Часть проспекта от Рощинской улицы до площади Победы, до 1891 г. носившая название Московского шоссе и имевшая самостоятельную нумерацию, с присоединением к Забалканскому проспекту стала постепенно приобретать городской вид, хотя еще долгое время считалась промышленной окраиной Санкт-Петербурга (включалась в число городских проездов с 1908 г.). В октябре 1918 г. Забалканский проспект переименовали в Международный, а 20 декабря 1950 г. вместе с частью Московского шоссе от Рощинской улицы до площади Победы – в проспект им. Сталина. Современное название проспект получил 23 июля 1956 г. по Московскому району г. Ленинграда.
До 1940-х гг. на этом участке сохранялась нумерация домов по Московскому шоссе (еще прерываемая незастроенными ненумерованными участками и огородами), после 1950 г. постепенно заменяемая на сквозную нумерацию по проспекту им. Сталина. При этом частично изменилась нумерация домов на отдельных участках от Технологической площади до Обводного канала, между Киевской и Рощинской улицами. Исторические названия некоторых проездов, пересекающих проспект, в период с октября 1918 по 1952 г. заменялись на соответствующие политическим вкусам тогдашних властей города: 6 октября 1923 г. Малый Царскосельский проспект стал называться Малодетскосельским, тогда же названия улиц по номерам рот Измайловского полка были заменены на Красноармейские «с целью утверждения советской терминологии и в противовес прежнему названию», 3 августа 1940 г. Георгиевский пер. переименовали в ул. Решетникова, 27 февраля 1941 г. Старообрядческой улице дали название Ташкентской (историческое название части улицы за линией Балтийской ж. д. возвращено в 2005 г.), 15 мая 1965 г. Альбуминной улице присвоили название улицы Красуцкого, а Колмовской – улицы Глеба Успенского, площадь в конце проспекта, носившая название Средней Рогатки (Три Руки, Четыре Руки), с 12 ноября 1962 г. стала официально называться площадью Победы[664]. Строительство многоквартирных жилых домов и реконструкция промышленных зданий, развернувшиеся на проспекте в соответствии с Генеральными планами 1935, 1950 и 1960 гг., привели к возникновению новых кварталов, примыкающих к проспекту, и новых проездов, выходящих к нему. Таковы ул. Гастелло (наименована 10 июля 1950 г.), Авиационная и Бассейная улицы (наименованы 14 июля 1954 г), ул. Победы (наименована 15 сентября 1954 г.), Алтайская ул. (в современных границах), ул. Орджоникидзе и ул. Фрунзе (наименованы 20 декабря 1955 г.). На проспекте возникла Московская площадь (наименована 28 октября 1968 г.)[665].
В плане 1935 г. впервые выдвинута идея «Большого Ленинграда» с городами-спутниками. Основная особенность этого плана – ориентация на развитие города в южном и юго-западном направлениях. Московский проспект должен был соединить старый центр с новым, намечавшимся в 10 км к югу на пересечении с Центральной дуговой магистралью, где создавалась площадь с Домом Советов. В 1938–1939 гг. проект генерального плана переработан архитектором Л. А. Ильиным при участии архитектора Н. В. Баранова. Было решено отказаться от идеи нового городского центра и создать систему архитектурных ансамблей, связывающих исторический центр с площадью у Дома Советов[666]. В соответствии с этим планом на Международном проспекте в 1938–1940 гг. возвели несколько многоэтажных жилых и общественных зданий в стиле сталинского неоклассицизма, но полной реализации этого плана помешала война. Новый генеральный план 1948 г. (арх. Н. В. Баранов, А. И. Наумов) предусматривал восстановление и развитие Ленинграда. Авторы отказались от идеи создания центра города в виде протяженной оси и утвердились в том, что он должен находиться там, где возник и развивался.
Участок проспекта за путепроводом Окружной ж. д. – пример реализации генеральных планов 1930–1940-х гг. Проектировщики сохранили здесь лишь несколько зданий постройки начала ХХ в., предполагая их последующую реконструкцию, и оставили следующим поколениям зодчих немало нетронутых территорий для реализации их архитектурных фантазий. Исторические границы и нумерация участков, сохранявшиеся до середины 1940-х гг., при новой застройке обязательными не являлись. Архивные документы и сведения из иных источников позволяют в определенной степени воссоздать историю вновь застраиваемых территорий.
Генеральный план «Большого Ленинграда», кроме направлений развития города, устанавливал и нормы плотности населения на территории: 500–600 человек на гектар, что было втрое-четверо меньше, чем до 1917 г. В наибольшей степени поставленным задачам удовлетворял процветающий в советской архитектуре конца 1930-х – середины 1950-х гг. сталинский неоклассицизм, недаром на участке Московского проспекта от Рощинской улицы до площади Победы в 1935–1940 гг. возведено около 30 зданий этого стиля, а в их строительстве участвовали видные ленинградские архитекторы А. И. Гегелло, В. А. Каменский, А. И. Князев, Е. А. Левинсон, Вяч. В. Попов, С. Б. Сперанский, Н. А. Троцкий, И. М. Чайко и др., те же архитекторы, «которые мыслили в категориях масштабного перепланирования Петербурга еще и в позднеимперское время… Здесь можно говорить даже не о „второй волне классицизма“, а о реанимации, восстановлении после конструктивистских экспериментов первой советской архитектурной утопии, того самого неоклассицизма начала ХХ века»[667].
Архитектура сталинского неоклассицизма отличалась наличием декора (балконы с балюстрадами, колонны, лопатки, протяженные тяги, барельефы и пр.), украшающего только фасады выходящих на главные улицы зданий первой линии. Это красивая декорация для проезжающих чиновников и демонстраций трудящихся. Дворовые фасады тех же домов бывают даже неоштукатурены. Во дворах возводились дома простейшего оформления, часто предназначенные под коммунальное заселение. Особенности планировки и отделки таких домов – мощные теплые стены, потолки от 3 м и выше (это обусловлено, в том числе, расчетом под коммунальное заселение – для проживания нескольких человек в одной комнате требовался определенный объем воздуха) с лепными розетками и прочими украшениями, просторные кухни, раздельные санузлы, в основном паркетные полы. В таких домах редкие однокомнатные квартиры чаще всего имеют площадь в 32–50 кв. м, двухкомнатные – 44–65 кв. м, трехкомнатные – 59–80 кв. м (а в домах, возводимых специально для «персонального» заселения, и до 150 кв. м), четырехкомнатные квартиры – 80–100 кв. м. Первый этаж здания часто сооружался более высоким – в нем размещались магазины, почтовые отделения и другие социально значимые объекты.
При всей значимости для города построек «сталинского неоклассицизма» нельзя не согласиться с упреком всех подобных стилей во вторичности, высказанном А. Н. Бенуа еще в 1917 г.: «Даже в наиболее удачных произведениях подкладка остается нездоровой и шаткой, отсюда какие-то провалы в находчивости… пока хватает готовых материалов, архитекторы-классицисты работают красиво и изящно, но как только появляются непривычные новые условия, они… соединяют несоединимое, компилируют»[668].
Всего за годы реализации плана в 1936–1941 гг. на Московском шоссе возвели 74 здания. Здесь же появилось главное сооружение будущего нового центра – Дом Советов. Начатый в 1936-м, к 1941 г. он был почти закончен. Война прервала реализацию этого плана, а составленный после войны новый Генеральный план (принят в 1948 г., откорректирован в 1951-м) сохранял роль общегородского центра за исторической частью города.
Нечетная сторона
Как и ранее, возьмем за основу рассказа список домовладений на этом участке проспекта, приведенный в адресной и справочной книге «Весь Петроград» на 1909–1917 г. (ранее список домовладельцев не приводился, хотя адреса по Московскому шоссе встречаются в списках жителей и в справочных книгах более ранних лет выпуска). Эта часть проспекта относилась к Нарвской полицейской части и была ее восточной окраиной.
Наиболее сложно сопоставить историческую застройку с современной на нечетной стороне проспекта: выявленные документы называют здесь не более 20 домовладений, тогда как на этом участке современного Московского проспекта не менее 50 зданий, своими размерами намного превосходящих скромные постройки бывшего Московского шоссе. И если об исторической застройке участков от Рощинской до Кузнецовской улицы можно достаточно достоверно судить на временном интервале от конца XIX в. до начала 1940-х гг., то застройка всей остальной нечетной стороны проспекта относится к периоду от начала 1950-х гг. до настоящего времени.
Установить соответствие исторических адресов участков нечетной стороны Московского шоссе и нечетной стороны современного Московского проспекта оказалось возможным только по адресам существовавших в 1940 г. заводов и учебных заведений[669], поскольку на доступных планах города интересующих нас периодов нумерация участков и домов отсутствует, а из списков домовладельцев Московского шоссе не ясно, граничат ли домовладельческие участки, или разделены муниципальными территориями. Подобные трудности для четной стороны шоссе не существенны, поскольку здесь указаны выходящие на шоссе проезды, продолжения которых на нечетной стороне еще отсутствуют.
Дом № 135 (исторический адрес: Московское шоссе, 1, 3)
Построен на участке дома № 1 с присоединением части участка № 3 по Московскому шоссе.
До 1917 г. участок № 1 принадлежал Степану Никифоровичу Еремееву, открывшему здесь в 1906 г. экипажно-кузовную мастерскую по изготовлению телег, извозчичьих пролеток и др. (его первая мастерская находилась на Забалканском пр., 25). Уроженец Гжатского у. Смоленской губ. Никифор Еремеевич Еремеев содержал с 1858 г. один из крупнейших в столице ломовых извозов, специализируясь на перевозке мебели. Его сын С. Н. Еремеев основал в 1886 г. в Петербурге «Тележное и экипажное производство „С. Н. Еремеев“» и имел собственный дом № 32 на Малом Царскосельском пр. С. Н. Еремеев одним из первых в Петербурге начал производство рессорных устройств для фургонов и телег[670].
В 1910 г. на участке построен пятиэтажный жилой дом.
В 1913 г. Абрам Беркович Барский содержал на участке содовый и мыловаренный завод.
В 1930–1940-х гг. в доме жили: мастер черного цеха завода полиграфических красок № 3 Александр Матвеевич Аман[671], завхоз того же завода Геральд Яковлевич Лейнеман[672], дорожный мастер 900-го дорожного участка Ушосдора УНКВД ЛО Станислав Николаевич Чернявский[673].
Московский проспект, 135. Фото 2013 г.
До 1917 г. участок № 3 был собственностью Соломона Нотовича Мирского.
В 2008 г. дом надстроен двумя этажами. Фасад полностью изменен в современных формах. Ныне здесь находятся «Ювелирный дом „Золотое собрание“», представляющий широкий ассортимент уникальных украшений из золота и серебра, с драгоценными камнями и самоцветами, магазин продажи трикотажных изделий «Северное сияние», офис проката автомобилей «Каррента».
Дом № 137
В 1907 г. постоялый двор Василия Дмитриевича Дмитриева, затем участок Товарищества Санкт-Петербургского вагоностроительного завода и акционерного общества «Артур Коппель», учрежденного в 1897 г. «для постройки экономических (узкоколейных. – Авт.) путей сообщения и механических приспособлений» немецким промышленником Артуром Коппелем, постоянно жившим в Германии. Его доверенным в Петербурге К. Рюменапом была открыта контора общества на Невском пр., 18 (затем в доме № 1). На приобретенном фирмой участке на Московском шоссе построен завод, где производились железнодорожные и электротехнические изделия, приспособления для подвесных дорог, холодильные установки, машины для торфодобычи, изготовления кирпича, цемента и т. д. В начале 1900-х гг. численность рабочих более 500 человек. В 1903 г. основной капитал фирмы составлял 1,65 млн руб., в 1913-м – 2,385 млн руб., баланс 1903 г. – 3 376 300 руб., в 1913 г. – 7 872 770 руб., дивиденд соответственно 3 и 12 %. В 1903 г. правление фирмы составляли директора Пев Яковлевич Лилиенштерн, Роберт Эрнестович Кутцнер и Луи Августович Ботас, в 1913 г. – Б. Оренштейн (председатель), Р. Э. Кутцнер, Р. И. Макаревич и Р. Флатов. В годы Первой мировой войны секвестировано русским правительством как германское предприятие[674].
