Для четной стороны Московского шоссе адресные книги «Весь Петербург» приводят более подробный список домовладений по всей протяженности городской части шоссе от Рощинской улицы до Средней Рогатки и называют начинающиеся от шоссе проезды, что дает возможность достоверно сопоставить историческую нумерацию с современной для представления истории застройки проспекта.
До 1917 г. участок под № 2 между Рощинской улицей и насыпью Окружной (Путиловской) ж. д., с которого начиналось Московское шоссе, принадлежал Анастасии Васильевне Субботиной и депутату совещания Общества взаимного кредита при Петроградской фруктовой, чайной, винной и рыбной бирже домовладельцу средней руки Ивану Дмитриевичу Калачеву, содержавшему зеленную торговлю. Участок использовался владельцами под огороды, а в 1920-х гг. застроен. Жилые постройки на участке сохранялись по крайней мере до начала 1940-х гг., их описаний не осталось. Известно, что по этому адресу в 1930-х гг. жили машинист завода полиграфических красок № 3 Ганс Янович Бертман[701] и рабочий Ленмясокомбината им. С. М. Кирова Войцех Людвигович Войцеховский[702].
Ныне на участке расположено кирпичное одноэтажное здание производственно-складского назначения со въездом на участок с Рощинской улицы, отделенное от Московского проспекта группой деревьев и кустарников.
Территорию за насыпью линии железной дороги вплоть до Мариинской улицы, до 1917 г. принадлежавшую Акционерному обществу русских электротехнических заводов «Сименс и Гальске» (Московское шоссе, 4), Акционерному обществу электрических аккумуляторов «Рекс» (дом № 6), Акционерному обществу «Зигель и Ко» (дом № 8), а также Артуру Романовичу Вельцу (дом № 10) и Николаю Николаевичу Белову (дом № 12/2), занимают производственные сооружения энергомашиностроительного объединения «Электросила».
До 1917 г. на участке Вельца Лаура Андреевна Форсбом содержала чугунолитейный завод, Василий Маркович Шаров – суровскую торговлю. В 1913 г. здесь жили Александр Иванович Ширяев, в 1930– 1940-х гг. – сотрудник Всесоюзного научно-исследовательского института жиров Евгений Вильгельмович (Васильевич) Герлинг (род. 1899, кв. 8), Мария Георгиевна Сидорова (1900 – октябрь 1942; кв. 14).
Немецкая компания «Сименс и Гальске», занимавшаяся производством электротехнического оборудования, железнодорожного транспорта и бытовой техники, основана инженером и изобретателем Вернером Сименсом (1816–1892) совместно с Иоганном Гальске в 1847 г. Первоначально называлась Telegraphen-Bauanstalt Siemens & Halske. Основными направлениями деятельности были электротелеграфия, точная механика и оптика, электромедицинские аппараты. Фирма получала крупные заказы на строительство телеграфных сетей в Европе (в том числе в России), Азии и Австралии. Русская сеть «Сименс» покрыла расстояние свыше 10 тыс. км, протянувшись от Финляндии до Крыма. Фирма стала обладателем высшей награды Первой Всемирной промышленной выставки (1851 г., Лондон) – медали муниципалитета Лондона. Компания построила первую в мире общественную гидроэлектростанцию (1881 г.) и первую в континентальной Европе линию метро (1896 г.), фирма была первым в Германии производителем ламп накаливания (1881 г.), отдельным направлением деятельности компании была электрифицикация железных дорог.
В России компания действовала с 1851 г., практически сразу после своего основания. В 1880-х гг. фирма устроила системы освещения Невского проспекта и Зимнего дворца. В 1897 г. компания преобразована в Акционерное общество с общим капиталом в 35 млн марок. В 1898 г. основано «Акционерное общество русских электротехнических заводов Сименс и Гальске, Санкт-Петербург»[703].
После Первой мировой войны позиции фирмы сильно ослабели, но под руководством третьего сына В. Сименса Карла Фридриха фон Сименса фирма начала восстанавливаться и был взят курс на создание холдинга «Дом Сименса», дочерние компании которого работали в различных отраслях электротехнической промышленности. После поражения Германии во Второй мировой войне фирма переживала кризис, но, став локомотивом развития немецкой промышленности, способствовала осуществлению «немецкого экономического чуда». В 1950–1960-х гг. холдинг представил первый в мире имплантируемый кардиостимулятор, начал поставки исследовательских атомных реакторов. В 1966 г. ветви концерна «Сименс» объединились в Siemens AG. В 1997–1999 г. на «Сименс» прошла масштабная реорганизация, после которой структура фирмы приблизилась к современной. В настоящее время Siemens AG – немецкий транснациональный концерн, работающий в области электротехники, электроники, энергетического оборудования, транспорта, медицинского оборудования и светотехники, а также специализированных услуг в различных областях промышленности, транспорта и связи с годовым оборотом более 76 млрд евро.
«Рекс» – акционерное общество электрических аккумуляторов. Учреждено в 1912 г. с основным капиталом 1,6 млн руб. для содержания завода на Московском шоссе, 6. Предприятие производило аккумуляторные батареи для подводных лодок, автомобилей, учебных лабораторий, бытового назначения. Содержался специализированный магазин на наб. р. Фонтанки, 5. Правление (Невский пр., 18): А. И. Путилов (председатель), П. Н. Ашурков, Н. Б. Глазберг, П. К. Шешминцев и В. Н. Аршаулов[704].
«Зигель и Ко» – акционерное общество. Основано в 1877 г. в виде механического завода на Ямской ул., 40 (в начале XX в. владело также механическим заводом в Ростове-на-Дону). В 1903 г. на основе предприятия учреждено акционерное общество с основным капиталом 2,5 млн руб. Правление: Курт Богданович Зигель, Отто Федорович Бишоф, Федор Эдуардович Плеске, Бронислав Казимирович Правдзик[705].
В 1925 г. на базе национализированных заводов акционерных обществ «Артур Коппель», «Сименс и Гальске», «Рекс» и «Зигель и Ко» в начале Московского шоссе создан энергомащиностроительный завод «Электросила». Здесь производились генераторы для электростанций, в том числе и оборудование для Волховской, Днепровской и Рыбинской ГЭС. Завод имел обширные международные связи, осуществляя поставки своей продукции на экспорт в развивающиеся и развитые страны, достойно конкурируя с грандами тяжелого электромашиностроения. Товарный знак «Электросилы» был известен во всем мире. Производственные помещения, доставшиеся заводу от прежних владельцев, многократно перестраивались, а в 1970 г. на участках № 10 и 12 бывшего Московского шоссе по проекту архитекторов М. А. Садовского, Т. Ф. Беленькой и В. И. Кисельгофа построен лабораторно-производственный корпус, к которому позже пристроены корпуса по Московскому проспекту и Мариинской улице. В 1969 г. заводские территории, расположенные по обеим сторонам Московского проспекта, были соединены автомобильным и пешеходным тоннелем, что позволяло не нарушать напряженное движение по одной из главных городских магистралей, каковым был и остается парадный Московский проспект. Тоннель позволил свободно перемещаться заводскому транспорту, значительно упростив технологические связи завода. В дальнейшем, в связи со свертыванием производства в постперестроечное время, тоннель был засыпан.
В 1934 г. заводу присвоили имя С. М. Кирова, а в 1970 г. имя Кирова стало носить производственное объединение, созданное на базе завода. Производственные успехи объединения отражены на 19 памятных досках, закрепленных на стене лицевого корпуса на Мариинской улице. С 2000 г. объединение «Электросила» является частью российской энергомашиностроительной компании ОАО «Силовые машины».
В жилом доме на территории завода «Электросила» на Московском шоссе, 6, в 1930–1940 гг. жил инженер Яков Модестович Гаккель (1874–1945), ученый и конструктор в области самолетостроения и тепловозостроения, заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1940 г.). Отец, Модест Гаккель, – военный инженер, активный участник строительства портов Кронштадт и Владивосток. Мать Якова Модестовича – якутка, родом из пос. Владимировка. Любовь к технике и творческие способности Яков Модестович унаследовал от своего отца. Из-за участия в студенческих революционных организациях окончить Петербургский электротехнический институт (1897 г.) ему было разрешено при условии дальнейшей работы в отдаленных местах Сибири. Он выбрал Бодайбо, где на одном из приисков на р. Ныгре дала в 1896 г. ток первая в Восточной Сибири и вторая в России (после Зыряновской ГЭС на Алтае) гидроэлектростанция мощностью 300 киловатт. Гаккель принимал участие в достройке ГЭС и прокладке от нее до приисков первой в России высоковольтной линии электропередачи, участвовал в открытии первой электрифицированной железной дороги. Вернувшись в 1905 г. из ссылки, преподавал в Электротехническом институте, где в 1921 г. избран профессором. С 1936 г. преподавал в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта.
В 1909–1912 гг. спроектировал и построил ряд оригинальных самолетов, в том числе биплан «Гаккель-III», одностоечный биплан «Гаккель-IV» с двигателем мощностью 73,6 кВт, первый в России гидросамолет-амфибию «Гаккель-V», биплан «Гаккель-VII», на втором экземпляре которого Г. В. Алехнович установил национальный рекорд высоты полета (1350 м) и который получил большую золотую медаль на Международной воздухоплавательной выставке в Москве 1912 г., подкосный моноплан «Гаккель-IX» и др. По проекту Гаккеля в СССР был построен один из первых в мире мощных (735 кВт) работоспособных тепловозов. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалями. Жена Ольга Глебовна.
Жизнь Якова Модестовича оборвалась в 1945 г. Его похоронили на Волковском кладбище, на Литераторских мостках, рядом с А. А. Блоком, М. Е. Салтыковым-Щедриным, А. Н. Радищевым, И. С. Тургеневым и другими великими русскими людьми.
