отики — это наркотики!
Браво, сказал Президент, вы все-таки лучший руководитель спецподразделения “Гефест” из всех возможных! Чувствуется редкая для ваших лет убежденность в правоте собственного дела! Не зря мы утвердили вас в этой должности. Ну, оставим пока в стороне кокаин. А что вы думаете по поводу серой угрозы?! Какова реальная опасность?! Верите ли вы этим слухам, согласно которым Москва уже не Третий Рим, а, в некотором смысле, Троя?! Что в этих слухах правда, а что домысел, как вы считаете?!
Господин Президент, вы знаете, что Древняя Греция для меня не пустой звук! Но такой же не пустой звук для меня и Россия, ставшая в вечности для меня второй Родиной! А в некотором смысле — и первой! Так вот. Я знаю — не догадываюсь, а знаю, — что в настоящее время Москва вошла в статус Трои! Более того, это открылось нам достаточно поздно! Как известно, троянская война длилась девять лет. На девятый год храбро и успешно оборонявшаяся Троя была все-таки взята греками, разрушена и разграблена! Так вот, по моему глубочайшему убеждению, сейчас идет именно девятый год! И я уверен, что решающая битва состоится в зале Московского Сердца двадцать пятого декабря в день праздника зимнего солнцестояния, или, как говорили римляне, Dies Natalis Solis Invicti, в Рождество непобедимого Солнца! И никакие кокаиновые распыления не помешают началу этой битвы! Помяните мое слово — крысиная армия уже готова к битве, и ее авангард изготовился к атаке у западного входа в зал Московского Сердца!
Мы все должны осознать нависшую над Москвой опасность и плечом к плечу стать на борьбу с ней! Нужно мобилизовать каждого, кто способен выйти на защиту своего любимого города, своей страны, тех ценностей, которые для нас дороги!
Ну, а оружие, господин Менетий, сказал Президент, каким оружием вы предлагаете сражаться с армией крыс?! Допустим, это не миф, и угроза, о которой вы нам толкуете, вполне реальна. Допустим, мы неким удивительным образом очутились в ситуации девятого года троянской войны. Допустим даже, что мы отыщем этот самый пресловутый зал Московского Сердца, хотя никто, кроме вас, о нем ничего почему-то не слыхивал, отыщем, напряжем диггеров, специалистов МЧС — и отыщем, ну а дальше-то что? Мне докладывают, что крыс в Москве сотни тысяч! Если не миллионы, тихо заметил министр по делам гражданской обороны. Вот-вот, если не миллионы! И каждая из них прекрасно физически развита, умна, некоторые даже высшее образование успели получить, они объединены в единый кулак и великолепно организованы! Что вы предлагаете противопоставить им? Надеюсь, не бойцов “Гефеста”, которых, если не ошибаюсь, по штату сколько, двести человек?
Двести семьдесят, поправил Президента Менетий. Нет, то есть да, “Гефест” готов включиться в эту борьбу! Но мы понимаем, конечно, что наши силы неравны! Двести семьдесят человек против крысиной армии — это почти ничто! Когда начнется последняя битва, сказал Менетий и обвел взглядом всех сидящих за столом, мы, естественно, будем в рядах сражающихся! Чего бы нам это ни стоило! Но, к сожалению, господин Президент, в случае с крысиной армией единственное оружие, способное их остановить, нельзя изобрести, его можно только родить.
Что-что, не понял Президент, что вы сказали? Родить? В зале поднялся гул, смешки, министры восприняли сказанное Менетием как шутку. Еще раз повторите, что вы сказали насчет оружия? Дело в том, кивнул головой полковник, что существует предание, согласно которому крысиное нашествие в Москве может остановить только Ахиллес! Но обождите, полковник, усмехнулся Президент, этот древнегреческий герой, насколько я помню из университетского курса, наоборот, брал Трою, а не защищал! А вы говорите, Ахилл должен нам помочь! Как так?
Собственно, вы совершенно правы, господин Президент, сказал Менетий и почесал затылок, что было несомненным признаком замешательства, несколько тысяч лет назад в другом времени и в другом пространстве Ахилл выступил против Трои. Но смею заметить, что и мы с сыном в том времени и в том пространстве воевали на стороне греческого войска. То есть, собственно, меня под стенами Трои не было, но вот сынок мой, Патрокл, некоторым образом отличился.
Здесь же все иначе, да и Троя другая, и все иное! Задачи не те! Теперь не люди наши враги, а крысы! Понимаете, наша ситуация и серьезней, и трудней! Так вот, помочь нам победить крыс может только Ахилл, однако, по предсказанию Аполлона, его в Москве и Московской области не может родить ни одна земная женщина! Так, произнес озадаченно Президент, а кто тогда? Есть ли у нас в столице неземные женщины? Что скажет по этому поводу директор Федеральной службы безопасности? Ничего? Скверно, очень скверно. Какие будут соображения у Совета безопасности, предложения? Возможно, и есть неземные женщины в Москве, возможно, и есть, сказал Менетий, просто я, к сожалению, таковых не знаю. Не по тому профилю, понимаете, работал!
Да и чем они сейчас нам могли бы помочь, вмешался министр здравоохранения, саркастически улыбаясь, насколько я осведомлен, для зачатия, последующего вынашивания и рождения полноценного человеческого существа необходимо не менее семи месяцев, а во многих случаях и больше! А битва, вы говорите, состоится не позднее двадцать пятого декабря, через четыре дня?! Верно? Все верно, сказал Менетий, у нас нет семи месяцев, но пока, к сожалению, и неземной женщины у нас тоже нет.
