А дальше он как раз и заговорил о камне и человеке.
Знаю ли я, например, что согласно не только теории, но и физической практике йогов у человека есть «чакры»? Их много, и расположены они по вертикали от красной чакры в зоне лобка, до фиолетовой на макушке?
Я что-то, конечно, слышал.
Выяснилось, что физика тоже этим интересуется.
А почему эти чакры, согласно которым определяется вся жизнедеятельность человека, имеют такую окраску – красный цвет, оранжевый, желто-золотистый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый?
Я только пожал плечами.
– Ну, откуда вообще возникает цвет, с чем он связан?
– С частотой волны, – неожиданно вспомнил я из школьного учебника.
– Правильно, – похвалил меня американский профессор. – Следовательно, эти чакры – волновые конденсаторы человека. От низкочастотного, красного, инфракрасного точнее излучения, до ультрафиолетового на макушке. Все зоны тела ими регулируются – от половой энергии до мыслительного аппарата включительно. А дальше, вы слышали, наверно, есть резонанс, усиливающий волновой процесс, и есть интерференция волн, то есть их сбивчивое наложение, гасящее колебания и даже выключающее источник?… Ну вот, редкие металлы, а в особенности драгоценные камни, как трансляторы отдельных спектров космической волны, могут влиять на человека и очень пагубно, и благотворно.
Тут я неожиданно для себя громко присвистнул, что там у них в хорошем обществе не очень принято.
И многие встреченные нами легенды стали приобретать живой и естественный смысл.
У Лахова была не только отличная голова. У него был синий большой сапфир, который он неизменно вкалывал в галстук.
В спорте существует понятие – «неудобный соперник». Он может быть не сильней, и, как правило, не сильней того, кто на него жалуется. Это известно, и некоторые, несомненно, сами сталкивались. Что-то всегда с ним не получается, не выходит, не вяжется.
Лахов был неудобным. Хоть сам по себе – мягок, очарователен, мил.
И очень своеобразно это проявлялось.
Долгая игра, усталость понятная, и много к концу у других игроков ошибок. Которые мастерски использует Лахов (здесь – ум работает).
Очень часто очередные проигравшие жаловались потом, что вчера были не в форме, что вдруг устала к концу голова… А Лахов не уставал, и, знай себе, играл. Играл в Москве, в Петербурге, играл в Париже… Больше тридцати лет играл.
А умер совершенно неожиданно. На ярмарке в Нижнем Новгороде, куда тоже приехал играть. Пообедал в хорошем ресторане, зашел к себе перед вечерней игрой в гостиницу… и на тебе! Поговаривали об отравлении, поговаривали.
Кто-то отомстил из бывших крупно обыгранных? Совсем не исключено. Только Лахов и в личных бумагах Ивана Петровича Липранди фигурировал. Да еще как!
Крест, обведенный кружочком, его указатель, что что-то есть, помните?
На схеме московского дома Лахова две такие отметины стояли – одна со стороны подвала (эта стала нашей следующей и довольно легкой добычей). Другая не где-нибудь, а аккурат в кабинете Лахова, с очень точным его планом. Тут, несомненно, под видом прислуги его агент работал, и не один год вполне возможно. Тайник, в результате, был точно вычислен. А в кружочке против этого тайника было два креста, а не один. Единственный случай в бумагах Липранди.
Значит, знал, на что шел. Сапфир ему был нужен!
И, видимо, он его после смерти Лахова взял, потому что метка эта была в бумагах уже заштрихована. Однако последующая историческая судьба сапфира так интересна, что просто нельзя о ней не рассказать.
Внучка Липранди (единственная) незадолго до его смерти собралась замуж за армянина. Преуспевающего какого-то. Тогдашнего нового русского. Дед, кажется, такому событию рад не был, но и мешать особенно не стал. А через год умер, оставив ей в полном виде наследство. Здесь история прошлого века обрывается и перескакивает к нам в двадцатый. В первые десятилетия, когда технический прогресс лихо шагнул к автомобилям и всякой технической дряни, которая без бензина, мазута и прочих нефтепродуктов двигаться и работать не может. Это же время – и историческое начало в жизни арабских стран. Нефтедобывающих, как вы догадались.
Нефть на Востоке лежит под ногами, а нужна на Западе. Конечно, и техасская нефть – хорошо. Но думать надо о будущем. Они об этом (о своем будущем) отлично умеют думать. Поэтому устойчивая откачка нефти от арабов стала жизненно важной правительственной программой. А проще говоря, тех финансово-промышленных магнатов, которые за всем стоят.
А сколько будет стоит нефть при ее новых небывалых объемах добычи?
Арабы ведь тоже не дураки. Они сидят там, обнявшись с верблюдами, и думают: а сколько… это значит… будет стоить наша нефть? Не спешат, американцам в ответ – ни да, ни нет. И они еще так долго могли бы сидеть, верблюды животные терпеливые.
Вот тут на мировой арене появляется армянин, некий Гюльбинкян (сложная фамилия, могу допустить неточность в правописании с английского). До этого он тоже занимался нефтью. Азербайджанской.
