Из-за угла вывернулся старый мурза в сопровождении двух слуг. Он подошел к невольницам и стал пристально всматриваться в них. Услужливо подскочил к нему генуэзец. Татарин, подняв кверху палец, обнажил в улыбке гнилые зубы:
— Адаличка кирек1! — причмокнул он.
— Одалиск, о! — понимающе закивал генуэзец и стал пальцем тыкать в грудь невольниц:—Эта есть, эта есть, эта...
Татарин подошел к крайней рабыне. Та стояла у стены с закрытыми глазами, голова ее бессильно склонилась на плечо. Словно боясь упасть, девушка, как раненая птица, широко раскинула руки- крылья, прижав ладони к шершавому камню стены. Мурза оглядел ее с головы до ног, пощупал бедра, концом нагайки попытался открыть рот, потом, недовольно хмыкнув, двинулся дальше.
Долго ходили между рядами невольников Ольга и Федор Козонок, но Ивашки нигде не было видно. Наконец, проходя мимо одного из помостов, Федор услыхал сверху голос:
— Ты ли это? Стало быть, Никита не пришел?
Федор схватил Ольгу за руку и указал глазами на Ивашку:
— Он.
Ольга подошла к татарину, торговавшему группой рабов.
— Сколько? — спросила по-татарски.
— Ой, джаным, если бы не нужда, клянусь аллахом, не продал бы. Этот раб силен, как джин, умен, как пророк. Но такой красавице дешево отдам: триста серебряных гуруш.
Ольга, не торгуясь, отсчитала триста монет, и Ивашка сошел с помоста. Едва держась на ногах от усталости и волнения, он подошел к девушке и низко поклонился ей. Не умел Ивашка говорить благодарственных слов, только и сказал:
— Стало быть, Никиты Чурилова дочь? Вишь, какая красавица. Как я вам благодарен!
Радостно блестели глаза у Федора: шутка ли — такое доброе дело пришлось ему совершить. Но рука привычно потянулась скрести затылок, едва вспомнил о большой цене. За него когда-то хозяин заплатил только сто двадцать монет.
Ольга глянула в глаза Ивашке,— сколько лиха видели они... и, дотронувшись до грубой его ладони, сказала:
— Слава господу, что тебя сыскали. Тятенька, а особенно маменька будут очень рады...
’ Наложница нужна! (тат.).
— Вон от места сего. Душа не выносит сих поганных дел,—; решительно заявил Федор.
— Надо бы с другом проститься. Дозволь? — сказал Ивашка. Глаза его глядели на Ольгу просительно. — Большого сердца человек. Кабы не он — не дойти мне, не вызволяться.
Ольга молча кивнула головой, и они втроем пошли по площади дальше.
...Возле стены, где стоял Василько, толпилось много покупателей. Каждому хотелось купить такого сильного, красивого раба, но Мубарек заломил за него необычно высокую цену. Василько стоял у столба равнодушный ко всему. Какая разница, кому продадут. Все одно неволя. Даже надежда на побег, которую он втайне лелеял, стала ослабевать. Невольников стерегли зорко.
Вдруг Василько вздрогнул. Между рядов пробирался к нему Ивашка. А за ним... за ним шла... Ольга. Сразу к лицу прихлынула горячая кровь, стало нестерпимо жарко, закружилась голова. Вот где повелось увидеться!
И тут глаза Ольги и Василька встретились.
Встрепнулось, дрогнуло сердце Ольги, остановилась она, шагу не может шагнуть.
Словно сквозь сон услышала, как вскрикнул Ивашка: «Вот он!», словно сквозь сон видела, как бросился к невольнику, обнял его. Звякнули цепи. Припал пленник к Ивашке, а сам смотрит на Ольгу из-за плеча друга. И Ольга взгляд от него не отрывает, а сама вплотную подошла.
Тронув Ивашку за рукав, тихо спросила:
— Нашелся?
Ивашка молча кивнул головой.
— Не думал я, Вася, что кончится моя неволя, да господь бог помог. Выкупили меня. Видно, не судьба нам вместе-то.
— Прощай,— ответил Сокол. — Один близкий человек, и того рядом не будет. Ну, да бог даст — убегу. Где искать-то тебя?
— В Суроже. Запомни: Никиты Чурилова дом. Там ищи. — И вдруг повернулся к Ольге, посмотрел на нее с мольбой. — А может, и его выкупишь, Никитишна? — нерешительно спросил он.
— Спрашивай цену.
Узнав о цене, закручинились все трое. Денег не хватало, и очень много. Опытный старый торгаш с первого взгляда понял, что людям этим пленник дорог и какую бы цену на него ни поставить — не уйдут, не бросят.
— Горе-то какое,— сокрушенно сказал Козонок, отходя от татарина. — Не сбавляет цену лихой басурман.
— Погоди,— прошептала Ольга,— отдай ему это. — Она быстро сорвала с себя ожерелье — батюшкин дар. Федька немедля подскочил к татарину с ожерельем в руках.
Татарин оценил дорогие камни куда ниже того, что они стоили и потребовал еще доплаты.
- И призанять не у кого,— хмуро сказал Федор, подходя к товарищам.
— Ожидайте меня здесь — я денег найду,— сказала вдруг Ольга и спешно стала проталкиваться к выходу с площади.
— Куда же ты? — крикнул ей вслед Ивашка.
