Граф. И, полно, Алексей Алексеевич! Ты уж слишком меня хвалишь.
Ползков. Я, ваше сиятельство?… Да я только что отголосок общего мнения — и почел бы себя совершенно счастливым, если бы мой сын походил хотя несколько на вас…
Граф (с громким смехом). На меня?… И ты этого желаешь?… Ха, ха, ха!.. Что ты это, братец, Алексей Алексеевич?… Помилуй!.. Да разве эти вещи говорятся?…
Ползков (также смеется). А, да!.. Хе, хе, хе!.. Извините, не так выразился, ваше сиятельство! Я говорю о сходстве относительно ваших душевных качеств. Разумеется, сын мелкого, незначащего человека может ли иметь какое-нибудь другое сходство с таким знаменитым вельможею, таким истинным русским боярином? Нет, ваше сиятельство, я желал бы только, чтобы он душою-то на вас походил; чтобы он был точно так же, как вы, неутомим на поприще службы; так же, как вы, посвятил всю жизнь свою для общего блага, — разумеется, вы в большом и огромном размере, а он — в маленьком; но чтобы действия-то его были так же чисты и так же исполнены самоотвержения, как все действия ваши… Ведь вы, — извините, ваше сиятельство, — несмотря на вашу знатность и богатство, вы труженик!.. Другой бы на вашем месте бросил все, стал бы жить для себя, а вы нет! У вас одна только цель — быть полезным отечеству.
Граф. Однако ж, любезный Алексей Алексеевич, и я уж начинаю уставать; хочется отдохнуть, пожить за границею…
Ползков. Конечно, ваше сиятельство, кто другой, а вы и в службе и в отставке — все будете барином. Вам же тихая и спокойная жизнь не надоест; ведь вы отличный семьянин, примерный супруг. (Из-за дверей библиотеки выглядывает Груша. Ползков встает.) Но я не хочу во зло употреблять вашего снисхождения… Вы заняты…
Граф. Куда торопишься?…
Ползков (поглядывая на двери библиотеки). Мне нужно еще побывать за Красными воротами… Сейчас вспомнил… Крайняя нужда… Честь имею кланяться вашему сиятельству!..
Граф. Ну, прощай, любезный! Не забывай.
Ползков (кланяясь). Помилуйте-с!.. Как это можно!.. (Уходит.)
Груша (из-за дверей кабинета). Графиня просит вас к себе, ваше сиятельство.
Обитая малиновым штофом гостиная княгини Авдотьи Кирилловны Перекопской; старинная раззолоченная мебель в белых чехлах. В простенках узенькие составные трюмо. На подстольниках японские вазы с цветами. Люстра с хрустальными подвесками. Дорогой паркет из разноцветного дерева. В одном углу на пьедестале мраморный бюст Екатерины II. Перед канапе или софою большой наклейной стол с изображением вида Царскосельского дворца; с одной стороны дивана на низенькой скамеечке приютилась с чулком в руках фаворитка княгини, Мимиша, хорошенькая собою девочка лет десяти; с другой на вышитой по канве подушке лежит полово-пегая английская собачка в красном сафьяновом ошейнике. На диване, в белом кисейном капоте и кружевном чепце, сидит весьма еще бодрая и благообразная старушка лет шестидесяти пяти. На белом и румяном лице ее заметны следы прежней красоты. Рядом с нею, также на канапе, но только немного боком, сидит молодая женщина, одетая по последней моде; эта дама — правнучатная племянница княгини. Подле окна за маленьким столиком занимается рукодельем Ольга Николаевна — воспитанница ее сиятельства, девица лет тридцати. У дверей стоит карлик в гродетуровом голубом французском кафтане и розовом атласном камзоле.
Княгиня (продолжая разговаривать с молодою дамою). Да, мой друг, мне очень грустно, что ты разошлась с мужем; в наш век это не делалось так легко.
Молодая дама. Да вы не можете себе представить, ma tante, что я должна была терпеть! Если б вы только знали, то, верно бы, пожалели обо мне — вы так ко мне милостивы! (Целует ее в плечо.)
Княгиня. О, конечно, ma chere, я очень тебя люблю! (Молодая дама целует у нее руку.) Но неужели в самом деле твой муж такой дурной человек?…
Молодая дама. Чудовище, ma tante, совершенное чудовище!
Княгиня. Право, это для меня удивительно! Я знала его мать — прекрасная была женщина! Мы были с нею обе фрейлинами. И с мужем ее была знакома, на всех придворных балах и куртагах он всегда был моим кавалером. Прелюбезный человек! А какой тон, какая манера. Его многие принимали за эмигранта! Право, за эмигранта!.. Неужели сын до такой степени на них не похож?… Он мне казался всегда таким порядочным…
Молодая дама. Одна наружность, ma tante!.. Человек самый безнравственный!.. Faisant la cour a tout le monde…
Княгиня. Право?…
Молодая дама. Поверите ли, ma tante, я иногда с ним по нескольку дней сряду не видалась…
Княгиня. А, вот что! Ты ревнива?
Молодая дама. Кто? Я, ma tante? Помилуйте! Напротив, он ревнив, как Отелло.
Княгиня. Это уж что-то слишком странно, мой друг. Ревнив, а оставлял тебя одну. Добро бы, он держал тебя взаперти…
Молодая дама. Взаперти! Нет, ma tante, уж этого бы я ему не позволила! Довольно и того, что я, по милости его, не была до сих пор за границею.
Княгиня. Ну, это еще не большая беда, мой друг.
Молодая дама. Помилуйте! Да мне два раза предписывали карлсбадские воды.
Княгиня. От чего?
Молодая дама. Нервы, ma tante, нервы!.. Мне кажется, здоровье жены должно же что-нибудь значить для мужа… Я просилась даже в Ревель, а он и туда меня не пустил!.. Тиран!..