И заявляет он обеим сторонам примерно следующее. Вы с белыми, а вы с арабами никогда не договоритесь. Восток – дело тонкое, а Запад цивилизованный слишком и прямолинейный. Я знаю отлично и то, и другое. Вы без меня окочуритесь просто, одни без нефти, другие без денег. Я – главный и единственный посредник. Все сделаю в лучшем виде. Не за бесплатно. Мне много надо!
Представляете себе такой разговорчик в двадцатом веке, когда на Западе посредников всяких, да и хороших специалистов по Востоку полным-полно? К тому же были «здоровые предложения» в американской среде – денег арабам вообще никаких не давать, а подогнать туда флот и объяснить ребятам, как они должны помогать белым людям добывать из их земли нефть. То есть многие не понимали, почему не принимается такое, ну, совершенно естественное решение?
И арабы со своей стороны к Гюльбинкяну душой прониклись, хотя до этого армян только резали.
А тот носился как челнок туда-сюда, и странное дело – все его слушались и все соглашались.
Феноменальный результат был достигнут в короткие сроки! Исторический. Во все энциклопедии вошел, вместе с посредником. И этот посредник получил от договорившихся сторон одиннадцать миллионов долларов, что по тогдашнему уровню цен соответствует примерно ста миллионам сегодняшних. Это такие деньжищи страшные! За какие-то полтора года… Посреднику…
Вы бы дали?!
А американцы и арабы тем более.
Но все же дали, такая странная история.
Красивый, говорят, был мужик… и модный. В галстук на все переговоры втыкал булавку с большим темно-синим сапфиром. Потом он в Америке свою банковскую структуру организовал, а позже от дел отвалился.
Но после второй мировой войны еще один интересный мужик появился. Онассис, хитрый грек.
Греки, однако ж, как известно, все хитрые, а Онассис в мире один. Богател он сказочно и быстро. Занимался арендой и приобретением нефтеналивных судов. Почти монополизировал перевозки. Был знаком с Гюльбинкяном и, видимо, не просто знаком, потому что сапфир, тоже в виде булавки, но иначе оформленной, был уже при деловых встречах на нем. И все переговоры в его пользу получались, покупал иногда суда за бесценок, до каких-то непонятных казусов доходило.
А переговоры ведь в этом мире – целое искусство. Там дурачков не бывает.
Приходите вы в шикарные апартаменты компании, там президент их или кто-нибудь подобный с помощниками-юристами. Приветливость в атмосфере и строгий стиль.
Да, скажут, интересно то, что вы нам предлагаете, очень интересно, хотя у нас и другие такие же предложения есть. Тьма! Просто рассматривать устали! Ну вот, если хотите… И назовут цену раза в три меньше того, на что вы с полным основанием рассчитывали. И строго так добавят, что никогда не торгуются, цена окончательная, хотите, соглашайтесь, не хотите – идите… Эй, эй, куда вы пошли? Ну, что вы так, ну зачем… Предложение ведь интересное, можно подумать. Хотя они никогда не торгуются, но для такого клиента… и к тому же хочется сохранить отношения… Да! Они готовы заплатить дороже!.. На семь процентов…
И по новому кругу.
Там из любого Онассиса душу вытрясут. Однако не из него вытрясли, а он из них всех.
В семидесятые годы, после смерти Онассиса бизнес перешел к его дочери. Деловая была, но и веселилась от души, все светские хроники собой заполняла. И до того пресытилась, что шарахнуло ее замуж (третьим, кажется, браком) за нашего морфлотовского представителя в Греции. Мужик был не первой молодости и на античную статую не похож.
История, впрочем, не в том.
Любовь любовью, но и о баксах забывать нельзя. Приехала эта молодая дама на родину мужа в Цэкакапэссесию. Приехала не только поглядеть, какие мы медведи, но и с большими коммерческими целями по взаимовыгодному сотрудничеству. И действительно, нам это было выгодно.
Ее КГБ на всех приемах обснимал, конечно, фотоаппаратами, так что сапфир, приколотый к жабо и всяким женским галстукам, Андрей потом много раз рассматривал. Тот самый.
Выгодные у нее были для нас варианты, но не стандартные. Думать надо, ответственные решения принимать.
Полагаете, сапфир и помог?
Ничуть. С чем приехала, с тем и назад укатила. Хотя с ней секретари ЦК встречались. А главное – сапфир на шее висел. Уезжала, говорят, возмущенная, со словами – что таких раздолбаев!.. И с русским мужем потом развелась.
Сам Андрей предложил объяснение случившемуся, шуточное, но кто его знает.
Цвет у марксизма один единственный – красный! Он другого не признает! У цэкашников он первый и последний. Стало быть, и чакр у них нет других, кроме красной. Они ей и… вспомнили, где она там внизу находится? Да, и это делают, и думают через нее тоже.
Той барышне бы сюда с рубинами приехать!
Не догадалась.
А если продолжить разговор о магическом действии камня на человека, значит ли, например, что каждый сапфир способен воздействовать на его психику или сознание?