– Надо будет ему бутылку поставить, – прохрипел Костя, после чего закрыл глаза и отключился.
Владимир. Вадим Токарев. 27 июля 2015 г.
– Многовато крови за чужого летуна, – пробормотал Вадим, глядя, как бойцы затаскивают в подвал вопящего от боли Никиту с развороченным бедром и Костю, грудь которого была обильно залита кровью.
К раненым уже подскочили санинструкторы, потащили куда-то вглубь подвала, в импровизированную операционную.
– Костя живой хоть?
– Да вроде дышит, – ответил Умар, размазывая копоть по лицу, – хотя нашпиговало его смачно… Но, может, выкарабкается.
– Вань, ты как? – поинтересовался Илья, глядя на бойца, который тяжело дышал и даже не прореагировал на вопрос.
– Бесполезно, – отмахнулся Татарин, – он не слышит, уже на подходе угодили под мину, его оглушило.
Иван поднял голову, обвёл всех мутным взглядом, потом почти заорал на весь подвал:
– Говорите громче, не слышу ни хрена!
– Налейте ему спирта полстакана и спать уложите, – приказал Илья. – Может, отойдет через пару часов.
– Блин, – выругался Вадим, – столько ребят потеряли.
– Летчики сейчас на вес золота, нам нужно было его спасти, – заметил Борис.
– Знаю, – буркнул Вадим, – но я потерял уже двоих, и ещё наблюдателя раздавило перекрытием. Тихо… – неожиданно произнёс он.
– Ты чего? – понижая голос, спросил Илья.
– Тихо. Они прекратили обстрел.
Все прислушались. И правда, над оборонительной линией повисла мёртвая тишина, только где-то в глубине города продолжали рваться снаряды.
– Радист, что там у поста номер два?
– Говорит, всё стихло. «Грады» работают по городу, он не видит, всё застилает дым, но не от гари, над оставленным районом белый дым.
– Быстро на позиции, они готовят атаку! – заорал Токарев.
Все вскочили со своих мест и бросились к лестницам, таща тяжёлые крупнокалиберные пулемёты, ПТУРы, гранатомёты, ручные и станковые. Вадим выскочил из подвала и бросился через подъезд, часть бойцов последовала за ним. Они с Ильей четко рассчитали, из семи этажей осталось пять, выше сплошной завал. Угол дома обвалился, и самое поганое – несколькими попаданиями противник снёс свечку, в которой расположились Футболист и его команда. Она рухнула на корпуса какого-то старого брошенного завода, который давно уже растащили на офисы. От двенадцатиэтажного дома остался только пенек в полтора этажа.
– Твою мать, – выругался Вадим, – жалко ребят.
– Не учли мы этого, – согласился Илья, который разглядывал белый дым над оставленным районом.
Зеленцов не пожалел пиротехники, всё было в густом белом тумане, из которого лязгали гусеницы.
– Запускайте бипл, – приказал Вадим, – пусть в инфракрасном режиме обследует район. Ели они вышли на исходную, пора устроить сюрприз. Занять позиции! – заорал Токарев что есть мочи. – Сейчас последует атака!
Бойцы, тащившие тяжёлые пулеметы, гранатометы, противотанковые комплексы, разбежались по своим местам. Дом стал гораздо ниже. В одном месте бомба, сброшенная со штурмовика, обрушила целый подъезд и часть стены, но это не мешало обороне. Все изготовились, сейчас должна была начаться буря, которая либо разобьётся об утес обороны, либо сметёт их и покатится дальше, уничтожая дом за домом.
Неожиданно на остатках свечки появился человек, который приветливо помахал рукой и заорал что есть мочи:
– Угол! Рация разбита, тяжелое вооружение потеряно! Все живы, жду приказа!
– Отступай! – заорал Вадим, сложив руки рупором. – Вы здесь нужны!
Футболист поднял руку в знак того, что понял, и, скинув со стены капроновый шнур, быстро спустился на землю, вниз за ним последовали трое его бойцов. Через пять минут он уже докладывал Вадиму:
– Как здание шататься начало, мы вниз рванули. Извини, что «Фагот» не спасли, да и «Корд» жалко, новенький ведь был.
– Главное – сами живы. Мы и так народ потеряли.
– Много? – поинтересовался Футболист, который раньше играл в полузащите за владимирское «Торпедо» и был главным бомбардиром команды.
– Костя и Николай серьёзно, а паренька-наблюдателя плитой раздавило на пятом этаже. Нет его больше! Свою позицию ты знаешь, бери «Фагот» и сыграй этим сволочам за наших ребят.
– Понял.
Козырнув, Футболист унёсся вниз, перепрыгивая через ступеньки, за ним поспешили его бойцы.
– Сержант, связь с Углом-два.
– Есть связь, – через минуту отозвался боец и протянул гарнитуру.
– Топаз, это Токарь, как у тебя?
– Потери, – глухо отозвался приятель, – восемь человек. В самом начале обстрела снаряд из «Града» в кучу угодил, короче, каша, только пять жетонов нашли, ну и ошмётки в пятиметровой воронке, больше ничего. Ещё двоих с крыши снесло час назад, итого десять. Кстати, у меня дым рассеивается, наблюдатель говорит, что через двадцать минут на нас выйдут танки и БМП при поддержке пехоты.
– Встретим, не дрейфь. Мы их сюрпризом побалуем, я бипл запустил. Если всё так, как мы планировали, то сейчас самое время. Как там у Стрелка?
