В 1516 году прибыли в Вену к цесарю Максимилиану Владислав и его сын Людовик, короли венгерский и чешский, и Сигизмунд, король польский. Здесь заключены были брачные договоры и союзы их сыновей и внуков и подтверждена была взаимная дружба. Между прочим цесарь обещал, что он отправит своих послов к князю московскому Василию для заключения мира между ним и королем польским. Для этого посольства цесарь назначил Христофора Раубера, епископа зеккауского и лайбахского, и Петра Мракси{347}. Но епископ откладывал исполнение этого поручения, а меж тем секретарь короля Сигизмунда Иоанн Дантиск{348}, впоследствии епископ варминский, не терпя промедления, настойчиво торопил с отправлением посольства; поэтому исполнение этой обязанности было возложено на меня, не так давно вернувшегося из Дании.
Итак, немедленно получив распоряжение от цесаря в эльзасском городе Хагенау, я отправился в путь.
Сперва я переправился через Рейн{349} и, проехав через владения маркграфов баденских и города Раштатт (одна миля), Этлинген (две мили) и Пфорцах (еще две мили), прибыл в герцогство Вюртембергское, в Конштат, затем в имперский город Эслинген (одна миля), расположенный на Неккаре, который называется также Никром, а оттуда в Гёппинген и Гайслинген (две мили).
Затем, перебравшись через Дунай в Ульме, я через Гюнцбург и город Пу pray, от которого и ведет название маркграфство Пургауское, достиг Аугсбурга, на реке Лехе. Здесь ожидал меня{350} московский посол Григорий Загряжский и секретарь Елизаветы, вдовы Иоанна Сфорца, герцога миланского и барийского, Хрисостом Колонна. Они сопровождали меня в путешествии. Господин Ганс барон фон Турн и цум Кройц был придан мне в качестве управляющего или эконома.
Покинув Аугсбург в декабре 1516 года, мы проехали за Лехом через города и городки Баварии: Фридберг (одна миля); Индерсдорф, 28 декабря (четыре мили); Фрайзинг, 29 декабря (четыре мили), то есть фрайзингенское епископство на реке Ампер; Ландсхут на реке Изаре, 30 декабря (четыре мили); Генгкофен, 31 декабря (четыре мили), Пфарркирхен, 1 января (три мили) и Шердинг-на-Инне.
Переправившись через Инн и держась берега Дуная, мы добрались до Австрии выше Эннса, то есть до Верхней Австрии, 2 января (четыре мили); попали в Энгельхартсцелль 3 января; а 5 января (четыре мили) вниз по Дунаю до Ашаха.
Въехав 6 января (три мили) в столицу этой земли город Линц, расположенный на берегу Дуная, и переправившись по устроенному там через Дунай мосту, мы проехали 12 января через города Гальнойкирхен (одна миля), Прегартен (еще одна миля), Пирпах, 13 января (две мили), Кёнигсвизен, 14 января (одна миля), Арбесбах (две мили) и Раппоттенштайн. 15 января прибыли в эрцгерцогство Австрийское, а именно в города Светлую Долину, именуемую обычно Цветль, 16 января (одна миля); потом три мили до Растенфельд (одна миля), Хорн, 17 января, и Рец, 18 января (пять миль).
Затем прямой дорогой за рекой Дие, которая на большом протяжении отделяет Австрию от Моравии, мы 19 января через две мили достигли моравского города Зноймо.
Здесь я узнал, что мой товарищ Петр Мракси умер, прежде чем я успел до него добраться. Господин Файт Штрайн, назначенный на его место, заболел; потом не явился и Фридрих Штрассауер, и я все делал один. Я был далеко от императора, а потому послал в Вену к начальству просить совета, следует ли мне продолжать поездку в одиночку? Мне отвечали, что они-де ничего не знают о моем поручении, а потому и посоветовать мне ничего не могут. Я двинулся с Богом далее.
И таким образом я один принял на себя эту должность, как то угодно было цесарю. Из Зноймо я отправился в Вольферниц, 24 января (три мили), Брно, 25 января (три мили); между ними близ Прелас протекает река Йиглава. Оттуда в Вишков, по-моравски Вишова, три мили. Здесь, в Вишкове, я, сознаюсь, совершил глупость: заставил своего кузена Георга Раумшюссля слишком много выпить. Посол герцогини барийской, старый честный священник, ехавший со мной, имел обыкновение: если в гостинице ему попадалось на глаза что-либо особо замечательное или что-нибудь приходило в голову, то об этом он записывал афоризмы на стене. В тот раз он написал «Держи себя таким, каким ты хочешь, чтобы тебя считали». Тогда я на него рассердился, но потом понял, что он был прав, а я не прав. Я поблагодарил его за это от всего сердца, да и поныне благодарен.
28 января (две мили) до Простеёва и две мили до Оломоуца, лежащего на реке Мораве; эти три города: Зноймо, Брно и Оломоуц — первые в Моравском маркграфстве. Оттуда Липник, 30 января; через Бистршице я ехал три мили по лесу и довольно высоким горам, потом еще три мили до Границе по-моравски, а по-немецки Вайссенкирхен (полторы мили); Йичин, по-немецки Тицайн (еще полторы мили), в долине протекает река Бечва.
Острава, по-немецки город Остра (четыре мили), городок, принадлежащий епископам оломоуцким. Здесь переправились мы через реку, по-немецки называемую так же, как и город, а по-моравски Остравицу, омывающую город и отделяющую Силезию от Моравии.
