– Да, мы тогда почти сразу расстались. Но перед этим, перед нашим расставанием, О’Брайен убил Гарика. Зарезал прямо на скамейке в сквере.
– О-о, – невольно вырвалось у Харта.
– Почти у меня на глазах. Но я ничего не понимал. И поэтому не смог ничего предотвратить.
– А что же вы поняли сейчас? И благодаря чему?
– Что Гарика мог убить только один человек. Значит, он это и сделал. О’Брайен. Но одновременно это должен был сделать именно убийца Марло. А ваш О’Брайен быть им не может чисто по физическим причинам.
– Да никакой он не «наш». И даже не О’Брайен.
– Кто же он?
– Уберите свою пушку, а мою можете ногой отшвырнуть в холл. И проходите сюда, садитесь. Нам надо срочно поговорить лицом к лицу. А то шанса больше может и не быть.
Алекс выполнил все, что предложил ему Харт, после чего занял кресло напротив генерала. Но Харт посчитал такую степень доверия недостаточной.
– Не следите за мной так напряженно, – сказал он, – рискните и доверьтесь мне полностью. Иначе наш разговор грозит затянутьея, а такой роскоши позволить себе мы не можем.
– Всего лишь в начале прошедшей ночи я доверился вашему заместителю. И что же? Погибли люди.
– Вы видите только это. Я же боюсь, что могут погибнуть миллионы людей, а вместе с ними сама память о нашем образе жизни. О тысячелетиях нашей цивилизации.
– Я понимаю. Вы говорите об этой финансовой афере?
– Скорее заговоре с целью ликвидации мировых финансов.
– Вы предотвращаете заговор, я хочу раскрыть убийство моего друга. И давайте и дальше каждый делать свое. Потому что две эти вещи не просто сходятся. По сути это одно и то же. Я абсолютно убежден, что, раскрыв и предотвратив заговор, можно будет однозначно указать на убийцу Марло. Но верно и другое: окончательно заговор может считаться провалившимся только после разоблачения убийцы.
– В принципе я с вами согласен. Но действовать параллельно у нас с вами больше нет времени. Процесс вошел в острую фазу. Предлагаю соединить все, что у нас есть.
– Ваши полномочия? О’Брайен сослался на вас как на своего начальника и человека, который ряд лет осуществлял контакты с Марло. А на кого или на что можете сослаться вы?
– Эх, зря теряем время. Впрочем, после убийства Гарика, вы, вероятно, и должны говорить именно так. Ну что ж… Для начала я могу «сослаться», как вы выражаетесь, на то, что этот майор – вовсе не Роберт О’Брайен.
Когда он исчез с моего горизонта после своего невразумительного звонка с площади, я тут времени, как вы понимаете, не терял. Не буду посвящать вас в технику моих раскопок, как и по каким каналам я все это выяснил.
– Так что «все это»?
– Это Блэквуд, Брайант Блэквуд. Как и обычно в таких случаях, в его нынешней биографии более половины истинных фактов. Он действительно закончил университет в Калифорнии, только не тот, который он указывает, а другой. И он действительно сразу после выпуска, то есть совсем тогда еще безусым юнцом, поступил на службу в Контору. Но затем он, по одной официальной версии, которая для всех, разочаровался в разведке и решил посвятить себя науке. По другой официальной версии, для внутреннего, служебного употребления, под прикрытием академических занятий был откомандирован в Париж для внедрения в Корпорацию.
– А это еще что за зверь? КГБ, что ли?
– Вкратце так: это ребята, которые возросли на бесконтрольном финансировании разведывательных сетей. И потом решили стать умнее всех.
– Кого всех?
– А буквально всех. Вашего и нашего правительств. Наших с вами стран, народов, цивилизаций.
– Они решили все это разрушить?
– Они решили все это захватить. А для этого да, сначала им надо «все это» разрушить. Да покрепче, поосновательнее, чем было разрушено у вас в семнадцатом.
– Чтобы потом покрепче, поосновательнее захватить?
– Разумеется. Так вот, и КГБ, и ЦРУ уже много лет весьма обеспокоены существованием этой Корпорации, ее неподконтрольностью. Возможности у них немалые, скажем прямо. А вот на что они их употребят, зависит от того, какие очередные безумные идеологи возьмут верх в их руководстве. Для того чтобы хоть что-то знать наперед, мы и стараемся впарить им иногда своего человечка. Очередным таким человечком и должен был стать Брайант Блэквуд. Но в Париже случилось непредвиденное, хотя и не такое уж невероятное дело. То ли на личной, то ли на корыстной, то ли на идейной почве, но только мистер Блэквуд, сэр, был перевербован Корпорацией. Дальнейшее – молчанье.
– Интересно все-таки, как это могло произойти? Ведь он все же предал свою страну. Он из богатой семьи?
– Из очень богатой.
– А какая академическая «крыша» была ему определена для пребывания в Париже?
– Так, кое-что из модных тогда направлений в философии и литературе. Помните, тогда это звучало: «Экзистенциализм – это гуманизм»?
– Жан-Поль Сартр?
– Вот-вот, Блэквуд даже участвовал в работе какого-то семинара под руководством Сартра.
