— Бизнес строится примитивно, — рассказывает Денис. — Найти лоха и купить по дешевке. Разницу — себе в карман. Иногда это копейки, а порой — тысячи баксов. Сейчас зарабатывать труднее. Это раньше никто ничего не понимал. Приносит лох кольцо с бриллиантом, а ему говорят: «Гражданин, у вас не драгоценный камень, а фуфло, стекляшка».
Тот не верит. Но идти в ломбард неохота. Известно ведь, в государственной скупке ему полцены назначат. Тут момент поймать нужно.
— Я сам видел, — продолжает Денис, — как в такой ситуации перекупщик ножом выковырнул бриллиант чистой воды и бросил его в грязь на тротуаре: гляди, мол, не нужна твоя стекляшка. После этого лох уже не сомневался, пересчитал свои «законные» в счет золотой оправы и ушел. Как только он скрылся за углом, перекупщик бросился на землю и дрожащими пальцами начал перетирать грязь… Найдя камень, взвыл от восторга. «Стекляшка» стоила четыре тысячи «зеленых»…
В начале девяностых, вместе с ветрами перемен, в Москве возник антикварный бум. К тому времени многие уехали в Европу «отмывать» нажитые в советский период состояния. Они с интересом поглядывали в сторону России. Государство сняло гнет снастного предпринимательства, разрешило валютные операции. Кроме того, доживало свой век поколение, воспитанное в традициях XIX века и знавшее цену фамильным реликвиям. Умирали последние российские дворяне, зажиточные купцы и мещане. Их дети и внуки охотно понесли в скупку вещи, подлинную стоимость которых не понимали даже отдаленно.
— Внук московского митрополита, — эмоционально говорит Денис, — притащил изумительной работы дарохранительницу Фаберже. На ней даже надпись сохранилась: «Митрополиту московскому от братьев Овчинниковых». Хозяин продал вещь, поверить невозможно, за тысячу долларов! В течение дня дарохранительница была трижды перекуплена. И ее цена постоянно повышалась. Последний раз ее за шестьдесят две тысячи взяли! У большинства даже воображения не хватает, сколько может стоить такая вещь. На последнем аукционе «Кристи» похожая дарохранительница ушла за четыреста тысяч…
Открывались новые ломбарды. Но пусто в них никогда не было. Вещи повезли со всей страны — в Москве самые высокие цены, и дорога окупалась. Народу было столько, что люди занимали очередь с ночи!
Дежуривший у таганского ломбарда милиционер рассказал, что зимой ожидавшие очереди клиенты жгли во дворе костры. Приходилось следить, чтобы они не разводили огонь близко к зданию ломбарда. А сама скупка походила на гигантский многоэтажный склад. Сейчас о том времени напоминают тысячи пустых вешалок, сложенных штабелями в гулких сумрачных хранилищах.
ПОРТСИГАР С БРИЛЛИАНТАМИ
Вместе с новыми ломбардами в девяностых появляются так называемые «оценки». Они располагаются вокруг скупок и антикварных магазинов таким образом, чтобы человек обязательно их заметил.
Если продавец опасается по каким-то причинам нести вещи в ломбард, где необходимо предъявлять документы, то мимо «оценки» он не проскочит.
«Оценки» держат перекупщики. Это та же «заманка» для лохов.
В первые годы после развала Союза ломбарды и скупки находились под пристальным вниманием братков. Все антикварщики и коллекционеры, работавшие у магазина «Нумизмат», платили бандитской «крыше» по 30 долларов, и то не всегда помогало.
Из Казани, Набережных Челнов, Кемерова приезжали бригады бритоголовых, которые шакалили вокруг «хлебных» мест. Нужно было смотреть в оба, чтобы не стукнули трубой по голове и не оттащили для шмона в ближайшую подворотню.
— Теперь стало спокойней, — рассуждает прошедший «университеты» Денис, — но настоящий антикварщик никогда не расслабляется. Он — волк-одиночка, никому не доверяет, а значит, ни на чью помощь рассчитывать не может. Вот Егор — старейший московский перекупщик. Начинал еще в шестидесятых. Все, кто с ним пил, — давно умерли. А он по-прежнему выходит на точку, обувает лохов.
О коллекции Егора рассказывали чудеса. Однажды комитетчики устроили у него дома обыск. Простучали стены, вскрыли короб холодильника, развинтили кровать с панцирной сеткой — искали ювелирные ценности. Но так ничего и не нашли. Операм было невдомек, что у Егора сердце проваливалось в пятки, когда они выходили перекурить на балкон. В кафельном полу на балконе хозяин оборудовал тайник, где в числе прочего лежал усыпанный бриллиантами орден Андрея Первозванного. За него коллекционеры сразу дают 250 тысяч долларов.
Под бомжей шифруются и другие лидеры антикварного бизнеса. Они ходят в потрепанной одежде, ездят на дешевеньких автомобилях, а дома хранят лишь самое необходимое для нормального быта. При этом у них всегда «на кармане» не меньше 20 тысяч «зеленых» — «НЗ» для совершения экстренной сделки.
Егора лишь однажды видели в красивой дубленке, лисьей шапке и фирменном костюме. Он приехал в военкомат «отмазывать» внука от армии. Подробности того похода неизвестны, но итог красноречив: внук антиквар-щика был признан не пригодным к воинской службе. Дедушка вопрос «решил».