Княгиня. И он просто, без всякой причины не хотел тебе этого позволить?
Молодая дама. Всё пустые отговорки — глупости! То денег нет, то должен на все лето ехать в деревню.
Княгиня (качая головою). Ох, мой друг, уж полно, так ли он виноват, как ты говоришь? Мне что-то кажется, что и ты не вовсе права.
Молодая дама. Я, ma tante? Да я на всех пошлюсь. Я просто была несчастная жертва. Если б вы знали, какие он мне делал сцены, неприятности… Да и теперь еще делает. Представьте себе: мы разошлись, а он не хочет ничего давать на мое содержание.
Княгиня. Да ведь у тебя, кажется, есть свое состояние…
Молодая дама. Так, ma tante; но он как муж обязан… Ах, если б вы за меня вступились! (Целует у княгини руку.) Вам стоит только написать в Петербург.
Княгиня. Я думаю, ma chere, всего лучше, если б вы помирились…
Молодая дама. О, ни за что на свете!.. Да он совершенный злодей. Он ненавидит всех родных моих!..
Княгиня. Неужели?
Молодая дама. Дядюшку Степана Степановича перестал принимать, бабушку Маргариту Дмитриевну называет сплетницей, кузину Глашеньку — кокеткой. Леону, моему двоюродному брату, этому доброму, милому ребенку, отказал от дому и даже вас, тетушка…
Княгиня (с удивлением). Меня? Что меня?
Молодая дама. Ах, ma tante! Мне не хотелось бы вам говорить…
Княгиня (с жаром). Нет, скажи, скажи, ma chere! Я хочу знать…
Молодая дама. Ну, если вам угодно… (Посмотрев кругом и вполголоса.) Но мы здесь не одни, ma tante…
Княгиня. Ты меня пугаешь, мой друг!.. Так это что-нибудь важное?… Оленька, который час?
Ольга Николаевна. Половина первого, ваше сиятельство.
Княгиня. Так время завтракать. Поди, душенька, похлопочи! (Ольга Николаевна уходит.) Мимиша, тебе пора учить урок; а ты, Кондратьич, ступай в переднюю. (Девочка и карлик уходят.) Ну, вот теперь мы одни. Скажи, что говорит обо мне твой муж?…
Молодая дама. Ах, тетушка, мне, право, тяжело повторять его низкие и скверные клеветы… Во-первых, он иначе вас не называет, как вдовушкой-Минервой, фрейлиной Екатерины Первой…
Княгиня. Фи, как это глупо!.. Да это из какой-то русской комедии.
Молодая дама. Говорит, что вы белитесь и румянитесь…
Княгиня. Кто, я?… Скажите, какой клеветник!
Молодая дама. Да то ли еще он говорит, ma tante!
Княгиня. Ах, батюшки!.. Уж не говорит ли он, что я людей режу?
Молодая дама. О, нет, совсем не то!.. Он уверяет всех, что будто бы вы любите вашу воспитанницу Ольгу Николаевну потому… Ах, ma tante! Я, право, не знаю, как вам это и сказать… Ну, потому, что у вас одно с нею лицо.
Княгиня (с ужасом). Что, что?…
Молодая дама. А вашу фаворитку Мимишу любите за то, что она как две капли воды походит на Ольгу Николаевну.
Княгиня. Dieu, quelle horreur!
Молодая дама. Да это еще ничего. Он говорит, что и прежние ваши воспитанницы, которых вы выдали замуж…
Княгиня. Молчи, мой друг, молчи!.. Ах, он, чудовище!
Молодая дама. Изверг, ma tante, изверг! И вы хотите, чтоб я помирилась с этим человеком!
Княгиня. Нет, мой друг, нет! Теперь ничего не хочу… Ах, боже мой! И как могло прийти в голову… Ну, признаюсь, этого я не ожидала!!
Молодая дама. Теперь видите, ma tante, как мне нужна ваша помощь?
Княгиня. Вижу, мой друг, вижу! Этот злодей способен на все.
Молодая дама (целуя у княгини руку). Так вы похлопочете, чтоб его заставили дать мне приличное содержание?… Он так скуп, ma tante, что это будет для него ужаснейшим наказанием…
Княгиня. Ты думаешь?
Молодая дама. Уверяю вас!
Княгиня. Ну, если так, хорошо, мой друг, хорошо! Тебе должно будет подать просьбу, а я уж напишу куда следует… Я докажу этому гнусному клеветнику, что фрейлина Екатерины Первой имеет еще кое-какие связи!.. Ах, какой злодей!.. Подумать не могу!
Слуга (входя в гостиную). Алексей Алексеевич Ползков, ваше сиятельство.
Княгиня. Скажи, что я нездорова, не принимаю!.. Или нет, постой, постой!.. Ты знаешь, ma chere, Ползкова?
Молодая дама. Знаю, ma tante, он человек очень неглупый.
Княгиня. И большой делец. Чего же лучше? Он напишет тебе просьбу. (Слуге.) Проси сюда. Этот Ползков, ma chere, мне очень предан. Мой князь Алексей Петрович в последний год своей жизни, то есть тридцать три года тому назад, доставил его отцу офицерский чин и вывел в люди все их семейство. (Ползков входит.) А, здравствуйте, Алексей Алексеевич!
Ползков (кланяясь). Ваше сиятельство!.. (Молодой даме.) Честь имею кланяться вашему превосходительству!
Молодая дама (слегка кивает головой). Здравствуйте-с!
Княгиня. Садитесь, Алексей Алексеевич! Прошу покорно!.. Вы очень кстати меня навестили: у племянницы есть до вас просьба.
Ползков. Я почту себя очень счастливым… Позвольте узнать…