— Не дергайся. Сама все равно не дойдёшь.
Сталь за нашей спиной гудит от особенно сильного удара. Гул переходит в какой-то тоскливый стон. Вдруг всё затихает. И от этой тишины — по-настоящему жутко. В ту же секунду дверь на лестницу закрывается за нами. Здесь есть камера слежения, и Семен может «вести» нас с пульта админа.
Черт, ну почему мне так плохо?.. Я беспомощнее ребенка. Тогда, с Дьюком, все было иначе…
Оки хорошо подготовились. И мы сами шагнули в заботливо расставленную ловушку…
Подъём оказался тяжёлым.
— Семен! — негромко позвал майор, когда мы наконец оказались в верхнем коридоре. Три трупа всё так же лежали поперёк прохода. Большие темные пятна на коричневом ковровом покрытии медленно начинали подсыхать. Дверь «контрол-рума» была приоткрыта.
— Семён, — повторил майор. — Где ты застрял?
Тишина. Такая тишина, от которой люди со слабыми нервами начинают палить в стены, в потолок, в воздух… Куда угодно. Лишь бы не слышать, как бешено колотится собственное сердце.
Дверь в комнату сисадмина медленно стала открываться. Иван положил палец на спусковой крючок и осторожно прислонил меня к стеке. Но сразу расслабился.
На пороге стоял тот самый «виртакутый» бедняга, которого я усадила сторожить «монстров». И как он сюда добрался?
— Полный рулез! — сказал бледный паренек.
— Ты что там делаешь, сопляк? — хмуро спросил Иван, чуть опуская автомат. Парнишка не ответил. Лишь радостно улыбнулся. Мгновение спустя его рука скользнула из-за косяка. В руке был «вайпер».
Длинная, почти бесшумная очередь отбросила майора назад. Уже падая, Иван успел нажать спуск «барса». Часть пуль вышибла искры из стальной двери, но некоторые достигли цели.
Паренек рухнул на пол, выронив захлебнувшийся «вайпер».
— Класс! — пробормотал он, глядя на дырку пониже ключицы. Из дырки толчками выходила кровь. Кажется, была задета артерия.
Иван поднялся. Он даже не был ранен. Вся очередь угодила в бронежилет. Майор подошел к пареньку.
— Так нечестно! — обиженно выговорил тот. — У тебя броня. Мы должны… должны переиграть… — голос парнишки слабел.
Иван ногой отбросил «вайпер» и распахнул дверь. Перед разбитыми экранами в изрешеченном кресле застыл мёртвый Семён. Лысоватый хозяин кресла, так и не успевший подняться, лежал в красной луже рядом.
— Гаденыш, — обернулся майор.
— Надо было сохраняться… Теперь… перезагрузка… — безразлично выдавил паренёк и затих, навсегда уставившись перед собой покрасневшими от «Нео-Мэйджика» глазами.
Лицо майора дёрнулось, словно его мучила зубная боль.
— Иван, открой двери в торговый зал, — тихонько попросила я.
— Чего? — удивился он.
Я не ответила. Отвернулась и расплылась в широкой улыбке:
— Привет, ребята!
Нашла силы слегка помахать рукой.
«Ребята» в количестве не меньше десяти топтались у выхода из «гэйм-рум». В основном не слишком здорового вида юноши и девушки от пятнадцати до двадцати лет. Нет, они совсем не робели. Они таращились на меня даже с интересом. Без вирт-шлемов вся компания выглядела почти мило. Если бы не «вайперы» у них в руках. Они держали пистолеты-автоматы с той же непринужденностью, с какой раньше, наверно, пользовались «джойстиками».
— Ни хрена здесь не работает, — прошептал майор — Этот… сопляк вдребезги разнёс пульт.
Понятно. После того как Семен открыл дверь в игровой зал, для них пульт уже не нужен. Ловушка захлопнулась.
«Виртанутые» радостно скалились, глядя на трупы, и вполголоса что-то обсуждали. Кажется, хвалили поразительно достоверную компьютерную графику.
Пока они не стреляют. Но назад, к пролому в стене, нам не пробиться. Кроме этих десяти, в «гэйм-рум» ещё человек восемь. И наверняка — тоже не с пустыми руками.
Две милые женщины заранее озаботились…
Снизу, со стороны лестницы, донёсся скрежет. Сантиметровая сталь будто подавала знак, что больше не выдержит.
Чувствуя озноб, я глянула на Ивана. Он тоже понял. Оставались считанные минуты, когда что-то ещё зависело от нас. А потом мы превратимся в кукол, бессмысленных и покорных. Как Митяй. Или эта толпа бледных, несчастных подростков с автоматами.
Шатаясь, я медленно начала отступать ближе ко входу в «контрол-рум». Никто из «виртанутых» не отреагировал на мое движение. Иван присел наготове в дверном проёме. Его ещё не заметили. Как только я упаду на пол рядом с «вайпером» мертвеца, майор попытается уложить всех этих невинных головорезов. А я помогу. Если сумею.
Если нет — живыми нас не получат.
Сердце бьется так часто. Трепыхается, словно перепуганный воробей в клетке. А я такая медленная… И рукоятка «вайпера» — далеко.
Падаю на пол. Очень неуклюже… Стиснув зубы, тянусь к автомату.
Глухой удар за спиной. Бьет по ушам, будто чудовищную бочку уронили. Я не оборачиваюсь, я слишком занята — непослушными пальцами пытаюсь нажать спусковой крючок. В эту секунду полновесный грохот автоматных очередей раскалывает воздух. Ни «барсы», ни «вайперы» на такое не способны. Только старые добрые АКМы.