Да она ведь и забеременеть еще должна, деловито и озабоченно покачал головой министр внутренних дел, тоже дело такое, скажу я вам…
Но как бы то ни было, решительно заявил полковник Менетий, господин Президент, предложение бороться с крысами с помощью распыления сотен тонн кокаина над столицей моей Родины я считаю своеобразным троянским конем, призванным ослабить нашу сопротивляемость серой заразе! Не удивлюсь, если окажется, что эту идею нашим министрам подкинули через третьих лиц именно крысы!
Я протестую, закричал министр здравоохранения, это провокация! Данный препарат нами был получен от наших европейских коллег, которые успешно используют его в аналогичных целях на протяжении десятков лет! В свете всего вышесказанного считаю это необходимой и своевременной мерой! Полковник Менетий пусть с сыном своим сначала разберется, а потом дает советы, которые касаются здоровья миллионов граждан Российской Федерации! Я предлагаю начать кокаиновые распыления уже с завтрашнего дня! И могу доказать свою позицию с цифрами и фактами в руках!
И тут Менетий, конечно, сделал то, чего не должен был делать ни при каких обстоятельствах. Он встал и хлопнул дверью! То есть, естественно, не хлопнул, нет. Встал, извинился перед Президентом, поклонился всем присутствующим и, не дожидаясь разрешения, покинул зал. Комок стоял у него в горле. Он чувствовал, что способен сейчас вернуться и начистить министру здравоохранения харю! А этого делать, конечно, не следовало!
А сейчас, в снежный полдень двадцать первого декабря, Менетий вспомнил о сыне. Филомела настоятельно просила его присматривать за Патроклом. Сегодня время у него было, и потому Менетий решил наведаться к сыну домой. Он знал, что Патрокл нынче дома. У него случилась какая-то там личная драма, и, к вящему удовольствию отца, он большую часть своего свободного времени стал проводить с книгой в руках.
Огромный деревянный дом стоял под снегопадом притихший и насупленный. Менетий поднялся по лестнице в комнату Патрокла. Тот полулежал на диване у окна, укрывшись пледом.
Сынок, привет, сказал Менетий, чем занят? Как твое самочувствие? Филомела говорила, что у тебя какие-то проблемы с внутренними органами? Что, так и сказала? Патрокл обернулся к отцу и смотрел на него с загадочной полуулыбкой. Ну да, кивнул Менетий, присаживаясь на уголок кресла, так и сказала. Так что, съездим к моим знакомым в больницу? Там хорошие специалисты.
Да нет, отец, сказал Патрокл, тут врачи будут бессильны. А в чем дело, забеспокоился полковник, что случилось, что-то плохо? Наоборот, усмехнулся Патрокл, все очень хорошо! Ты меня заинтриговал, сказал Менетий, но если пока все очень хорошо, я пойду, дружок, переоденусь, приму душ и пожарю мясо птицы! Не поедем же мы с тобой ужинать в Москву на ночь глядя, да еще и в такую погоду?! По-моему, это будет глупо, сынок, не находишь?!
Конечно, глупо, отец, усмехнулся Патрокл, давай, действительно, поужинаем дома, а потом пройдем с тобой к реке погуляем… А затем, улыбнулся Менетий, откроем с тобой бутылочку вина и будем смотреть телевизор, как будто бы мы нормальная московская семья! Точно, сказал Патрокл, давай так и сделаем!
Часам к восьми, поужинав, они вышли во двор. Снег прекратился, небо очистилось, и на них сверху смотрели высокие крупные звезды. Отец и сын спустились вниз к реке. Морозы последних недель одели речку в ледяной панцирь. Снежная поверхность ее серебрилась под луной, и они минут двадцать стояли, очарованные этой красотой и покоем.
Внезапно Патрокл почувствовал себя хуже. Пойдем домой, отец, сказал он, пойдем уже. Давай еще погуляем, заупрямился Менетий, дойдем до дальней рощи и тогда уже вернемся домой. Погляди, сынок, мы же с тобой среди этой красоты, как два Тургенева! Как три Тургенева, неясно выразился Патрокл, постоял немного, подумал. Нет, отец, сказал он наконец слабым голосом, я возвращаюсь, затем неловко повернулся на тропе, потерял сознание и упал лицом в снег. Менетий подхватил сына на руки и понес в дом.
Оказавшись в доме, он положил Патрокла на диван. Тот зашевелился, к нему вернулось сознание. Менетий стал раздевать его и обнаружил, что джинсы у сына насквозь мокры. Что это, сына, спросил он с горечью, ты снова употреблял кокаин? Как ты мог?! Ты же обещал мне больше никогда так не поступать! Да, ты употреблял его, а когда ты его употребляешь, то не можешь уже чувствовать позывов! Ты грязный конченый кокаинист, Патрокл, ты снова употреблял кокс и теперь обоссался!
Нет, отец, грустно сказал Патрокл, я не конченый кокаинист, и я не обоссался! Со мной такое раньше случалось, спорить не буду, но не сейчас, только не сейчас! Но что, что с тобой сейчас, вскричал полковник! Все просто, отец, с грустной улыбкой признался юноша, ровно минуту назад у меня отошли околоплодные воды! Ахиллес — мой мальчик, мой шалопай и моя радость — просится в мир, Ахиллес идет в Москву головкой вперед!