Акционерное общество «Артур Коппель» с 1891 г. начало поставки в Россию узкоколейных паровозов для нужд промышленности. Первоначально это были локомотивы, построенные другими заводами, но уже с 1892 г. компания открыла собственные заводы в Германии, выпускавшие продукцию под маркой «Оренштейн и Коппель» (Orenstein & Koppel). Вскоре появился сборочный завод Артура Коппеля и в России, в Санкт-Петербурге[675]. Стремясь удовлетворить любые потребности заказчиков, Коппель предлагал целую гамму разнообразных машин и даже готов был внести необходимые изменения в конструкцию по желанию заказчика. При этом клиент мог заказать паровоз на любую ширину колеи от 500 до 1160 мм. Паровозы хоть и были максимально унифицированы, тем не менее сильно различались как по конструкции, так и по техническим характеристикам. Среди всего прочего, поставлялись в Россию и легкие двух-, трехосные танк-паровозы. Они оснащались очень простыми по конструкции котлами и паровыми машинами насыщенного пара. В зависимости от типа их мощность составляла, как правило, от 30 до 60 л. с. Своей миниатюрностью эти паровозы поражают воображение современного обывателя, воспринимающего паровоз как нечто большое (если не сказать, огромное). По высоте их котел заканчивался на уровне плеч взрослого человека, а сами локомотивчики были не длиннее современного легкового автомобиля среднего класса. Имея жесткую базу немногим более 1,5 м, они прекрасно вписывались в кривые радиусом 25–30 м. Как нельзя лучше эти паровички подходили для выполнения маневровой работы и небольшого объема перевозок, что как раз было необходимо на большинстве дореволюционных отечественных промышленных предприятий. Поскольку паровозы Артура Коппеля были очень просты в управлении, надежны и достаточно дешевы, в России они пользовались большим спросом. Всего до 1914 г. было поставлено несколько сотен таких паровозов. А последние поступления состоялись незадолго до начала Великой Отечественной войны. К началу 1930-х гг., когда отечественная промышленность сделала качественный скачок в сторону индустриализации, маломощные танк-паровозы постройки заводов Артура Коппеля перестали справляться со все возрастающими объемами перевозок. В связи с этим неудивительно, что три разнотипных двухосных танк-паровоза постройки заводов Артура Коппеля очутились на детских железных дорогах. В 1920-х гг. завод фирмы «Артур Коппель» под названием «Интернационал» (управляющий Я. Б. Сахаров) вместе с несколькими другими мелкими заводами, расположенными по обе стороны Московского шоссе, включен в состав завода «Электросила».
Московский проспект, 137. Фото 2013 г.
При заводе Артура Коппеля имелся жилой городок для работников, разрушенный, как и другие заводские постройки, в годы Великой Отечественной войны. Известно, что в 1930-х гг. здесь жил ветфельдшер совхоза № 7 Ленсвиноводтреста Михаил Арсентьевич Виноградов[676] (кв. 129).
От участка бывшего завода Артура Коппеля начинались земли бывшей Александровской слободки (Московское шоссе, 7). До 1917 г. Александровская слободка (Александровская слобода) представляла собой поселение семейных инвалидов при Николаевской Чесменской богадельне, первое в России учреждение семейного призрения. 22 августа 1856 г. Александр II утвердил проекты первых трех деревянных домов со службами. На территории, принадлежавшей с 1836 г. Чесменской богадельне, бывшей дачи государственного канцлера графа Н. П. Румянцева, находившейся в одной с четвертью версте от Московских триумфальных ворот (современное положение – западнее Московского пр., в районе Корпусного шоссе, Благодатной и Варшавской улиц), в 1836 г. на средства вдовы генерал-фельдмаршала князя П. М. Волконского, в память о последнем, построили еще три дома по тому же проекту, и тогда группа из шести однотипных домов, выстроенных в одну линию, получила название Александровской слободы семейных инвалидов (название дано в память императора Александра I). В 1862 г. Александр II утвердил Устав содержания в слободе 24 семейных инвалидов (впоследствии таковые принимались в слободу с разрешения Комитета о раненых). В 1866 г. местные плотники за пять недель безвозмездно срубили в слободе по чертежам архитектора Чесменской богадельни Н. И. Мюссарда часовню в стиле северного русского зодчества: сруб-восьмерик перекрыт высоким шатром с затейливым граненым навершием и простым крестом на золоченой главке. Сруб был оштукатурен и с четырех сторон его окружали высокие крыльца, козырьки которых поддерживали резные столбики с кубами-перехватами и грузными капителями. Над входом с западной стороны в киоте фронтона была помещена Казанская икона Божией Матери. Часовня была освящена в память Св. благоверного князя Александра Невского 12 июня 1866 г. 1 июня 1919 г. часовню закрыли и в 1920-х гг. снесли.
К 1872 г. в слободе имелось 11 построенных по единому плану домов, всего к началу ХХ в. таких домов было 19, в них призревалось 76 инвалидов с семьями. В разные годы в слободе устанавливались бюсты императоров Александра I и Александра II. В 1894 г. в память скончавшегося императора Александра III построили каменный дом в русско-византийском стиле с фасадом по Московскому шоссе. Перед домом установили бюст Александра III на бетонно-мозаичном пьедестале. Слобода прекратила существование вместе с Чесменской богадельней в 1919 г.[677]
В сохранившемся до 1930–1940-х гг. каменном доме жили: персональный пенсионер Иван Петрович Минеев (кв. 3), Александр Николаевич Климентьев и его жена Валентина Ниловна Макарова (кв. 22), мастер цеха крупных машин завода «Электросила» Франц Петрович Кузьмин[678] (кв. 20), фрезеровщик завода «Электросила» Петр Иосифович Черешко[679] (кв. 52).
А. Н. Климентьев (1912–1942) – участник обороны Ленинграда, старший сержант, помощник командира взвода 11-й стрелковой дивизии 54-й армии. Умер от ран 22 января 1942 г. Похоронен в 3 км северо-восточнее д. Погостье под Ленинградом[680].
В 1935–1940-х гг. застройка бывшей Александровской слободы проводилась по генеральному плану Ленинграда 1930 г. Здесь были сооружены дома, числившиеся по Московскому шоссе под № 7 с литерными добавлениями (№ 141–149 в современной нумерации по Московскому пр.). Застройка Александровской слободы и прилегающих к ней территорий архива Александровского комитета о раненых (Московское шоссе, 9) и Румянцевской рощи (Московское шоссе, 11), начатая после Великой Отечественной войны, продолжается до настоящего времени.
К 2012 г. на участке площадью 51 тысячу кв. м построили большой комплекс торговой галереи «Электра», соединенной с гипермаркетом «О’кей», открытым в декабре 2006 г. Привлекательный для застройки участок не дает покоя многим инвесторам: в прессе то и дело появляются сообщения о возможном сносе торговых учреждений для возведения здесь многоэтажных жилых зданий. По мнению большинства горожан, лучше строить «высотки» здесь, чем непосредственно на берегах Невы или в историческом центре города.
До 1917 г. ближайшим к Александровской слободе оставался участок архива Александровского комитета о раненых, благотворительного учреждения для оказания помощи военнослужащим-инвалидам, а также семьям погибших или умерших от ран. Комитет был создан в первую годовщину сражения у Кульма под названием «Комитет, высочайше учрежденный в восемнадцатый день августа 1814», с 12 декабря 1877 г. – Александровский комитет о раненых. Комитет ведал военными богадельнями и другими благотворительными заведениями, а также памятниками. Помощь Александровского комитета заключалась в назначении пенсий из инвалидного капитала и других специальных источников, единовременных пособий и ссуд, в выдаче свидетельств на квартирное довольствие и на бесплатное врачебное пользование, в определении к должностям, замещаемым ранеными, в содействии к воспитанию детей и в помещении для призрения в благотворительные заведения. Председатель и члены комитета назначались императором, число членов не было ограничено. Без особого назначения членами комитета считались все главные начальники военных округов и генерал-губернаторы. Членам комитета содержания не полагалось. В 1892 г. комитет израсходовал на призрение раненых и их семейств 28,3 млн рублей. Печатным органом комитета была газета «Русский инвалид». В 1909 г. комитет включен в состав Военного министерства, ликвидирован в 1918 г. Канцелярия Александровского комитета располагалась в Петербурге на Кирочной улице, 4.
Постройки на этом участке разрушены в годы блокады Ленинграда, а в 1970 г. архитекторы Т. Ф. Беленькая, М. А. Садовский, В. И. Кисельгоф и инженер В. И. Яроцкая возвели здесь инженерно-бытовой корпус завода «Электросила» (Московский пр., 139) – многоэтажное бетонное здание, на фасаде которого явно читаются небольшие по размерам, одинаковые, словно пчелиные соты, помещения. Ныне участок площадью 7,2 га между Московским проспектом и Варшавской улицей находится в собственности ОАО «Силовые машины», приступившего в рамках редевелопмента территории[681] к разборке обветшавшего здания, не удовлетворяющего современным требованиям. На участке предполагается возвести многофункциональный жилой комплекс. Плановый общий объем застройки составит около 140 тыс. кв. м. Бо́льшая часть территории будет отдана под жилье, остальную часть займут коммерческие помещения и сопутствующая инфраструктура. Концепция застройки территории разработана мастерской «Студия 44» Н. И. Явейна.
Дом № 141
Адресные и справочные книги «Весь Петербург» («Весь Петроград») на 1909–1917 гг. называют территорию южнее Александровской стороны Румянцевской рощей. Лесной участок показан на раскрашенном «Плане С.-Петербурга с ближайшими окрестностями» 1914 г. южнее Александровской слободы, между Московским шоссе и линией Варшавской ж. д. К этому времени некогда значительный лесной массив, простиравшийся на запад от Царскосельской дороги, уступая бурно развивающейся столице, превратился в небольшую рощу. Памятуя о стойкости в обиходе исторических названий, с высокой долей вероятности можно предположить, что название рощи восходит к имени адъютанта Петра I, дипломата и военачальника генерал-аншефа Александра Ивановича Румянцева (1680–1749). Возможно, что и эта дача была пожалована Петром I своему верному слуге в числе других земельных подарков на территории новой столицы и вблизи нее, а затем на долгие годы оставалась в собственности его потомков.
Александровская слобода и Румянцевская роща на плане Петербурга 1914 г.
На плане города 1940 г. никакой рощи на этом месте уже нет, зато показан протяженный дом – возведенное в 1930 г. по проекту архитектора Д. С. Розовского конструктивистское здание ФЗУ завода «Электросила», а Ленинградский мартиролог называет среди его жильцов Федора Григорьевича Сидорова (род. 1906), умершего здесь в марте 1942 г.
Дом № 143
До 1917 г. – участки наследников потомственного почетного гражданина купца 1-й гильдии Тимофея Васильевича Дойникова. В 1901 г. здесь жили преподаватель ремесла в Убежище неизлечимых взрослых слепых в память доктора Блессига Константин Александрович Лауренберг (дом № 13), титулярный советник Алексей Павлович Романов и его жена Анна Михайловна (дом № 15).
В 1935 г. по проекту группы архитекторов с участием Т. В Римской-Корсаковой возведено шестиэтажное здание в стиле сталинского неоклассицизма с угловой башней еще в два этажа и световым «фонарем» над ней.
В 1930-х гг. здесь в кв. 7-а жил летчик-инструктор Ленаэроклуба Осоавиахима Леонид Францевич Житкевич (1914–1937), уроженец Петербургской губ., поляк, беспартийный. Он был арестован 26 сентября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 1 октября 1937 г. приговорен по ст. 58-6, 9, 11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 6 октября 1937 г.
В 1947 г. после проведения ряда восстановительных работ в здании разместился проектный институт «Лентранспроект». Свою историю институт ведет с 13 мая 1935 г., когда приказом Народного комиссариата путей сообщения на базе Ленинградской экспедиции изысканий и нескольких изыскательских организаций было образовано Ленинградское отделение Союзтранспроекта – «Лентранспроект». В довоенный период работа института проходила на фоне индустриализации и укрепления обороноспособности страны. Наиболее крупными объектами этого периода были железнодорожные линии Карталы – Акмолинск, Караганда – Балхаш, Комсомольск – Советская Гавань. С начала Великой Отечественной войны работа института была направлена на проектирование прифронтовых дорог и оборонных объектов, среди них: железные дороги Коса – Кобона – Войбокало, «Дорога победы» в районе Шлиссельбурга протяженностью 50 км и участок рокады Свияжск – Ульяновск. В то же время не прекращались работы по изысканиям и проектированию объектов на востоке страны. В 1951 г. «Лентранспроект» переименован в Государственный проектно-изыскательский институт «Ленгипротранс». По его проектам в СССР и за рубежом в различных природно-климатических и инженерно-геологических условиях построено более 10 тыс. км новых железных дорог, 7 тыс. км вторых путей, электрифицировано 7 тыс. км железнодорожных путей, сооружены три электродепо метрополитенов и более 30 вокзалов, 20 объектов стройиндустрии, 5 морских портов, обустроенных железнодорожным хозяйством, 580 км автомобильных дорог.
