Боеспособность московских стрельцов в 70-е гг. XVII в.
70-е гг. XVII в. – время развития и совершенствования московских стрелецких приказов. Участие в подавлении восстания Степана Разина стало для стрелецких командиров своеобразным экзаменом, в ходе которого были проанализированы, усовершенствованы и закреплены многие тактические решения, появившиеся в ходе Тринадцатилетней войны 1654–1667 гг.: определение стрелецкой сотни как наименьшей тактической единицы, переноска и использование рогаток в строю, а не в обозе, наличие в московских приказах собственной артиллерии нескольких калибров и размещение приказных пушек с расчетами непосредственно в боевых порядках пехоты, вооружение стрельцов бердышами и полупиками вместо дорогих и малоэффективных сабель и шпаг в качестве личного оружия ближнего боя и т. д. Практика пополнения московских приказов за счет наиболее заслуженных и опытных солдат «нового строя» стала постоянной. К началу противостояния с Османской империей за Чигирин московские стрелецкие приказы находились на пике боевой формы.
1. Московский стрелецкий корпус в 1671-73 гг. ротация и «Донской поход»
С 1671 г. по 1673 г., и особенно в 1674 г., московские стрелецкие приказы пережили большую ротацию командных кадров. В Москве в 1672 г., по данным шведского резидента Э. Пальмквиста, находились приказы Ю.П. Лутохина (Стремянной), И. Ф. Полтева, В. Б. Бухвостова, Ф. И. Головленкова, Ф. В. Александрова, Н. И. Колобова, Ф.И. «Степана» Янова, Т.М. Полтева, П. А. Лопухина, Ф. А. Лопухина, В. Г. Баранчеева, И. И. Нараманского, В. И. Лаговчина, А. И. Левшина. Пальмквист также упомянул подразделения московских стрельцов, находившиеся в Новгороде с воеводой Трубецким – приказы Ивана Грибоедова, Герасима Козлянинова, Ефимова, Гаврилы Дохтурова, Данилы Секерина, Василия Корсакова, Данилы Воробина, Богдана Пыжова, Алексея Жукова, Жемчужникова, Ивана Елагина. Традиционно со времен А. В. Висковатова информацию Пальмквиста датируют 1674 г. При этом полностью игнорируется факт, что 1674 г. – это год, когда сам Пальмквист завершил и подал по команде свой отчет и приложенные к нему рисунки и записки. Само шведское посольство находилось в Москве в 1672-73 гг. А. В. Вискватов, первым опубликовавший фрагмент с этим списком из записок Э. Пальмквиста, повторил за шведским офицером нумерацию приказов с первого по четырнадцатый. Пальмквист не мог знать, что в корпусе московских стрельцов была своя нумерация, точнее, порядок старшинства номеров. Он просто перечислил по порядку все приказы, которые в то время находились в Москве, не разделяя их на приказы первого и второго десятка. Тем не менее в отечественной историографии укоренилась традиция считать нумерацию Пальмквиста правильной. Это ошибочная практика. Например, приказ Федора Янова по прозвищу «Степан» по Белокуровскому списку числится тринадцатым, а не седьмым. В 1674-75 гг. Янов предположительно командовал одиннадцатым приказом (багровые кафтаны), т. к. в записках А. Лизека, описывавшего в 1675 г. царский выезд на богомолье, упоминался «воевода Яннов» со своим приказом, в частности «фаланга секироносцев в красных суконных одеждах»[343]. Среди 15 первых приказов московских стрельцов единственным приказом с неустановленным командиром и кафтанами красного или близкого к нему цвета в 1674-75 гг. был, согласно данным Разрядов, одиннадцатый приказ. Приказ Никифора Колобова (желтые/«серогорячие» кафтаны) от момента своего создания до 1674 г. и позднее числился под седьмым номером. Однако «благодаря» ошибке Пальмквиста приказ Колобова стал шестым приказом. Эта ошибка произошла потому, что московские стрелецкие приказы официально носили имена своих командиров, а не номера. Деление на номера по старшинству приказов было негласным. Поэтому информанты Пальмквиста перечислили приказы, находившиеся в Москве, в порядке старшинства, как это было принято, но не по номерам, а по фамилиям командиров. Номера Пальмквист расставил самостоятельно, при этом честно указав, что видел только четырнадцать приказов, а другие находятся в Новгороде. На самом деле приказы Г. Дохтурова и Г. Козлянинова в это время были на Дону, в походе против Азова, а настоящий шестой приказ Богдана Пыжова был в Киеве на гарнизонной службе. Возможно, информант Пальмквиста просто перечислил все приказы, которых на тот момент не было в Москве, а точного местонахождения таковых не знал. Поэтому нумерация Пальмквиста справедлива только для первых пяти приказов, включая Стремянной. Во всех известных списках всех московских стрелецких приказов с 1671 по 1674 гг. фамилии командиров первых пяти приказов полностью совпадают. И. Бабулин полагал, что приказ Янова стал из тринадцатого седьмым «за доставку бунтовщика…» Степана Разина в Москву[344]. В XVII веке случалось, что ловкий гонец, принесший радостную весть о победе, получал куда более почетную награду, чем собственно сам победитель. Но в данном случае ситуация такой не была. Приказ Янова в боях с разницами практически не участвовал, поэтому награждать целый приказ повышением из тринадцатого в седьмой никто не стал. Наградили самого Янова – он стал головой одиннадцатого приказа.
