Личное - руки, лики, волосы - шилось шелком на прокол. Особенно тщательно исполнялись лики. Употреблялось два вида швов - «в раскол», когда каждый последующий стежок расщеплял предыдущий, и гладь. Ощущение объема создавалось направлением наложения стежков - шитье «по форме» или притенениями (нитями более темного гона). Полосы притенения по абрисам ликов и вокруг глаз придавали изображению графичность и уплощали его.
Мастерицы сотрудничали с иконописцами, специалистами по написанию букв и надписей. Однако гармония, выразительность и содержательность целого зависели прежде всего от вышивальщицы. На шитых произведениях часто имеются надписи с именем вкладчика и датой, указывающие на мастерскую, из которой вещь вышла.
Украшением музейной коллекции древнерусского искусства является пелена «Христос с апостолами», или «Союзом любви связуемы апостолы». Она шита княгиней Анной Шуйской, второй женой удельного князя Федора Борисовича Волоцкого, в период с 1505 по 1510 год и предназначалась для Воскресенского собора г. Волоколамска. Безупречность композиционного построения, изысканная хрупкость вытянутых фигур, плав-вый обобщенный силуэт позволяют предположить, что рисунок изображения дан иконописцем школы Дионисия.
С течением времени пелена утратила первоначальный фон из темно-синей камки, почти исчезла надпись на кайме, но и сейчас это произведение пленяет красотой рисунка, сочетанием нежных цветов, мастерством исполнения.
Лицевое шитье бережно сохранялось. Когда шитые предметы ветшали, их сохранившиеся части перекладывались на новый фон, соединялись с другими фрагментами или дополнялись вновь исполненными. Пример подобного рода - пелена «Богоматерь Умиление с деисусом». Она составлена из пяти частей, принадлежавших первоначально двум предметам. Средник, деисус, переложенный на новый фон, и три орнаментальных полосы рукой искусной мастерицы объединены с безупречным вкусом в единое целое. Особенной тщательностью исполнения отличается средник пелены, датируемый концом XVI века.
На рубеже XVI - XVII веков исполнена малая плащаница с изображением Христа, лежащего на «камне гробном». Она создана в мастерской жены боярина Дмитрия Ивановича Годунова Стефаниды Андреевны, о чем свидетельствует шитая вкладная надпись. Произведения годуновских светлиц отличаются грамотным изысканным рисунком, высоким мастерством исполнения. Характерной особенностью являются толстые двойные прикрепы, создающие узор одежд. Плащаница из музейного собрания привлекает сочетанием цветного шелка с мягким блеском золотных и серебряных нитей, объединенных традиционными цветами (вишневым и лазоревым) камки средника и каймы.
Плащаницы с кратким вариантом сюжета «Положение во гроб» использовались в качестве покровцов (воздухов) на церковные сосуды и были широко распространены. На покровцах этот сюжет встречается и в развернутом варианте. На выставке демонстрируется малая плащаница, поступившая в музей из бывшего Саввино-Сторожевского монастыря, на которой сюжет дан развернуто. У изголовья Христа - богородица, Мария Клеопова и Мария Магдалина. За камнем скорбящий Иоанн Богослов. Справа Иосиф Аримафейский, опускающий на камень ноги умершего, и горестно склонившийся Никодим. Композиция почти идеально вписана в равносторонний треугольник, для нее характерны уравновешенность и покой. Резкая черная линия, очерчивая фигуры, приобретает на фоне сплошного «металлического» шитья значимость самодовлеющую, становится главным элементом выразительности.
В XVII веке шитые произведения приобретают все большее сходство с ювелирными изделиями. Не только в орнаментальном, но и в лицевом шитье все обильнее применяют жемчуг, драгоценные камни, блестки, бить, канитель, усложняющие и утяжеляющие поверхность предметов. В некоторых случаях мастерицы имитируют чеканную поверхность металлических изделий. Набор покровцов, вложенных купеческой женой Ксенией Федоровной Юдиной в 1649 году в церковь Воскресения в Панех в Москве, которая позже стала церковью московского подворья Воскресенского Новоиерусалимского монастыря, даже для середины века - явление исключительное по разнообразию примененных в них материалов. Композиции «Положение во гроб», «Поклонение агнцу», «Распятие» изобилуют подробностями в передаче сюжетов. Фон средников покровцов сплошь зашит золотными нитями. Фигуры рельефные и шиты волочеными нитями. Контуры изображений обведены жемчужным бисером, канителью разных видов, золотым шнуром. Часть деталей низана крупным жемчугом, шитье украшено кастами (обрамлениями) с цветными вставками. Общее впечатление роскоши усиливается яркостью светло-зеленой атласной каймы с шитой на ней литургической надписью и второй каймой из золотного петельчатого аксамита. Покровцы из-за обильного применения драгоценных материалов, тонких, почти незаметных прикреп и рельефной поверхности воспринимаются, как иконы в окладах. Линейная выразительность и глубина содержания растворились здесь в стихии декоративности.