По стопам отца пошла его дочь Екатерина Яковлевна (1903–1984). Она была доктором технических наук, профессором ЛИИЖТа.
Именем ученого названа улица в жилом микрорайоне Комендантский аэродром, топонимика которого посвящена событиям и людям российской авиации – Гаккелевская улица.
Дом № 164 / Мариинская ул., 1 (исторический адрес: Московское шоссе, 14, 16)
До 1917 г. участок № 14 принадлежал Алексею Михайловичу Таранчеву, № 16 – Екатерине Антоновне Мюрель. В 1936 г. на участке дома № 14 и части участка дома № 16 архитекторы И. М. Чайко, Я. Г. Гевирц, В. П. Демакин построили четырехэтажный жилой дом в стиле сталинского неоклассицизма. Какое-то время часть помещений в нем занимала школа, а ныне расположен офис Балтийского банка.
Дом № 16 принадлежал Екатерине Антоновне Альбаум. В 1901–1907 гг. здесь жил член Коммерческого суда, казначей Общества попечения о беспризорных детях торговец песком и глиной купец 1-й гильдии потомственный почетный гражданин Михаил Иванович Дернов.
Московский проспект, 164. Фото 2013 г.
Дом № 166 / ул. Решетникова, 2 (исторический адрес: Московское шоссе, 18/2)
В 1913 г. пятиэтажный доходный дом в архитектурном стиле модерн на участке Иосифа Дорофеевича Дорофеева построил С. А. Баранкеев. Нарядные лицевые фасады дома по Московскому проспекту и улице Решетникова (так с 3 августа 1940 г. стал называться Георгиевский переулок, переименованный в честь русского писателя Ф. М. Решетникова[706]) выделяются на фоне серой формальной застройки проспекта до этого дома. Фасады соответственно их протяженности разделены по горизонтали на четыре и две части вертикальными керамическими вставками с плоскими фронтошпицами, а угол дома украшен эркером с башенкой. На фронтошпице средней вставки указан год постройки здания.
В 1920-х гг. в доме находилась лавка № 5 кооператива «Пролетарский союз».
Московский проспект, 166. Фото 2013 г.
В 1930–1940-х гг. здесь жили: Надежда Андреевна Амелюшкина, Иван Иванович Федоров (1888 – дек. 1941, кв. 15), управдом дома по ул. 3-го Июля, 103/50, Порфирий Константинович Коваленко[707] (кв. 43), парикмахер артели Лентрудбытсоюза Аким Федорович Лазарев[708] (кв. 41), слесарь завода им. Коппа Арсений Алексеевич Малышев[709] (кв. 17), сотрудник УНКВД ЛО Рейнгольд Янович Тренцис[710] (кв. 36).
Первый этаж дома ныне занят торговыми заведениями и аптекой (в угловой части).
После постройки здания Московского рынка (ул. Решетникова, 12) двор этого дома постепенно превратился в автостоянку и зону нерегулируемой торговли, и можно ожидать нового строительства по типу «уплотнительной застройки» на этом участке.
Дом № 168 / ул. Решетникова, 1 (исторический адрес: Московское шоссе, 20/1)
До 1917 г. участком владел Ефим Константинович Стрельцов. Трехэтажный доходный дом здесь был построен в 1910-х гг. В 1953 и 1955 гг. архитектор Б. А. Амфилохиев перестроил дом в пятиэтажный, придав его фасадам черты сталинского неоклассицизма.
Другие дома на участке проспекта до дома № 180/28 на углу проспекта и Благодатного переулка носят черты сталинского неоклассицизма. Они строились в 1930–1950-х гг. архитекторами Б. Н. Журавлевым и А. Д. Кацем и имеют весьма схожие конструкцию и отделку. Домами на этом участке Московского шоссе владели Мария Ивановна Фрейганг и ее наследники (дом № 22), Матрена Николаевна Чеснокова (дом № 24), Екатерина Васильевна Коваленская (дома № 26, 28, 30). Участок № 32 принадлежал Леушинскому монастырю и находился в аренде у Раррента Фомича Гарро и Алексея Гавриловича Матюхина.
В доме № 34 в 1915 г. жил режиссер Московского общедоступного театра Олимпий Федорович Дмитриев, арендовавший дом Георгия Александровича Гелькера (Благодатный пер., 5).
В 1920–1940-х гг. здесь жили: персональный пенсионер Евфросинья Карловна Вайнова (кв. 48), Геннадий Францевич Вольфринг (кв. 13), крановщик Кировского завода Георгий Ларионович Граевский[711] (кв. 10), Валентин Васильевич Миронов (кв. 10), кладовщик завода «Электросила» Станислав Адамович Мажан[712] (кв. 50), слесарь завода «Электросила» им. Кирова Франц Иосифович Обухович[713] (кв. 54), Валентина Михайловна Парусова (кв. 31), Николай Алексеевич Романенко, Василий Иосифович Связев (кв. 10), член Смольнинского райсовета Алексей Михайлович Смирнов (кв. 38), аппаратчик цеха технических фабрикатов Ленмясокомбината им. Кирова Дмитрий Васильевич Трофимов[714] (кв. 57).
Московский проспект, 172. Фото 2013 г.
В. В. Миронов (1919–1943) – участник обороны Ленинграда, младший лейтенант, командир стрелкового взвода 947-го стрелкового полка 268-й стрелковой дивизии 55-й армии. Убит в бою 12 января 1943 г. Похоронен в братской могиле во 2-м городке Шлиссельбургского р-на Ленинградской обл.[715]
Наиболее заметен среди этих зданий лицевой дом № 172, построенный в 1950 г. Б. Н. Журавлевым, П. А. Арешевым и В. А. Зотовым. Семиэтажный центральный блок здания дополнен пятиэтажными флигелями, вместе с центральным блоком выходящими на «красную линию» застройки. Центр всего сооружения акцентирован проездной аркой и парами колонн по ее сторонам, поднятыми на рустованные основания высотой в один этаж. Сдвоенные колонны на рустованных основаниях высотой в два этажа украшают фасад центрального блока справа и слева от его средней вертикальной оси.
Первые этажи зданий заняты многочисленными магазинами и офисами коммерческих фирм.
Дом № 180 (исторический адрес: Московское шоссе, 38)
До 1917 г. участок № 38 Евстафия Ивановича Вишнякова. В 1913 г. здесь построен пятиэтажный угловой дом в архитектурном стиле модерн.
В 1930-1940-х гг. здесь жили модельщик завода «Электросила» Генрих Яковлевич Валлин[716] (кв. 19), парковщик 1-го авторемнтного завода Александр Семенович Дрикис[717].
Дом № 182 / Благодатная ул., 39
До 1917 г. участки № 46 и 48 Осипа Максимовича Максимова. В 1930 г. на объединенном участке началось строительство жилого дома НКВД по проекту Н. А. Троцкого, А. И. Князева и А. С. Мартынова. После смерти Троцкого в 1940 г. строительство продолжалось по измененному проекту и было завершено А. И. Князевым и В. В. Лесовым в 1945 г.
Дома № 182, 184 и 186 составляют западную границу спроектированного Н. А. Троцким 19-го квартала. В процессе работы над проектом квартала неднократно менялись и проекты ограничивающих его домов. Первоначально они предполагались шестиэтажными, но в 1940 г. решили увеличить высоту до семи этажей. В первоначальном варианте проекта фасады жилых домов квартала, выходящие на Московский проспект, были выполнены в стиле, близком к классицизму, построенном на контрасте светлых частей с основным темным. Этот проект не был утвержден. После Великой Отечественной войны строительство жилых домов по Московскому шоссе (Московский пр., 182 и 184) завершалось уже без участия Троцкого, и они во многом отличаются от проектов, сделанных при его жизни, но общие размеры, горизонтальные членения и фактура отделки были сохранены. Жилой дом по Московскому пр., 182 (угол Благодатной ул.), заканчивался А. И. Князевым. Дом № 184 был завершен В. Н. Журавлевым[718].
Московский проспект, 180. Фото 2013 г.
3 декабря 1937 г. на строительстве одного из домов арестован штукатур 206-го военно-строительного участка ЛВО Карл Вильгельмович Туомисто (1900–1938), уроженец г. Гельсингфорса, финн, беспартийный. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 12 января 1938 г. он приговорен по ст. 58-6, 11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 18 января 1938 г.
Дом № 184 (исторический адрес: Московское шоссе, 50)
До 1917 г. участок № 50 Анны Васильевны Жуковой. В 1915 г. здесь находились салотопенный и кишечный заводы купца Ивана Петровича Гостева.
От участка Митрофана Антоновича Ананьева (№ 54) участок Жуковой отделял Жуков переулок, видимый и сегодня как безымянный проезд между домами № 182 и № 184.
В 1930–1940-х гг. на участке Жуковой жил сотрудник фабрики «Скороход» им. Калинина Константин Антонович Шиманель (кв. 16), на участке Ананьева – сотрудник кирпичного завода № 1 Андрей Петрович Инюшин, починщик парусинового цеха на фабрике «Скороход» Ян Давыдович Пурмал[719] (кв. 1).
Дом № 186 (исторический адрес: Московское шоссе, 54, 56)
До 1917 г. два участка (№ 54 и 56) Николая Федоровича Кузнецова, разделенные проездом, получившим название Кузнецовской улицы. Для постройки доходного дома участки были объединены, а проезд с тем же названием перенесен к Московскому парку (см. План г. Ленинграда 1940 г.).
Московский проспект, 186. Фото 2013 г.