Особое место в истории института занимает проект строительства Байкало-Амурской магистрали. Первые изыскательские партии вышли в дальневосточную тайгу летом 1932 г., но в 1940-е гг. изыскания были приостановлены. В 1967 г. институт приступил к работам на центральном участке трассы Чара – Тында протяженностью 630 км. В сложных инженерно-геологических и климатических условиях, в районе вечной мерзлоты с высокой сейсмичностью удалось в сжатые сроки спроектировать и построить железную дорогу без единого тоннеля.
Московский проспект, 143. Фото 2013 г.
Целый ряд спроектированных и построенных институтом объектов стал неотделимой частью Ленинграда – Санкт-Петербурга: Финляндский вокзал, путепровод на проспекте Славы, служебно-техническое здание Октябрьской ж. д. на площади Островского, электродепо на ст. «Металлострой», навесы над платформами на Московском вокзале, жилые дома и другие здания и сооружения. В 1992 г. впервые в отечественной практике было разработано технико-экономическое обоснование высокоскоростной магистрали Санкт-Петербург – Москва. Институт участвовал в изысканиях и проектировании Кольцевой автомобильной дороги вокруг Санкт-Петербурга.
18 февраля 1993 г. институт «Ленгипротранс» был преобразован в акционерное общество открытого типа по изысканиям и проектированию объектов транспортного строительства. Институт полностью сохранил свой технический и кадровый потенциал и сегодня обеспечивает комплексное проектирование железных и автомобильных дорог, мостов и путепроводов, железнодорожных узлов и станций, вокзалов, электрификации железных дорог, объектов локомотивного и вагонного хозяйства, транспортных и промышленных зданий, жилых домов и соцкультбыта.
Станция метро «Электросила». Фото 2013 г.
Специалистами института разработана проектная документация новых железнодорожных линий, проектируются железнодорожные подходы к портам Финского залива, реконструируются пограничные железнодорожные станции на границах с Латвией и Эстонией, объекты электрификации на Октябрьской ж. д., путепроводные развязки в Санкт-Петербурге, Владивостоке и Хабаровске.
Институт сотрудничает с рядом фирм Великобритании, Финляндии, Канады, США и других стран[682].
Под № 143-а на Московском проспекте значится наземный павильон станции метро «Электросила» Московско-Петроградской линии, построеный по типовому проекту архитекторов А. С. Гецкина и В. П. Шуваловой в 1961 г. – приземистый павильон с куполом и застекленными входами-киосками. По тому же проекту тогда же построили наземные павильоны станций «Парк Победы», «Фрунзенская», «Горьковская» (позже перестроен).
Станция метро «Электросила» завершала серию из семи станций пилонного типа с укороченным пассажирским залом и островным типом платформы (проект арх. Г. М. Вланина, С. И. Евдокимова и Н. В. Устинович), стоящих подряд на этой линии петербургского метрополитена, начиная от «Площади Ленина» (пассажирский зал «Электросилы» – самый короткий из них). Архитектурно-художественное оформление посвящено теме «Развитие энергетики в СССР». Об этом свидетельствует керамическое панно под названием «Электрификация СССР», располагающееся в главном станционном зале. Автор панно – Г. А. Шилло.
Непосредственно к зданию Государственного проектно-изыскательского института «Ленгипротранс» примыкает не выходящее на проспект семиэтажное офисное здание под № 143-б. Дом строился в середине 1930-х гг. как жилой, с обращенной на юг студией в верхнем этаже, возможно, группой архитекторов, построившей здание института «Ленгипротранс». В 2013 г. здесь располагались филиал «Московский» коммерческого банка «Александровский», офисы строительной компании «Логос» и других коммерческих предприятий.
Дома № 145 и 147 / Благодатная ул., 26
Следующие два шестиэтажных многоквартирных дома (7-в/г и 7-д/е в нумерации при возведении) построили в 1939–1940 гг. в стиле сталинского неоклассицизма архитекторы И. И. Фомин, Е. А. Левинсон и М. П. Савкевич.
При проектировании и строительстве этих домов был широко использован опыт возведедения Левинсоном и Фоминым в 1936–1940 гг. зданий того же стиля на Ивановской улице в Володарском (ныне Невском) районе: ансамблевость застройки, те же материалы, высотность зданий, символика в декоре, габариты и планировка жилых этажей, отведение первых этажей для культурно-бытовых нужд населения.
Московский проспект, 145 и 147. Фото 2013 г.
Планировка этих зданий отличается размещением входов в квартиры как с основных, так и с промежуточных лесничных площадок, благодаря чему ширина корпуса превышает 16 м.
В 1942 г. около дома № 7-в/г проспект перегородили блоками от недостроенных зданий, а в доме расположился штаб 42-й армии Ленинградского фронта.
В 2013 г. в доме № 145 (в лицевом доме и дворовом пятиэтажном корпусе) размещались филиал «Сбербанка» России, фотоателье «Photo Print» (занимали помещения по крайней мере с 1960 г.), аптека «Радуга», ресторан «Евразия», парикмахерская «Мечта», веб-студия «Ulyanov-studio», магазины «Продукты», «Хамелеон» (продажа компьютеров), магазин аксессуаров «Рубикон», магазин-салон «Бонжур», салон красоты «Остров», ателье пошива одежды и др. В доме № 147/26 – магазин «Пчелкин мед», магазины тканией и клеенки, магазин художественных принадлежностей «Лаборатория художника».
Возведение домов с корпусами, стоящими под прямым углом к лицевым домам, определило продление в начале 1950-х гг. Благодатного переулка на запад, в сторону линии Варшавской ж. д.
Дом № 149 / Благодатная ул., 37 (исторический адрес: Московское шоссе, 7-а/б) Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России
Старейшее учебное заведение пожарно-технического профиля России, основанное 18 октября 1906 г., когда на основании решения Петербургской городской думы были открыты курсы пожарных техников, идею создания которых еще десятью годами ранее высказали делегаты проходившего в Нижнем Новгороде Второго съезда пожарных деятелей. Курсы пожарных техников разместились в третьем этаже здания Ямской пожарной части, построенного по проекту архитектора А. М. Кочетова на углу Лиговского пр. и наб. Обводного кан. На курсы принимались лица не моложе 18 лет, вполне здоровые и без физических недостатков. Прием на курсы проводился по конкурсу аттестатов не ниже четырехклассного городского училища. Для тех, у кого в аттестате не было необходимых дисциплин, устраивали проверочные экзамены по алгебре, геометрии и физике. Предпочтение отдавалось окончившим среднетехническое и общеобразовательное учебное заведение, также предлагался конкурс аттестатов. Обучение на курсах было платным, двухгодичным (с сентября по май) и более 40 % времени слушатели затрачивали на выполнение практических работ, в летнее время проводились практические занятия. Курсы располагали актовым залом, где также находились библиотека и музей пожарной техники, двумя классами (один с водопроводом и газом для проведения физических и химических опытов), химической лабораторией, учительской комнатой, столовой, спальней и ванной для курсантов.
Московский проспект, 149. Фото 2013 г.
В феврале 1918 г. на базе курсов создано пожарно-техническое училище, которое до 1924 г. готовило брандмейстеров.
В декабре 1924 г. начал свою работу Ленинградский пожарный техникум (ЛПТ). В течение достаточно длительного времени это было единственное учебное заведение, которое готовило специалистов для самостоятельной работы в крупных городах, на различных промышленных объектах в должностях ответственных руководителей пожаротушения, организаторов тушения пожаров и пожарного просвещения на местах. В техникуме трудились квалифицированные педагоги – профессора И. И. Видлим, Б. Г. Тидеман, Б. Г. Орловский, опытные профессионалы Л. Л. Кальм, Н. П. Требезов и др. Именно ими были созданы первые отечественные учебники, по которым впоследствии обучались все пожарные специалисты страны.
В 1938 г. на Московском шоссе на окраине бывшей Александровской слободы по проекту архитекторов Л. Ю. Гальперина и А. И. Князева построили здание Ленинградского пожарного техникума. Впоследствии боковой корпус здания послужил основой для формирования южной стороны Благодатной улицы.
С началом войны и блокады Ленинграда техникум преобразовали во 2-ю пожарно-техническую школу Военизированной пожарной охраны НКВД с годичным сроком обучения, а вскоре в ее состав включили и 1-ю пожарно-техническую школу, располагавшуяся в Стрельне. Личный состав школы принимал активное участие в тушении пожаров в городе, особо отличившись на пожарах продовольственных складов им. А. Е. Бадаева, в Морском торговом порту, в госпитале на Суворовском проспекте, в Пулковской обсерватории. Большая часть курсантов и преподавателей вошла в состав знаменитой 20-й стрелковой дивизии НКВД. Из них были сформированы два батальона, которые вместе с другими подразделениями дивизии участвовали в отчаянных боях в районе Невского пятачка. В обширном вестибюле центрального входа в здание о них напоминают мемориальные траурные, из черного мрамора, доски, на которых золотыми буквами вписаны имена всех павших в боях за Родину.
Самое деятельное участие коллектив учебного заведения принимал в восстановлении Ленинграда после блокады.
В сентябре 1946 г. учебное заведение получило статус Ленинградского пожарно-технического училища.
Признанием высокого качества работы педагогического коллектива явилось и то, что ему с 1953 г. поручена подготовка пожарных работников из целого ряда иностранных государств. Здесь проходили подготовку руководящие кадры для пожарной охраны Венгрии, Монголии, Кореи, Кубы, Болгарии, Афганистана, Гвинеи-Бисау, Йемена, Вьетнама.
В 1977 г. медалью «За отвагу на пожаре» были посмертно награждены курсанты Ленинградского пожарно-технического училища М. Б. Жуков, Ю. Б. Малышев, В. А. Иванов, которые своей жизнью заплатили за спасение многих людей из горящего поезда Москва – Ленинград. Спасая людей из горящей гостиницы «Ленинград» в феврале 1991 г., пали смертью храбрых выпускники ЛПТУ майор внутренней службы С. Г. Капитонов и старший лейтенант внутренней службы В. А. Самойлов. Оба посмертно награждены орденами Красной Звезды.
В конце 1980-х гг. училище стало высшим учебным заведением – Ленинградской высшей пожарно-технической школой. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 3 апреля 2006 г. учебному заведению присвоен статус университета.
За вековую историю для пожарной охраны страны подготовлено более 25 тыс. специалистов, которых отличали не только высокие профессиональные знания, но и беспредельная преданность профессии пожарного и верность присяге. Более 1000 специалистов из зарубежных стран получили дипломы учебного заведения.
Сегодня на 27 кафедрах университета свои знания и огромный опыт передают 9 заслуженных деятелей науки РФ, 11 заслуженных работников высшей школы РФ, два заслуженных юриста РФ, заслуженный деятель науки и техники, заслуженный изобретатель РФ, два заслуженных изобретателя СССР. Подготовку специалистов в настоящее время в университете осуществляют более 200 докторов и кандидатов наук, свыше 150 ученых имеют звания профессоров и доцентов.
В 2008 г. создан и начал работу Технопарк науки и высоких технологий в области безопасности жизнедеятельности населения, который призван объединить научные исследования и практическую деятельность производителей техники и технологий в области безопасности жизнедеятельности для Северо-Западного Федерального округа.
Ныне в структуру университета входят 3 института (дополнительного профессионального образования, заочного и дистанционного обучения, безопасности жизнедеятельности), 3 факультета (пожарной безопасности, экономики и права, подготовки и переподготовки научных и научно-педагогических кадров), 6 учебно-научных комплексов, 6 центров, 18 отделов и Сибирский институт пожарной безопасности – филиал Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС России. В 2012 г. начал свою деятельность Мурманский филиал университета.
Университет располагает современным общежитием для курсантов и студентов учебного заведения. В общежитие созданы интернет-кафе, видеозал, зал для фитнеса. Поликлиника вуза оснащена современным оборудованием, что позволяет проводить комплексное обследование и лечение сотрудников учебного заведения и учащихся.
При обучении специалистов в университете широко используется передовой отечественный и зарубежный опыт. Университет поддерживает тесные связи с образовательными, научно-исследовательскими учреждениями и структурными подразделениями пожарно-спасательного профиля Белоруссии, Великобритании, Германии, Казахстана, Канады, США, Украины, Финляндии, Франции, Швеции, Эстонии и других государств.