Пули свистят над головой, но, похоже, в меня никто не метит. Слишком заняты друг другом. Вжимаясь в пол, осторожно оборачиваюсь.
Железная дверь в дальнем конце коридора, та, что ведёт в торговый зал, вырвана вместе с замком и перекошенно свисает на единственной уцелевшей петле. Будто выбита ногой великана. Это сколько же им взрывчатки понадобилось?
Охранники «Матрикса» в броне и шлемах видят на полу мертвых товарищей и яростно пробиваются внутрь. Довольно опрометчиво с их стороны. Троих «виртанутых» они сразу укладывают наповал, но остальные, даже раненые, не отступают.
Секунд десять в коридоре над моей головой бушует настоящая свинцовая метель. Потом все стихает. Негромко стонут раненые. В воздухе — густой запах крови и пороха.
Благоразумно ожидавший этой минуты Иван выскакивает из «контрол-рума». За шиворот поднимает меня с пола и тащит к выходу в торговый зал. Несколько страшно долгих секунд я жду, что кто-то, спереди или сзади, остановит нас прицельной очередью.
Обошлось. Наверное, уже некому было стрелять.
Мы перепрыгиваем через груду тел охранников и выскакиваем в просторный, ярко освещённый зал. Лишь тогда из коридора вслед начинают разноголосно стрекотать «вайперы». Мы бежим, петляя и пригибаясь.
Перекошенные лица посетителей и продавцов таращатся на нас из-за витрин и стеллажей. Истерические женские вопли. В довершение всего — несколько уцелевших охранников «Матрикса» встречают нас огнём. Правда, АКМы сразу смолкают — трое наших ребят, затесавшиеся в толпе, вооружены лишь «керамиками», но действуют слаженно.
И все-таки мы по-прежнему в ловушке. Разве что она стала больших размеров. Стальные жалюзи на окнах опущены, входные двери заперты.
— Где взрывчатка?! — орёт Иван, хватая за грудки раненого охранника. Из горла у того булькает и на подбородок стекает красная пена.
— Оставь его, — говорю я. В горячке майор совсем не заметил у витрины открытый ящик.
Трое наших огнем из захваченных автоматов сдерживают «виртанутых». Иван бежит с ящиком в дальний конец зала и начинает крепить на жалюзи мягкие, похожие на пластилин бруски.
Я прячусь за стеллажом из бронестекла. Чувствую себя уже лучше, но толку от меня всё равно немного. Поэтому я делаю то, что по силам. Успокаиваю граждан. Чтобы сидели тихо и не мешали:
— Не волнуйтесь, всё под контролем. Спецоперация Интерпола…
— Сетевых хулиганов ловите? — въедливо лыбится длинноволосый субъект в коричневой бандане. Поперек черной футболки — белая надпись «Софт с лицензией — деньги на ветер».
Надо же, идейный попался. Из тех, чья идейность ограничивается болтовней на кухне или в анонимных сетевых конференциях…
Что бы ему соврать? Вот ещё, голову ломать…
— Пресекаем самогоноварение в особо крупных размерах. Понял, мальчик?
«Мальчику» уже за тридцать, но под моим взглядом он сразу сникает и становится тише воды ниже травы.
Если б я и себя могла так же легко успокоить. В голове будто часы тикают. Сколько секунд у нас осталось?..
Одно хорошо. Больные руки начинают понемногу слушаться. Щупаю предплечье. Как раз там по касательной прошлась пуля…
Даже не верится! Рака затянулась! На рукаве дырка, а на коже — ни следа.
Иван отгоняет людей подальше от готового к взрыву окна. «Идейный мальчик» с проворством таракана забирается в узкую щель между столом менеджера и стеной. И как он, бедняга, сумел туда втиснуться?
Дистанционный взрыватель в руках майора. Что-то у него не выходит… Ну же, ну! Сейчас все решится!
Словно почуяв это, «виртанутые» бросаются в атаку. И происходит невозможное. Они прорываются сквозь огонь трех «Калашниковых». Вздрагивают от прямых попаданий, какие-то красные куски вылетают из тел, но они не останавливаются. И с радостными воплями косят очередями всё вокруг.
Пули звенят по металлу, стучат по бронестеклу, словно стая рассерженных шершней, носятся в воздухе. И жалят, жалят насмерть вжимающихся в пол людей. Крики, стоны… Какой-то обезумевший мужчина бросается через зал, но тут же падает.
Одна из пуль бьет в стереопроектор на потолке, и там что-то срабатывает. Розовые прозрачные птицы бесконечной стаей летят через весь зал, кружатся, словно последняя галлюцинация, над ранеными и убитыми.
Два «Калашникова» уже молчат. То ли патронов нет, то ли наших ребят подстрелили. Я ползу к ним на выручку. По-прежнему слаба, как привидение, но нажимать курок я могу. Чужой «вайпер» в моих руках оживает, выплевывая короткую очередь, и сразу затихает. Магазин почти пустой…
Гэймеры не обращают внимания на раны. Идут в полный рост. Сквозь витрину я хорошо их вижу. А они меня — пока нет. Бронестекло с их стороны — непрозрачное.
Но почему их так много? Двенадцать! А должно остаться меньше восьми. Я присматриваюсь. И не верю. Впереди, ковыляя на полуперебитой ноге, вышагивает… тот самый парнишка, который убил Семёна. И который сам умер на наших глазах! Сейчас он уже не бледный, а землисто-серый. Как и положено мертвецу. Кровь давно вытекла через пробитую артерию…