о до сдачи дома, без шумной рекламы раскупаются квартиры бизнесменами, госслужащими, менеджерами солидных фирм — людьми информированными, знающими не только цену жилью такого уровня, но и способными оценить престиж этого места. Если уж жить в столице, то в той Москве, в которой ощущается дыхание истории».
Далее для справки сообщается, что пятикомнатные квартиры в доме уже выкуплены. Так решается «социальная направленность проекта». Какое «дыхание истории» Колосова переулка окажется наиболее близко новым насельникам, какие лозунги напишут они на своем жилье?
Но пока еще остались островки настоящей Сретенки, еще есть надежда, что они могут стать опорными точками ее возрождения. Пройдем по этим островкам, островкам исторической памяти.
Петр Васильевич Сытин был прав, когда в своей самой известной книге «Из истории московских улиц» утверждал, что «описывать биографию сретенских домов — дело трудное», потому что материалов на эту тему собрано исследователями-историками очень мало. Но со следующим его утверждением, что это дело «неблагодарное», согласиться ни в коем случае нельзя. Со временем в истории Сретенки понемногу появляются все новые и новые имена, уточняются адреса, выявляются памятники культуры, истории и даже архитектуры, и уже ясно, что впереди еще много интересных находок. А теперь от общего взгляда на Сретенку перейдем к частностям, к отдельным постройкам.
Новая Сретенская слобода (а потом и улица) начиналась сразу за стеной Белого города, лишь немного отступив от нее. Когда Москве грозило нападение врага или, хуже того, он уже подходил под стену, все строения возле стены сжигали или разметывали, ради большего удобства обороны. В мирное же время дома и лавки чуть не лепились к стене, оставляя узкий проход вдоль нее.
Нынешняя нумерация домов на Сретенке в Земляном городе осталась с тех времен, когда еще не было бульвара, когда местные жители да и городское начальство еще надеялись, что затея с бульварами, как не раз бывало с другими правительственными проектами, забудется, а освободившееся от стены и вала место раздадут под обывательскую застройку.
В конце девяностых годов XVIII века на валах, которые следовало засадить деревьями, еще громоздились груды камня, полузанесенные землей и мусором, с весны прораставшие травой, куда, как вспоминают современники, окрестные обыватели выпускали скотину — коров и коз, а зимой, занесенные снегом, валы становились горками, с которых дети катались на салазках. В 1797 году Москву посетил Павел I и, обозрев состояние бульваров, остался недоволен. Специальным указом он повелел ускорить их планировку и посадку деревьев, а из оставшегося камня распорядился выстроить возле бывших ворот на въезде в Белый город «гостиничные дома».
Строительство гостиниц было поручено молодому московскому архитектору В. П. Стасову (1769–1848) — ученику М. Ф. Казакова и В. И. Баженова. Гостиницы на Бульварном кольце стали первой самостоятельной и значительной работой В. П. Стасова. Позже, уже будучи известным архитектором, чьи работы были отмечены в России и за границей, список своих работ, поданный в Римскую академию по случаю возведения его в звание профессора этой академии, он начинает именно ими: «1. У семи главных входов бульвара (первоначально отдельные участки Бульварного кольца — от Пречистенки до Яузских ворот — не имели названия, считались единым бульваром. — В. М.) в Москве — четырнадцать двухэтажных сооружений, предназначенных для гостиниц. Фасад представляет портик с колоннами ионического ордера. Задняя сторона имеет полукруглые ниши». Это говорит о том, что архитектор считал гостиницы не ученическими упражнениями, а полноценными творческими работами.
Чертежи гостиниц были представлены на рассмотрение Павлу I и отмечены, как значилось в резолюции на них, «высочайшим благоволением». Стасов — мастер русского ампира, его талант полностью проявился позже — в строительстве Павловских казарм, здания Лицея при Царскосельском дворце, интерьеров Зимнего дворца, Нарвских триумфальных ворот и других сооружений, но характерное направление его творческого стиля проявилось уже и в этой — первой — его работе.
До настоящего времени в близком к первоначальному облику дошло лишь одно из зданий гостиниц — в начале Чистых прудов, остальные или снесены, или перестроены. У Сретенских ворот сохранился лишь левый «гостиничный дом», правый снесен в начале XX века, и занимавшийся им участок присоединен к бульвару. Сохранившийся сретенский «гостиничный дом» перестраивался несколько раз, последний — в 1892 году, и Стасов нипочем не признал бы в нем свое творение. Этот дом в начале бульвара сейчас имеет адрес: улица Сретенка, № 1. Очень давно, чуть ли не с довоенных лет, в нем находился цветочный магазин. Раньше он назывался просто «Цветы», теперь — «Цветы на Сретенке».