С 2002 г. университет возглавляет генерал-лейтенант внутренней службы Владимир Сергеевич Артамонов, доктор технических наук, доктор военных наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, академик Международной академии информатизации, эксперт Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ по проблемам управления, информатики и вычислительной техники, член Аттестационной комиссии по вопросам присвоения ученых званий профессора по кафедре и доцента по кафедре, лауреат Премии Правительства РФ в области науки и техники за 2006 г.[683].
В 2009–2011 гг. на месте снесенной учебной пожарной части и двухэтажного флигеля на Благодатной ул., 37, возведен примыкающий к основному зданию университета новый шестиэтажный корпус.
В. С. Артамонов
Под № 149, кроме основного здания университета, числятся корпуса № 149-а – 149-г, 149-е, 149-ж.
Корпус № 149-а, построенный в 1952 г., кроме общежития строительной организации ЖКК ОАО «Росстрой», занимают торгово-справочный центр компании «Вес Сервер Ком» (весы и весоизмерительное оборудование), цветочный склад компании «Флора-студия-салон», Торговый дом «Британия» (оптовая продажа продуктов питания), магазин товаров для рукоделия «Дядя Вася», дизайн-студия интерьера «Bakerstudio», свадебный салон «Я на свадьбу», офисы компаний «Мобильная резка СПБ» (металлообрабатывающее оборудование), «Ренессанс-Бетон», «ПСК „Основа“» (лакокрасочное оборудование).
В корпусе № 149-б 1953 г. постройки находится гостиница «Питерский дворик», в корпусе № 149-в, построенном в 1935 г. как общежитие Ленинградского пожарного техникума, в 1950–1970-х гг. находились общежития Ленинградского авиаприборостроительного техникума, Высших курсов повышения квалификации инженерно-технических работников тяжелой промышленности и курсов по подготовке инструкторов по внедрению в народное хозяйство передовых методов сварки и наплавов металлов, а с января 2009 г. расположен факультет среднего профессионального образования Государственного университета аэрокосмического приборостроения.
Жилой дом № 149-г построен в 1965 г. в виде двух расположенных под прямым углом пятиэтажных корпусов, соединенных вставкой-воротами с треугольным фронтоном.
Дом № 151 (исторический адрес: Московское шоссе, 11/13)
В 1936–1937 гг. архитекторы А. И. Князев, А. Р. Соломонов и В. В. Лесовой спроектировали для возведения на территории бывшей Румянцевской рощи шестиэтажный дом в стиле сталинского неоклассицизма с большими квартирами для руководящих работников НКВД (дом строился в следующие два года заключенными). На «красную линию» проспекта выведены массивные прямоугольные ризалиты, расположенные по краям заглубленного фасада. «Однако по неизвестной причине, – пишет автор заметки об этом доме в газете „Коммерсантъ“, – сотрудники Наркомата здесь так и не поселились, и четырехкомнатные квартиры площадью 150 кв. м с 20-метровыми холлами и кухнями в 23 кв. м отдали коммунальщикам»[684].
Московский проспект, 151. Фото 2013 г.
Среди первых жителей коммунальных квартир были будущие участники Великой Отечественной войны, которым суждено погибнуть на полях сражений, и их семьи: Николай Николаевич Бровин и его мать Анна Никифоровна (кв. 38), Михаил Васильевич Волков (кв. 47), Александр Александрович Голубев (кв. 28), Константин Иванович Груздев и его жена Мария Васильевна (кв. 3), Василий Иванович Иванов, Николай Иванович Тюкшин и его жена Мария Сергеевна (корп. 10, кв. 32), Александр Аристархович Черепанов и его жена Прасковья Ивановна Амбросова (кв. 15).
В 1970-х гг. в торцовой части здания находилась булочная-кондитерская «Русский пряник», давшая обиходное название и всему дому. «Фактически коммунальное прошлое помогло „Русскому прянику“ стать первым домом постсоветской элиты, – продолжает свой рассказ автор газетной заметки. – В начале 1990-х дом стали расселять, причем стоимость расселения по нынешним меркам представляется просто смешной: однокомнатную квартиру на окраине можно было приобрести по цене двух-трехлетней „девятки“ „Жигулей“».
В 2013 г. в доме находились офис авиакомпании «Нордавиа», адвокатский кабинет О. В. Титаренко, студия стройности и молодости «Бьютинка», интернет-магазин «Wite», фотостудия «Wlahrestudio», офис турагентства «Скайальянс», помещения бизнес-центра «Московский-151».
В 1954 г. слева от дома № 151, в одну линию с домом № 149-а, возвели пятиэтажный дом в стиле сталинского неоклассицизма, видимый с проспекта в просвете между домами № 151 и 153. Обращенный к проспекту восточный фасад здания, отделанный имитирующей крупную кладку светлой керамической плиткой, оживляют эркеры, охватывающие второй – четвертый этажи над входами в здание, балконы и декоративная колоннада-ротонда, акцентирующая центр фасада. Балконы разнообразят и дворовый (западный) фасад здания. Газификация микрорайона, выполненная после постройки здания, отразилась на его фасадах в виде труб, охватывающих первый этаж.
Привычный традиционный вид микрорайона с Московского проспекта исказило построенное в 2012 г. между домами № 149 и 151 с выносом практически на «красную линию» проспекта на месте группы деревьев и общественного туалета конструктивистское здание бизнес-центра «Московский-151», которому стали тесны помещения, занимаемые им в доме № 151. Интернет-газета «Карповка» в начале 2013 г. сообщила о вводе этого здания в эксплуатацию, рассказав о поражении жителей очередного микрорайона в борьбе против уплотнительной застройки, объявленной «вне закона» городскими властями, тем не менее постоянно поддерживающими всякого инвестора, вознамерившегося провести эту самую застройку приглянувшегося ему места: «Разрешение на строительство пытались оспорить градозащитники, указывавшие на то, что возведение в этом месте современного здания противоречит охранному регламенту Московского проспекта. Однако в службе строительного надзора утверждали, что разрешение на возведение здания было получено до вступления в силу закона о зонах охраны». Говорят, что здесь откроют отделения «Сбербанка» и «Почты России», но на здании уже висят объявления о сдаче офисов коммерческим организациям. Местные жители пытались защитить свои права на этот клочок земли в суде, но застройщик «выиграл дело в двух инстанциях благодаря постановлению о строительстве, датированному еще 1980-ми годами, в котором данная территория и закреплялась под строительство общественно полезного здания. Именно благодаря этому документу советской поры строителям и удалось обойти закон о зонах охраны»[685].
Московский проспект, 153. Фото 2013 г.
Дом № 153 / Кузнецовская ул., 32
Семиэтажный жилой дом Канонерского судостроительного завода на 212 квартир является повторением ранее построенного архитектором Н. А. Троцким дома № 186. В соавторстве с Троцким в проектировании дома № 153/32, проекте детальной планировки и авторском надзоре в 1937–1940 гг. выступили архитекторы В. А. Каменский и А. С. Мартынов, а достраивала здание в 1950 г. архитектор В. А. Кондакова.
Серый фасад здания расчленен четырьмя неглубокими ризалитами, декор которых составляют лопатки, имитирующие пилоны, оси ризалитов выделены балконами. Верхние этажи лицевого дома и флигелей (выходящего на Кузнецовскую улицу и второго, разделяющего пространства домов № 151 и 153) – жилые, первый этаж лицевого дома занят офисами многочисленных организаций торговли и обслуживания населения и магазином кухонной мебели, в первом этаже второго флигеля расположен бар-ресторан «Марцелла».
Дом № 155 / Кузнецовская ул., 23
Шестиэтажный жилой дом в стиле сталинского неоклассицизма в 1938 г. построил архитектор Р. О. Мунц. Центр нарядного светлого фасада выделен полукруглыми балконами, третьи оконные оси справа и слева – трехгранными эркерами второго – пятого этажей. Крыши эркеров соединяет мощный карниз, отделяющий от основной массы фасада довольно скромный шестой этаж. Первый этаж дома занимают два конкурирующих между собой салона красоты, магазин белья, офис турфирмы. Изящная простой формы решетка соединяет этот дом с домом № 157–159, означая въезд в общий просторный двор.
Московский проспект, 155, 157–159. Фото 2013 г.
Дома № 157–159, 161–163
Шестиэтажные жилые дома, объединенные высоким арочным проездом, возведены архитектором В. В. Поповым в 1938–1940 гг. Первые этажи выделены более темным цветом, шестые, отделенные от основной массы сложно декорированного фасада тягой, полностью лишены декора.
Дом № 165 Российская национальная библиотека
Создание нового библиотечного комплекса обусловлено возросшим объемом работы Российской национальной библиотеки при постоянно растущем количестве хранимых в библиотеке книг, число которых превысило 30 млн, а хранение не соответствовало современным условиям.
Московский проспект, 159. Фото 2013 г.
Архитекторы спроектировали здание в три – пять этажей с центральным девятиэтажным объемом книгохранилища на 20 млн книг и журналов. Перед главным входом со стороны Московского проспекта спроектирована площадь с фонтаном.
Первая очередь строительства включила в себя возведение всего комплекса читальных залов, книгохранилища, столовой на 200 человек. Во вторую очередь строители сооружали служебные помещения (отделы обработки, комплектования, реставрации и консервации фондов, межбиблиотечный абонемент, информационно-вычислительный центр) и увеличивали хранилище еще на 10 млн томов.
Круглый парадный вход в библиотеку украшен скульптурной группой, символизирующей науку и искусство. Из парадного двора читатели попадают в вестибюль, связанный с гардеробом на 2300 мест, лекционным залом, помещениями для тематических выставок и пунктом записи читателей. Каждый из трех ярусов центрального холла служит аванзалом и местом отдыха. Вестибюль и поэтажные холлы украшены мозаичными панно и барельефами выдающихся литераторов и ученых.
В первом этаже расположены помещения, посещаемые наибольшим количеством читателей: зал текущей периодики, выставка новых поступлений, отдела ксерокопирования. Второй этаж отдан залам социально-экономических дисциплин, литературы и искусства. Залы технической и медико-биологической литературы читатель найдет на третьем этаже, там же размещены помещения для переводчиков[686].
Московский проспект, 165. Фото 2013 г.
Для строительства нового здания Российской национальной библиотеки выбрали пустырь на противоположной от парка Победы стороне Московского проспекта. Это место ранее было зарезервировано под трассу Южного Обводного канала. Идея создания водной артерии в южной части города возникла в 1930-е гг. Ее выдвинул выдающийся архитектор-градостроитель Л. А. Ильин. Канал предполагалось провести по территории современных бульвара Красных Зорь в Невском р-не, улицы Турку в Купчине и Бассейной улицы в Московском р-не. Последняя, кстати, получила такое наименование именно из-за того, что по ней должны были проложить водную артерию. С учетом этого в 1930–1950-е гг. проектировались и фасады домов по этой улице, поэтому столь представителен южный фасад дома № 165 по Московскому проспекту (арх. П. М. Гринберг). Стоящее наискосок угловое здание с башенкой и шпилем (арх.: Г. А. Симонов, С. В. Васильковский, Б. Р. Рубаненко) должно было стать градостроительным акцентом в месте пересечения проспекта и канала (см. статью «Дом № 190»). Кроме того, дом задумывался в ансамбле с высотными зданиями, которые планировалось возвести на месте нынешних гостиницы «Россия» и Спортивно-концертного комплекса.
В 1973 г. Совет министров СССР принял решение «О строительстве Нового книгохранилища с читальными залами для Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина». Спустя год начались проектные работы. Руководил авторским коллективом архитектор Владимир Николаевич Щербин (1930–1996). Используя современные приемы, авторам удалось создать оригинальную, выразительную постройку, выдержанную при этом в лучших традициях петербургского зодчества. Сам В. Н. Щербин писал: «Я считаю себя принадлежащим к ленинградской школе архитекторов. Для этой школы характерно самое пристальное повышенное внимание к градостроительным вопросам. Развитие города как единого организма, стремление к созданию ансамблевой застройки, умение подчинять отдельное здание общему замыслу сделало наш город неповторимым архитектурным явлением».
