Габсбургов на севере Европы. При обдумывании и заключении династических браков личные интересы женихов и невест никогда и нигде не принимались во внимание, и станет ли жизнь супругов счастливой, зависело только от игры случая. Изабелле не повезло, политические комбинации, следствием которых стало супружество, нравились ее мужу не больше, чем ей. Христиан был жесток и необуздан и обращался со своей юной женой так плохо, что она пожаловалась деду и брату Карлу, который в это время был испанским королем Карлосом I.