Распространенным явлением в лицевом шитье XVI - XVII веков было иконное шитье. Известны случаи, когда с наиболее почитаемых икон делались шитые копии. Примером такого копирования является шитая икона «Богоматерь Владимирская», происходящая из Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. С удивительной тщательностью знаменщик-иконописец, а за ним и мастерица перенесли на ткань основные линии живописного изображения, повторив все его особенности. В лике Марии подчеркнуты топкость и удлиненность каждой черты, в лике Христа линия выявляет округлость и младенческую мягкость, свойственные изображению на оригинале. Точность воспроизведения линейной основы композиции, сплавленность мелких стежков, наложением которых лепится форма ликов и рук, позволили в технике гораздо более условной, чем иконопись, приблизиться к передаче того невыразимого словами состояния внутренней сосредоточенности, любви и мудрого принятия трагической необходимости страдания, которые в высшей степени присущи живописному прототипу.
Замечательным дополнением к среднику является шитая на кайме серебряной канителью надпись, производящая впечатление изысканного орнамента. Надпись - тропарь на Сретение иконы Владимирской Богоматери - начинается словами: «Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко заря солнечная…» Первоначально икона была украшена жемчужной обнизью по контурам, драгоценными камнями в нимбе Марии и серебряными чернеными дробницами (металлическими накладками) с надписями. В 1680-е годы драгоценный убор «был с нее снят и переделан в иные утвари». Вероятно, к тому времени шитье обветшало, жемчуг начал осыпаться. Однако и без своего убранства «Богоматерь Владимирская» пленительно прекрасна и является одним из лучших произведений царицыных светлиц первой половины XVII века.
Лицевое шитье использовалось и при создании предметов для священнического облачения. В составе музейной коллекции имеется целый ряд произведений такого рода. Среди них прежде всего следует назвать палицу середины XVII века, происходящую из Саввино-Сторожевского монастыря.
Палица - непременная принадлежность облачения высшего духовенства (привешивается к поясу за один угол в виде ромба). Она символизирует меч духовный и трактуется как знак победы над смертью, символ воскресения Христа. Поэтому чаще всего на палицах представлено «Воскресение - Сошествие во ад». Палица из музейного собрания содержит нетрадиционный сюжет. Это композиция на тему «Рождество Богородицы». Выбор сюжета объясняется первоначальной принадлежностью палицы к имуществу Богородице-Рождественского собора Саввино-Сторожевского монастыря. Разработка сюжета в духе жанровой сцены, повышенная декоративность делают этот памятник заметным в ряду других подобных произведений XVII века.
На оплечье фелони - колокола золотного турецкого бархата (середина XVII века) шито распятие с предстоящими, пятичастный деисус, фигуры пророков, московские и новгородские святые - митрополиты и основатели наиболее почитаемых па Руси монастырей. Изображения расположены рядами, разделены серебряным витым шнуром. Содержанием и построением шитая композиция напоминает иконостас.
Выделяется художественными и техническими особенностями группа предметов, поступивших в 1933 году из бывшего Валдайско-Иверского монастыря. Трагичность и торжественность сцен на покровцах и оплечьях смягчены повышенной декоративностью шитья и вниманием к мелким подробностям сюжетов. На по-кровце с композицией «Положение во гроб» мастерица вышила даже дым, идущий из кадила. В отличие от большинства произведений лицевого шитья XVII века, где лики типизированы, а жесты условны и несколько однообразны, персонажи здесь наделены индивидуальными чертами, их эмоциональное состояние подчеркнуто постановкой фигур и жестами. Написание некоторых букв, изображение по западноевропейской традиции апостола Павла с мечом, на который он как бы опирается, читая книгу, а также особенности техники исполнения и мотивы орнаментов дают основание считать, что эти памятники выполнены мастерицами из числа белорусских переселенцев (из городов Орши, Копоси, Мстиславля и др.), которые жили в монастырских вотчинах. Известно, что вслед за монахами из Белоруссии на Валдай переселялись мещане, преимущественно мастеровые люди.
В целом для произведений этой группы характерны фольклорность, идущая от белорусской живописи того времени, склонность к повествовательности, красочность и торжествующая декоративность. Лицевое шитье дополнено полосами пышного растительного орнамента: на поземах и горках расцветают роскошные цветы. В шитье обильно использованы разноцветные яркие нити в сочетании с золотом и серебром, битью, блестками. Особенно нарядны оплечья, предназначенные для украшения стихарей и фелоней.
В искусстве шитья тесно взаимодействовали изобразительное и декоративное начала. Роль последнего постоянно увеличивалась, что было обусловлено самой природой вышивания. Лицевое шитье все больше тяготеет к декоративности, орнаментальное становится разнообразнее и сложнее по материалам и технике.