Продольный разрез нового здания РНБ и план третьего этажа:
1 – читальный зал технической литературы;
2 – специализированные помещения для работы читателей (наиболее крупное – зал медико-биологических изданий);
3 – книгохранилище; 4 – центральный холл;
5 – кафедра выдачи книг; 6 – генеральный каталог;
7 – служебные помещения отделов библиотеки
К строительству библиотеки на месте предполагавшейся трассы Южного Обводного канала приступили в 1985 г. Лишь в 1998 г. с большим трудом удалось завершить строительство первой очереди нового здания РНБ – это читальные залы и часть книгохранилища. Строительство второй очереди – хранилища со стороны Варшавской улицы – все еще продолжается[687].
Дом № 167
Жилой дом в стиле сталинского неоклассицизма в 1948 г. построил архитектор А. М Конарев по проекту 1938 г., разработанному им совместно с Н. Н. Лебедевым, А. Н. Сибиряковым и А. А. Юнгер.
Дом № 169
Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа № 507 Московского района Санкт-Петербурга создано 1 июня 1960 г. На основании решения Ленгорисполкома за № 24-1-П от 20 июня 1960 г. школе был придан статус «Школа-интернат № 40». Располагалось учреждение в двух корпусах. В 1963 г. школа-интернат № 40 была реорганизована в среднюю школу № 507, а расположилась она в основном здании по адресу: Московский пр., 169. Распоряжением Главы Администрации Московского района Санкт-Петербурга № 555-р от 16 июня 2005 г. произошла новая реорганизация, в результате которой к школе № 507 присоединили Государственное общеобразовательное учреждение – среднюю общеобразовательную школу № 540. Сегодня школа № 507 расположена в двух зданиях по адресам: Московский пр., 169, ул. Фрунзе, 22[688].
Дом № 171 / ул. Фрунзе, 8
На пересечении проспекта с улицей Победы и улицей Фрунзе дома образуют своеобразную шестиугольную площадь, созданную в конце 1930-х гг.[689]
В 1952–1958 гг. создана система жилых кварталов вдоль улиц Фрунзе, Победы и Бассейной между Московским проспектом и Варшавской улицей. При строительстве сразу решались задачи внутриквартальной застройки, благоустройства, создания дворов и площадей, высотных доминант, сочетания архитектуры и зеленых зон. Проект кварталов выполнен архитектором Н. Г. Сваричевским. На Московском проспекте ему принадлежат проекты домов № 167–173.
В 1970–1980-х гг. в доме жил астрофизик Николай Александрович Козырев (1908–1983).
О Николае Александровиче Козыреве написано много, есть подробная биография, есть критические статьи о его работах (и сами работы опубликованы не только в специальной, но и в общедоступной литературе[690]), есть воспоминания коллег по работе и людей, проводивших вместе с ним годы в учреждениях ГУЛАГа. К 100-летию со дня рождения Н. А. Козырева вышел сборник статей «Время и звезды»[691], в который включены пять статей ученого по причинной механике (теории физических свойств времени), не вошедшие в его «Избранные труды» (1991 г.), подробная биография Н. А. Козырева, научные статьи, посвященные анализу и применению идей ученого в разных областях знания, статьи, содержащие философское осмысление научных воззрений ученого, архивные материалы и воспоминания о Н. А. Козыреве. Опираясь на публикации этого сборника, мы составили этюд об астрофизике Козыреве.
Московский проспект, 171. Фото 2013 г.
Этюд об астрофизике Козыреве
Н. А. Козырев родился 20 августа 1908 г. в Санкт-Петербурге, в семье горного инженера Александра Адриановича Козырева (1874–1931), специалиста Министерства земледелия, служившего в Департаменте улучшения землеустройства и занимавшегося вопросами гидрологии Казахстана. Выходец из крестьян Самарской губ., А. А. Козырев дослужился до чина действительного статского советника, что давало ему привилегии потомственного дворянина, распространявшиеся, по действующим законам, на жену и детей. Мать Н. А. Козырева Юлия Николаевна (1882–1961) происходила из фамилии самарского купца Шихобалова. В семье Козыревых были еще трое детей: сын Алексей (1916–1989) и две дочери – Юлия (род. 1902) и Елена (род. 1907). В год рождения Николая Козыревы жили в доме № 3 во 2-й линии Васильевского острова.
По окончании средней школы в 1924 г. Николай Козырев поступил в Педагогический институт, затем, по настоянию профессоров, перешел на астрономическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета, который окончил в 1928 г. и вместе со своим однокашником В. А. Амбарцумяном был принят аспирантом в Главную астрономическую обсерваторию СССР в Пулкове (ГАО). Оба они, а также их ровесник Д. И. Еропкин начали работать под руководством академика А. А. Белопольского, председателя Комиссии по исследованию Солнца (КИСО).
Окончивших аспирантуру в 1931 г. В. А. Амбарцумяна и Н. А. Козырева зачислили в штат обсерватории учеными специалистами 1-го разряда. Направленность работ их руководителя отразилась на характере совместных и раздельных статей обоих молодых ученых: немалая доля их публикаций посвящена спектральным исследованиям Солнца. Но уже в них наметился самостоятельный подход к решению проблем физики Солнца с использованием «неклассических» методов. Вполне оригинальными были работы в области теоретической астрофизики. В. А. Амбарцумян и Н. А. Козырев тесно соприкасались с группой физиков-теоретиков, почти ровесников, окончивших Ленинградский университет приблизительно в те же годы и работавших в университете и Физико-техническом институте. Из этой группы вышли Г. А. Гамов, Л. Д. Ландау, М. П. Бронштейн, Д. Д. Иваненко. Оба последних неоднократно приезжали в Пулково, где проводились «вольные обсуждения» современных проблем теоретической физики и астрофизики. Это была своеобразная школа «самообразования талантов», где уже «вышедшая в люди» молодежь училась на международных образцах и не только осваивала сложнейшие теории, но и творчески перевоплощала их.
В мае 1934 г. умер академик А. А. Белопольский и председателем КИСО стал профессор Б. П. Герасимович, за год до этого назначенный директором ГАО. Этот замечательный ученый и неплохой организатор почему-то не сумел установить контакт с молодыми астрофизиками, что впоследствии привело к печальным событиям.
25 июля 1935 г. Д. И. Еропкин и Н. А. Козырев отправились на два месяца в Таджикистан для наблюдений зодиакального света. В конце сентября командировка Еропкина и Козырева была продлена до 15 ноября «в целях наиболее успешного окончания работ Таджикской экспедиции». Работы в экспедиции шли успешно: помимо намеченных наблюдений зодиакального света, ученые специалисты Пулковской обсерватории провели серию исследований ультрафиолетовой радиации Солнца и влияния на нее запыленности атмосферы в Сталинабаде и его окрестностях, предоставив важный материал медицинским учреждениям столицы Таджикистана. Для выполнения работ «по заданию Наркомздрава Тадж. ССР» Д. И. Еропкин и Н. А. Козырев были временно зачислены в штат Таджикской базы АН СССР. Об их важной и полезной деятельности писала газета «Коммунист Таджикистана» в декабре 1935 г.
Н. А. Козырев
По возвращении Еропкина и Козырева в Пулково Б. П. Герасимович собрал материал об их «инициативных действиях» в Таджикской экспедиции и направил 6 февраля 1936 г. «дело Козырева и Еропкина» на 17 листах непременному секретарю Академии наук Н. П. Горбунову с представлением незадачливых инициаторов «к отчислению от занимаемых ими должностей в ГАО». Санкция из Президиума АН СССР была получена, и в праздничный день 8 марта 1936 г. появился приказ № 47 по ГАО такого содержания: «На основании распоряжения непременного секретаря АН СССР за использование экспедиции, полностью оплаченной ГАО, для выполнения посторонних обсерватории работ и сокрытие получения на ту же экспедицию вторых средств от другого академического учреждения (Таджикская база АН СССР) ученые специалисты Еропкин Д. И. и Козырев Н. А. увольняются с сего числа из состава сотрудников ГАО».
Тогда же Б. П. Герасимович направил в народный суд дело о «незаконном получении» повторной выплаты по ранее оплаченной экспедиции. Рассмотрение дела состоялось на судебном заседании 25 мая 1936 г. Свидетельские показания против обвиняемых давал астроном В. П. Цесевич, в то время директор Сталинабадской обсерватории, однако суд отклонил свидетельства, поскольку счел Цесевича заинтересованным лицом, указав на его вину в приеме на работу пулковских сотрудников без согласия дирекции ГАО (нарушение правил о совместительстве). В защиту выступили профессор В. А. Амбарцумян и научный сотрудник Ленинградского университета А. И. Лебединский, академик В. Г. Фесенков сделал письменное заявление, что проведение второй работы нисколько не повредило выполнению первой и что «изучение только одного вопроса в условиях экспедиции явно нецелесообразно, а ценность и значение обеих работ достаточно отражены прессой». В результате суд постановил «дело производством прекратить», при этом вынес частное определение руководству обсерватории ввиду «ненормальных отношений» в коллективе ГАО. Незаконных действий со стороны Козырева и Еропкина суд не установил.
Будучи уволенным из обсерватории, Козырев не мог принять участие в экспедиции специалистов ГАО в район полосы полного солнечного затмения 19 июня 1936 г. Он участвовал в наблюдении затмения как научный сотрудник Астрономической обсерватории Ленинградского университета в составе университетской экспедиции, направлявшейся в район Красноярска.
С возвращением в Ленинград возобновились хлопоты по восстановлению Д. И. Еропкина и Н. А. Козырева на работе в Пулковской обсерватории, успешно закончившиеся в августе 1936 г. решением суда. Но странное противостояние молодых ученых и руководства ГАО продолжалось, в делах обсерватории пыталась разобраться специальная комиссия Президиума АН СССР в составе профессора Е. Б. Пашуканиса, академика С. И. Вавилова и члена-корреспондента П. М Никифорова.
Тем временем в Ленинграде начались аресты ученых, преподавателей вузов, научных работников. В числе арестованных оказались многие физики, математики, геофизики, астрономы. Одним из первых был взят под стражу член-корреспондент АН СССР директор Астрономического института Б. В. Нумеров. Ему приписали роль организатора террористической антисоветской группы среди интеллигентов. Многих других заключали в тюрьму, а затем судили «по делу Нумерова». Из справки Управления КГБ по Ленинградской области от 10 марта 1989 г., присланной по запросу ГАО, стала известна полная формулировка обвинения, предъявленного большой группе (свыше 100 человек) ленинградских ученых, арестованных во второй половине 1936 г. – первой половине 1937 г. Людей судили по подозрению в «участии в фашистской троцкистско-зиновьевской террористической организации, возникшей в 1932 г. по инициативе германских разведывательных органов и ставившей своей целью свержение Советской власти и установление на территории СССР фашистской диктатуры».
Волна арестов докатилась и до Пулкова. 31 октября 1936 г. был арестован научный консультант Пулковской обсерватории по вопросам радиофизики А. П. Константинов как участник «контрреволюционной организации». В ночь на 7 ноября совершились аресты еще четырех пулковцев: И. А. Балановского, Н. В. Комендантова, П. И. Яшнова и Н. А. Козырева. Дата операции подобрана кощунственно: к каждой годовщине Великого Октября обычно реабилитировали уголовных преступников, а на этот раз пополняли армию заключенных числом политических нереабилитируемых. Козырева арестовали на торжественном вечере 6 ноября. Очередное кощунство совершено в ночь на 5 декабря (День Сталинской Конституции): тогда арестовали Н. И. Днепровского и Д. И. Еропкина. Для чего избирались такие даты? С целью выполнить операцию менее заметно или, наоборот, громогласно провернуть «мероприятия против контрреволюции», нагнать страху на обывателей? Во всяком случае, в Пулкове аресты наделали много шума: даты их и жертвы не забыты до сих пор.
Н. В. Комендантова, занимавшего должность ученого секретаря обсерватории, сменил М. М. Мусселиус, но последнего также арестовали 10 февраля 1937 г. Должность становилась опасной. Впрочем, репрессировали не по должностному признаку. Сменивший И. А. Балановского на посту заведующего отделом астрофизики и звездной астрономии молодой профессор Е. Я. Перепелкин был арестован 11 мая 1937 г. Затем добрались и до директора. Б. П. Герасимовича арестовали 29 июня 1937 г. в поезде при возвращении из Москвы, куда он выезжал по вызову Президиума Академии наук. Одновременно с ним арестовали непременного секретаря Академии Н. П. Горбунова (которого 7 сентября 1937 г. не стало в живых).
