- Какая женщина?
Кладовщик подробно описал Еву, и Смирнов успокоился.
- Больше никто не приходил с похожим планом или с вопросами об Олеге Хованине? - спросил он для верности.
- Никто.
Алексею Мальцеву вроде бы вводить сыщика в заблуждение было ни к чему, и тот ему поверил.
- Не подскажете, к кому из здешних старожилов стоит обратиться с вопросами о бывшем монастырском кладбище? - спросил Всеслав напоследок.
Молодой человек подумал, потер лоб, над которым буйно вились непослушные кудри.
- Да разъехались все, кто куда, - с сожалением вздохнул он. - Иных уж нет, а те далече. Лучше с местной шпаной поговорить: ходят тут, помогают бригаде реставраторов два паренька. Подозреваю, далеко не из любви к истории Москвы, скорее пацанов привела сюда жажда приключений и тяга к золоту.
Сыщик оживился.
- А что они делают? Как мне их найти?
- Да так, слоняются вокруг трапезной, мусор перекладывают с места на место, чтобы их, бездельников, не прогнали. В общем, притворяются любителями старины и бескорыстными помощниками. Вы их без труда отыщете поблизости от строителей. Пацаны шныряют повсюду, суют нос в каждую дырку, не иносказательно, а самым прямым образом. Может, о чем и пронюхали.
- Попробую разузнать что-нибудь у них, - благодарно улыбнулся Смирнов.
Он пожал твердую, загрубевшую ладонь Алексея и отправился к трапезной. В сыром воздухе стояли запахи палой листвы, известки и кирпичной пыли. Работы шли вяло. Сыщик сразу обратил внимание на молодого парня, копавшегося в куче строительного мусора вперемешку с землей.
- Помогай Бог, - добродушно сказал он, приблизившись. - Золотишко попадается?
- Какое золотишко? - искренне изумился длинный худосочный подросток. - Ты чё, очумел, дядя? Здесь тебе не золотые прииски!
- Зачем же ты роешься в этой куче?
- Так… роюсь, - неопределенно ответил парень.
Всеслав достал пачку сигарет, протянул искателю приключений.
- Покурим?
- Ну… - Тот оторвался от своего занятия, разогнулся и смерил сыщика хмурым взглядом. - Покурим, если не шутишь. - Он осторожно вытащил грязными пальцами две сигареты, одобрительно кивнул: - «Давидофф», дорогие!
Всеслав прикурил, поднес зажигалку подростку. Тот с наслаждением затянулся.
- Классно! А ты чё, дядя, ищешь кого или так пришел, полюбопытствовать?
- Я спонсор, - соврал Смирнов. - Добровольно жертвую на восстановление памятников. И подземных тоже.
- Каки-и-их? - удивился парень, выпуская дым через нос. - Чё, и под землей памятники бывают?
- Конечно. Гробницы, например. Ты про сокровища Тутанхамона слышал?
- То в Египте, - разочарованно махнул рукой подросток.
- А Москва чем хуже? Здесь неподалеку бывшее кладбище. Знаешь, какие на нем люди похоронены? Сплошь князья да вельможи. Раньше склепы для знатных усопших сооружали не простые, а с тайниками, с подземными ходами, с дальним прицелом, - все больше увлекался собственным враньем сыщик.
- Чего? С каким еще… прицелом?
- На будущее! В случае войны там можно было ценную утварь спрятать от врагов - драгоценности, оружие, предметы искусства, золотые деньги. В революцию сколько аристократов в спешке бежали за границу, а накопленные богатства оставляли «на хранение» умершим предкам. Чтобы потом вернуться и снова пользоваться нажитыми сокровищами! Вернуться, как ты понимаешь, им не пришлось.
- Такую штуку еще тамплиеры придумали, - включился паренек в навязанную Всеславом игру. - Зарыли клад вместе с гробом своего предводителя, выждали время и попросили у властей разрешения перезахоронить останки. Говорят, так в гробу и вывезли золото. Здорово, правда?
- Вижу, ты не новичок в поисках кладов, - с подчеркнутым уважением произнес Смирнов. - Местное кладбище еще не исследовал на предмет подземных тайников?
- Был там ход какой-то, осыпался, или его специально кто-то завалил. Расчищать надо. Пацаны считают, должен еще один подземный ход существовать, из подвала под бывшими складами. Когда склады строили, лет сто тому назад, двое рабочих на замурованный свод наткнулись, они его мусором забросали и хозяину ничего не сообщили. Ночами копали, дорылись до узкого коридора, облицованного камнем. А что потом было, никто не знает. Рабочие те исчезли! Наверное, нашли сокровища и скрылись с ними. Позже, после революции, чекисты тут рыскали, подвалами интересовались.
Сыщик болтал с подростком около часа. Тот рассказал, что друг его Толян простудился и лежит с температурой, что они давно мечтают найти тот свод в бывших складских подвалах, но пока что удача им не улыбнулась.
Попрощались они со Смирновым как добрые приятели.
Сыщик отправился домой. Пустая квартира встретила его запахом кофе и свежеиспеченного кекса - Ева перед тем, как уйти на занятия, возилась на кухне. На столе лежала записка: «Приятного аппетита! Целую».
Всеслав поставил чайник, достал из папки Хованина дискету и прошел в кабинет, к компьютеру. Файл открылся без проблем.