Как только переедешь мост, ты уже в Силезии. Проехав добрую милю, встретишь плохонький монастырь, то есть аббатство по имени Орлова, хотя оно и начальствует над многими монастырями, даже и польскими. Кое-кто вознамерился устроить там солеварню. Одного из них вскоре убили, так дело и стало.
Затем в Силезии, 2 февраля (одна миля) до города герцогов цешинских Фрыштат, расположенный на реке Ольше.
Струмень, по-немецки Шварцвассер (две мили);
Пщина, по-немецки княжество Плес, 3 февраля (еще три мили); замок и городок; на расстоянии двух миль от него мост через Вислу, которая берет начало неподалеку от Цешина в горах Силезии. Все, что по сю сторону моста, принадлежит Чехии, а по ту сторону — хотя и тоже Силезия, но принадлежит уже королевству Польскому.
От моста через Вислу начинаются владения польские, и до княжества Освенцим, по-немецки Аушвиц, где река Сола впадает в Вислу, одна миля пути.
За Освенцимом мы переезжаем по мосту снова через Вислу и, сделав восемь миль, прибываем в столицу Польского королевства Краков; здесь мы поставили наши возки на полозья.
Между Краковом и Освенцимом находится замок Липовец, где содержатся в заключении провинившиеся священники. Рядом польские постоялые дворы. Оттуда пять миль до Кракова.
Краков — столица Польши; область вокруг него называется Малой Польшей; столица в Великой Польше — Познань. В то время король был в Литве. Некий немец, по имени Ганс Бонар{351}, любимый слуга короля, посвященный в его тайны и секреты, очень хорошо принял меня и итальянца. Когда мы говорили о браке и показали портрет предполагавшейся невесты, то Бонар сказал: «Она не так румяна», потому что прежде ему уже доводилось видеть ее портрет. Тут Хрисостом говорит, что, мол, в тех странах такой обычай, хоть женщина и от природы не бледна, но все-таки прибегает к помощи румян. Я стал подавать ему знаки, тихонько толкая под столом, отчего он сильно покраснел, а потом спрашивал меня, зачем это я подавал ему знаки. Я отвечал, что в наших краях краситься — не обычай, а смешная привычка. Он просил у меня совета, что же ему теперь делать. Я посоветовал, пусть он скажет, что художник на портрете переложил красного. Этому совету он был очень рад.
Нам пришлось пересесть в сани{352}. Итальянец послушался совета, что можно просто поставить возок на сани, как это делают. Я же, по рекомендации Бонара, оставил свой возок и перебрался в санки, снабдив их верхом, как у возка. Итальянский слуга Хрисостома, ни разу в жизни не правивший санями, дважды перевернул своего господина, не успев и выехать из города. Под городом я нашел его в большом смятении. Он сказал: «Я уже упал дважды, что же будет со мной в течение ста двадцати миль?» Я взял его к себе в сани, и с Божьей помощью мы двинулись. Я нанял у Бонара польского возницу с двумя лошадьми до самой Вильни всего лишь за восемь рейнских гульденов, а также за стол и корм для лошадей.
11 февраля мы выехали из Кракова.
На дальнейшем пути от Кракова:
Прошовице (четыре мили); Вислице (шесть миль), 12 февраля; Шидлув (пять миль), 13 февраля; Опатув (шесть миль), 14 февраля; Завихост (четыре мили), 15 февраля; здесь мы снова на лодках переправились через реку Вислу и оставили ее слева;
Ужендув (пять миль), 17 февраля;
Люблин (семь миль). Это воеводство и укрепленный стенами город. В этом месте в известное урочное время года, несколько раз в год устраивается знаменитая большая ярмарка, на которую стекается народ с разных стран света: московиты, литовцы, татары, ливонцы, пруссы, русские, немцы, венгры, армяне, турки, валахи и евреи.
Коцк (восемь миль), 18 февраля; 20-го — переправа через реку Вепш (так! — А. Н.). Не доезжая до этого места, течет на север река Вепш.
Мендзыжец (восемь миль). Проехав две мили до маленькой речушки, достигаем границы Польши.
Литовский город Мельник, замок и несколько домов; 21 февраля, на реке Буге (шесть миль).
Вельск, замок и обнесенное стенами местечко; 22 февраля (восемь миль).
Нарев, обнесенное стенами местечко; 23 февраля (четыре мили). Здесь река того же имени вытекает, как и Буг, из некоего озера и болот и устремляется на север.
Из Нарева, 24 февраля, надо ехать восемь миль лесом, вдоль дороги — ни одного дома, за ним — город Крынки, где в первый день Великого поста ожидали меня люди короля, доставлявшие мне продовольствие, — их называют приставами, — и провожали до самой Вильны.
Затем в Гродно, 26 февраля (шесть миль). Тамошнее княжество довольно плодородно, если принимать во внимание природу той страны. Это приличный город, построенный на туземный манер. Крепость с хорошим городом расположены на реке Немане, называемой по-немецки Мемелем и текущей также по Пруссии, которая некогда находилась под управлением великого магистра Тевтонского ордена; а ныне ею как наследственным герцогством владеет маркграф бранденбургский Альберт. Я считаю эту реку за Кронон, по сходству с названием города. Тут Иоанн Забе-резинский был захвачен Мих