Пулковские сотрудники, арестованные с ноября по февраль, были судимы в Ленинграде 25 мая 1937 г. выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР. Семеро (И. А. Балановский, Н. И. Днепровский, Н. В. Комендантов, П. И. Яшнов, М. М. Мусселиус, Н. А. Козырев, Д. И. Еропкин) были «признаны виновными в преступлениях» по ст. 58 УК РСФСР и стандартно приговорены каждый «к 10 годам тюремного заключения с поражением в политических правах на 5 лет, с конфискацией всего, лично ему принадлежащего имущества». Суд над каждым, поодиночке, длился по нескольку минут без предъявления обоснованного обвинения, без защиты, только с учетом собственных «признаний виновных»… под пытками. Не суд, а расправа. А. П. Константинов, судимый там же в тот же день, был приговорен к высшей мере наказания и казнен 26 мая 1937 г.
Б. П. Герасимович разделил участь Н. П. Горбунова. Судимый в Ленинграде 30 ноября 1937 г. на закрытом судебном заседании выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР, он был расстрелян в день суда. Д. И. Еропкина, М. М. Мусселиуса, Е. Я. Перепелкина расстреляли в тюрьмах после дополнительного осуждения особыми тройками «за контрреволюционную троцкистскую агитацию среди заключенных» (формулировка удивительно однообразна независимо от места осуждения, как будто она отражала установку свыше). Б. В. Нумеров расстрелян в Орловской тюрьме 13 сентября 1941 г. без суда, очевидно, в связи с нависшей угрозой оккупации г. Орла немецко-фашистскими войсками.
Как общая деталь привлекает внимание то, что на вопрос о социальном происхождении почти все арестованные сотрудники ГАО приписывали себя к дворянству, хотя подлинными выходцами из дворян были далеко не все. Имелись и другие «компрометирующие данные», например Б. П. Герасимович состоял ранее в партии эсеров, М. М. Мусселиус происходил из семьи кадрового офицера царской армии и т. п. В «шпионских связях» с заграницей можно было обвинить любого из сотрудников обсерватории, потому что каждый вел переписку с зарубежными учеными. Таким подбором создавалась «террористическая шпионская организация». Ее «разоблачение» производилось путем выколачивания на следствии «признаний виновных» и «свидетельских показаний». Никто не знал о составлении списков обреченных согласно разработанному сценарию, но каждый узнавал о «предательстве» бывшего товарища по службе. Н. А. Козырева уверили, что на него «показал» Б. В. Нумеров, который будто бы перечислил еще многих «участников шпионской организации».
Н. А. Козырев мало и неохотно рассказывал о том, как пережил годы тюремного заключения и ссылки в исправительно-трудовом лагере, но некоторые его воспоминания вошли в художественное исследование А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», рассказ И. С. Шкловского, а также статью А. И. Кульпина «„Докторантура“ профессора Козырева» (статья составлена на основе бесед с родными и знакомыми Козырева после его смерти) и неопубликованный биографический очерк, написанный его сыном Ф. Н. Козыревым. Сведения эти противоречивы, порой загадочны или просто непонятны: должно быть, от самого Николая Александровича они исходили по-разному, поскольку настроение рассказчика могло быть неодинаковым. Поэтому целесообразно обратиться сначала к официальной справке.
В ней сказано: «Козырев Николай Александрович… до ареста 7 ноября 1936 года старший научный сотрудник Пулковской обсерватории и ЛГУ. Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании в Ленинграде 25 мая 1937 года признан виновным в преступлении, предусмотренном ст. 58 пп. 8 и 11 УК РСФСР и приговорен к 10 годам тюремного заключения с поражением в политических правах на 5 лет с конфискацией всего, лично ему принадлежащего имущества. До мая 1939 года отбывал наказание в тюрьме г. Дмитровск Орловский Курской области, а затем был этапирован через г. Красноярск в Норильские лагеря НКВД (с. Дудинка и г. Норильск). До января 1940 года работал на общих работах, а с января 1940 года по состоянию здоровья был направлен на Дудинскую мерзлотную станцию в качестве геодезиста. Весной 1940 года был расконвоирован и производил топографические съемки с. Дудинки и его окрестностей. Осенью 1940 года работал инженером-геодезистом Дудинского отделения капитального строительства, а с декабря 1940 года назначен начальником Мерзлотной станции. 25 октября 1941 года „за проведение враждебной контрреволюционной агитации среди заключенных“ арестован вторично, и 10 января 1942 года Таймырским окружным судом Красноярского края в с. Дудинка приговорен к 10 годам лишения свободы с поражением в политических правах на 5 лет. После суда Козырев Н. А. был переведен в г. Норильск и назначен на работу на металлургический комбинат инженером теплоконтроля. Весной 1943 года по состоянию здоровья был переведен на работу в Геологическое управление Норильского комбината инженером-геофизиком. До марта 1945 года работал прорабом экспедиции на Хантайском озере…».
Находившийся в том же лагере Л. Н. Гумилев (сын известного поэта Николая Гумилева, расстрелянного органами ВЧК в августе 1921 г.) предсказал Козыреву, пользуясь искусством хиромантии, что приговоренному не бывать расстрелянным. Отсутствие расстрельной команды в Дудинке вряд ли послужило причиной отсрочки исполнения нависшего приговора. Стране был нужен никель (другая никелево-рудная база на Кольском полуострове находилась в зоне военных действий), а никелевый комбинат в Норильске по-прежнему испытывал острую нужду в специалистах. По прошествии определенного срока Верховный суд СССР восстановил решение Таймырского суда относительно «вины» Козырева. Предсказание Гумилева оказалось пророческим и в других случаях смертельной опасности, нередко грозившей астроному на далеком Севере.
Справка Ленинградского УКГБ завершалась сообщением: «В августе 1944 года на имя Народного Комиссара Внутренних дел СССР поступило заявление от академика АН СССР Шайна Г. А. с ходатайством об освобождении из заключения астронома Козырева Н. А. Освобождение Козырева Н. А. и возвращение его на работу по специальности академик Шайн Г. А. мотивировал необходимостью восстановления разрушенных немцами центров астрономической науки в СССР (Пулковской, Одесской, Харьковской и Николаевской обсерваторий), в работе которых Козырев как крупный и талантливый астрофизик может оказать большую помощь.
В июне 1945 года согласно указаний Зам. Наркома Госбезопасности СССР для передопроса и изучения дела в Москву из Норильска был этапирован Козырев Н. А. При проверке было установлено, что Козырев Н. А. является талантливым научным работником, который разработал в 1934 году новую точку зрения на строение звезд с обширными атмосферами, признанную учеными, известными своими работами в СССР и за границей. Является одним из создателей теоретической астрофизики в СССР. Крупные советские ученые: академик Шайн Г. А., член-корреспондент АН СССР Амбарцумян В. А. и профессора Паренаго П. П., Воронцов-Вельяминов Б. А. и Павлов Н. Н. в своих отзывах высоко оценивают Козырева Н. А. как ученого-астронома, а его работы ставят в первый разряд.
Учитывая изложенное, а также то, что предварительным следствием в 1936–1937 году и судебным заседанием 25 мая 1937 года не было установлено и доказано участие Козырева Н. А. в антисоветской организации, а вынесенный приговор по делу Козырева состоялся по необоснованным данным, было возбуждено ходатайство перед Особым Совещанием МГБ СССР о досрочно-условном освобождении Козырева Н. А. из заключения с правом проживания в городах Ленинграде и Симеизе. 14 декабря 1946 года данное ходатайство было удовлетворено.
21 февраля 1958 года по протесту Генерального Прокурора СССР по делу Козырева Н. А. Постановлением Пленума Верховного Суда СССР № 08/119с-57 приговор Таймырского окружного суда от 10 января 1942 г. в отношении Козырева Н. А. был отменен и дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Козырев Николай Александрович полностью реабилитирован».
О времени, проведенном Н. А. Козыревым в застенках ГУЛАГа, в своих воспоминаниях рассказали С. Л. Щеглов, Н. Дзюбенко, Е. Херувимова-Лапина[692].
Пересмотр липового «дела Н. А. Козырева» тянулся полтора года. Большое внимание ему уделил назначенный в 1946 г. следователь Н. А. Богомолов (полный тезка Козырева). Очевидно, это он осмелился доказать, что «вынесенный приговор (25 мая 1937 г.) по делу Козырева состоялся по необоснованным данным». Весьма примечательная для бериевского периода формулировка. По существу, она призывала к пересмотру дел остальных астрономов, осужденных одновременно с Козыревым, но применена была к единичному случаю, да и в этом случае не привела к реабилитации, хотя дала многое – свободу. Как рассказывал сам Н. А. Козырев, решающим к концу пересмотра дела был вопрос следователя: «Скажите, вы верите в Бога?», на что Козырев ответил утвердительно, после чего услышал приказ: «Ступайте!». Значительно позже, уже на свободе, Козырев узнал, что его ответ следователь расценил как свидетельство правдивости всего сказанного дважды осужденным.
Н. А. Козырев был освобожден условно-досрочно в последних числах декабря 1946 г. Несколько дней он провел в Москве: московские визиты, прежде всего в Академию наук, были связаны с определением на работу и подготовкой диссертации. Г. А. Шайн, хлопотавший об освобождении Козырева, пригласил его в Крымскую астрофизическую обсерваторию, образовавшуюся за два года до описываемых событий (академик Шайн был назначен директором этой еще только зарождавшейся обсерватории).
Через три с небольшим месяца после своего освобождения Н. А. Козырев защитил докторскую диссертацию. А. И. Кульпин объясняет, что при этапировании из Дудинки в Москву Козырева «согревал пакет, зашитый в нательной рубашке», в котором «находилась законченная в черновом виде его докторская диссертация». Статью Кульпина можно назвать «невыдуманным рассказом», поскольку пакет – это не вымысел. Письменные наброски диссертации в объеме общей тетради все-таки существовали. Составил их Н. А. Козырев в Дудинке и Норильске, когда был временно расконвоирован. Затем, при повторном аресте, Козырев какими-то только ему ведомыми путями переправил эту тетрадь в Москву академику В. Г. Фесенкову, от которого получил ее при освобождении.
От набросков до окончательно оформленной диссертации – долгий путь, тем более что в набросках никак не могла быть отражена литература, вышедшая за десять лет заточения. Ее требовалось пересмотреть и сопоставить собственные мысли со взглядами, появившимися в мире на предмет исследования. Защита докторской диссертации Н. А. Козыревым состоялась в Ученом совете математико-механического факультета Ленинградского университета 10 марта 1947 г., что зафиксировано документами и сообщениями в печати. Официальными оппонентами по диссертации выступили член-корреспондент АН СССР В. А. Амбар-цумян, профессор К. Ф. Огородников и профессор А. И. Лебединский. Защита прошла успешно и была утверждена Ученым советом ЛГУ, на основании чего в 1948 г. решением Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Н. А. Козыреву была присуждена искомая ученая степень.
Диссертация под названием «Источники звездной энергии и теория внутреннего строения звезд» опубликована в «Известиях Крымской астрофизической обсерватории АН СССР», научным сотрудником которой он состоял до середины августа 1957 г. Этот капитальный труд Н. А. Козырева положен в основу его последующих исследований в разных направлениях – астрономическом, физическом, философском.
Каждый год дважды, весной и осенью, Н. А. Козырев выезжал в Крым для астрономических наблюдений. Он написал еще ряд статей, не имеющих прямого отношения к основной линии его исследований. В их ряду следует назвать статью об атмосфере Меркурия, в которой он, опираясь на собственные наблюдения ночной стороны планеты, попытался рассчитать вероятность присутствия у Меркурия сильно разреженной водородной атмосферы, непрерывно образующейся за счет захвата частиц солнечного ветра. Другая статья, также основанная на наблюдениях, посвящена Сатурну и его кольцам, в которых им обнаружено присутствие водяного пара, появляющегося под влиянием «фотовозгонки». Этот термин Козырев ввел впервые, понимая под явлением фотовозгонки разрушение солнечным излучением кристаллической решетки льда, составляющего кольца вокруг Сатурна. Работа Козырева вызвала возражения американских астрономов Д. Койпера и Д. Крикшенка, истолковавших свои наблюдения присутствием в Сатурновых кольцах аммиачного льда, но позднее они согласились с объяснением Козырева.
В новую фазу вступили лабораторные эксперименты ученого: принимая во внимание крайнюю малость наблюдаемых эффектов, нужно было усовершенствовать аппаратуру и способы регистрации, чтобы устранить влияние наблюдателя и всевозможных помех. Изобретательство и конструирование аппаратуры – забота самого исследователя. Вначале ему помогал советами Л. А. Сухарев, в осуществлении конструкций – Д. С. Усанов. С февраля 1963 г. самым надежным помощником стал В. В. Насонов, инженер завода «Равенство», пришедший однажды в лабораторию Козырева, а затем работавший почти ежедневно (точнее, вечерами после работы, без оплаты).