– Тогда ясно.
– Что именно?
– Почему Корпорация, как вы ее называете, поручила возглавить мятеж против денег в Москве именно Блэквуду.
– Я думаю, просто по его официальной карьере людям Моргенштерна легче всего было провести именно Брайанта на должность моего заместителя.
– Наверное, учитывалось и это. Но основное в другом: учитывая его участие в семинаре Сартра, можно считать Блэквуда фигурой не рядовой, а одной из тех, кто и разрабатывал идеологию подобного рода попыток разрушения современного общества. Достаточно вспомнить, что в том же семинаре участвовал и юный тогда Пол Пот, будущий диктатор Кампуччии. Когда Пол Пот достаточно пропитался премудростью Сартра, он вернулся к себе на родину и, спустя какое-то время возглавив движение Красных кхмеров, захватил там власть. И прежде всего Пол Пот отменил в новом обществе деньги. А так как за бесплатно люди работали неохотно, то их убивали ударами мотыги по голове. Прямо на полях. Неизвестно, чем бы все это кончились, если бы не поражение Пол Пота от вьетнамцев. Но и за три года, которые они были у власти, Красные кхмеры уменьшили население страны на треть.
– А я-то думал, – подал, наконец, реплику генерал, – что здесь, в Москве, у них будет первая попытка. А получается, что это уже вторая.
– Да. Первая, с помощью мотыг по голове, провалилась. Вторую они решили попытаться осуществить более цивилизованнными методами: с помощью кредитных карточек «Глоб Экспресс».
– Где вы узнали об этой компании?
– В ресторане на Новом Арбате. Там их уже пытались всучить последним клиентам.
– И что клиенты?
– Натурально, полезли драться.
– Да, бедняжка Сартр, никак глупые людишки не желают его проекты заглатывать. Им говорят, что без денег только и заживут, только и свет увидят. Аж обезумеют от счастья. А они все уворачиваются, кайфа своего не хотят ловить. Так, на этом теоретическую часть будем считать законченной, – более жестким тоном заговорил Харт. – После вашей справки о характере парижских семинаров Блэквуда ясно, откуда у Корпорации растут ноги. И как родился их безумный план всемирного финансового краха и введения через кредитные карточки одной компании-монополиста тотального контроля над населением. Повторяю, будем считать, что нам обоим эта их стратегия понятна. А теперь самое время перейти к тактике.
– Значит, договорились, мистер Харт?
– Договорились.
– Я дам вам все, что у меня есть по заговору. А вы мне – по убийству Марло. Повторяю, фактически мы заняты одним и тем же делом. И тем не менее, просто будем считать, что мы обходим одно и то же логово с двух сторон.
– Тогда послушайте меня, – Харт тщательно раскурил потухшую сигару. Теперь, перед обращением к собеседнику с конкретной, можно сказать, оперативной информацией, он максимально сконцентрировался и, казалось, напрочь забыл о какой-либо спешке:
– Здесь, в Москве, им удалось выступить тремя колоннами: Толмачев, Круглый и, условно говоря, монархисты. Естественно, каждая их этих колонн решилась принять участие в столь грандиозной авантюре, преследуя свои цели, рассчитывая, что им удасться переиграть остальных и воспользоваться плодами хаоса так, как они сами сочтут нужным.
– И хаосом, и зеленым вагоном на Курском вокзале?
– Естественно. В связи с этим все три силы играли или могли сыграть двойственную роль. Возьмем хотя бы монархистов. Соглашаясь, так сказать, поучаствовать в атаке на доллар, они несколько наивно полагали, что все ограничится краткой биржевой паникой на Западе и некоторым недоумением народа, переходящим, опять-таки, в краткие волнения здесь, в России. И в этот момент, когда бумажные деньги ничего бы не стоили, они вывели бы на авансцену некоего престолонаследника и вручили бы ему, так сказать, на первый случай и для спасения народа свой золотой запас.
– И где же он, этот запас?
– По нашим сведениям, основная часть золота переведена сейчас ими с Кавказа и хранится здесь, чуть ли не в центре Москвы. Но более точных сведений у нас пока нет.
– Хорошо. Таково их собственное представление о развитии событий. А что бы произошло на самом деле?
– А я откуда знаю? Вы знаете, что такое мировой хаос? Нет? Вот и хорошо. Дай Бог вам и не узнать. Ни вам, ни вашим внукам.
– И все-таки? Каков мог получиться реальный расклад?
– Опять-таки, здесь все зависело от того, кто внутри этого многоугольника сил с кем бы и против кого блокировался. Все зависело бы вот от этих самых расчетов. А они могли оказаться неверными. Абсолютно все. Монархисты, например, рассчитывали, что в решающий момент они смогут опереться не только на свое золото, но и на монопольный силовой ресурс Толмачева. Что Толмачев своим штыком, так сказать, подопрет вновь воздвигаемый русский трон. Корпорация, со своей стороны, тоже рассчитывала на то, что генерал будет таскать для нее каштаны из огня. Мне, правда, не очень понятно, на чем они его купили…
– Как раз это я всего лишь час назад узнал абсолютно точно.