В 1930–1940-х гг. здесь жили: лейтенант Александр Иосифович Глушков (кв. 52), бухгалтер Елизавета Александровна Жукова, сотрудница завода им. «Комсомольской правды» Зинаида Александровна Меерсон (кв. 100), Иван Иванович Скворцов, Александр Иванович Смирнов, сотрудник Ленинградского химико-технологического института Михаил Федорович Шигаев (кв. 3), член Октябрьского райсовета Евгений Кришевич Шмидт (комн. 156).
А. И. Глушков (1908–1941) – участник обороны Ленинграда, командир взвода управления 169-го зенитно-артиллерийского полка 2-го корпуса противовоздушной обороны. Убит 15 июля 1941 г. Похоронен в районе Финского Койрова Ленинградской обл.[720]
Московский парк победы
Проект районного парка культуры и отдыха на месте карьеров кирпично-пемзового завода № 1 разработан в 1939–1940 гг. архитектором Т. Б. Дубяго (Московский парк на карте Ленинграда 1940 г.).
После Великой Отечественной войны границы и планировка парка были изменены по проекту архитекторов Е. И. Катонина и В. Д. Кирхоглани. Проектировщики соединили в своем проекте пейзажный и регулярный стили построения парка: регулярный в части, прилегавшей к Московскому шоссе, парк плавно переходил в пейзажный на тер-риории осушенного Сызранского поля. Воронки от снарядов и бомб и карьеры кирпичного завода превращены в небольшие пруды замысловатой формы, объединенные каналами, что стало «изюминкой» парка, открытого 7 июля 1946 г. на территории, составлявшей 1/7 часть современной. На большей части парка продолжались садовые работы, с энтузиазмом выполняемые жителями города на субботниках. В 1957 г. торжественно открыты пропилеи парадного входа в парк, выполненные по проекту 1953 г. архитектора В. Д. Кирхоглани – монументальные портики ионического ордера, украшенные круглыми бронзовыми мемориальными досками с текстами: «Парк Победы создан трудящимися Города Ленина, как символ вечной славы, как народный памятник Воинам-Героям» и «Парк Победы создан трудящимися Города Ленина, как символ вечной славы, как живой памятник Народу-Герою». На внутренние стены портиков помещены бронзовые барельефы работы скульпторов И. И. Носкова, С. Т. Кирсанова, В. Н. Безрукова, И. А. Сыроежкина, В. В. Мошкарева, символизирующие подвиг воинов Ленинградского фронта и тружеников блокадного Ленинграда.
Московский парк Победы. Пропилеи. Фото 2013 г.
От обозначенного пропилеями центрального входа в парк за кольцеобразной дорожкой начинается Аллея Героев, вдоль которой установлены бюсты уроженцев Ленинграда, дважды удостоенных звания Героя Советского Союза: маршала бронетанковых войск Семена Ильича Богданова (1894–1960), летчика штурмовой авиации Виктора Максимовича Голубева (1915–1945), летчика бомбардировочной авиации дальнего действия Василия Николаевича Осипова (1917–1991), летчика Балтийского флота Василия Ивановича Ракова (1909–1996), летчика бомбардировочной авиации дальнего действия Евгения Петровича Федорова (1911–1993), летчика-космонавта Георгия Михайловича Гречко, Героя Советского Союза и Героя России члена-корреспондента Российской академии естественных наук Артура Николаевича Чилингарова, дважды удостоенной звания Героя Социалистического Труда балерины Галины Сергеевны Улановой (1909–1998), трижды удостоенного этого звания ученого-физика Юлия Борисовича Харитона (1904–1996).
Московский парк Победы. Аллея Героев. Фото 2013 г.
Венчает Аллею Героев памятник Маршалу Советского Союза Георгию Константиновичу Жукову (1896–1974). Памятник работы кульптора Я. Я. Неймана и архитектора Ф. А. Гепнера открыт 7 мая 1995 г. Скульптура, литеры, декоративные детали изготовлены из бронзы, постамент – из серого полированного гранита. Высота скульптуры 4,05 м, высота постамента – 3,45 м. Инициатива сооружения памятника маршалу Г. К. Жукову, командовавшему Ленинградским фронтом в конце сентября 1941 г., принадлежит Союзу ветеранов Великой Отечественной войны.
Аллея вполне соответствует проекту 1953 г., естественно, с заменой венчающей ее скульптуры. Высотное здание в перспективе аллеи заменило здание Спортивно-концертного комплекса.
В территорию Московского парка Победы вошли незастроенные и частично застроенные участки, до 1917 г. принадлежавшие К. Б. Зегалю (№ 56), П. С. Степановой (№ 58), Н. И. Дернову (№ 60) и др., после 1930 г. занятые Государственным кирпично-пемзовым заводом № 1, числившимся по адресу: Московское шоссе, 62. По описанию, составленному автором истории завода М. С. Волковым[721], завод вошел в эксплуатацию в 1931 г. Со стороны Московского шоссе и проектируемого Южного Обводного канала (нынешней Бассейной улицы) территория завода была ограждена деревянным забором. В состав заводских построек, кроме основных цехов, входили здания заводоуправления с конторой на первом этаже и жилыми помещениями на втором, столовой, общежития, гаража и конюшни, механических мастерских и трансформаторной подстанции, складов и прачечной. К деревянному двухэтажному кирпичному цеху от Московского шоссе вела трамвайная линия.
Со второго полугодия 1941 г. на заводе начали выпускаться боеприпасы в виде взрывчатых брикетов, а план изготовления красного кирпича сокращен. С началом блокады Ленинграда работников завода перевели на казарменное положение.
«В начале 1942 г. на заводе была организована массовая кремация, – пишет на основе изучения архивных документов автор исследования. – „Несмотря на сопротивление старых теплотехников, доказывавших, что в тоннельных печах невозможно создать нужных температур, начальник Управления коммунального хозяйства Николай Матвеевич Васильев, главный инженер завода Василий Дмитриевич Мазохин, главный механик завода Серафим Алексеевич Дубровин с группой рабочих упорно и успешно провели опыты и добились положительных результатов“. <…>
Первоначально кремирование производилось на одной печи, но вскоре была введена в эксплуатацию и вторая. Трупы на завод привозили на грузовых автомашинах, в основном на полуторатонных грузовиках. Они въезжали на завод… подъезжали к окну, через которое был установлен транспортер. По нему трупы доставлялись в кирпичный цех прямо на вагонетки. Для кремации вагонетки переделали, нарастив борта (наварили уголки и выложили борта кирпичом). Трупы на вагонетки складывали „валетом“. Вагонетки загоняли в печь при помощи механического толкача. Печь состояла из трех зон: подготовительной, зоны кремирования и зоны охлаждения. В печи одновременно находилось 40 вагонеток, а в зоне кремирования 10. Длина каждой вагонетки была чуть более двух метров.
Печи загружались со второго этажа дровами и сланцем. После сгорания трупов вагонетки проталкивали в зону охлаждения, после чего прах пересыпали в другие вагонетки. Если были несгоревшие останки, их заново отправляли на кремацию. Прах вывозился на вагонетках по узкоколейной железной дороге и ссыпался в карьеры.
Храм-часовня Всех святых, в земле Российской просиявших, в Московском парке Победы
Кремация проходила в три смены. Кроме гражданских лиц, кремировали еще и солдат. Каждый день грузовики с трупами вереницей стояли от проходной завода по <внутренней> дороге и далее по Московскому шоссе в сторону города.
Жители ближайших домов привозили трупы к воротам завода.
Пропускная способность крематория, по утверждению очевидцев, была около 800 трупов за одну смену, а не за сутки, как указано в докладе начальника Управления коммунального хозяйства.
Общее количество кремированных на заводе не установлено, а сведения, указанные в различных документах, расходятся. Так, в докладе начальника Управления промышленности стройматериалов Н. М. Васильева говорится, что с 7 марта по 1 декабря на заводе было кремировано 117 300 трупов, и это только часть 1942 г., а ведь кремация шла еще весь 1943 г. В отчете начальника Управления коммунального хозяйства говорится, что 18 апреля 1942 г. завод смог кремировать 1425 трупов за сутки, в апреле этого года всего подверглось кремации 22 861 труп, в мае – 29 764, а всего по 1 января 1943 г. было кремировано 109 925 трупов. Работники завода вспоминали, что директор завода еще в то время упоминал количество кремированных около 600 тысяч трупов. Да и в послевоенное время фигурировали данные о 632 тысячах трупов».
Производство кирпича на заводе было восстановлено к ноябрю 1943 г., а в 1944 г. завод работал уже на полную мощность. В мае 1961 г. завод ликвидирован, и на его месте построен наземный павильон станции метро «Парк Победы» (типовой проект А. С. Гецкина и В. П. Шуваловой).
Московский парк Победы, по сути, является блокадным мемориалом. Место массовых захоронений погибших во время блокады жителей Ленинграда требовало увековечивания памяти о погибших. В 1986 г. в парке установили православный крест, а в 2010 г. построен храм-часовня в честь Всех святых, в земле Российской просиявших (арх. С. В. Шустерман) – Великая Отечественная война началась 22 июня, в день, когда Церковью празднуется их память. Часовня была освящена митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Владимиром. В ней в памятные дни совершаются богослужения.
Дом № 190 / Бассейная ул., 41
Жилой дом из двух шестиэтажных корпусов, соединенных угловой квадратной в плане вставкой в девять жилых этажей. По углам крыши вставки установлены фигуры, символизирующие морскую и речную сущность нашего города (дом предназначался для работников судостроительных заводов). Вставка увенчана прямоугольной башней со шпилем из белой жести с золоченой звездой в венке. По углам крыши башни пирамиды с шарами и сидящими на них голубями с распростертыми крыльями. Авторы проекта всего сооружения архитекторы Г. А. Симонов, Б. Р. Рубаненко, В. С. Васильковский, авторы скульптурного убранства В. В. Крестовский, Л. М. Хидекель. В 1940 г. возвели корпус по Московскому шоссе, а корпус по Бассейной и угловую вставку – только в 1953-м.
