– Это ты вовремя подгадал! Как раз к обеду! – довольно потёр руки я и пошёл набирать воду в чайник, а потом ставить его на спиртовку.
Заварку и сахар мы с Трепаловым купили по дороге.
Угощение прошло на ура. Вместе с ним Бахматов принёс и хорошие новости.
– Пообщались мои ребята с соседями Комарова, как ты и просил, – и, заметив, что я насторожился, он тут же добавил:
– Да не, ты не переживай, Георгий: сработали аккуратно, ни одна зараза не заподозрит.
Бахматов усмехнулся.
– Хотел было сказать – комар носа не подточит, да уж больно с фамилией подозреваемого перекликается.
– Что удалось накопать?
– В общем, с одной стороны – вроде ничего такого примечательного: да, предлагали пару раз соседям какие-то вещички, деньги просили небольшие, но… так полгорода живёт, ничего необычного. Но это только с одной стороны. А вот с другой… В общем, удалось посмотреть на одну из проданных вещиц – клифтик явно не комаровского размера. Он сам мужичок хоть и крепкий, однако ростом не вышел и по телосложению сухощавый, а в пиджачок, что сторговал, двое таких Комаровых вместятся, ещё и для третьего место найдётся. На богатыря сшит. По всем описаниям пиджак похож на одежду убитого Упаковщиком барышника Толмачёва – того как раз по великанской комплекции опознать удалось. В общем, есть смысл поплотнее заняться гражданином Комаровым.
Закончив, он с ярко выраженным восхищением посмотрел на меня.
– Ну и чуйка у тебя, товарищ Быстров! Только второй день делом занимаешься, а уже на верного подозреваемого вышел! Завидую, но… белой завистью и от всей широкой души.
– Нечему тут завидовать, – смущённо буркнул я.
Если говорить по чесноку, было от чего смущаться: де-факто я ничего не сделал, лишь присвоил себе чужие лавры. В реальной истории именно эти ребята из московского угро, проделав воистину титаническую работу, отыскали преступника. Правда, им понадобилось несколько лет.
Хорошо искать чёрную кошку в тёмной комнате даже при выключенном свете, если точно знаешь, что она там есть и где именно засела. Так что особого восторга я не ощутил. Когда Дашка играла в компьютерные игры, она называла такие вещи сленговым термином «читерство».
Но я готов и дальше быть этим самым читером, при условии, что спасу хотя бы несколько человеческих жизней.
– Как понимаешь, так просто нагрянуть к нему с обыском нельзя: если ничего не найдём, только спугнём его, и он затаится надолго, а то и навсегда, – заметил я. – И хрен мы его поймаем.
– Другими словами… – Бахматов не договорил, всё и так было понятно.
– Другими словами, действуем стандартно – методом провокации. Подводим к Комарову потенциального клиента, заставляем проявить себя и подсекаем. И да, можешь даже не спорить: живцом буду я, – произнеся этот спич, я вновь ощутил приступ дежавю.
Давно ли приходилось разгуливать в чужих шмотках, чтобы навлечь на себя внимание грабителей, – такое чувство, что будто вчера.
Приехал возбуждённый Трепалов.
– Только работать начал – и уже первую выволочку получил, – со смехом произнёс он. – Уровень преступности, говорят, вырос, прохода мирному человеку нет.
– Слушай, Александр Максимыч, – сразу взял быка за рога я, – у нас с товарищем Бахматовым идея возникла, как этот самый уровень преступности слегка понизить…
– Излагай, – кивнул он.
Я сообщил ему свой план. Он внимательно выслушал, не перебивая, лишь в конце рассказа отрицательно помотал головой:
– То есть ты собираешься явиться на Конный рынок под видом покупателя из деревни, который ищет себе лошадёнку?
– Ну да! А что тут такого?
– Ты на себя посмотри! – хмыкнул он.
– Чего я там не видел. Что у меня – десять классов на лбу нарисовано? – невольно вырвалась у меня из уст легендарная фраза из «Места встречи».
– Чего?! – непонимающе замигал Трепалов.
– Ну, в смысле – я что, на сотрудника угро так похож? – поправился я.
– Похож, – удручённо вздохнул Трепалов.
– Похож, – подтвердил Леонид. – Хоть и не местный, но уж больно морда лица у тебя, Георгий, интеллигентская. Не сыграть тебе мужичка от сохи, хоть ты тресни!
– Значит, в мои актёрские способности вы не верите?! – произнёс я недовольным тоном, хотя про себя уже согласился, что товарищи правы.
Вроде я и самого простого происхождения, и настоящий Быстров, но… профессия наложила свою печать на облик, да и от моего высшего образования никуда не деться. Так что я не стал артачиться и смирился с их вердиктом.
Честь сыграть роль приманки выпала приехавшему где-то через час Бодунову. Не успел он войти в кабинет и поздороваться, как глаза Трепалова радостно сверкнули:
– Вот кто нам нужен!
– Поздравляю, – пожал я руку Ивану. – С корабля прямо на бал…
– Какой ещё корабль, я на поезде приехал, и при чём тут бал? – удивился он.
– В образном смысле, – туманно пояснил я. – Начальство решило, что ты – самая подходящая кандидатура, чтобы спровоцировать конкретного злодея. На нём уже почти два десятка трупов.
