От вопроса Баевский немного опешил. Размышления на эту тему у него имелись, но он не думал, что руководство в столь скором времени увидит в портале проблему.
— Боюсь, любой мой ответ будет неверен. Хоть мы располагаем множеством данных, объект остаётся очень сложным в анализе.
— Доложите сразу, как появятся стоящие идеи и оценка возможных рисков. У вас на столе какие-то бумаги — появилась новая информация по порталу?
— Отчасти. Как я уже писал в отчете, атмосфера вокруг портала отравлена из-за большого содержания фосгена, а также большого, но не смертельного для магов, содержания меланиса. Кроме того, присутствует ряд других веществ, неблагоприятных для человека — если проводить сравнение, то без фосгена и меланиса воздух будет, как в очень грязном промышленном городе. И вот у меня встал вопрос: как должны выглядеть формы жизни, способные выжить при большом содержании фосгена. Вполне возможно, то, что ядовито для нас, совершенно не ядовито для существ по ту сторону.
— Эту идею надо развить. Соберите воедино все известные данные, и мы поставим задачу перед химиками и биологами.
— Товарищ генеральный секретарь, — произнес министр обороны Черданцев. — Разрешите сказать.
— Да, конечно.
— Я предлагаю отправить на разведку кого-то из числа магов. Возможно, прежний разведчик погиб из-за большого содержания меланиса, и с магом всё будет по-другому…
Для обычного человека меланис является ядом, но у магов он находится непосредственно в крови. Собственно это и позволяет людям колдовать.
— Профессор, что думаете по этому поводу? Это будет иметь смысл?
— Такая попытка необходима… — с трудом выдавил из себя Баевский.
— Полковник Гавриленко, объявите о поиске нового добровольца. Невосприимчивость к окружающему меланису у выбранного мага должна быть выше среднего.
— Так точно.
— Когда кандидат будет готов, передайте его досье нам. Ориентировочно, операцию надо будет провести завтра в 9:30 утра. Все защитные меры — скафандр, баллоны с газом — как и в прошлый раз.
— Будет сделано.
— Вам назвали причину объявления повышенной боеготовности?
— Никак нет.
— Тогда, думаю, вам стоит знать, хотя и информация очень двусмысленна. Передаю дословно фразу на открытке, подаренной вавилонским послом: «СССР пожалеет о том, что открыл портал».
Глава 3
На небе не было ни единого облачка. Асфальтную шкуру земли перегрело настолько, что жар создавал искажение в воздухе. Вроде середина августа, но жарит, как в июне-июле… В автобусе с кондёром было находиться гораздо приятнее, чем на улице.
Отойдя немного от толпы пассажиров, я стал думать, на какую остановку пойти. Был вариант поехать к сестре матери, тёте Лене, или же направиться в центр города. Хотя выбора, по сути, не было — я обещал тёте заехать в гости, как буду в Нижнем.
Долго щурясь от солнца, я нашёл нужный контакт и набрал номер.
— Женя, привет, — раздался из динамика радостный голос. — Ну что, в университет поступил? Когда тебя в Нижнем ждать?
— Здравствуйте, да, собственно, я уже тут…
— Что?! А почему не предупредил? Я бы стол накрыла… Так ты в какой университет в итоге поступил?
— Пока ни в какой. Надо отдать оригинал аттестата, и меня зачислят.
— А в какие прошёл по баллам?
— Во все. Сейчас решаю, пойти учиться в МГУ или выбрать военку. Для этого как раз в Москву еду.
— Ну, ты даешь, Женя! Прошёл в МГУ и даже этим не хвастаешься! Да и какая, вообще, военка?! Сдурел, что ли? У вас по мужской линии, практически, проклятье — до тридцати ни один Калинин не доживает. Поступай в МГУ и даже не думай о военке!
— У меня способности, тёть Лен. Да и военная стезя, можно сказать, у меня в крови — два деда, отец, мать.
— И все в могилах… Разговор, конечно, не для телефона, но, Женя, прошу — поступай в МГУ. Или, хотя бы, найди себе жену и ребенка заделай. А после рискуй, как вздумается.
— А что мешает мне быть военным и искать параллельно женщину сердца?
— Так у тебя будет меньше свободы действий! Командируют тебя куда-нибудь на Чукотку и ищи там «женщину сердца» хоть до посинения.
— Ладно, разговор действительно не для телефона…
— К нам в гости приедешь? Раз поступил в Москву, уже точно надо устраивать праздничный стол!
— Тёть Лен, я ещё не поступил. Вот поступлю — отпразднуем.
— Ага, знаю тебя! Сейчас в Москву уедешь, и когда тебя потом ждать?!
— Всё равно рано или поздно приеду… Куда я денусь?
— Всё, решено — празднуем сегодня. Билет в Москву уже взял?
— Да, вечером на десять сорок. По вашему дельному совету, я взял билет на ночной поезд, а не на «стриж», как в прошлый раз с Исаевым. Сидеть четыре часа гораздо утомительнее, чем просто спать всё это время.
— А то! Раз у тебя так много времени, то тем более езжай к нам. Я сейчас сбегаю в магазин и куплю что-нибудь вкусное к столу.
— Может, я просто тортик возьму и посидим, чаю попьём? Не хочу вас утруждать…
— Так я всё равно в отпуске, а тут такой повод! Но лучше бы заранее предупредил… Ты сейчас где?
