к она умудрилась свалить такого лося, как он.
– Чего вы смеётесь? – смутилась девушка.
– Ничего. Просто я вешу девяносто три килограмма, а вы вместе с велосипедом…
– Эм вэ квадрат пополам, – с неловкой улыбкой сообщила девушка.
– Хорошо, что пополам! – хохотнул Михаил и протянул ей свою пятерню, предварительно вытерев её об штаны. – Михаил Волошин.
– Саша Серова, – сказала девушка, ответив на рукопожатие.
Михаил на секунду задержал в своей ладони горячую узкую ладошку и с улыбкой посмотрел в светлое и открытое лицо.
«Саша Серова, – проговорил он про себя, – девушка-лето».
Девушка-лето стушевалась и отвела взгляд.
Дверь сельпо со скриплявым грохотом распахнулась, и на сцене появилась гружёная сумками Светлана, как выяснилось несколько позже – уже старая любовь Михаила. Внимательно осмотрев почти мужа на предмет повреждений, а затем виновницу ДТП на предмет конкурентоспособности, она обрушилась на ту с обвинениями, будто сбили не Михаила, а её саму.
– Надо смотреть, куда едешь! – заголосила она. – Это же человек живой!
– Простите меня, пожалуйста, – проскулила поникшая от одного вида агрессивной самки виновница, – я не специально, там просто горка, я затормозить не успела…
– Затормозить она не успела! – не унималась Светлана. – А если бы ребёнок там стоял? А? Тогда бы насмерть, да?
– Простите, я не нарочно…
Михаил не вмешивался, он знал, что это бесполезно. Кроме того он безумно боялся Светланиного гнева. Не в силах смотреть в огромные заплаканные глаза, он опустил взгляд вниз и неожиданно заметил тоненькую струйку крови, которая, двигаясь откуда-то из-под платья, уже почти достигла шнурков драного синего кеда.
– А это что такое? – удивлённо произнёс он, пальцем показывая на кровавый ручеёк.
Саша значительно выше, чем требовалось, задрала подол своего платья и уставилась на собственную коленку, всю красную от крови.
– Ой, что это…
Михаил достал из кармана носовой платок, присел на корточки и аккуратно приложил к колену.
– Это – открытая рана.
– Ой-ой-ой!.. – запищала Саша.
– Будет визжать-то! Царапина, небось… – встряла Светлана, но Михаил её не услышал.
Он отнял от колена платок и увидел рану – глубокую, наполненную тёмно-красной кровью борозду с рваными краями.
«Видимо, при ударе налетела на что-то коленом», – подумал Михаил и мельком бросил взгляд на лежащее рядом транспортное средство. Звонок и часть руля вокруг покрывали красные капельки.
«Звонок, кто бы мог подумать…» – Михаил накрыл рану платком и посмотрел вверх.
– Дело серьёзное. Боюсь, придётся зашивать.
– Как это? – испуганно пропищала Саша.
– Иголкой и ниткой, – спокойно ответил Михаил, – в больнице. Не бойся, это с анестезией делается – больно не будет. Шрам, правда, останется, но это ерунда… главное, чтобы никакая зараза не попала…
– Можно подумать, ты в этом что-нибудь понимаешь! – в обычной своей манере подала голос Светлана.
– Понимаю… – тихо зверея, проговорил Михаил.
– Откуда это, интересно?
– …моя мать всю жизнь в травмпункте проработала. В детстве насмотрелся, знаешь ли…
Светлана скривилась в ухмылке:
– Что ж ты тогда врачом-то не стал? Сейчас бы, глядишь, нормально зарабатывал…
Это был удар ниже пейджера. Светлана вот уже год практически содержала Михаила и очень любила ему об этом напоминать. Такое положение, кстати, и объясняло её столь хамское поведение ещё до заключения официального брака.
Михаил поднялся с корточек и шумно вдохнул. Проснувшийся внутри вулкан Кракатау грозил превратить препирательства в настоящий скандал, но, к счастью, у него хватило сил сдержаться. Он лишь сплюнул в кусты и демонстративно повернулся к Светлане задом.
– Вы где живёте? – максимально спокойно спросил Михаил готовую отправиться в обморок Сашу.
– Полевая, шесть… – еле слышно ответила та.
Михаил знал, где это. Там по выходным обычно стояла бочка с квасом. Он молча нагнулся, подхватил невесомую девушку на руки и понёс по указанному адресу, оставив свою почти жену одну в обществе окровавленного велосипеда.
Михаил долго ворочался на продавленном «гостевом» диване, на который был сослан за утреннюю дерзость. Он не мог уснуть, а когда Морфей, наконец, уволок его к себе, к нему на том самом велосипеде приехала Саша. В давешнем лёгком платьице и соломенной шляпке подкатила она к магазину, где Михаил так же, как тем утром, безмятежно курил.
– Привет, Михаил Волошин! – крикнула Саша. – Как дела?
– И тебе привет, Саша Серова! – ответил Михаил. – У меня-то всё нормально, а вот как твоё колено?
– А всё зажило! На, посмотри!
Саша подняла правую ногу, и её платье задралось почти до самых трусиков. Михаил заставил себя не подниматься взглядом выше колена, на котором, как оказалось, не осталось даже ссадины.
– Чудеса, да и только! – развёл руками Михаил.
– Да, так бывает! – засмеялась Саша. – А ты чего здесь делаешь?