– Он без потерь обошёлся, но на него уже минут пятнадцать наседают, пока что ведут огонь из глубины квартала. Говорит: две-три БМП-2 лупят почём зря по дому прямой наводкой, достать он их не может, дым мешает. На Милованова плотно насели с Верхней Дубровы и с железки.
– Женьке смогу помочь лишь отчасти, а вот Стрелку уже серьёзней. Прямо сейчас этим и займусь. Всё, отбой.
Вадим глянул на мониторы: сразу три беспилотника передавали картинку. Видимо, Стрелок пару своих запустил, пытаясь нащупать БМП, которые ему жизни не давали. Дым, конечно, многое скрыл, но на мониторах отчетливо были видны тепловые пятна людей и двигателей бронемашин. Последних было много, почти полторы сотни. Сейчас на другой стороне улицы формировалось около пяти штурмовых колонн, готовых ударить в слабые места обороны. Да и быстро перемещающихся мелких тепловых точек хватало. Вадим не мог их посчитать, но примерно выходило, что сейчас готовятся к удару около четырёх тысяч бойцов, не считая экипажей техники.
– Везувий, как слышишь меня? Это Угол-один. Картинку получаешь? – вызвал Токарь штаб минёров, на которых висел подрыв всего и вся в том районе.
– Слышу тебя, Угол, картинку получаю, приказ есть, ждите извержения. Минута.
– Понял тебя, минута, ждём извержения. Давай общую связь с командирами линии.
Радист переключил частоту.
– Линия Сталина, вызывает Угол-один. Линию Сталина вызывает Угол-один, – забубнил сержант в микрофон. – Вся линия на связи, все двадцать девять укрепцентров.
– Передай: извержение через минуту, пусть приготовятся.
Сержант снова что-то затараторил в микрофон.
– Ждут, – доложил он.
Вадим кивнул и на всякий случай заорал:
– Всем укрыться!
Тряхнуло неслабо. Ударная волна едва не сбила Токаря с ног, сотни заминированных домов разом обрушились, поднимая в воздух тонны пыли и погребая пехоту и бронетехнику противника под завалами. Кроме того на тех участках, где предположительно планировалось базирование бронетехники, сработали артиллерийские фугасы М-225, а по намеченным ориентирам ударили старые добрые «Грады». Атака была сорвана, без всякого сомнения.
По всему дому разнеслось громовое «Ура!» – так бойцы приветствовали уничтожение немалой группировки противника.
Вадим устало опустился на пол квартиры, в стене которой зияла большая дыра.
– На нашем участке на сегодня точно всё, – сказал он Илье, Борису и Умару.
Из офицеров не хватало только Трубина, он был на другой стороне дома, координировал оборону там, поскольку обвалился целый подъезд, и теперь угол больше напоминал отдельный бастион.
– Товарищ капитан, вас Олимп вызывает, – протянув гарнитуру, сообщил сержант-радист.
– Угол-один на связи, – доложил Токарев.
– Угол, как обстановка?
– Олимп, у нас всё спокойно, атака противника сорвана, пыль висит, ничего не видно, как на других участках?
– До перекрестка на Нижнюю Дуброву сплошные завалы, там тихо, а вот колонна, что шла вдоль железки, продолжает атаковать. На Милованова и его батальон плотно насели, у него потери, небольшие пока, но хватает и трехсотых, и двухсотых, кстати, транспорт санитарный к тебе выслали, отправляй своих трехсотых. Тут кое-кто на КП окопался и вроде рвется к тебе, репортаж с передовой делать. Что златовласке передать?
– Олимп, передайте златовласке, чтобы сидела там и никуда не дёргалась. – Токарь сделал паузу и посмотрел на столпившихся вокруг него офицеров, после чего улыбнулся. – А ещё передайте, что я очень люблю её. Всё, конец связи, ждём транспорт.
Вадим отдал радисту гарнитуру, после чего поднялся.
– Давайте народ вниз, они снова могут начать обстрел, уж чего-чего, а снарядов, думаю, у них много. А если не хватит, подтянут эшелоном, железка до Юрьевца полностью в их руках. Борис, поставь новых наблюдателей, только на этот раз удвой количество.
– Есть, – отчеканил Сальвадор и пошёл выполнять приказ.
Спустившись вниз, Вадим первым делом посмотрел на кровать: та была пуста. Гордая ушла, прихватив с собой рацион и две сотни патронов.
Достав сигарету, он прикурил. Теперь надо ждать, когда рассеется пыль, тогда можно будет прояснить диспозицию, но и так ясно, что там теперь сплошные завалы. Раздался свист и близкий разрыв где-то в глубине двора. На улице раздалось урчание двигателя, и наблюдатель доложил, что прибыл медицинский транспорт. Вадим выбежал из подвала и огляделся. МЛТБ сдавал задом к дому, чтобы забрать раненых.
– Быстро грузите Костю, Никиту и летуна, – скомандовал Токарев, – пока обстрел не усилился.
Через несколько минут появилась первая пара бойцов, тащившая носилки с Костей, а следом появились носилки с Никитой, летун прыгал на одной ноге, ухватившись за шею кого-то из бойцов.
– Бывай, летун, пригляди там за ними. Если что, сообщи, наш позывной в операции Угол-один.
– Пригляжу, – отозвался Горыныч, – у меня вроде как должок перед ними и вами. Удачи тебе, капитан, вы должны выстоять.