— На автовокзале.
— Дел же у тебя никаких в Нижнем нет?
— Только если погулять на Покре. Хотя, это и делом не назовешь.
— Тогда жду тебя у нас!
— Хорошо…
Хотел обойтись малой кровью, но не получилось. Тетя Лена всегда ко мне хорошо относилась: то гостинцев отправит, то приедет навестить. Она даже хотела меня усыновить, когда мне было восемь, но я отказался — не хотелось бросать Саню одного в детдоме.
По сути — кардинальное решение в моей жизни, знаковое. Согласись я на опекунство, был бы сейчас совершенно другим человеком. Не хуже, не лучше — просто более «комнатным». В детдоме порой творился настоящий ад, и тот, кто его прошёл, определенно сильно закалился.
Немного подумав, я решил поехать на метро. До станции идти дольше, чем до остановки, но зато внутри метро будет живительная прохлада.
И всё-таки, какой Нижний Новгород большой город! Дальнее Константиново можно обойти за час, а тут за это время только линию метро проедешь!… Москва, так вообще, какой-то космос — там линий и станций в десять раз больше, чем в Нижнем.
Да и сколько в столице народа… В Нижнем метро хотя бы в дневное время полупустое, а в Москве почти всегда, как в час пик. И сколько у них транспортных развязок не строится, всё равно мало…
Я вышел на «Кировской» и обнаружил, что у меня два пропущенных вызова — оба от тёти. Она сказала, чтобы я оставил сумку у них и пошёл вместе со Светой и Димой в кондитерскую за тортом.
— Женя, привет… — скромно поздоровалась Света, когда я зашёл в квартиру. Она была моей ровесницей, но сильно мы никогда не общались. Дочка, как и мама, светловолосая красавица. — Дима, давай скорей!
— Привет. Куда мне сумку поставить?
— Ставь прямо тут, в коридоре.
— Света, — послышался голос с кухни. — Ты помнишь, как дойти до кондитерской?
— Мам, конечно, помню… И в конце концов, навигатор есть.
— Навигатор — навигатором, а своя голова на плечах всё же должна быть. Тем более, это не другой город, а наш район.
Дима вышел их комнаты.
— Знаю… — сказала Света, быстро накинув обувь. — Мам, мы пошли!
Я протянул Диме руку для рукопожатия, сжав его небольшую кисть.
— Сильнее здоровайся! Батька тебя не учил?
— Учил…
— Ты не тепло оделся? На улице жара ужасная.
— Он любит на себя побольше напялить, — усмехнулась Света. — Дим, потом не ной, что сварился.
— Не буду! — запротестовал мелкий, слегка бычась на сестру.
Мы вышли на улицу и долго ни о чём не разговаривали. Дима, как и предполагалось, очень быстро «сварился» из-за штанов и длинной рубахи. Но мученического вида он старался не подавать.
— Свет, а ты в какие вузы прошла?
— В Мининский и Лобачевский. Наверно, в итоге выберу лобач. Может, я бы и в Москву прошла, но мама меня туда не отпускает.
— Ну и правильно. Ничего хорошего в Москве нет.
— А сам-то туда поступаешь! — улыбнулась девушка.
— Мне свою магию надо развивать… Да и там больше возможностей.
— Это верно… Кстати, мы почти пришли, буквально несколько домов осталось, — Свете махнула рукой какая-то девушка, сидевшая на скамейке детской площадки. — Ой, Жень, подождешь секунду? С одноклассницей поздороваюсь.
— Да иди, здоровайся, я всё равно никуда не тороплюсь.
Света убежала к подруге, а мы с Димой отошли с тротуара во двор.
— По школе не соскучился? — спросил я у мелкого.
— Конечно, нет! Каникулы вроде только начались, а уже через пару недель кончаются!
— С каникулами всегда так. Не успеешь оглянуться, как снова пора на учёбу, — Я увидел через дорогу киоск с холодными напитками и мороженым. — Не хочешь по пломбиру съесть?
— Хочу!… Но мама будет ругаться, что мы сладкое перед обедом ели.
— А мы ей не скажем. Надо у Светы спросить, будет ли…
Я повернулся к детской площадке, и меня взял холод. Рядом со Светой и её подругой было какое-то ужасное существо. Оно походило на женщину, однако, и доли прекрасного в нём не было — двухметровый рост, тощее тело, одетое в белый балахон, и длинные чёрные волосы, закрывающие лицо. Американские фильмы ужасов я не любил, но нечто подобное бывает именно там.
Настоящая женщина-призрак — по другому и не скажешь…
Девушки закричали. Тварь напала на мужчину в нескольких метрах от Светы. Открыв рот, монстр стал буквально засасывать лицо несчастного… Выглядело это мерзко, хоть всё и происходило под каким-то магическим искажением.
Тело мужчины упало. Его лицо было иссохшим, как у мумии… Сомнений, что он мертв, не возникало — из него как будто в прямом смысле высосали жизнь.
— Света, бегите! — крикнул я девушкам, и побежал к ним.
Они стояли столбом, парализованные от страха. Кричать они перестали. Схватившись друг за друга руками, они смотрели, как тварь приближается к ним — что-то сделать самостоятельно девушки уже были не в силах.