Крутильные весы и мостиковые системы изменили характер астрономических наблюдений, проводившихся Н. А. Козыревым и В. В. Насоновым (как правило, Насонов сочетал свой отпуск с командировками Козырева в Крым). Изучая экраны, Козырев установил, что лучшим материалом для экранирования посторонних влияний является алюминий. Ввиду этого зеркала с алюминиевым покрытием оказались способными отражать и фокусировать «потоки времени». Открывшаяся возможность наблюдений обычным зеркальным телескопом (рефлектором) позволила обнаружить среди астрономических объектов такие, в которых особо активно протекают процессы «превращения времени в энергию»: радиоастрономически активные галактики, источники мощного рентгеновского излучения (черные дыры?), белые карлики, нейтронные звезды. Не пропускались солнечные и лунные затмения, а также связанные с ними явления на Земле, причем последние Козырев наблюдал даже без телескопа, не выходя из помещения лаборатории, где находилась регистрирующая аппаратура.
Каким был Н. А. Козырев в жизни, каковы его привычки? Высокого роста, хорошо сложенный, худощавый, подтянутый, очень коротко подстриженный, с гордо поднятой головой, он походил на военного высокого ранга в отставке, хотя в армии никогда не служил. Ходил он обычно быстро, стремительно, при встрече со знакомыми любезно раскланивался на ходу или останавливался, протягивал для пожатия руку, если не спешил. Вежлив был всегда и со всеми. У телескопа и в лаборатории отличался мягкими и ловкими движениями. Много курил. В лаборатории постоянно держал горячий чай и печенье: к этому вынуждала язвенная болезнь желудка, нажитая в заключении и ставшая для него роковой. Приезжая на наблюдения в Крымскую обсерваторию, он почти ежедневно совершал прогулки в горы и леса, окружающие пос. Научный. Уходил большей частью в одиночку: во время прогулок он размышлял. Поддерживая «спортивную форму», он каждое лето, оформив отпуск, совершал какое-нибудь путешествие: проходил на байдарке протяженный маршрут по заранее намеченной реке средней полосы России, колесил на велосипеде или мотоцикле по дорогам Ленинградской области, спускался теплоходом по Волге от Московского моря до Астрахани. Любил Киев и места русской старины, которой насыщена Ярославщина или Золотое Кольцо. В 1965 г. побывал в круизе вокруг Европы на теплоходе с короткими остановками в столичных городах, совершил туристские поездки в Болгарию, Чехословакию, Бельгию (по линии научного туризма).
Н. А. Козырев умер 27 февраля 1983 г., не дожив около полугода до своего 75-летия и похоронен на Пулковском кладбище астрономов. В июле того же года, в канун своего 55-летия, скончалась его третья жена – Римма Васильевна (урожд. Чубарова). Ее прах захоронен в той же могиле. Дети соорудили великолепный памятник родителям: массивная глыба розовато-серого гранита в виде полураскрытой книги, поставленной вертикально и глубоко перерезанной крестом, на открытых полированных страницах высечены древней вязью имена и годы жизни ушедших (арх. М. И. Бибина).
Козырев не завершил свою Теорию времени, которой он посвятил более 40 лет жизни, ему так и не удалось подкрепить ее неопровержимыми примерами. Правда, еще при его жизни американские автоматические межпланетные станции «Вояджер-1» и «Вояджер-2» при пролете сквозь систему Юпитера в 1979 г. зарегистрировали на спутнике Ио восемь действующих вулканов. Предсказание Козырева о распространенности планетного вулканизма сбылось, хотя никто не вспомнил о провидце. Но также никто не выяснил природу вулканизма малых тел. Теория Козырева объясняет эти явления вполне, и все же это не служит непосредственным доказательством ее правильности.
Из четверых сыновей Н. А. Козырева ни один не пошел по стопам отца, хотя старший приобрел специальность физика. Единственным наследником идей оставался В. В. Насонов. Он продолжал опыты после смерти учителя и оставил в машинописном виде несколько статей, посвященных исследованию активных свойств времени и их возможных приложений к биологии. Одновременно он подготавливал к сдаче в архив материалы деятельности Н. А. Козырева. Этот долг он выполнил. Работая с перенапряжением, Виктор Васильевич не выдержал огромной нагрузки и скончался 15 марта 1986 г.[693]
Дома № 173–175, 177, 179 / ул. Победы, 15
В 1937 г. архитекторы А. А. Оль, Л. Е. Асс, Л. И. Гальнбек возвели на освобожденных от ветхой застройки участках комплекс из трех шестиэтажных домов, соединив дома № 177 и 179 четырехэтажной аркой, через которую открывается вид на дома по улицу Победы, образующие вместе с домами № 173–175, 177 и 179 большой треугольный двор.
Дом № 181 (исторический адрес: Московское шоссе, 21/23)
В 1909–1917 гг. оба участка принадлежали Петру Герасимовичу Шустову.
В 1939 г. здесь построили двухэтажное производственное здание, в котором разместили 1-й Ленинградский авторемонтный завод Наркомата автотракторной промышленности РСФСР.
Работники авторемонтного завода жили в построенном на его территории ведомственном доме, в коммунальных квартирах или в общежитии. Так, здесь жил участник обороны Ленинграда Иван Алексеевич Мамлеев (кв. 3).
Московский проспект, 175. Фото 2013 г.
Московский проспект, 177. Фото 2013 г.
Московский проспект, 179. Фото 2013 г.
Исторический адрес участка № 181 – одна из реальных «привязок» исторической и современной нумерации значительной части проспекта.
В настоящее время все постройки на участках № 181–183 снесены, территория подготовлена для возведения многоэтажного жилого комплекса «Граф Орлов», и история занимавшихся ими участков останется только в нашей книге.
Дом № 183 (исторический адрес: Московское шоссе, 25/27)
В 1909–1917 гг. оба участка принадлежали домовладельцу гласному Петроградской городской думы члену постоянной финансовой комиссии товарищу председателя Общества вспомоществования бедным в приходе Введенской церкви лейб-гвардии Семеновского полка потомственному почетному гражданину Григорию Николаевичу Кривоногову. К 1917 г. вместе с родственниками и компаньонами владел семью домами и участками и еще лично – двумя. О застройке участков Кривоногова на Московском шоссе до 1917 г. неизвестно.
Дом № 185 (исторический адрес: Московское шоссе, 29/31)
До середины 1940-х гг. дом числился по Московскому шоссе под № 29/31, сохраняя память об участках, на которых был возведен – двух участках кандидата естественных наук Карла Карловича Вебера, унаследовавшего домовладение и дело Карла Иосифа Даниловича Вебера, содержавшего здесь с 1900 г. завод по производству свинцовых белил и красок. В 1912 г. вместе с совладельцами преобразовал завод в акционерное общество с капиталом 500 тыс. руб.[694]
Постановлением Президиума ВСНХ РСФСР от 21 июня 1920 г. завод свинцовых белил и красок товарищества Карла Вебера, основанный в 1867 г. и закрытый 30 декабря 1917 г., национализирован и передан Химической секции Ленсовнархоза. В 1925 г. завод получил название Химический завод им. Д. И. Менделеева. С 1937 г. завод находился в подчинении Наркомата (с 1946 г. – Министерства) химической промышленности СССР. В 1941 г. завод эвакуировали в Челябинск, 1 июня 1944 г. работа завода в Ленинграде восстановлена. С июля 1957 г. завод находился в подчинении Управления химической промышленности Ленсовнархоза. В конце 1964 г. вошел в состав ЛПО «Лакокраска». Документы завода за довоенный период погибли при эвакуации завода[695]. При заводе имелось общежитие.
В 1930–1940-х гг. здесь жили: шофер завода им. Д. И. Менделеева Антон Кириллович Николаенко[696], сотрудник завода Ефим Григорьевич Рачеев, механик Иван Яковлевич Грачев, Виктор Викторович Иенсен, Дмитрий Петрович Ильин (1879 – нояб. 1941, кв. 1), Анатолий Иванович Савин (1926 – нояб. 1942, кв. 113), Валентина Александровна Соколовская.
В 1950-х гг. на заводе им. Д. И. Менделеева работал Александр Андреевич Ульянов (1936–2012), ставший в 2004 г. народным артистом Российской Федерации. С 1962 по 1966 г., по окончании театрального факультета Ленинградского государственного института музыки и кинематографии, работал в Ленинградском театре драмы и комедии, на киностудии «Ленфильм», затем в течение 10 лет – в труппе филармонии Петрозаводска, в драматическом театре им. Н. Г. Чернышевского в Борисоглебске и в театре драмы им. М. Горького во Владивостоке. В 1976–2008 гг. – актер Южно-Сахалинского областного драматического театра им. А. П. Чехова. Сыграл более ста ролей.
К 2013 г. все старые постройки на этом участке снесены, и Общество с ограниченной ответственностью «НПО „Пигмент“», зарегистрированное по адресу: Московский пр., 185, лит. А, основной вид деятельности которого – производство строительных работ, возводит в глубине участка здание производственного назначения.
Московский проспект, 189. Фото 2013 г.
Дом № 187 (исторический адрес: Московское шоссе, 35, 37)
До 1917 г. этими участками владели почетный гражданин Аркадий Захарович Меркель (№ 17, см. статью «Дом № 38»), Иван Федорович Никитин (№ 19).
В 1939–1940-х гг. здесь жил Геннадий Леонидович Степанов (1903 – дек. 1941; кв. 85).
Дом № 189 (исторический адрес: Московское шоссе, 35, 37)
До 1917 г. – два участка Василия Фомича Фомина, содержавшего здесь сливочную и молочную торговлю.
В 1930–1940-х гг. здесь жил Сергей Яковлевич Громов (1905–1942, кв. 1) – участник обороны Ленинграда, красноармеец 13-го минометного полка, умер от ран 7 февраля 1942 г.[697]
Дом № 191 / Ленинский пр., 178 (исторический адрес: Московское шоссе, 39)
До 1917 г. – участок Дмитрия Александровича Поршивикова. В 1953–1956 гг. архитектор С. Б. Сперанский построил два одинаковых дома, фланкирующих новый проезд от проспекта им. Сталина на запад – проспект Героев (1962–1977 гг.), с 1977 г. – Ленинский проспект.
Московский проспект, 191. Фото 2013 г.
Дома № 193 и 195
В 1953–1956 гг. архитектор С. Б. Сперанский построил два одинаковых дома, фланкирующих новый проезд от проспекта им. И. Сталина на запад – проспект Героев (1962–1977 гг.), с 1977 г. – Ленинский проспект.
Оба дома, хотя и в разной степени, связаны с именами деятелей культуры.
В дом № 193 привезли родившегося 21 июня 1962 г. в семье преподавателя физкультуры Валентины Васильевны и инженера Роберта Максимовича Цоев сына Виктора. За свою недолгую жизнь Виктор сменил много адресов, почти все они находились недалеко от этого места, в южной части города.
В 1974 г. Виктор Цой стал посещать Ленинградскую городскую художественную школу № 1 (наб. канала Грибоедова, 26), которую окончил в 1977 г. В процессе обучения он познакомился с Максимом Пашковым, вместе с которым создал первую свою музыкальную группу «Палата № 6». После восьмого класса Виктор поступил в художественное училище им. В. Серова, однако уже в 1979 г. был исключен за неуспеваемость, после чего поступил в СГПТУ-61 на специальность «резчик по дереву».
Московский проспект, 193. Фото 2013 г.
Виктор Цой
Летом 1981 г. Виктор совместно с А. Рыбиным и О. Валинским создал группу «Гагарин и гиперболоиды», вскоре переименованную в «Кино».
Московский проспект, 195. Фото 2013 г.
В Петербурге несколько легендарных мест, связанных с именем Цоя и группой «Кино». Первое из них – «Камчатка» на ул. Блохина, 15, – бывшая котельная, где трудились кочегарами Виктор Цой, Юрий Шевчук, Александр Башлачев, здесь же они давали концерты. Котельная давно закрыта, переоборудована в клуб-музей памяти Виктора Цоя. На стене здания – один из двух памятников Цою в Петербурге.
Виктор Цой похоронен на Богословском кладбище после трагической гибели 15 августа 1990 г. В 2005 г. рядом с Виктором похоронена его жена Марьяна.
В доме № 195 жил выдающийся ученый-этнограф, историк-тюрколог Лев Николаевич Гумилев[698].