Здание предназначалось для оформления пересечения Московского шоссе с проектируемым Южным Обводным каналом, идею сооружения которого выдвинул в 1930-х гг. архитектор Л. А. Ильин. «„Проектные предложения по формированию Южного Обводного канала“ специалисты составили лишь в 1968 году. Во время изысканий выяснилось, что строительство водной магистрали столкнется с целым комплексом инженерно-технических проблем. Например, как раз в районе парка Победы высота берегов канала будет составлять семь метров. То есть пешеходы с предполагаемого моста через канал на Московском проспекте могли бы любоваться водной поверхностью примерно с высоты третьего этажа. Чтобы канал не казался текущим в глубоком ущелье, пришлось бы сооружать многоуровневую набережную с откосами. Стали очевидными и другие весьма существенные проблемы, и от амбициозного проекта в конечном итоге отказались»[722].
Московский проспект, 190. Фото 2013 г.
В 1946–1953 гг. Г. А. Симонов, Б. Р. Рубаненко, В. С. Васильковский построили в том же стиле сталинского неоклассицизма дома № 192 и 194, составившие с домом № 190, домами № 16, 18, 20 по улице Победы и № 41, 53, 45 по Бассейной своеобразный архитектурный комплекс. Дома № 192 и 194 заняли место, где до 1917 г. находились огороды частных лиц.
Дома № 200–204
Комплексная застройка завершающей части Московского шоссе вблизи строительства Дома Советов стерла с карты Ленинграда неказистые постройки, занимавшие к началу 1930-х гг. бывшие участки А. М. Огромнова, Н. Д. Нефедова, А. Н. и П. П. Дойниковых (№ 64–68). В 1938 г. архитекторы Г. А. Симонов, М. Е. Русаков и В. М. Фромзель начали строительство двух однотипных домов на краях отведенного им участка. Шестиэтажные дома, похожие на возведенные ранее в стиле сталинского неоклассицизма, были сданы в 1940 г. Из их первых жителей известны Иван Дмитриевич Кирюжинский и его сын Евгений (1922–1942) – участник Великой Отечественной войны, красноармеец, стрелок 25-й Гвардейской ордена Красного Знамени стрелковой дивизии, убит в бою 9 сентября 1942 г. у с. Урыв Кортоякского р-на Воронежской обл., похоронен в 1,5 км северо-западнее с. Селявного Давыдовского р-на Воронежской обл.
Московский проспект, 200. Фото 2013 г.
В 1953 г. архитекторы М. Е. Русаков и В. М. Фромзель построили между домами № 200 и 204 первый в Ленинграде 10-этажный жилой дом со встроенными помещениями для учреждения культуры (здесь был открыт кинотеатр «Дружба»).
Следующий участок (Московское шоссе, 74) до 1917 г. принадлежал Николаевской Чесменской военной богадельне. Ныне участок числится по адресу ул. Гастелло, 13.
Между современными Московским проспектом и проспектом Юрия Гагарина в первой половине XVIII в. простиралось болото, которое среди местных финнов называлось Кикерикексен, что в переводе на русский означало «Лягушачье болото». Здесь, согласно преданию, Екатерина II из уст личного гонца от графа Алексея Орлова узнала радостную весть о великой победе русской военной эскадры над могущественным турецким флотом в битве под Чесмой 26 июня 1770 г. Не застав императрицу в Зимнем дворце, посланец настиг ее на пути в Царское Село. Императрица приказала в честь этого исторического события на месте скромного загородного дома на 7-й версте Царскосельской дороги выстроить путевой дворец.
Московский проспект, 202. Фото 2013 г.
Россия победно завершила шестилетнюю войну с Турцией (1768–1774 гг.), в ходе которой и произошло легендарное Чесменское морское сражение. И хотя освобождение Константинополя и возрождение православного Греческого царства под эгидой российской монархии осуществить не удалось и русский щит прибили не «к вратам Царьграда», а только Азова и Керчи, восточный вопрос был решен – русские торговые корабли могли беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить через проливы. Каждую победу русского оружия в этой войне отмечали памятником – в Царском Селе появились Крымская и Чесменская колонны, Турецкий каскад, Турецкий павильон. В подмосковных усадьбах полководцев Чернышева, Панина, Румянцева-Задунайского воздвигались «мечети» и сооружения в восточном стиле. Путевой дворец, названный Чесменским, также был построен в азиатском вкусе и посвящен победе графа Алексея Орлова в Чесменской бухте[723].
Чесменский дворец
Дворец, который задумывался как путевой, для отдыха по дороге из Петербурга в Царское Село, сначала назвали Кикерикексенским – «дворцом на лягушачьем болоте». Выговорить такое было невозможно, и сократили до Кикерико, или Кикерики. Специально для нового дворца Екатерина II заказала в Англии на знаменитых мануфактурах Джозайи Веджвуда сервиз из 952 предметов, где на каждой супнице или тарелке красовалась зеленая лягушка. Сейчас сервиз с зеленой лягушкой, как он официально называется, – гордость английской коллекции Эрмитажа. Соусники, тарелки, блюда в фирменном веджвудском фаянсе цвета сливок, безукоризненных форм, украшенные пейзажами старой Англии, выставлены на третьем этаже Зимнего дворца.
Обработка нижнего этажа дворца рустом, а верхнего штукатуркой создавала иллюзию, что достраивался замок, как и положено, в течение столетий. Но заказчица и ее архитекторы ориентировались на образцы другой части света. Чесменский дворец, как московские Петровский (Михаил Казаков, 1775–1782 гг.) и дворцовый комплекс в Царицыне (Василий Баженов, Михаил Казаков, 1775–1790-е гг.), выполнен в том фантастическом «тарабарском» архитектурном стиле, который возник в екатерининское время в результате смешения западных и восточных влияний.
Строился Чесменский дворец с размахом – со служебными и хозяйственными корпусами, с церковью. Проектировал и строил ансамбль архитектор Ю. М. Фельтен в 1774–1777 гг.
Дворец в плане представляет равносторонний треугольник, углы которого решены в виде башен, а те завершаются фонарями с полусферическими куполами (исследователи полагают, что Фельтен мог следовать образу Лонгфортского дворца, построенного в 1591 г. архитектором Джоном Торпом). Помещения располагались по периметру здания. В образовавшийся внутри треугольник вписан круг, которому во втором этаже соответствует центральный Парадный зал. Снаружи его легко вычислить по внешним стенам, напоминающим круглую корону. И ныне в зале, давно приспособленном под читальный зал учебного заведения, есть все, «способное напомнить» историю. Напротив входа висит парадный портрет императрицы совершенно ярмарочного свойства. Под ним – огромная лягушка, под брюшко которой студенты складывают копеечки «на счастье». Люстра жестко стилизована под Георгиевский крест, на куполе, прорезанном овальными окнами, ярко раскрашены лепные филенки и гирлянды.
Архитектура дворца значительна и сурова. Здание, небольшое по размерам (каждая сторона немногим более 40 м), выразительно своим компактным планом и силуэтом, что в целом определяет общую монументальность сооружения. Позднее, в XIX в., здание было искажено пристройкой трех двухэтажных корпусов и приспособлено под богадельню. Внутренняя отделка дворца никак не соответствовала его суровому облику и не содержала ни малейшего намека на готическую архитектуру.
6 июня 1777 г. в присутствии Екатерины II, всего двора и шведского короля Густава III, чтобы напомнить ему о военном могуществе России, рядом с дворцом состоялась торжественная закладка храма. Возведение храма было завершено к 10-й годовщине победы русского флота в Чесменском сражении. 24 июня 1780 г. церковь освятил архиепископ Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил (Петров). Освящали церковь торжественно, в присутствии государыни Екатерины II, наследника цесаревича Павла с супругой, генералитета и придворных. Среди гостей под именем графа Фалькенштейна был путешествующий инкогнито по России Иосиф II – император Священной Римской империи. В камер-фурьерском журнале, куда заносились все события придворной жизни, так описано торжество освящения церкви: «Ее императорское величество и их императорские высочества благоволили шествовать… при колокольном звоне в новопостроенную церковь… а при входе их встретил у дверей с животворящим крестом, в церковном облачении архиепископ Гавриил… с прочим знатным духовенством… По высочайшем прибытии в оную началось освящение церкви, а по совершении… производилась с земляного вала пушечная пальба». Потом были отслужены Божественная литургия и соборный благодарственный молебен. «После всей Божественной службы в церкви Синода члены и прочее духовенство приносили ее императорскому величеству и их императорским высочествам поздравления и жалованы к руке, и в то время производилась с земляного вала пушечная пальба». Тогда же церкви было дано название «Чесменская». Так же стал называться и дворец.
В 1782 г. Екатерина передала Чесменский дворец Капитулу ордена Святого Георгия, основанному ею в 1768 г. Во дворце помещалось управление орденом, его архив, печать, орденская казна. Под председательством самой императрицы (гроссмейстера ордена) здесь заседала георгиевская Дума. На заседаниях Думы уже удостоенные орденом офицеры, присутствующие в столице, решали, кому присудить ордена III и IV степени (первые две степени жаловались только императором). Дума гласно обсуждала каждого депутата и голосовала. Для предоставления к пожалованию необходимо было получить две трети голосов. Орден был военный, присуждался лишь в годы войны за боевые заслуги или за выслугу лет.
