– А теперь где библиотека? – спросил я.
– Там же, где и все остальное, – мстительно произнес Андрей. – У демократов твоих любимых.
………………………………………………………………
– Хе, черт! – проговорил Миша. – Когда кругом такой грабеж, и нам взять свою толику не стыдно. Дальше-то куда пойдем?
– Ничего себе толика, – иронично возразил Андрей, – на тридцать пять миллионов уже настрогали, попа не треснет?… Ну ладно, пошутил. Еще места есть хорошие, грех бросить. В настоящих подземельях. Я как раз отпуск беру. Только сходим мы, Миш, туда без тебя.
– Это почему?!
– Ты ведь у нас еврей наполовину?
– Причем здесь это?!
– Притом, мой друг, что не пора ли тебе на историческую родину съездить? Нехорошо родные корни забывать, сидишь тут трескаешь баварское пиво.
Миша уж было возмущенно открыл рот… но тут и до него и до нас с Анатолием «дошло».
– … а… а если меня пометут?
– Не пометут. К тому же, повезешь только часть. И не в Израиль, а в Вену. Автобусным экскурсионным маршрутом. Как камни провезти, я объясню.
И объяснил… только это не для массового читателя все же.
Африка – родина алмазных крокодилов
Поскольку следующий сюжет уведет нас на некоторое время в Южную Африку, расскажем кое-что об этом очень интересном алмазном регионе.
Если говорить о самой крупной добыче алмазов в чисто весовых показателях, то лидером здесь является отнюдь не южное окончание Африканского континента, а Конго. Алмазов там добывается почти в четыре раза больше. Но каких?.. Технических.
Под этим термином понимаются мутные средние и мелкие камни. Грязно-коричневатого, как правило, наполнения. Понятно, что среди этой массы иногда попадаются светлые, пригодные для ювелирной обработки, и их стараются отобрать из общего потока.
Так вот, Конго лидирует по весовой массе алмазов, цена которых (в исчислении на карат) во много десятков раз ниже чистых алмазов, которые и были обнаружены в 1870-ых на африканском юге.
Почему в одном месте природа в изобилии создала один тип камней, а в другом иной, толком не знает никто, хотя среди геологов и специалистов по минералам существуют на этот счет разные мнения.
Еще одно важное уточнение.
Технические малоценные алмазы являются таковыми не потому, что имеют посредственную окраску, а потому что не обладают прозрачностью. То есть вот эта самая мутность делает их абсолютно неинтересными для ювелирного дела. Чистые же алмазы, как это ни странно, могут быть почти что любой окраски: розовые (и даже до красноты), зеленоватые, с синим оттенком, коричневатые, желтые. Наконец, темно-серого и даже черного наполнения.
Цвет и стоимость находятся в очень непростом взаимоотношении.
Коричневатый алмазный оттенок всегда не очень красив, неровен по интенсивности содержания в камне. Для ювелиров – крайне мало желателен.
Очень интенсивного желтого (чтобы создавал золотистость) практически никогда не бывает. А слабо желтый оттенок так же проигрывает чистому неокрашенному, как желтоватые зубы абсолютно белым. Поэтому цена желтоватых камней как минимум вдвое ниже.
Но вот остальные окраски (подчеркнем еще раз – при ровном распределении цвета), как правило, поднимают цену камня. И в силу редкости такого эффекта добавляют к себе интерес коллекционный. Поэтому ювелиры всегда рассчитывают найти для таких камней спецпокупателей среди людей с очень тугими, разумеется, кошельками.
Сделать из подобных алмазов ювелирный гарнитур – безумно сложное дело, поскольку нужно подбирать целую серию одинаковых или разбить один очень крупный цветной камень на несколько.
Но опять возникает проблема: стоимость алмаза, как мы уже сообщали, определяется величиной – количество карат в квадрате, – и если разбить его на несколько, общая каратная стоимость становится значительно меньше. Так что любые крупные находки подобного рода это не только радость, но и большая головная боль.
Темно-серые или черные алмазы в серебряной или платиновой оправе необыкновенно красивы. В них есть что-то превосходящее обычные представления об эстетике. Считается, впрочем, что носить такие камни долго нельзя. Они слишком отчетливо демонстрируют свою независимость от человека. Не злобу и не враждебность, а именно независимость, абсолютное ничему не подчинение.
Известно, что богатые коллекционеры по непонятным причинам хранят всегда такие камни отдельно и показывают их гораздо реже прочих. Возможно оттого, что люди интуитивно стремятся выдерживать с ними дистанцию. Однако чего-то зловещего для человека из-за черных алмазов не происходило. На задокументированном, конечно, уровне, а не в сфере художественного вымысла.
История же с «Черным ожерельем» приключилась у нас в России, но истоки имеет сугубо африканские. И плюс к тому даже военные, потому что прямо относится к знаменитой англо-бурской войне.