– Не знаю, – откровенно ответил Михаил, – может, жену жду…
– А я в Сипягино, на озеро, хочешь со мной?
В этот момент Михаил вспомнил, что миллион лет не катался на велосипеде.
– А он нас двоих выдержит?
– А давай проверим!
Саша, легко спрыгнула с велосипеда и толкнула его Михаилу. Тот схватился за раму и, немного подняв седло и руль, оседлал железного коня. Саша амазонкой села на багажник, и они помчались прочь от сельпо и гипотетической Светланы в нём.
Они катились по пыльному просёлку между дач, в синем-синем небе плыло облако, похожее на слонёнка с поднятым хоботом, и им обоим ни до чего не было дела. Михаил с лёгкостью крутил педали, а сзади на багажнике сидела молодая девушка Саша, в которую он был уже совершенно точно влюблён по самые свои немного оттопыренные уши, за которые ему в детстве сильно доставалось от прекрасного, но безумно вредного пола.
Михаил проснулся совсем другим человеком. Он даже не стал извиняться перед Светланой за мнимые прегрешения, а просто умылся, оделся, выпил холодного чаю и вышел из дома вон.
Несколько часов он бесцельно слонялся по посёлку, изредка останавливаясь поболтать со знакомыми, потом зашёл в пансионат «Вороново», благо ворота были не заперты, поиграл там с отдыхающими в волейбол, после выпил кваса у той самой бочки, вприкуску с пирожками, купленными в сельпо. К обеду он признался себе, что влюблён.
Обычные для влюблённого поступки Михаил начал совершать уже на следующий день. Сначала он долго прогуливаться вблизи Сашиной дачи, в надежде увидеть в окне предмет своего обожания, потом подошёл к покосившейся калитке, решительно открыл её и двинулся по узкой засыпанной гравием дорожке в сторону входной двери. Самому себе он казался отставшим от войска Ганнибала слоном.
Не успел он пройти и половины пути, как навстречу откуда-то выскочил всклокоченный пёс, но вместо того чтобы цапнуть незваного гостя за штаны, проводил до двери, виляя завязанным в крендель хвостом.
«Это всё потому, что сегодня я – слон», – подумал про себя Михаил и дважды стукнул костяшками пальцев о косяк.
В окне показалось озабоченное женское лицо.
– Добрый день, – сказал Михаил через стекло. – Простите за вторжение, я ваш сосед, хотел узнать, как Саша себя чувствует.
С сарайным скрипом открылась невысокая дверь.
– А у соседа есть имя? – спросила показавшаяся в проёме внутри женщина лет сорока пяти в военной рубашке с закатанными рукавами и потёртых джинсах. На голове у неё красовался цветастый платок, который вызвал у Михаила ассоциации с павлином из мультика про Мюнхгаузена.
– Михаил, – сказал он, – помните, это я Сашу позавчера принёс.
Женщина достала из нагрудного кармана огромные очки и неуверенно нацепила на голову. Озабоченное выражение её лица сменилось доброй улыбкой:
– Как же, помню! Заходите!
Пригнувшись, Михаил вошёл внутрь. Его встретил запах старой деревянной дачи и клубничного варенья.
– Уж простите меня за затрапезный вид, – начала оправдываться женщина, поправляя платок в павлинах.
– Ой, бросьте, я тоже не во фраке, – улыбкой остановил её Михаил.
Женщина нервно вытерла руки о полотенце.
– Мы тогда с вами так и не познакомились, – сказала она, – меня зовут Елена Сергеевна, можно просто Елена. Я – Сашина мама.
Михаил слегка поклонился. Они действительно не успели познакомиться, когда он принёс сюда окровавленную Сашу. Тогда в доме начался переполох с охами и ахами, и Михаил предпочёл быстро, но с достоинством удалиться. Ему, правда, через некоторое время пришлось возвратиться, чтобы вернуть велосипед, но он не стал заходить в дом, а просто прислонил орудие преступления к стене дачи, предварительно вытерев с руля кровь.
– Я просто хотел узнать, как Саша, – сказал Михаил, чувствуя, что пауза затягивается.
– А вы проходите в дом, Саша там, – с готовностью сказала Елена и махнула рукой в глубину дачи. – Саня, у нас гости! Ой, я прошу вас, не разувайтесь!
Михаил всё-таки снял свои видавшие виды кроссовки и, поблагодарив небеса за одинаковые и вполне приличные с виду носки, прошёл внутрь.
Предмет его платонического обожания сидел в большом плетёном кресле в центре маленькой, но уютной комнаты. Справа от кресла стоял кожаный диванчик, весь заваленный книгами, а слева – частично опустошённый книжный шкаф с распахнутыми дверцами. Прямо напротив кресла на тумбочке стоял маленький черно-белый «Рекорд» и показывал «Санта-Барбару».
Саша была одета в детскую пижаму в мишках и мячиках. Её рот, щёки и пальцы были очаровательно измазаны вареньем, которое она черпала ложкой из стоявшей на полу банки и намазывала на булку московскую, какие продавали в сельпо.
– Привет, Михаил Волошин, – точно как во сне сказала она и улыбнулась сладкими губами, – хочешь варенья?
– Хочу, ответил Михаил, хотя варенье ненавидел с детства.
– Тогда садись на диван.
Когда Михаил сгребал в сторону книги, освобождая себе место, он взглядом выхватил знакомый серый корешок. Перевернул и обмер: Набоков, «Лолита».