Первыми кавалерами были герои Турецкой войны: сначала сама Екатерина, затем – будущий фельдмаршал Румянцев, князь Репнин и генерал Боур. Шестеро из двадцати пяти кавалеров I степени, существовавших за всю историю ордена, были удостоены им за турецкие победы: Орлов за Чесму, Панин за взятие Бендер, Долгоруков-Крымский за овладение Крымом, Потемкин за взятие Очакова, будущий генералиссимус Суворов за победу при реке Рымнике, Репнин за победу при Мачине. В Чесменском дворце георгиевцы заседали до 1811 г., после чего их перевели в Зимний.
После кончины в 1796 г. Екатерины II Чесменский дворец пришел в запустение. Павел I хотел было во дворце устроить богадельню с лечебницей для увечных воинов, как на Каменном острове. Но только из этого проекта ничего не вышло. Комиссия, составленная для этого случая в 1799 г., нашла дворец неудобным для «устроения в нем лазарета Мальтийского ордена», после чего и последовало 3 сентября того же года высочайшее повеление «о возвращении оного дворца в Придворное ведомство».
11 декабря 1812 г. в Чесменском дворце, в нижнем этаже восточной башни, освятили небольшую зимнюю церковь[724], поскольку в соседнем Чесменском храме служили лишь летом. Чин освящения храма во имя Рождества Христова был проведен протоиереем Криницким. В зимнюю Рождественскую церковь были переданы из Эрмитажа церковная утварь и походный иконостас царя Алексея Михайловича, вышитый в кремлевских светлицах в 1590 г., подаренный ему дедом, патриархом Московским Филаретом, и перевезенный в Петербург императором Петром Великим. Он почти полностью сгорел во время пожара 1871 г., уцелевшие фрагменты были собраны и по самому большому из уцелевших кусков стали называться иконой Святой Троицы (в настоящее время хранится в Государственном Русском музее).
До появления железной дороги в зимнем храме устанавливали перед въездом в столицу гробы особ императорской фамилии, скончавшихся вне Петербурга, здесь же по ним служили панихиду.
В ночь с 5 на 6 марта 1826 г. в дворцовой церкви установили останки императора Александра I, привезенные из Таганрога. 11 июля того же года во дворец было доставлено тело его вдовы, императрицы Елизаветы Алексеевны, умершей в Белеве под Тулой. 21 декабря 1916 г. в морг Чесменской богадельни доставили выловленный накануне из Невы труп Григория Распутина. По воспоминаниям Феликса Юсупова, «еще задолго до прибытия лиц, назначенных производить вскрытие, вся местность возле Чесменской богадельни была оцеплена значительным отрядом конной и пешей полиции. Вскрытие продолжалось до первого часа ночи и происходило в присутствии ряда видных должностных лиц, представителей полиции и чиновника Министерства внутренних дел». После того как изуродованное тело привели в порядок и отпели в зимней церкви, оно было отправлено в автомобиле, присланном императрицей, в Царское Село. Юсупов писал, что «маршрут никому сообщен не был, его везли агенты охранного отделения, специально присланные для этого в Чесменскую богадельню».
Чесменский дворец в царствование Александра Павловича почти все время пустовал. Лишь два раза его использовали как летнюю дачу для девочек, обучавшихся в Елизаветинском институте.
В 1830 г. Николай I распорядился организовать в бывшем Чесменском дворце военную богадельню, а вещи, принадлежавшие дворцу, передать в различные здания Ведомства императорского двора в Петербурге[725]. Положение о богадельне было собственноручно редактировано императором, на содержание ее был образован особый капитал в 1 млн 184 тыс. 456 руб. 10 коп. ассигнациями[726].
Архитектор А. Е. Штауберт, построивший немало казарм и госпиталей, в течение шести лет приспосабливал дворец под Отель инвалидов – пристроил к нему три одинаковых двухэтажных корпуса, соединив их переходами-галереями с угловыми башнями дворца. Над башнями, с которых сняли зубчатые парапеты, поставили купола. На территории возвели Камер-фурьерский корпус и служебные постройки. Разобрали старые ворота и вместо них поставили новые, чугунные. Со стороны шоссе протянули ограду. (Ворота и ограда не сохранились.) Перед богадельней разбили большой парк. Проекты построек выполнили архитекторы Л. И. Шарлемань, Е. Т. Соколов и Д. И. Висконти[727]. При Чесменском дворце действовали летняя церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи (освящена 24 июля 1780 г.) и церковь во имя Рождества Христова, с сентября 1918 г. – приходская. Церкви закрыты в конце мая 1919 г.
После перестройки дворца зимняя церковь была перемещена на второй этаж, в круглый зал, где ранее проходили заседания георгиевских офицеров. Она была торжественно освящена 23 июня 1836 г., за четыре дня до открытия богадельни в присутствии императора Николая Павловича. В богадельне предоставлялся кров и стол 15 офицерам и 460 нижним чинам, если они не способны были содержать себя по старости. 4 апреля 1831 г. эта богадельня названа Чесменской, 19 марта 1855 г. – Николаевской Чесменской военной богадельней, a 25 июня 1896 г. – Чесменской военной богадельней императора Николая I. До 1917 г. богадельня жила на проценты от капитала, хранившегося в Государственном банке, а также на пожертвования частных лиц и членов императорской фамилии. Обе церкви – и летняя Чесменская, и зимняя Рождественская – ремонтировались и содержались за счет жертвователей и денег богадельни.
Солдаты жили в стоместных палатах, офицеры – в отдельных комнатах. Чесменская богадельня пользовалось заслуженным уважением в столице, очереди поступления приходилось ждать по два-три года. Призреваемые содержались бесплатно, за ними ухаживали врачи, а постоянные духовники «занимались беседами, наделяли советами и внушали необходимое терпение».
Вот как описывает историк и врач В. М. Шклярский, наблюдавший за престарелыми обитателями богадельни и защитивший на основе этих наблюдений диссертацию доктора медицины, повседневную жизнь богадельни: «В главном здании на 1-м этаже с западного флигеля постоянно дежурят сторож из прислуживавших солдат и дежурный. Длинный коридор разделял 1-е отделение на две половины, каждая из которых имела по две большие комнаты, в которых помещались сто человек. У каждого из них кровать, отделенная невысокой перегородкой, постель из двух матрацев, суконного одеяла и двух подушек. В изголовье каждой кровати – доска, на которой написано имя, звание, прежняя служба и время поступления в заведение. У кровати – шкаф с двумя ящиками, служащий и в качестве стола. В восточном флигеле находится офицерское отделение. Каждый офицер имел комнату, разделенную перегородкой на переднюю для прислуги и вещей и салон, с зеркалом, шестью стульями, диваном, комодом, ширмой у кровати, на которой постель отличалась тонким бельем и волосяным матрацем. Призреваемые вставали не позднее семи утра, в восемь пили сбитень, в двенадцать – обедали, в восемь – ужинали. Некоторые инвалиды присматривали за порядком и чистотой в комнатах, коридорах на лестницах, помогали в столовой, дежурили у дверей.
И офицерам, и нижним чинам разрешалось брать книги из библиотеки и журналы, выписываемые на суммы богадельни. Призреваемые нижние чины, “знающие какое-то мастерство, могли заниматься оным в особо отведенной комнате”. Инвалидам было разрешено ездить в столице на извозчиках, иметь на погонах отличия, поступающим сохранялся тот мундир, который они имели по последнему месту службы. С разрешения директора они ездили в отпуска к родственникам, и те также могли навещать их ежедневно»[728]. На Московском шоссе была устроена слобода для семей ветеранов и находящихся на пенсии вдов (Александровская слободка).
Директорами Николаевско-Чесменской военной богадельни назначались престарелые военачальники, как правило, служившие здесь до конца жизни и находившие свое упокоение на кладбище и в церкви богадельни. Начальниками богадельни были генерал от инфантерии, генерал-адъютант Николай Матвеевич Толстой (1802–1879), генерал от инфантерии Александр Федорович Ган (1809–1895). Смотрителями богадельни и их помощниками назначались офицеры, состоящие в штате Военного ведомства, им предоставлялось жилье на территории богадельни. В 1907–1917 гг. здесь жил Сергей Иванович Дмитриев, помощник смотрителя богадельни капитан (в 1909–1917 гг. – подполковник) Федор Федорович Дмитриев, в 1913 г. – смотритель и председатель хозяйственного комитета богадельни председатель кружка для исследований в области психизма полковник Константин Адамович Глуховской.
С 1893 г. архитектором Чесменской военной богадельни служил Александр Кондратьевич Павловский (1861–1923).
В 1836 г. рядом с Чесменской церковью было устроено Чесменское воинское кладбище[729]. Вначале здесь хоронили ветеранов русской армии, которые жили в инвалидном доме, находившемся в Чесменском дворце. Здесь были похоронены герои суворовских и кутузовских походов. К середине XX в. все старые захоронения были полностью уничтожены, часовня, построенная здесь, также не сохранилась. На их месте, за Чесменской церковью, расположилось небольшое, площадью чуть более одного гектара, кладбище защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Здесь, буквально на переднем крае обороны, на «кладбище у автодорожного института», похоронены умершие от ран в ближайшем медсанбате № 147 и воины 13, 63, 64, 109, 110, 291-й стрелковых дивизий 42-й армии. В электронной базе данных Министерства обороны находятся сведения о 150 похороненных здесь воинах, отдавших свои жизни при обороне подступов к Ленинграду. Среди похороненных на Чесменском кладбище – Герои Советского Союза Н. Н. Магдик (1907–1941), А. Т. Севастьянов (1917–1942), С. В. Семин (1917–1943), Ф. А. Смолячков (1923–1942), М. И. Яковлев (1910–1943). В память защитников города в центре кладбища установлен обелиск с надписью: «Доблестным советским воинам, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины». 7 мая 2003 г. на Чесменском кладбище был установлен памятный крест в честь всех погибших воинов. У основания креста находится доска с надписью: «Вечная память павшим во имя России в период: Отечественной войны 1812, Русско-турецких войн 1828–1829, 1877–1878, Крымской кампании 1853–1855, Русско-японской войны 1904–1905, Первой мировой войны 1914–1918, Великой Отечественной войны 1941–1945». Освящение памятного креста совершил настоятель Чесменской церкви протоиерей Алексий Крылов…
В 1917 г. вышел Декрет о национализации банков, и деньги на финансирование инвалидного дома перестали поступать. Осенью 1918 г. в богадельню к старикам-инвалидам подселили детей, потерявших своих родителей. Зимой того же года многие из обитателей богадельни и детского дома погибли от голода и тифа. Оставшихся стариков по весне перевели в дома для престарелых, организованные на Петроградской стороне, а детей вывезли в районы Поволжья и Урала.