Со второй половины XVII века Южная Африка стала колонизовываться голландцами.
Слово «буры», которыми голландские поселенцы начали называться, появилось несколько позже от англичан. «Boor» – грубый. Слово было выбрано очень верно, и не в уничижительном для голландских колонизаторов смысле, а по самой характерной сути.
Прежде всего: изначально голландские переселенцы вышли не из университетской или спокойной бюргерской среды, и не из тех европейцев, которые имели по постоянному месту жительства какое-либо твердое ремесленное или предпринимательское дело. В Африку двинулись те, кому не находилось места под собственной крышей. Люди же такого рода, понятно, ни образованием, ни тонкостью манер не отличались. И в багаже каждого переселенца главное место занимало оружие, поскольку расчетов, что черные аборигены пустят их на свою родную землю с поцелуями и объятиями ни у кого в понятиях не было. Оно, разумеется, и подтвердилось. Борьба пошла за жизнь. Но насмерть.
Основным проживавшим на той территории этносом были маленькие и очень подвижные чернокожие, которых колонизаторы окрестили от себя готтентотенами (убиваемые богом), с явным намеком на то, что их истребление не иначе, как дело святое.
Готтентотены не имели еще представления не только об огнестрельном оружии, но и об обыкновенной телеге. А дикость определяла не только их уровень развития, но и главную черту темперамента. К тому же, поняв вскоре, что стрельба из голландских ружей убивает не всех сразу, они избрали тактику нападения не отдельными отрядами, а максимально сконцентрированной массой. Так что колонизаторам приходилось все время заботиться об ограждении своих лагерей частоколами, чтобы успеть несколько раз выстрелить и не погибнуть под черной лавиной.
Жизнь первых поколений буров была, таким образом, не то что «не сахар», а, может быть, и похуже соли. Но справились. Перебили в итоге готтентотенов почти что начисто. Так что современные чернокожие Южной Африки в подавляющей массе – не коренные жители того региона. Они появились позже, стекаясь на юг из Центральной и Восточной части континента на работы к белым уже хозяевам. И больше всего к англичанам, которые пришли вслед за бурами.
Англичане образовали свою Капскую республику на южной оконечности континента, а буры со временем образовали три собственных полугосударственных формирования: Оранжевую республику (выше на север), Наталь (северо-восток), а над ней – Трансвааль.
В отличие от буров, которые избрали преимущественной своей деятельностью не очень крупное индивидуальное фермерство, англичане пришли с капиталом и с широкими планами использования наемного труда в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности. Они же обращали большое внимание на развитие дорожно-транспортной системы всего огромного региона и на рост городов. Имея собственную Капскую зону, англичане проживали и на других указанных выше бурских территориях, и именно они выступали как главный носитель материального капиталистического прогресса.
В 1854 г. наш известный писатель Иван Гончаров посетил Южную Африку, приплыв туда на фрегате «Паллада». Точнее сказать, оказался там, участвуя в кругосветном плавании с эскадрой русский кораблей.
Он с несколькими товарищами высадился на западном побережье Южной Африки и, пока эскадра проплывала из Атлантики в Индийский океан, пересек континент посуху.
Ничего похожего на экспедицию по диким африканским местам это путешествие не имело. Регион к тому времени обладал уже вполне приличными магистральными дорогами с регулярным дилижансным сообщением. Ночь обязательно проводилась в придорожных гостиницах.
Любящий комфорт и вкусно поесть Гончаров был очень доволен параметрами местной цивилизации, а об англичанах в своих описаниях отзывался только в превосходной степени.
Классических фермеров-буров он тоже встречал и по незамысловатости и внешнему виду нашел последних вполне соответствующими этому самому английскому слову.
Прошло еще двадцать лет, и стали случаться находки алмазов и золота.
Именно англичане выступили организаторами их промышленной добычи. И под руководством английского финансового дома Оппенгеймеров образовалась известная уже всем компания «Де Бирс».
Однако большая часть залежей находилась не в Капской республике, а на территориях буров. А когда к концу прошлого века окончательно выяснилось, что размеры подземных богатств фантастично огромны, буры сразу вспомнили, что они – «коренные», а англичане – «пришлые». Все как у нас. Только скоро почувствовалось, что местные-коренные, что называется, «не на тех напали».
Англичане сразу же потребовали объективного политического решения вопроса – раздела сфер влияния. Естественно, с учетом английского вклада в развитие бурского региона.
В ответ бурские лидеры, быстренько заручившись поддержкой Франции и Германии, которые сами хотели погреться под золото-алмазным солнышком, ответили англичанам категорически: «Go home!». Тут, дескать, наши деды и прадеды кровь и пот проливали, а вы нам только нравы испортили, ну и тому подобное.
А поддержка из Европы у них была нешуточной – неограниченные поставки вооружений.