Разорвала упаковку, дослала кусочек и принялась жевать под пристально-испуганным взглядом девочки. Проглотила.
— Не отравлено. Понимаешь?
Она слабо кивнула.
— Можно есть. Только не всё сразу. А то заболеете.
Пора было идти.
Но что-то не отпускало меня. Я сдвинула «ночники» и несколько секунд смотрела на детей так. Пляшущий огонек светильника придавал худеньким лицам больше жизни, чем её было на самом деле.
— Вам надо уходить, — выговорила я наконец. Из этого дома. Из этого квартала. Следом за нами могут прийти другие… Опасные.
Распахнула железную дверь и, взлетев по лестничному пролёту, догнала своих. Грэй и Артём молча стояли в сумрачной комнатке без окон и ждали.
Они слышали? Да, я сделала глупость. Теперь по Развалинам поползут слухи. О трёх выбравшихся из-под земли беглецах. О том, что по пятам за ними движется беда.
Такую интересную историю осведомители не прохлопают. А честные — могут испугаться. И не пустить нас в свой район.
Доктор был без «ночников» и шапочки. Я могла видеть лицо.
— Грэй…
— Да, я знаю… Все правильно, Таня.
Взглянул на меня, будто ничего не произошло. Прищурился почти весело:
— А теперь нам надо оказаться как можно дальше отсюда.
Глава 2
Короткий коридорчик. Перекошенная и свисающая на одной петле дверь. Наконец-то мы шагнули к яркому дневному свету. Первое, что я заметила — кусок выгоревшего календаря на стене. Число «2012» и смешной разноцветный драконник всё ещё отчётливо выделялись на желтоватом фоне. Точно такой — я купила на вокзале, по дороге домой… Повесила его у нас в гостиной, рядом с книжной полкой… Январь 2012-го, как раз после успешного завершения первой сессии… Последняя мирная поездка в Воронеж.
Деревянный пол — едва ли не весь выломан с мясом, а это клочок бумаги — уцелел.
Другие открытия оказались не такими приятными.
У пустого оконного проёма стоял юноша лет шестнадцати и пристально вглядывался куда-то наружу.
Был он высок и костляв. Одет в драный российский камуфляж. В руке держал нож. Хороший спецназовский нож. Кажется, что-то строгал из куска деревяшки. Рядом с его коленом к стене был прислонен АКМ.
Остатки половиц заскрипели у нас под ногами, но юноша обернулся не сразу. Пробормотал:
— Иришка, я же говорил внизу посидеть…
Увидев нас, он оцепенел.
— Привет, — сказал Артем. — Мы тут проходили мимо…
Физик нервно ухмыльнулся. Запас его красноречия слишком быстро исчерпался.
Грэй более конкретен, хотя и вежлив:
— Пожалуйста, положи ножик и отойди в сторонку.
Юноша покосился на свой АКМ, но не стал возражать. Пистолеты-пулеметы в наших руках выглядели разумными аргументами.
Доктор взял автомат, а нож зафутболил глубоко под края половиц.
В это мгновение ситуация осложнилась. В оконном проёме возникла еще одна физиономия. Почти детская. Физиономия удивлённо моргнула и не слишком дружелюбно на нас вытаращилась. А со стороны дверей заскрипело. Кто-то невысокий зыркнул внутрь и исчез, быстро, как привидение.
Грэй, не сводя глаз с местных, хлопнул меня по плечу. Я поняла без слов. И пока мы с Артёмом шли в дальний конец комнаты, балансируя на гнилых досках, и карабкались через высокий подоконник, Грэй осторожно пятился, прикрывая отход.
Когда он последним спрыгнул на кучу мусора, мы бросились за угол ближайшего здания. Промчавшись квартал, резко метнулись влево. Нырнули в кусты. Ещё пару кварталов бегом. Удивительно сохранившийся скверик. Грэй освободился от трофейного АКМа, сунув его в густую траву.
Минут пятнадцать мы без передышки неслись, петляя между домами и никого не встретив. Кругом был обычный пейзаж. Мусор, остатки домашнего скарба, разбросанные поперёк улиц. Всё покрыто застарелой грязью и пылью. Только трава, пробивавшаяся везде сквозь мусор, сквозь трещины на асфальте — да еще деревья были живыми. И совсем живыми казались солнечные лучи в россыпях битого стекла на тротуарах.
Солнце пекло так, что мы сразу взмокли, словно лошади на скачках. А воробьи радовались и громко чирикали. Солнцу и воробьям не было дела до наших игр.
Чуть сбавили темп. Артём уже порядочно запыхался. Но держался молодцом:
— Ребята… а куда мы вообще-то движемся? — спросил он, сдирая с себя шапочку.
— До следующего входа в подземную сеть — километра три, — пояснил Грэй. — Это другая ветка, по ней даже в Химки можно добраться.
— Ты проверял, от Чингиза нет сообщений? — напомнила я.
— Ничего, — вздохнул доктор.
Спустя пару минут мы поняли, что за нами следят. Да, мы по-прежнему никого не видели. Кругом было пустынно. И воробьи чирикали так же беззаботно. Только ко всему этому добавились шорохи — едва различимые. Иногда — слабый хруст стекла под ногой. Иногда в окнах мелькали неясные силуэты. Это раздражало. Будто чужой взгляд, всё время направленный тебе в затылок.
Но на самом деле чужаками здесь были мы.
И так уж погано вышло, что с самого начала гостям и хозяевам пришлось наставлять друг на друга оружие. После такого глупо ожидать радушного приёма.