В конце весны 1919 г. инвалидный дом полностью расформировали, а в бывшем Чесменском дворце разместили концентрационный лагерь, который по документам назывался «Первый лагерь принудительных работ», в просторечии – «Чесменка». Сюда сажали всех неугодных новой власти. Одним из узников лагеря был знаменитый врач Петр Бадмаев, обвиненный в том, что лечил царскую семью. Кресты с Чесменской церкви сняли и установили новые символы – клещи и молоток. Лагерь принудительных работ закрыли в 1924 г. В Чесменском дворце организовали Первую сельскохозяйственную колонию, затем дом для престарелых.
После 1917 г. судьба Чесменской Иоанновской церкви полна печали. С 1925 по 1930 г. здесь располагался архив Главнауки, а с 1930 г. – столярные мастерские Автодорожного института. В том же 1930 г. зимой случился пожар, в котором сгорел белый золоченый фельтеновский иконостас с иконами, написанными во «фряжской манере», обломки которого еще долго валялись на грязном снегу. Чудом сохранились фотографии иконостаса, сделанные для Русского музея. Иконостас был восстановлен в 1996 г. по чертежам, найденным в Московском военно-историческом архиве. Долгое время внутри Иоанновской церкви валялись горы мусора и грязи. Крыша ее стала протекать, на ней выросло дерево, кресты упали. Автодорожный институт предлагал снести церковь как памятник мракобесия. Когда началась ударная комсомольская стройка Авторемонтного завода, церковь было предложено разобрать на кирпич, но власти не дали разрешения, так как церковь еще с 1920-х гг. числилась под охраной государства как памятник архитектуры.
…Новая жизнь бывшего Чесменского дворца началась в 1930 г., когда здание передали созданному на базе автодорожного факультета Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта Ленинградскому автомобильно-дорожному институту. Директором института был назначен Федор Петрович Катаев, кандидат технических наук, специалист по технике и устройству дорожных покрытий и строительным дорожным машинам, автор учебных пособий для студентов автодорожных учебных заведений. До 1939 г. учебной частью заведовал Андрей Агафонович Левитский. В 1930-е гг. флигели надстроили на два этажа. Рядом с бывшим дворцом построили отделенное от него проездом, ведущим сюда от Московского шоссе (современная ул. Гастелло), четырехэтажное здание студенческого общежития, числившееся под тем же адресом, что и институт – Московское шоссе, 74.
В 1937–1938 гг. несколько студентов и сотрудников института были арестованы по сфабрикованному НКВД «делу об антисоветской молодежной организации» и приговорены к различным мерам наказания, в том числе к высшей и расстреляны. Среди последних были: студенты Виктор Иванович Алексеев[730], Иван Константинович Гуща[731], студент рабфака Николай Иванович Гаращук[732], студенты 3-го курса Александр Георгиевич Дрожжин[733] и Валентин Александрович Петропавловский[734], студенты 4-го курса Александр Васильевич Воронин[735], Петр Давыдович Калнин[736], Альфред Эдуардович Путнис[737], Михаил Петрович Цветков[738], Василий Дмитриевич Чистяков[739], студенты-дипломники Василий Прокофьевич Прудников[740] и Владимир Георгиевич Шишченко[741]. Жертвой репрессий стал и живший в общежитии заведующий группой автотранспорта Треста по очистке города Франц Иосифович Рейн[742].
В 1930–1940-х гг. здесь жили сотрудники Автодорожного института Иван Никитович Голубович, Леонид Иванович Сорокин, Иван Яковлевич Якунин, член Московского райсовета Павел Иванович Ткаченко.
В 1941 г. бывший Чесменский дворец стал центром подготовки в Ленинграде инженеров для авиационной промышленности. 25 января 1941 г. Совет народных комиссаров СССР принял постановление о создании Ленинградского авиационного института, отдав ему учебное здание и общежитие Ленинградского автодорожного института на Московском шоссе, 74. Директором (ректором) нового института был назначен Федор Петрович Катаев, работавший до этого директором Ленинградского автодорожного института. Ленинградский авиационный институт имел три факультета: самолетостроительный, приборостроительный и моторостроительный.
Когда разразилась война, уже в начале июля началось формирование народного ополчения Московского р-на Ленинграда. В его ряды вступили свыше 400 студентов и сотрудников Авиационного института. В августе из студентов и сотрудников института был создан 68-й истребительный батальон, а в начале сентября – еще один отряд народного ополчения, которое героически защищало родной город. Осенью 1941 г. в институте были развернуты мастерские по ремонту авиационных и танковых двигателей. Авиамастерские успешно работали все военные годы. В марте 1942 г. оставшийся личный состав института был эвакуирован на «Большую землю». Часть преподавателей и студентов попала в Ташкент и влилась в состав Авиационного института, эвакуированного из Воронежа. Другая часть преподавателей и студентов попала в Куйбышев, где они приняли активное участие в создании нового Авиационного института. 20 февраля 1945 г. принято постановление Правительства о возобновлении деятельности Ленинградского авиационного института и преобразовании его в Ленинградский институт авиационного приборостроения (ЛИАП) в составе приборостроительного и радиотехнического факультетов. Ректором института снова был назначен Федор Петрович Катаев. В 1952 г. ректором ЛИАПа стал Дмитрий Демьянович Аксенов, который до этого заведовал кафедрой телевидения. В 1961 г. его преемником стал Александр Александрович Капустин, который до этого возглавлял Ленинградский институт точной механики и оптики. Ректором ЛИАП после скоропостижной смерти А. А. Капустина в июле 1978 г. был назначен доктор технических наук Анатолий Петрович Лукошкин, выпускник ЛИАПа 1953 г. На этом посту А. П. Лукошкин работал до июня 1999 г. и внес огромный вклад в развитие вуза. В 1980-е гг. в институте получили развитие новые научные направления: цифровое телевидение, многоканальная радиолокация, акустоэлектроника и акустооптика, гироскопия, теория и техника автоматического управления, робототехника и др. В институте успешно работала аспирантура и докторантура. По числу преподавателей с учеными степенями и званиями вуз стал занимать ведущие места в городе. В институте появились лауреаты различных премий, заслуженные деятели науки и техники Российской Федерации. В 1992 г. институт успешно прошел государственную аттестацию, по итогам которой он был преобразован в Государственную академию аэрокосмического приборостроения (ГААП), а затем, после очередной аттестации и аккредитации в 1997 г., – в университет (ГУАП). С 1999 г. коллектив университета возглавляет Анатолий Аркадьевич Оводенко.
Развитие космической науки и техники привело к появлению в институте новых специальностей и увеличению числа студентов, преподавателей и научных сотрудников. В 1960 г. институту в дополнение к помещениям Чесменского дворца передано здание на улице Герцена (ныне вновь Большая Морская). В помещениях Чесменского дворца с 1961 г. обучались первые два курса студентов и находились кафедры, связанные с общей и фундаментальной подготовкой студентов, с 1972 г. располагался общетехнический, а затем естественнонаучный факультет.
Ныне в вузе 10 факультетов, около 40 кафедр, 3 института и более полусотни специальностей и направлений. Сеть филиалов охватывает 7 регионов России. В них студенты учатся первые два года, а после приезжают для продолжения учебы в Петербург. Почти у 90 % преподавателей университета ученые степени, а каждый пятый – доктор наук. Более двадцати – действительные члены и члены-корреспонденты отраслевых академий наук, около тридцати имеют звание «Заслуженный деятель науки» или «Заслуженный работник высшей школы».
Многие выпускники вуза стали крупными учеными, руководителями отечественной науки и промышленности, государственными деятелями. Так, Ленинградское отделение АН СССР долго возглавлял академик И. А. Глебов, более 20 лет руководил ГОИ им. С. И. Вавилова член-корреспондент РАН М. М. Мирошников, окончили ЛИАП академик РАН директор Сибирского НИИ авиации им. С. А. Чаплыгина А. Н. Серьезнов, ректор Университета кино и телевидения А. А. Белоусов, губернатор Санкт-Петербурга и бывший представитель президента России по Центральному федеральному округу Г. С. Полтавченко и др.
За 200 лет своего существования дворец много раз перестраивался и во многом изменил свой первоначальный облик. Но и в настоящем виде, овеянный романтическими легендами, он является значительным памятником отечественной истории. Интересно, что весь район бывшего Лягушачьего болота в обиходной речи петербуржцев называется «Чесма». В 2006 г. руководство университета отреставрировало на свои средства Георгиевский зал Чесменского дворца. К слову, и сам дворец нуждается в реставрации. Находящееся на отшибе здание, окруженное новостройками, выглядит весьма удручающе. Обшарпанные стены непонятного цвета украшены указателями ГУАПа, а завершают картину современные стандартные двери и разбитые кое-где окна. Внутри здания обстановка не лучше. Ступени старинной винтовой лестницы вытерты почти наполовину, а помещения здания напоминают древнюю крепость с темными проходами, где любого поджидает опасность.