26 июня 2013 г. губернатор Санкт-Петербурга подписал распоряжение об установке на этом доме мемориальной доски Л. Н. Гумилеву.
Этюд о Льве Николаевиче Гумилеве
Лев Гумилев, сын поэтов Николая Степановича Гумилева (1886–1921) и Анны Андреевны Ахматовой (1889–1966), родился в Царском Селе 1 октября 1912 г. В детстве воспитывался у бабушки, Анны Ивановны Гумилевой (1854–1942), сначала в Царском Селе, а в 1916–1918 гг. – в имении Слепнево Новской вол. Бежецкого у. Тверской губ.
В конце 1917 г. семья покинула деревенский дом и переселилась в г. Бежецк. Лев здесь учился в средней школе до 1929 г., а в 1929–1930 гг. жил вместе с матерью в Фонтанном доме и учился в единой трудовой школе № 67. Уже в школе он оказался «белой вороной» – был обвинен в «академическом кулачестве» за то, что своими знаниями и успехами выбивался из общего ряда.
В 1930 г. Лев Гумилев пытался поступить в Университет или Педагогический институт, но в приеме ему было отказано из-за социального происхождения. В ноябре – декабре 1930 г. он работал чернорабочим в службе пути и тока городского трамвая, а в следующем году по направлению биржи труда начал работать коллектором в Институте неметаллических полезных ископаемых Геологического комитета и участвовал в геологической поисковой экспедиции института в Саянах.
В 1932 г. Л. Н. Гумилев становится научно-техническим сотрудником экспедиции по изучению Памира, организованной Советом по исследованию производительных сил. Здесь он по своей инициативе вне рабочего времени увлекается изучением земноводных животных, что не понравилось начальству, и вынужден перейти на работу малярийным разведчиком в местную малярийную станцию совхоза Догары. Усиленно занимаясь изучением таджикско-персидского языка, он овладевает секретами арабской вязи-письма. Потом, уже в Университете, самостоятельно выучит и персидскую грамоту.
В 1933 г. он уже в Крыму – научно-технический сотрудник археологической экспедиции Г. А. Бонч-Осмоловского. Принимает участие в раскопе стоянки палеолита Аджи-Каба. Осенью в Ленинграде начальник экспедиции Г. А. Бонч-Осмоловский арестован, и работа Льва Гумилева в Геологическом институте прекращается, зато начинается подготовка к вступительным экзаменам в Университет, успешно выдержанным в 1934 г. Учиться на историческом факультете Университета, слушая курсы по истории у В. В. Струве, Е. В. Тарле, С. И. Ковалева и других светил исторической науки, удалось ему недолго: в 1935 г. – первый арест, следственная тюрьма… Обращение А. А. Ахматовой к Сталину спасает Л. Н. Гумилева и арестованных вместе с ним студентов Университета «из-за отсутствия состава преступления». Тем не менее он исключен из Университета. В это время он постоянно посещает Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР, где самостоятельно изучает печатные источники по истории древних тюрков. В 1937 г. Лев Гумилев продолжил учебу в Университете. Будучи студентом, выступил с докладом в Институте востоковедения на тему «Удельно-лествичная система тюрков в VI–VIII веках», который спустя много лет увидит свет на страницах журнала «Советская этнография» (1959, № 3).
Л. Н. Гумилев
В начале 1938 г. Л. Н. Гумилев вновь арестован и осужден на пять лет. От звонка до звонка находился в Норильлаге, работал в медно-никелевой шахте. Срок окончился в 1943 г., и он был оставлен в Норильске без права выезда в лагере и после окончания срока работал техником-геологом. В бараке жил по соседству с татарами и казахами и выучил тюркские языки – татарский, казахский. После окончания срока просился в Красную армию. Лишь почти год спустя ему удалось получить разрешение на это. Осенью 1944 г. он – красноармеец Первого Белорусского фронта. Принимал участие в боях в Восточной Пруссии и при взятии Берлина. Получил грамоты-благодарности Верховного главнокомандующего за взятие Штаргарда и Берлина, Почетную грамоту за победу в Великой Отечественной войне, награжден медалями «За взятие Берлина» и «За победу над Германией». (В честь 40-летия победы в 1985 г. будет награжден орденом Отечественной войны II степени: номер записи в ОБД «Подвиг народа…»: 1518568403.) В 1945 г. по общей демобилизации вернулся в Ленинград, восстановился студентом в Университете и в начале 1946 г. экстерном сдал 10 экзаменов и окончил Университет. За это же время сдал все кандидатские экзамены и поступил в аспирантуру Института востоковедения. Летом 1946 г., будучи аспирантом, принял участие в археологической экспедиции М. И. Артамонова в Подолии. Однако год закончился исключением из аспирантуры, мотивированном «отсутствием филологической подготовки по избранной специальности». Причина исключения понятна – после доклада Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» имя А. А. Ахматовой становится запретным.
В феврале – мае 1947 г. Гумилев работал библиотекарем в Психотерапевтической клинике им. М. И. Балинского, а с мая по ноябрь в качестве научного сотрудника Горно-Алтайской экспедиции (руководитель Ю. К. Руденко) принимает участие в раскопках одного из каменных курганов в долине Пазырык на Алтае. В следующем году, благодаря положительным характеристикам руководителей клиники и экспедиции, допускается к защите диссертации на тему «Политическая история первого тюркского каганата. VI–VIII вв. н. э.», которая состоялась в Ученом совете исторического факультета Ленинградского университета 28 декабря 1948 г. После утверждения в звании кандидата исторических наук был принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР.
Вновь арестованный 7 ноября 1949 г., Л. Н. Гумилев без какой-либо мотивировки был осужден Особым совещанием на 10 лет и сослан в лагерь особого назначения Чурбай Нура около Караганды. Затем был лагерь у Междуреченска под Омском, в Саянах, где в 1956 г. ученого реабилитировали по причине «отсутствия события преступления».
В советских лагерях и тюрьмах Лев Николаевич Гумилев провел за своих родителей 14 лет. Он так и говорил: «Первый раз за папу, второй – за маму».
С 1959 г. его труды начали печатать небольшими тиражами. В этих условиях он окунулся в работу Ленинградского отделения Всесоюзного географического общества. Через сборники общества ему удалось выпустить в свет ряд своих работ, не допущенных в официальные научные периодические издания. После защиты второй докторской диссертации, основные положения которой публиковались в серии «Ландшафт и этнос» почти в каждом номере «Вестника Ленинградского университета», «научные» власти наложили вето на публикации Л. Н. Гумилева в этом научном журнале.
В Ленинграде Л. Н. Гумилев поселился в маленькой комнате коммунальной квартиры на шестом этаже в доме № 195 на Московском проспекте. Наталья Викторовна Симоновская, ставшая в 1967 г. женой Л. Н. Гумилева, так описывает жилье и быт ученого:
«…Лев меня встретил на Московском вокзале, после чего мы бесконечно долго добирались сначала трамваем, затем автобусом до его жилища на Московском проспекте, где-то в самом его конце.
На автобусной остановке перед домом мы остановились, и Лев сказал:
– Вот здесь я живу, на шестом этаже, видишь, вон то окошко?
– Но почему у тебя над форточкой такое черное пятно? – спросила я.
– Да это мы так много курим.
Кажется, это пятно до сих пор сохранилось.
Надо сказать, я ожидала, что он живет скромно, но то, что я увидела, намного превзошло мои предположения. Комнатка – 12 квадратных метров, узкая, длинная, в квартире „реабилитанс“. Народу там было много, и детей тоже. Но к нему они все очень хорошо относились. Был пьяница Павел – поэт, который его любил и сколотил ему, как мог, книжные полки, которые в конце концов рухнули на меня, и я заменила их отдельными застекленными секциями. Там жили Соня, Рая, Аня, Маша, все с детьми. Они ему помогали, чем могли, и стирали, и клопов морили, и пол мыли, да и он помогал им, чем мог, даже с детьми гулял. Детей он любил и считал, что они никогда не мешают. Эта комната была его первым собственным пристанищем, где он до меня прожил 10 лет и уже много написал и защитил докторскую диссертацию…»[699].
5 марта 1966 г. умерла Анна Ахматова. Лев Гумилев добился отпевания матери по церковному обряду, началось судебное разбирательство о наследстве Ахматовой. Вот что Гумилев писал о тех годах своей жизни: «Мать находилась под влиянием людей, с которыми я не имел никаких личных контактов и даже в большинстве своем не был знаком, но ее они интересовали значительно больше, чем я, и поэтому наши отношения в течение первых пяти лет после моего возвращения неизменно ухудшались, в том смысле, что мы отдалялись друг от друга. Пока наконец, перед защитой докторской, накануне дня моего рождения в 1961 году, она не выразила свое категорическое нежелание, чтобы я стал доктором исторических наук, и выгнала меня из дома. Это был для меня очень сильный удар, от которого я заболел и оправился с большим трудом. Но тем не менее у меня хватило выдержки и сил для того, чтобы хорошо защитить докторскую диссертацию и продолжать свою научную работу. Последние 5 лет ее жизни я с матерью не встречался. Именно за эти последние 5 лет, когда я ее не видел, она написала странную поэму, называемую „Реквием“. Реквием по-русски значит панихида. Панихиду по живому человеку считается, согласно нашим древним обычаям, служить грешно, но служат ее только в том случае, когда хотят, чтобы тот, по кому служат панихиду, вернулся к тому, кто ее служит. Это было своего рода волшебство, о котором, вероятно, мать не знала, но как-то унаследовала это как древнерусскую традицию. Во всяком случае, для меня эта поэма была совершеннейшей неожиданностью, и ко мне она, собственно, никакого отношения не имела, потому что зачем же служить панихиду по человеку, которому можно позвонить по телефону. Пять лет, которые я не виделся с матерью и не знал о том, как она живет (так же как она не знала, как я живу, и не хотела, видимо, этого знать), кончились ее смертью, для меня совершенно неожиданной. Я выполнил свой долг: похоронил ее по нашим русским обычаям, соорудил памятник на те деньги, которые остались мне в наследство от нее на книжке, доложив те, которые были у меня – гонорар за книжку „Хунну“».[700]
Директор Государственного Эрмитажа М. И. Артамонов принял Гумилева на работу библиотекарем «на ставку беременных и больных». Работая в Эрмитаже, Гумилев завершил докторскую диссертацию «Древние тюрки» и защитил ее.
После получения степени доктора исторических наук Гумилев был приглашен на работу научным сотрудником в Научно-исследовательский институт географии Ленинградского университета. Вскоре он стал старшим научным сотрудником, а перед выходом на пенсию – ведущим научным сотрудником. Кроме работы в НИИ, читал в университете курс лекций «Народоведение».
В 1974 г. Гумилев защитил диссертацию на ученую степень доктора географических наук, Высший аттестационный комитет ее не утвердил, посчитав, что она «выше докторской, поэтому и не докторская». Эта работа под названием «Этногенез и биосфера Земли» в 1989 г. вышла отдельной книгой.
15 апреля 1992 г. Лев Николаевич Гумилев после тяжелой болезни ушел из жизни. Похоронен в Александро-Невской лавре.
Л. Н. Гумилев – автор свыше 200 статей и 12 монографий, лекций по народоведению, стихов, драм, рассказов и поэтических переводов. Его учение о человечестве и этносах, как биосоциальных категориях, является одной из самых смелых теорий о закономерностях в историческом развитии человечества и до сих пор вызывает острую полемику.
В 1995 г. книга Льва Гумилева «От Руси до России» получила премию «Вехи», а в 1996 г. ее рекомендовали как факультативный учебник по истории для 8–11 классов средней школы. В том же году книга «Древняя Русь и Великая степь» признана Книжной палатой лучшей книгой года.
В 1996 г. в Астане (Казахстан) именем Гумилева назван один из ведущих вузов страны – Евразийский национальный университет.
В 2003 г. в центре г. Бежецка отрыли памятник Льву Гумилеву, Николаю Гумилеву и Анне Ахматовой работы скульптора Андрея Ковальчука.
В августе 2005 г. открыт памятник Льву Гумилеву в Казани.
Наталья Викторовна Гумилева скончалась 4 сентября 2004 г., на 85-м году жизни, и урна с ее прахом захоронена рядом с могилой ее мужа.
В единственной отдельной квартире Л. Н. Гумилева в доме № 1/15 на углу Коломенской ул. и Кузнечного пер., где ученый жил в 1990–1992 гг., в 2004 г. открыт мемориальный музей.