Асфальт мягчел под солнцем. Даже в тени было жарко. Я давно последовала примеру товарищей и стащила шапочку. И все равно пот заливал глаза.
Мы шли вперёд. Нас не останавливали. Пока они только наблюдали.
Откуда-то издалека послышалось характерное жужжание. Я рванула Грэя и Артема за плечи. Мы нырнули в ближайший дверной проём и замерли, прижавшись к стене.
Вертолетный робот пронесся над крышами. Завис. Опять начал приближаться. Физик беззвучно, одними губами выругался матом. Потом так же беззвучно попросил у меня прощения…
А «шпион» еще долго ходил над кварталом большими кругами. Но снижаться не стал. Не по нашу душу.
Мы обождали, пока все стихло. И высунулись из укрытия.
— Э-эй! — донеслось от соседнего здания.
Грэй дернул Артема за куртку, пригибая книзу, а сам осторожно глянул в окно. Снова присел. Зашептал:
— Не меньше трёх. С автоматами. Второй этаж, угол.
— Эй! Поговорить надо! — голос звучал молодо, но с командирски-басовитыми нотками. Как у человека, не привыкшего разбрасываться пустыми словами.
— Думаю, с той стороны тоже ждут, — почесал подбородок Грэй.
— Я проверю, — дернулся физик.
— Зачем. И так ясно. Нас взяли в кольцо.
Артём нервно поёжился. Достал из кармана флягу с водой, сделал изрядный глоток. Спохватился и торопливо предложил мне. Я не отказалась. Потом дала флягу доктору. Пока он пил, ещё раз проверила свое оружие. Чисто машинально. Но неужели нам всё-таки придётся в них стрелять?
— Эй! Вы чё там, оглохли на хрен? — тем временем вмешался другой, более тонкий и нетерпеливый голосок.
— Что будем делать? — наморщил лоб Артём. — Отбиваться?
— Иногда ты меня пугаешь, мой друг, — усмехнулся доктор. — Люди соскучились по общению. Откровенному и неформальному. Что ж их убивать за это?
— Под дулом автомата — это уже не общение, а извращение.
— Если бы нас хотели пристрелить, Артёмчик, — застрелили бы без всяких церемоний. С детской непосредственностью.
— Пускай кто-нибудь выйдет без оружия! — донесся командирский голос. — Я тоже буду чистый.
— Я пошёл, — сказал Грэй тоном, не терпящим возражений. Положил «барс», сбросил рюкзак, снял гранаты с бронежилета и шагнул в дверной проём. Я замерла у окна, с пальцем на спусковом крючке «вайпера». Артём сморщился как от зубной боли.
Рядом с закопченной многоэтажкой возникла невысокая фигура в грязно-пятнистых штанах и куртке. Фигура направилась в нашу сторону. Движения были такими же уверенными, как и голос.
Через секунду я получше разглядела лицо. Смугловатое, выбритое, почти молодое — если бы не глубокие морщины, проступавшие у глаз. Длинный шрам на левой щеке, как бледный след крохотной молнии. Короткий ежик очень светлых, будто выгоревших волос. И глаза тоже светлые — кусочки голубоватого льда…
Незнакомец шагнул из тени. Тут до меня дошло.
— Артёмчик, он же седой! Совсем седой… — зашептала я.
— Да ну, ему же и тридцати нет, — отозвался физик. — Крашеный. Точно крашеный, — и сердито сплюнул, — панк доморощенный.
Уж на панка этот точно не смахивал.
Я быстро переползла к другому окну, чтобы увеличить свой сектор обстрела. Отсюда я могла хорошо видеть обоих.
— Привет, — сказал «командир», останавливаясь за пару шагов от Грэя. И шагах в десяти от меня. Ко мне он сейчас был даже ближе, чем к своим.
— Привет.
— Какими судьбами в наших краях?
— Да так, — уклончиво заметил Грэй. — Экскурсия по местам боевой славы. Дышим воздухом, любуемся архитектурой.
— Ага, — прищурился седой. — Ну и как?
— Вполне. Чувствуется, знаешь, стиль. Ничего лишнего. Ни стекол, ни полов. Ни людей. Сплошная экономия и коммунальная реформа в действии. Рыжий, случайно, не водит сюда экскурсии МВФ?
— Пока только полицаев.
— Зря. Старый Комдессю уписался бы от восторга.
«Командир» хмыкнул, насмешливо склоняя голову.
— А ты веселый…
— Жизнь заставляет, — пожал плечами Грэй.
— И какие дальнейшие планы?
— Продолжить экскурсию.
— Может, нужна помощь? Опытный экскурсовод?..
— Да нет, спасибо. Не хочется, знаешь, никого отвлекать. И потом, я люблю отдыхать «дикарем». Ходить где хочу, когда хочу…
Седой смерил доктора внимательным взглядом:
— Так можно и на скандал нарваться… Случайно.
— Обожаю скандалы, — ласково расплылся Грэй. — Правда, специально их никогда не ищу. Я — вообще, тихий и покладистый.
— В городе — большая «буча». Полиция и «охранка» стоят на ушах. А ещё, говорят, дня три назад какого-то серьёзного америкоса грохнули… Разве не слыхал?
— Откуда? — вполне искренне удивился доктор и сочувственно поцокал языком. — Что творится, а-а, что деется… Совсем люди обнаглели.
— Точно, — кивнул седой. — Из-за этой самой «бучи» мы склад потеряли. Боеприпасы, продукты — все накрылось.