Величественный Георгиевский зал выглядит оазисом среди окружающего его «великолепия». Отремонтированы стены, проведена электропроводка, вывешен для пущей парадности портрет Екатерины II. Друзья из Мухинского училища помогли ГУАПу привести старинный зал в порядок. По их эскизам изготовлена оригинальная люстра в форме ордена Андрея Первозванного, а портрет Екатерины написала студентка «Мухи» Светлана Романова[743].
В 1950-х гг. в церкви Иоанна Предтечи хранился инвентарь кафедр физкультуры института и Авиаприборостроительного техникума. К 1971 г., после почти 10-летней реставрации, здание передали Военно-морскому музею, с декабря 1977 и до начала 1990-х гг. в помещении церкви находилась экспозиция, посвященная победе Русского флота при Чесме. В январе 1991 г. зарегистрирована община прихода церкви Святого Иоанна Предтечи. Музей поначалу даже не хотел признавать общину, однако скоро начались службы перед церковью, молебны в праздничные дни, на Рождество, на Богоявление. О существовании общины, о попытках вернуть здание постепенно узнали все – и жители района, и власти. С 1 июля 1994 г. здание церкви передано в бессрочное пользование Санкт-Петербургской епархии, но в алтарной апсиде храма оставалась большая, до самого потолка, диорама «Чесменская победа». Работы по восстановлению церкви начались в 1996 г., а в ноябре 1998-го новый иконостас освятил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир.
Московский проспект, 206. Фото 2013 г.
Дома № 206, 208
И. С. Соколов-Микитов
В 1937–1949 гг. на месте бывших участков Е. В. Коваленской (№ 78–82) архитекторами Гегелло и Васильковским построены два однотипных жилых дома для работников Дома Советов. С домом № 11 по Демонстрационному проезду они образуют замкнутый двор, внутри которого расположены их вторые корпуса. В доме № 208 с 1948 по 1967 г. жил писатель Иван Сергеевич Соколов-Микитов. 23 октября 2007 г. на доме открыли мемориальную доску писателю. Внук писателя, министр культуры и массовых коммуникаций РФ Александр Соколов на церемонии открытия сказал, что почти до 16 лет он «много времени проводил с дедушкой. <…>. С ним прошла первая часть моей жизни, и наши встречи часто выпадали на летние месяцы, до тех самых пор, пока я не уехал в Москву».
Московский проспект, 208. Фото 2013 г.
По словам бывшего председателя Комитета по культуре петербургского правительства Николая Бурова, «не каждый день в городе открываются мемориальные доски, и не каждая доска может так радовать». Буров отметил, что «увидеть эту доску так важно для недорослей, которые, проходя мимо, задержатся для того, чтобы почитать надпись, и, возможно, решат почитать и сами произведения автора». В завершение церемонии гости возложили цветы к дому, а автор памятника скульптор Эльвира Соловьева вручила Соколову гипсовый слепок с мемориальной доски.
Русский писатель-путешественник И. С. Соколов-Микитов родился в Калужской губ. 30 мая 1892 г. В 1910 г. поступил на сельскохозяйственные курсы в Санкт-Петербурге, однако вскоре устроился в Ревеле (ныне – Таллин) на пароход торгового судна и в течение нескольких лет побывал в европейских, азиатских и африканских портах. В 1920 г. с парохода «Омск», проданного в Гулле (Англия) с аукциона, Соколов-Микитов в числе команды был списан на берег. После почти двухлетнего пребывания за границей Соколов-Микитов вернулся в Россию. В 1926 г. написал книгу «Чижикова лавра». Многочисленные путешествия писателя по стране описаны в его книгах. С лета 1952 г. Соколов-Микитов проводил бо́льшую часть времени в Карачарове. Умер Соколов-Микитов 20 февраля 1975 г. в Москве. Урна с его прахом захоронена на кладбище в Гатчине. В 1981 г. на «карачаровском» домике установлена мемориальная доска.
Дом № 212
На огромном пустыре между Чесменским монастырем и условной границей города, где когда-то располагался последний городской кордон «Средняя Рогатка», в 1936 г. начали планировать площадь в 13 га для парадов и демонстраций и строить основное здание проектируемого городского центра Дом Советов, закончить которое пришлось уже после смерти его архитектора Троцкого – в начале 1941 г. В годы блокады огромное пустующее здание стало ориентиром для воюющих сторон. На верхнем этаже здания был оборудован наблюдательный пункт командующего Ленинградским фронтом генерал-полковника Л. А. Говорова. При подготовке операции по полному освобождению Ленинграда от блокады в районе площади создано учебное минное поле, где саперы отрабатывали тактику разминирования и обучали собак миннорозыскной службы.
В годы войны здание сохранилось почти без разрушений. С 1951 по 1959 г. здание занимало Высшее военно-морское училище инженеров оружия, а в 1959 г. его передали Научно-исследовательскому институту оборонного ведомства (ныне – холдинг «Ленинец»).
Здание Дома Советов впечатляло своими размерами, декором, роскошью отделки более 700 помещений. Центральный объем огромного сооружения возвышается над боковыми крыльями. Этажи объединены по фасаду мощными поруколоннами. Многофигурный скульптурный фриз работы Н. В. Томского, идущий вдоль фасада центрального объема, посвящен успехам социалистического строительства. Здание венчает изображение Герба РСФСР (ск. И. В. Крестовский).
Особую роскошь в здании представлял собой Большой зал заседаний с амфитеатром на 3 тыс. мест и двухъярусным фойе. Перекрытие зала было решено в виде восемнадцати металлических радиальных ферм, опирающихся на металлическое кольцо диаметром 69,5 м, свободно лежащее на портальной раме. Естественное освещение зала обеспечивали центральный фонарь и дополнительные фонари, расположенные между радиальными фермами, к которым подвешивался потолок с двойным остеклением. В отделке зала были использованы мощные прямоугольные колонны с пышными капителями, скульптура, барельефы, фризы, обильная эмблематика, которые, по замыслу автора, должны были создать ощущение величия и парадности Дома Советов. При передаче здания военному училищу зал разделили по вертикали на две части. В меньшей по высоте нижней части устроили столовую, в большей верхней – актовый зал, лишенный замечательной акустики Большого зала заседаний.
Московский проспект, 212. Фото 2013 г.
Расскажем о почти не знакомом большинству читателей первом владельце здания, предназначавшегося для сугубо мирных «гражданских» целей, – Высшем военно-морском училище инженеров оружия (ВВМУИО). Основание этого училища связано с именем народного комиссара ВМФ СССР, Адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова. В 1946 г. на совещании конструкторов он отмечал необходимость использовать последние достижения в области науки и техники: кибернетики, электроники и атомной энергии. Эти идеи Кузнецову удалось воплотить на посту начальника военно-морских учебных заведений при решении вопросов организации подготовки инженеров оружия. Базой для создания училища стал открытый 1 октября 1948 г. в Командном высшем военно-морском ордена Ленина училище им. М. В. Фрунзе инженерный минно-торпедный факультет. С восстановлением Кузнецова в должности Главкома ВМФ СССР в 1951 г. училище приобрело самостоятельный статус и перешло к полномасштабной подготовке специалистов по всем видам оружия флота. Начальником училища стал крупный специалист в области корабельной артиллерии контрадмирал В. Г. Егоров. Кроме минно-торпедного, здесь разместились артиллерийский, реактивный (ракетного оружия) и химический факультеты. Тогда-то училище и перевели в самое большое здание Ленинграда – Дом Советов. Позднее в училище создали гидрографический факультет. Из курсантов училища вышли два командующих флотом, губернатор, директор института РАН, академики, доктора и кандидаты наук, профессора, доценты, лауреаты Ленинских и Государственных премий. При малочисленности выпускников (не более 1000 человек) данный факт служит показателем продуктивности в деле качественной подготовки специалистов интеграции классического военно-морского и инженерного образования. После назначения в 1956 г. Главкомом ВМФ адмирала С. Г. Горшкова, беспрекословно выполнявшего волю плохо разбиравшегося в делах флота (и не только в них) Н. C. Хрущева, училище начали закрывать. К 1960 г. все факультеты уникального училища были растворены в четырех командных училищах. Последствия закрытия ВВМУИО страна пожинает по сей день. Итог отсутствия специалистов по утилизации боеприпасов – катастрофа на арсенале в Ульяновске. Без прогноза развития систем оружия были допущены грубейшие просчеты в ракетостроении и развертывании кораблей ВМФ[744].
Уникальное здание пустовало недолго: в июне 1959 г. на базе трех опытно-конструкторских бюро трех радиотехнических заводов Министерства авиационной промышленности образован Научно-исследовательский институт радиоэлектроники (НИИРЭ). Ему-то и достался бывший Дом Советов.
История НИИРЭ долгое время скрывалась от посторонних, но в 1997 г. появился перевод книги немецкого ученого-экономиста Дитгера Хана «ПиК: Планирование и контроль…», в котором его редактор профессор А. А. Турчак, ставший генеральным директором развившегося из этого института крупнейшего холдинга «Ленинец», сам рассказал историю предприятия, которую мы изложим вкратце, сохранив последовательность и стиль рассказа А. А. Турчака[745].