Глава 22
После аварии, произошедшей на ее глазах, Феодора впала в депрессию. Она не понимала, что с ней творится. Дом пугал ее, засыпать ночами было страшно. Снился гроб с телом свекра и она сама, стоявшая рядом, без слез, вся в черном. Она пришла вымаливать прощение. Вдруг… покойник поднимается и крепко берет ее за руку, Феодора пытается вырваться, кричит… в ужасе открывает глаза.
- Что с тобой? - спрашивает Владимир. - Ты так стонешь во сне.
Оказывается, это он держит ее за руку, заботливо смотрит… его красивые, с поволокой, глаза медленно наливаются кровью. Кровавые слезы катятся, бегут по щекам…
- Это ты все испортила! - грозно сдвигает он брови. - Ты соблазнила моего отца, дрянь! Шлюха!
Кровь стекает по его лицу, скапливается на подбородке, густыми, вязкими каплями падает на Феодору. Прожигает на ее лбу и щеках глубокие раны - тавро, знак грешницы, прелюбодейки, замыслившей худое. Ее тайна открыта. Ей нет спасения…
- Нет спасения, - шепчет обманутый супруг. - Нет… нет!
- А-ааа-а-а-ааа! - кричит она, отворачивая голову. - А-а-а-ааа! А-а-аа!
Феодора изворачивается, выскальзывает из его цепкого захвата, вскакивает… и, чудом не свалившись с кровати на пол, просыпается.
- Господи… - бормочет она, пытаясь перекреститься. Но руки дрожат, не слушаются. - Господи! Да что же это такое?!
Садится на постели, с опаской оглядывается по сторонам - окончательно ли она пробудилась? Встает, подходит к двери. Стул так и закрывает вход, как она его поставила вчера вечером, ложась спать. Никто к ней не входил. Ф-фу-у-у…
Крадущиеся шаги за дверью заставили Феодору вздрогнуть, задохнуться от нового приступа страха. Шаги замерли у ее двери… вечность прошла, прежде чем они двинулись дальше по коридору к лестнице. Кто-то бродит по темному, спящему дому… неужто леший балует?
Глаза Феодоры начали различать очертания мебели. Покрываясь мурашками, она приоткрыла дверь и прильнула к щелке. Некто неизвестный, прогуливающийся во мраке, не зажигал света, значит, хорошо ориентировался в помещениях дома. Феодора выскользнула в коридор, прижалась к стене, прислушалась. Обостренные чувства подсказали ей, куда направляются шаги: леший спускался по лестнице вниз.
«Возвращается в свое подземелье, - подумала она. - В недра проклятого холма. Но что он делал в доме? Тьфу, тьфу! Чур меня! Что за дикие мысли?»
Сколько она стояла так, в коридоре своего роскошного особняка, одетая в ночную сорочку тончайшего шелка, босиком, унимая бешеный стук сердца, пытаясь уловить замирающие внизу звуки, ощущая себя при этом невыразимо несчастной, одинокой, всеми забытой, брошенной на произвол судьбы?
Дрожа от нервного озноба, Феодора вернулась в спальню.
- Может быть, я все еще сплю? - спросила она себя. - Или у меня воображение разыгралось? Как я могу что-то слышать при той звукоизоляции, о которой позаботился Владимир?
Она легла, закрыла глаза. «Это все стресс. Пережитая во время аварии с «Мерседесом» свекра паника до сих пор не улеглась, - подумала Феодора. - Она провоцирует ночные кошмары во сне и наяву».
Утром Феодора с отвращением посмотрела на себя в зеркало: под глазами синие тени, щеки ввалились, кожа бледная. Очередная бессонная ночь не прошла даром.
- Ты плохо спала? - равнодушно спросил Владимир за завтраком.
Матильда поставила на стол блюдо с сырниками, политыми клюквенным киселем. Густая алая капля скатилась на скатерть. Феодору затошнило.
- Не хочу есть, - преодолевая дурноту, сказала она. - Буду только чай.
- Ты похудела! - Владимир поднял на нее выпуклые, обрамленные длинными ресницами глаза. - Переживаешь за моего отца?
- Наверное…
- Ну-ну!
Феодора глотнула чаю, поперхнулась, закашлялась.
- Ты никакого шума ночью не слышал? - спросила она, переводя разговор на другое.
- Шума? Бог с тобой! У нас отличная звукоизоляция. А тебе что-то мешало уснуть?
- Вот именно, - раздраженно подтвердила Феодора. - Что-то! Или кто-то… Учил в школе стихи Пушкина? Там чудеса, там леший бродит… русалка на ветвях сидит… Прямо про наш дом написано.
Корнеев не засмеялся. Наоборот, посерьезнел.
- Леший? - с нажимом повторил он. - Русалка? Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
- Сейчас лучше, чем ночью.
- При чем тут наш дом? - сверлил ее глазами Владимир.
- Что находится в цокольном этаже? - вместо ответа выпалила Феодора. - Почему ты мне не показал все помещения?
Лицо мужа осталось непроницаемым, только губы тронула улыбка, которую он тут же погасил.
- Вот в чем дело! Не думал, что женщины интересуются ремонтом. Цокольный этаж не совсем готов… недостроен. Часть комнат на втором этаже предназначена для гостей, это задумка моего отца, которой я не разделяю. Он собирался устраивать в Рябинках чуть ли не гостиницу для друзей семьи. Когда было решено, что в доме поселюсь я, тогда еще холостяк, нужда в гостевых спальнях отпала. Поэтому они и стоят закрытыми.