В правом «гостиничном доме» долгие годы, вплоть до его сноса, находился известный московский трактир «Саратов». Гиляровский называет его в числе трех старейших «русских», то есть имевших русскую кухню, трактиров Москвы. Гиляровский рассказывает, что помещики со всей России, привозившие в Москву детей определять в учебные заведения, считали долгом «пообедать с детьми в „Саратове“ у Дубровина». И. А. Свинин в «Воспоминаниях студента шестидесятых годов» также упоминает этот трактир. «Любимым приютом студенческих кутежей на широкую руку, — пишет он, — был в мое время трактир „Саратов“ Дубровина. Обстановка этого трактира как нельзя более располагала к удовольствиям: в нем в то время была одна из лучших в Москве машин, под звуки которой в приятном полузабытьи проводил студент свои часы досуга». А герой романа П. Д. Боборыкина «Китай-город» богатый купец вспоминает, что в 1870–80-е годы «кутилы из его приятелей отправлялись в „Саратов“ с женским полом». Кстати сказать, внешний проезд Сретенского бульвара, крайне узкий и сейчас, в конце XIX — начале XX века вдоль стены «Саратова» был известен под неофициальным названием Пьяный переулок. Дом, в котором помещался «Саратов» и несколько магазинов, был снесен в 1920-е годы, и его участок стал частью Сретенского бульвара, на его месте установлен памятник Н. К. Крупской.
У памятника Крупской 12 сентября 1994 года заявила о своем существовании и провела массовую манифестацию Партия любителей пива, у которой, правда, были серьезные политические замыслы — довести численность партии до 19 миллионов, то есть сделать ее массовой и под лозунгом «Мы уверены, что Родине будет хорошо тогда, когда у всех в России будет и выпить и закусить» планировали войти в парламент и в правительство, а лидер партии Константин Калачев заявил, что выдвинет себя в президенты России. Сейчас про эту партию что-то не слышно, но явно обнаруживается ее широкая пропаганда, призывающая с экранов телевизоров не заниматься ничем иным, кроме того, что пить пиво и быть озабоченными одной проблемой: кто пойдет за пивом.
Памятник же Крупской «любителями пива» был выбран, как сказали они корреспонденту газеты, давшему о манифестации информацию, потому что ее «муж любил побаловаться пивком».
Нечетную сторону улицы за внешним проездом бульвара начинает стоящая на углу с Рождественским бульваром старинная одноглавая церковь Успения Богоматери в Печатниках с шатровой колоколенкой. Она задает тон всей застройке Сретенки, от которой, как сказал Юрий Нагибин, веет стариной, соразмерностью и, главное, соответствием своему жизненному предназначению, то есть соответствием человеческому сознанию, восприятию, удобству; она не подавляет человека, не раздражает, а радует. Вот такой, соответствующей требованию и желанию человека предстает человеческому взору эта старинная церковь и является поводом для того, чтобы приложить к Сретенке эпитет милой.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках и окружающие ее дома. Рисунок 1806 г.
Она построена в XVII веке, неоднократно перестраивалась. В 1830-е годы построена новая трапезная, в 1897–1902 годы к трапезной пристроена часовня в стиле русского модерна. Но что любопытно, при таких значительных и разновременных перестройках храм сохранил свой общий облик, и его изображение на рисунке 1806 года практически ничем не отличается от современного вида.
На рисунке 1806 года церковь Успения в Печатниках изображена в окружении зданий производственного типа, видимо, одно из них и есть та мастерская по производству лубочных листов, о которой сообщают все старинные описания храма. Церковь была закрыта в 1930-е годы. В ней разместился трест «Арктик-проект»; в 1960 году открылась выставка «Морской флот СССР», в конце 1980-х годов преобразованная в постоянный музей. В начале 1990-х годов храм возвращен верующим, освящен в 1994 году. В 1998 году в нем проводились большие восстановительные работы.
В старых описаниях храма среди его достопримечательностей называется древний сребреник, один из тех, что получил Иуда за предательство Христа. Археологическая экспертиза, проведенная в конце XIX века, подтвердила подлинность монеты и ее принадлежность к той эпохе. С этой имевшейся в храме археологической достопамятностью связан единственный сохранившийся после полувека пребывания в нем различных учреждений и музея фрагмент росписи на западной стене трапезной, раскрытый при ремонте 1998 года. Это большая, во всю стену, картина работы хорошего профессионального художника второй половины XIX века, выполненная в манере живописи Г. И. Семирадского, — наполненная светом, воздухом, с эффектно скомпонованными группами.
Сюжет картины — евангельский эпизод передачи Пилатом во власть иудейских первосвященников и их служителей преданного Иудой Иисуса Христа. На переднем плане — широкая терраса дворца римского прокуратора, правителя Палестины Пилата, на ней стоят и сидят его приближенные, внизу — под террасой — толпы народа, сливающиеся в одну массу. Пилат стоит у ограды лицом к народу и спиной к зрителю картины, возле него — Иисус Христос в терновом венце. Лицо Христа спокойно. «Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: Се — человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины». Эти строки из Евангелия от Иоанна написаны под картиной.