В мае 1974 г. было образовано Научно-производственное объединение «Ленинец», где НИИРЭ, изменив свое название, стал головным предприятием. НПО «Ленинец» стало мощным научно-производственным и хозяйственным комплексом, обеспечивающим весь цикл «наука – разработка – производство» специальной радиоэлектронной техники, а также цветных телевизоров и бытовой радиоаппаратуры. Спустя 10 лет в состав «Ленинца» вошли новые предприятия, и объединение стало называться Центральным – ЦНПО «Ленинец». В 1988 г. в целях реализации правительственной концепции использования огромного потенциала предприятий оборонного комплекса для развития промышленности товаров народного потребления в состав ЦНПО «Ленинец» включили Ленинградское машиностроительное объединение «Спутник», специализировавшееся на выпуске товаров народного потребления широкого ассортимента: бытовой электротехники (полотеров, пылесосов, кофемолок и кофеварок, коврочистов, холодильников), лезвий и бритвенных приборов, детских игрушек. Эти новые предприятия были успешно интегрированы в состав ЦНПО, в их развитие были вложены как централизованные, так и собственные финансовые средства «Ленинца».
В 1990 г., в соответствии с Законом СССР о государственном предприятии (объединении) и в целях обеспечения условий для широкого применения экономических методов управления, использования хозрасчета и самофинансирования, ЦНПО «Ленинец» реорганизовали в один из первых в СССР Научно-производственный и внешнеэкономический концерн (НПВЭК) «Ленинец», а заводам и институту, входящим в его состав, предоставили права юридических лиц. Создание концерна представляло собой серьезную предпосылку для дальнейшей работы по подготовке к полному переходу концерна на работу в рыночных условиях, акционирования и приватизации его предприятий.
Новый этап развития «Ленинца» непосредственно связан с радикальной экономической реформой, в 1992 г. НПВЭК «Ленинец» преобразовали в акционерное общество открытого типа холдинговая компания «Ленинец».
Руководство концерна проанализировало опыт реорганизации крупных промышленных концернов Европы и США, таких как «Siemens», «Deimler-Benz», «Gillette», «Boing», опыт реорганизации комбинатов бывшей ГДР и в качестве организационной модели, позволяющей предотвратить распад единого научно-производственного комплекса, которым был концерн «Ленинец», чтобы приспособиться к условиям рыночного хозяйствования, выбрало модель управленческого холдинга. Следует отметить, что реорганизация столь крупного высокотехнологичного государственного концерна в акционерный холдинг осуществлялась в российской практике впервые. Поэтому для оказания методической помощи в реорганизации совместно с группой преподавателей и специалистов Санкт-Петербургской инженерно-экономической академии создали консультационную фирму Центр стратегических исследований «РУФ».
Холдинговая компания «Ленинец» является разработчиком и изготовителем продукции, ассортимент которой весьма разнообразен и охватывает несколько отраслевых направлений.
Наряду с предприятиями, разрабатывающими и выпускающими основную продукцию, в состав компании в настоящее время входят строительные и финансово-инвестиционные фирмы, предприятия торговли, гарантийного обслуживания техники, автомобильных и авиационных перевозок. Компания имеет собственный аэродром и региональный испытательный центр.
Подготовка и переподготовка высококвалифицированных кадров осуществляются на совместных базовых кафедрах Санкт-Петербургской академии аэрокосмического приборостроения, отраслевом факультете автоматики, вычислительной техники и радиоэлектроники на базе Санкт-Петербургского государственного технического университета. Компания имеет аспирантуру и диссертационный совет по защите кандидатских и докторских диссертаций. В 1995 г. вместе с Санкт-Петербургским государственным университетом был создан Инновационный союз, основная цель которого – организация внедрения новейших достижений техники и технологии. В холдинговой компании занято около 20 тыс. человек, из которых 20,3 % – исследователи и разработчики новой техники.
Этюд об инженере и разведчике Старосе
Самым ярким представителем науки в начале деятельности Научно-исследовательского институра радиоэлектроники, разместившегося в здании Дома Советов в 1958 г., был Филипп Георгиевич Старос (1918–1979), грек по происхождению, имя по рождению – Альфред Сарант. В 1941 г. получил степень бакалавра по электронике в университете Купер Юнион в Нью-Йорке. В 1944 г. вступил в Коммунистическую партию США. Во время Второй мировой войны работал в лабораториях корпуса связи армии США вместе со своим другом Джоэлом Барром. Находясь в контакте с советским разведчиком Феклисовым, Барр и Сарант передавали советской разведке техническую информацию об американских вооружениях, в том числе о радарных установках, авиаприцелах, аналоговых компьютерах для управления огнем и других системах.
С 1946 г. Сарант работал в лабораториях Корнелльского университета. Был знаком со многими известными физиками, включая Ханса Бете и Ричарда Фейнмана.
В 1950 г., после ареста Джулиуса и Этели Розенбергов, Федеральное бюро расследования допросило Саранта, но не арестовало его. Вскоре Сарант бежал в Мексику с Кэрол Дэйтон, женой своего соседа. Там он вышел на связь с советской разведкой и был переправлен в Чехословакию, где встретился с Барром и получил новое имя – Филипп Георгиевич Старос.
В 1956 г. Старос и Берг переехали в Ленинград, где Старос возглавил лабораторию СЛ-11, которую в 1959 г. расширили в КБ-2 электронной техники. Особенность лаборатории, а затем и конструкторского бюро Староса состояла в изначальной ориентации на микроэлектронные технологии. Уже в первые годы работы лабораторией были созданы экспериментальные образцы гибридных пленочных микросхем (с бескорпусными полупроводниковыми приборами) и интегральных многоотверстных ферритовых пластин для запоминающих устройств и логических узлов ЭВМ. Несомненный успех конструкторского бюро Староса – разработка малагабаритной цифровой управляющей машины УМ-I НХ. Чуть позже на базе старосовской УМ-I появилась машина УМ-II для космических ракет. За разработку приборов военного назначения для авиации и флота Старос был удостоен ордена Трудового Красного Знамени и знака «Почетный подводник», а в 1969 г. награжден Государственной премией СССР.
После ряда трений с советскими партийными органами по поводу приоритета в идее создания советского центра радиоэлектроники в подмосковном Зеленограде и отстранения от руководства его строительством и перевода его конструкторского бюро на завод «Светлана» Старос, по совету академика Петра Капицы, переехал во Владивосток, где возглавил отдел в Институте автоматики и процессов управления (ИАПУ) Дальневосточного научного центра АН СССР, а затем Институт искусственного интеллекта. Создал во Владивостоке английский яхт-клуб, клуб английской музыки (в котором сам играл на гитаре и банджо и для которого переводил тексты «Битлз» и «Роллинг Стоунз»), а также английский клуб на филфаке Дальневосточного университета.
Прах Староса захоронен в Санкт-Петербурге, на Большеохтинском кладбище.
В 1950-х гг. строительные работы вокруг Дома Советов продолжались. В 1953–1956 гг. по проекту архитектора С. Б. Сперанского построены дома № 191 и № 193, определившие западную границу площади перед Домом Советов (28 октября 1968 г. площадь получит название Московской) и окончание проезда от Варшавской ул. к пр. им. И. В. Сталина (в 1955–1977 гг. – ул. Галстяна, вместе с пр. Героев объединенная в 1977 г. в Ленинский пр.[746]). В 1960–1961 гг. архитекторы И. И. Фомин, Б. Н. Журавлев и С. Б. Сперанский построили дома № 3–5 и № 4–6 на северной и южной границах площади, начав застройку проезда от площади на восток, получившего еще в 1955 г. название улицы Типанова[747]. В 1963–1965 гг. по проекту архитекторов С. Б. Сперанского, Е. В. Владимировой и В. А. Исаевой построены здания универмага «Московский» (дома № 205 и № 220) и проспект вышел к своему завершению – старинной Средней Рогатке, переименованной 12 ноября 1962 г. в площадь Победы[748].
Происходили решительные изменения и на Московской площади. Северную и южную границы площади определили Авиационная и Алтайская улицы, и по своим размерам – 640 м в ширину и 205 м в длину – площадь вошла в число крупнейших площадей в Европе и мире.
В 1969 г. открылась станция метро «Московская» – станция закрытого типа («горизонтальный лифт») глубокого заложения (глубина примерно 29 м). Павильоны у станции отсутствуют, вход осуществляется через два подуличных кассовых зала, разнесенных по разные стороны Московской площади, залы сообщаются с поверхностью через подземные переходы. Входы в метро расположены в месте примыкания к Московскому проспекту улицы Типанова и Авиационной улицы (северный вход) и Алтайской улицы (южный вход). Вестибюли, кассовые залы и подземные переходы выполнены по проекту коллектива архитекторов под руководством А. Гецкина.
В 1970 г. на Московской площади сооружен памятник В. И. Ленину (ск. М. К. Аникушин, арх. В. А. Каменский).
В 2006 г. здесь построен один из крупнейших фонтанных комплексов Петербурга, что отчасти воплотило в жизнь идею, с которой начиналось строительство площади. Фонтанный комплекс стал ярким украшением Московского проспекта и уже сложно представить, что совсем недавно его не было.
В 2010 г. на здании Дома Советов открыли мемориальную доску, посвященную строительству и истории здания. На красном гранитном прямоугольнике выбит текст: «Здание ДОМ СОВЕТОВ. 1936–1941 гг. Архитекторы Н. А. Троцкий, Л. М. Тверской, Я. О. Свирский, Я. Н. Лукин и др. Скульпторы Н. В. Томский, И. В. Крестовский. В годы блокады здесь находился НП командующего Ленинградским фронтом генерал-полковника Говорова Л. А. С 1951 по 1959 г. в здании располагалось Высшее военно-морское училище инженеров оружия. Памятник архитектуры. Охраняется государством».