Подловить Егора пытались не только спецслужбы. Братки давали за адрес перекупщика 10 тысяч долларов. Но вычислить его не удавалось никому. Известно было лишь, что живет он на севере столицы. Хитрый антиквар-щик отрывался от хвоста в районе Ботанического сада.
Года два назад Егору посчастливилось купить на Таганке бриллиантовое колье с двумя сотнями камней. Вещь была похищена у кого-то из грузинских авторитетов. Уже на следующее утро к скупке подъехало несколько джипов с мрачного вида кавказцами. Они стояли около точки несколько дней.
Егор так и не показался. Колье исчезло, а скупщик вышел сухим из воды.
Антикварщики рассказали, как однажды Егор пострадал за болтливость. Он якобы заложил ментам кого-то из дружков. В отместку его бросили в воду с Киевского моста, около магазина «Филателист».
Вообще-то антикварщики редко друг с другом ссорятся. У них даже существует неписаное правило: кто первый у лоха спросил цену — тот имеет приоритетное право на покупку. Случается, что правило игнорируется. И тогда доходит до драки. ЧП случилось в прошлом году около скупки в районе Автозаводской. Обиженный братьями по цеху перекупщик пришел к ломбарду с охотничьим ружьем и пальнул в воздух. Спустил пар, одним словом.
Антикварщики — в основном мужчины. Женщины среди них встречаются редко. Как объяснили мне завсегдатаи — у женщин нет хватки, они раздумывают, когда нужно принимать решение мгновенно, и не настолько владеют информацией. Возможно, говорившие это были закоренелыми женоненавистниками…
Что касается информации, точнее, умения распоряжаться ею, об этом компоненте успеха я слышал от нескольких перекупщиков. В голове должна быть библиотека ювелирных и антикварных книг. Тогда из кучи новодела и откровенной пошлятины можно выбрать действительно стоящую вещь. Но главное — опыт.
— В бриллиантах нельзя разбираться, — уверяет Денис, — пройдет через тебя тысяча камней — тогда начинаешь понимать. Теория одно — а практика… Раньше бриллианты каждый день несли. Сейчас гораздо реже. Есть люди, которые годами стоят, прежде чем поймают удачу.
Не все ждут улыбки фортуны, простаивая возле ювелирных магазинов и «оценок» на Старом Арбате, у ломбардов и антикварных лавок. Есть категория искателей кладов. С осени они залезают в библиотеки, штудируют архивные документы, изучают карты и архитектурные планы дворянских усадеб. А с наступлением тепла, вооружившись металлоискателями и тестерами, романтики едут на раскопки.
По оценкам специалистов, археологам удается извлечь из земли примерно трехсотую часть сокровищ. Им не хватает средств, техники, а порой и времени, чтобы «процедить» как следует землю, где спрятан клад, простучать каменную кладку, «прозвонить» металлоискателем территорию чьих-нибудь угодий.
Успех подобных походов довольно велик. Просто никто не станет объявлять во всеуслышание, что нашел в Подмосковье сундук с золотыми монетами или шкатулку с орденами. Делиться ведь надо…
Вадим Ш. в поисках сокровищ изъездил все области Золотого кольца. Он показывал мне японский металлоискатель стоимостью 1, 5 тысячи долларов. Прибор оснащен компьютером и дисплеем, на который выводятся сведения о форме предмета и глубине его залегания под землей.
— Лишь однажды мне повезло, — вспоминает Вадим. — Нашел кубышку с екатерининскими пятаками. А мой приятель более удачлив. Ему в Подмосковье, на территории разрушенной еще при Хрущеве усадьбы, рядом с Ленинградским шоссе, удалось достать из-под земли серебряный портсигар, заполненный крупными бриллиантами… В следующем году я снова поеду. Должно же повезти! Клады мне ночами снятся.
Искатель приключений по прозвищу Солдат занимался поисками сокровищ в Болгарии. Сначала сходило с рук. Но как-то раз он выбрал в поводыри не тех людей, и личностью его всерьез заинтересовались болгарские контрразведчики. Теперь Солдат за границу не ездит. «Болгарская тюрьма еще хуже нашей», — говорит он.
У антикварщиков существует довольно четкая специализация. Есть знатоки живописи, бронзы, фарфора. Немало нумизматов, филателистов, собирателей оружия, старинных костюмов и книг. Особое место занимают досочники — коллекционеры и продавцы икон. Несмотря на многолетнюю практику контрабандной торговли и вывоза российских раритетов за границу, масштабы иконного бизнеса не идут в сравнение ни с каким другим.
«УГОДНИК» В ХОЛОДИЛЬНИКЕ
В субботнюю ночь Измайловский вернисаж производит странное, мистическое впечатление. Еще до рассвета на территории ярмарочного комплекса появляются группы немногословных, озирающихся по сторонам мужчин. Дорогу себе они освещают карманными фонариками. Узкие лучики вырывают из мрака сосредоточенные лица, свертки, объемистые сумки. Происходящее невольно ассоциируется с рассказами про ночь под Ивана Купалу. И если бы не привычный городской пейзаж вокруг и тарахтящий вдалеке милицейский «уазик», было бы совсем жутковато…
Суббота в Измайлове «иконный день». Так уж повелось. Еще глубокой ночью сюда со всей России и даже из Европы — Германии, Польши, Франции — приезжают те, кто занимается иконным бизнесом. Это коллекционеры, перекупщики, агенты крупных антикварных магазинов, продавцы, жулики, промышляющие кражами церковных ценностей, и сотрудники различных спецслужб, имеющих на вернисаже свои интересы.