«В январе – феврале 1673 г. по приказу русского царя в район предполагаемых боевых действий было отправлено войско под командованием воеводы И. С. Хитрово. Кроме того, в Воронеж, с головой московских стрельцов Г. Дохтуровым, Г. Козласниковым, М. Сипасагиным (правильно – Гаврилой Дохтуровым, Герасимом Козляниновым, Матвеем Сипягиным. – А.П.) отправили ядра крученые, гранаты, 1000 пудов пушечного пороха, ручных гранат, 51 пуд селитры, серы, 100 аршин холста, канифоль, нефть, 5 листов железа, 2 тыс. гранат в пол пуда, 9 тыс. пудовых гранат. Войско Хитрово было укомплектовано 4 пищалями галанками и 20 пушками…»[345]. Всего в отряде воеводы И. Хитрово и стольника и полковника Г. Косагова находились, по данным С.М. Соловьева, 8 московских стрелецких приказов и два солдатских полка[346]. А. Н. Лобин упоминает еще два приказа из корпуса воеводы Хитрово и Косагова – «стрелецкие приказы И. Грибоедова и Р. Ефимова»[347]. Таким образом, пять из восьми приказов могут быть идентифицированы. В состав полка воевод Хитрово и Косагова входили московские стрелецкие приказы Гаврилы Дохтурова, Герасима Козлянинова, Матвея Сипягина, Ивана Грибоедова и Родиона Ефимова. Судя по документам киевского воеводы Трубецкого, Матвей Сипягин с частью своего приказа (вторая часть – три сотни находилась на Украине) прибыл в распоряжение воевод Хитрово и Косагова в 1672 г.[348] Кроме этих восьми приказов, московские стрельцы входили в состав сводного приказа (360 московских и 130 городовых стрельцов) «под командованием головы Ивана Волжинского и пяти сотников. Всего из Стрелецкого приказа было послано: 130 ружей и столько же «капральств банделер с ремни», пороху по 5 фунтов человеку, «да свинцу, фитилю против пороху», 8 «знамен тафтяных с древки и стоки, и в том числе первое знамя ткано золотом», 18 барабанов, 16 алебард, 48 «протазанов нарядных золоченых с кистьми»…»[349]. Полуголова И. Волжинский показал себя неплохим командиром во время подавления восстания Разина. Назначение на должность временного командира приказа, а именно такой и была должность головы сводного приказа, была повышением, т. к. приказ был назван «московским». Для И. Волжинского это была очередная ступенька в карьерном росте, открывавшая ему дорогу в головы постоянного приказа московских стрельцов или в воеводы одного из периферийных городов. Сводный приказ был предназначен для охраны отдельного артиллерийского отряда новых пушек-«галанок», которые предназначались для штурма Азова. «Во время транспортировки стволы накрывались чехлами, а стрельцы с ружьями, бердышами и протазанами шли справа и слева от артиллерийской колонны. Во время остановок стрельцы тщательно караулили вверенное им имущество. После прихода в Калугу князь Барятинский приказал «голове московских стрельцов Ивана Волжинсково у того наряда поставить стрельцов и беречь накрепко и сторонних людей… припускать никово не велели»…»[350]. Московские стрельцы 8 упомянутых приказов участвовали в походе 1673 г. под Азов, постройке «городка» – временной базы русских войск у Черкасска, осаде и неудачном штурме Каланчинских башен[351].
2. Московские стрельцы в Киевском гарнизоне в 70-е гг. XVII в.
Служба московских стрельцов в составе киевского гарнизона является одним из самых ярких примеров несения т. н. «годовой» службы. Киев в 70-е гг. XVII в. был главной пограничной базой русских войск на правом берегу Днепра. Вторым таким опорным пунктом стал, после сдачи гетмана П. Дорошенко, Чигирин, город в десятки раз меньший, чем Киев, но важный в стратегическом плане (контроль над торговыми путями к Киеву и по Днепру) и имеющий большое моральное значение (столица Богдана Хмельницкого, столица правобережных гетманов). В периоды относительного затишья на Украине царская администрация держала в Киеве только один-два приказа московских стрельцов, или один сборный приказ, имевший права и привилегии московского. Московские стрельцы в Киеве разделялись на собственно московских стрельцов, приходивших в Киев на гарнизонную службу и потом отбывавших в Москву по истечении годичного строка, и московских стрельцов, живших и служивших в Киеве. Киевский приказ был сборным из разных московских приказов, но обладал всеми правами и привилегиями московского стрелецкого корпуса. Аналогичным киевскому был переяславский приказ. Приказов с правами мос