– Сколько? – не поверил Бодунов.
– До хрена! – заверил я.
Операцию не стали откладывать в долгий ящик. Уже утром следующего дня Иван Бодунов появился на Смоленском рынке в образе гостя столицы при деньгах. Глядя на его вроде простодушное и при этом хитроватое лицо, не верилось, что перед нами матёрый сыщик, – ни дать ни взять крепко стоящий на ногах деревенский мужик, который решил на отнюдь не последнее купить необходимую в хозяйстве лошадь.
Даже одежду Ивану подобрали соответствующую, чтобы походил на кулака-мироеда. Картуз, юфтевые сапоги, добротная рубаха, штаны, жилетка…
На этом настоял я, помня, как во время судебного процесса Комаров напирал на то, что приносил обществу пользу, уничтожая классового врага.
Спасибо послезнанию: так появился маленький, но очень нужный для поимки преступника штришок.
Комарова на рынке ещё не было, поэтому Бодунову пока пришлось немного побродить и потолкаться среди многочисленных торговцев и не менее многочисленных покупателей. Вообще, жизнь на рынке кипела. НЭП внёс свои коррективы, дышать людям стало значительно легче. Сразу появилось то, что можно продать, и то, на что можно купить.
С непривычки у городского жителя голова шла кругом: каких только лошадей тут не продавали… не удивлюсь, если при желании можно было сыскать себе не просто коня, а какого-нибудь редкого скакуна-алхетинца.
Невольно вспомнился старый советский детектив «По следам Карабаира». Жаль, что его стали забывать уже в моё время.
– Объект на месте, – сообщил вынырнувший откуда-то сбоку Бахматов, загримированный под пьянчугу.
Называть Комарова «объектом» предложил я. Не хватало ещё, чтобы кто-то случайно услышал, как мы упоминаем фамилию злодея. Чем меньше ненужного шума вокруг персоны убийцы, тем лучше для операции по его поимке.
Я изображал праздношатающегося гуляку, бродившего по рынку с открытым ртом, засунув руки в карманы брюк.
Мне безумно хотелось поглядеть хотя бы одним глазком на первого официального убийцу-маньяка в СССР, но смотреть в его сторону категорически запрещалось. Такие люди зачастую обладают повышенной чувствительностью. Поймут, что за ними наблюдают, – пиши пропало.
Когда я только затронул в разговоре с ребятами из МУРа этот вопрос, выяснилось, что стать «изобретателем велосипеда» мне, увы, не суждено. Азбуку слежки знали уже давно, ещё с царских времён, и широко применяли на практике.
Кроме нас с Бахматовым и Бодуновым, здесь было ещё несколько переодетых сотрудников угрозыска. Кроме того, ещё трое агентов находились неподалёку от жилища маньяка на случай, если тот вдруг уйдёт от нас.
Обычно Комаров всегда занимал одно и то же место, среди таких же, как он, извозчиков, что приехали на рынок в свободное время за шабашкой.
И как обычно, он не обращал внимания на потенциальных клиентов, без всякой ревности сплавляя их к другим «водителям кобылы».
И сегодня он не изменил своим привычкам.
Такое постоянство не могло не радовать.
Я подобрался как можно ближе к Комарову, стал к нему боком, делая вид, что интересуюсь упряжью, которую продавал разбитной мужик, сыпавший направо и налево шутливыми скороговорками.
Завёл с ним торг, а сам внимательно вслушивался в другой разговор: петроградский сыскарь наконец-то добрёл до Комарова и стал со знанием дела прицениваться к его кобылке.
– Сколько просишь?
– А ты свою цену назови, глядишь, и сторгуемся!
Сначала мне показалось, будто Комаров почуял что-то неладное. Уж больно нехотя он отвечал, будто вовсе и не хотел выйти сегодня на кровавый промысел.
Само собой, убивал он далеко не каждый день, и потому многое зависело от того, как станет вести себя питерский сыщик, насколько лёгкой и удачной жертвой он будет выглядеть.
Это далеко не так просто, как кажется. Малейшая ошибка – и рыба сорвётся с крючка. Настороженного преступника будет сложно прихватить на горячем, и вся операция пойдёт псу под хвост.
Всё решало мастерство Бодунова, его умение разыграть психологически достоверный этюд, что дано далеко не каждому. Причём, в отличие от профессионального актёра, он не имел права переигрывать или фальшивить. Всё должно быть максимально достоверно.
Иван показал себя настоящим асом. Ещё немного, и Комаров пригласил покупателя к себе для окончательного оформления сделки.
– Бумаги дома остались… Чего их с собой на рынок таскать? Вдруг сволочь какая сопрёт. Поехали ко мне, я тебе всё в лучшем виде покажу. Посидим, покалякаем, бутылочку раздавим – я угощаю!
Настало время сниматься с места. Насилу отвязавшись от вцепившегося в меня словно клещ торговца упряжью, я юркнул в толпу и выскочил уже на другом конце базара, где нас поджидала пролётка с дремавшим извозчиком.
– В адрес, – коротко бросил я.
Извозчик тут же «проснулся», пролётка быстро покатила к дому Комаровых. Преступник работал всегда по одной схеме, исключений из правил не происходило.