— Скоро вернусь. Ждите меня.
Увлеченные торгом, Ивашка и Козонок думали, что до их покупки никому нет дела. Но это было не так. Все время за Ольгой и Василько следили зоркие, злые глаза молодого генуэзца; Теодоро видел, как смотрела на пленника красивая руссиянка, в которую он был влюблен.
«Нельзя допустить, чтобы Ольга купила его», — решил Теодоро и, едва только исчез в толпе Ольгин сарафан, подошел к татарину.
— Сколько? — небрежно кивнул он в сторону Василька.
Татарин назвал цену. Теодоро вытащил кошелек и молча отсчитал деньги. Не успели Ивашка и Федор слова между собой молвить, как Василько был отделен от общей цепи, связывавшей пленников, и отдан генуэзцу.
— Я буду ждать хозяйку здесь, а ты беги по следу, узнай, куда поведут,— торопливо сказал Ивашка Федору.
— Купец сей мне ведом,— не сдвинувшись с места, заметил Федор. — Сурожского богатея Антона Гуаска сынок. Даст бог, там и встретимся...
Ольгу в Хаджиме купцы знали и денег дали немедля. Радостная вернулась она на рынок. Но только взглянула на печальные лица Ивашки и Федора, как сердце обдало холодом, поняла, что случилось недоброе. Поискала глазами Василька и упавшим голосом спросила:
— Неужто продали?
Козонок махнул рукой и направился к лошадям. Ивашка тихо тронул Ольгу за руку,— надо идти, и они пошли вслед за Федором.
Ольга шла с окаменевшим лицом. Только поравнявшись со своим конем, припала к седлу и горько, безутешно заплакала.
Глава восьмая
РАЗБОЙНИК СРЕДИ РАЗБОЙНИКОВ
...генуэзцы стимулировали разбойнические походы татар на украинские, русские, польские земли и на Кавказ и таким образом содействовали опустошению этих областей кочевниками.
С. Секиринский, «Очерки истории С у рожа».
ПАРОЛЬ
лезами горю не поможешь,— произнес Ивашка, утешая Ольгу. — Даст бог, приедем в Сурож — может, что и придумаем. А сейчас пора бы и о пути подумать.
Ольга сняла с пояса мешочек с деньгами и передала Федьке.
— Дяде Ивану коня надобно. Сходи — купи. Нас найдешь в Хаджиме — будем тебя ждать, заодно и в дорогу соберемся. Ну, с богом. И возвращайся скорее...
Козонок кивнул и скрылся в толпе.
Если на том конце рынка, где продавали ясырь, шел бойкий торг, то на другом было безлюдье. Из десятка лошадей, выведенных на продажу, Козонок не выбрал ни одной. Татары и сами признавали, что животные годны только на махан. И потому Федька стал расспрашивать, где можно найти справного коня. Ему посоветовали сходить к Белой скале, там за рекой стоит цыганский табор.
Федька решил побывать у цыган, благо до Белой скалы всего три версты.
Путь он выбрал покороче. Минуя городскую
стену, вышел на узкую тропинку, вьющуюся в густых зарослях карагача.
В том месте, где Карасу делится на два рукава, заросли стали еще гуще. И вдруг Федька услышал приглушенную татарскую речь. Он отскочил в кусты. Вскоре на тропинке показались татары. Они шли гуськом и переговаривались между собой. Федька бросился в сторону, чтобы не попасться им на глаза, и выскочил на небольшую полянку. Козонок упал на землю вовремя, его не увидели. На траве сидели молодые татары и, видимо, ждали тех, что шли по тропе. Вот они появились. Один, худощавый и стройный, в богатой одежде, поздоровался с сидящими на поляне, заговорил негромко, но властно. Слов его Федька не расслышал. Пожилой татарин-воин спросил смиренно:
— Зачем позвал ты нас, Дели-Балта?
Имя жестокого разбойника было известно на всем побережье от Кафы до Сурожа. Федька вздрогнул. Тот, худощавый, снова заговорил, на сей раз громче, резко и раздраженно:
— Все вы были сегодня на базаре. Все видели старого волка Джаны-Бека. Послан он ханом, чтобы Дели-Балту изловить и вместе с его друзьями казнить. И пока этот старый шайтан здесь, мы должны быть осторожны... Но я не вижу всех моих людей,— и Дели-Балта, повернувшись, оглядел сидящих на поляне.
Козонок увидел его лицо и чуть не вскрикнул. Это был Алим, сын бея Ширинова, владетеля Карасубазарского бейлика. Федька знал его хорошо. Бывая с консулом в Карасубазаре, он не раз встречал молодого Ширина на беседах о торговых делах.
— Многие в отъезде, хозяин,— ответил пожилой татарин,— но я сумею передать им все, что скажут твои уста.
— Слушайте. Мы решили изменить встречный пароль. Отныне пароль будет такой: первый говорит: «пусть молодец будет молодцом», а второй: «пусть постель его будет под кустом». Теперь дальше. Этой же ночью мы совершим славное дело. Фряжский купец Гуаско купил сорок невольников и не испросил моей охраны, не поклонился мне. За это он будет наказан смертью. Стражи у него мало, и встретим мы его у Арталана. Невольников разделим, а голову купца отдадим в подарок Джаны-Беку. Пусть старый козел сжует свою бороду от злости. Это сделаю я. Я так сказал. Теперь можете идти. Встреча на закате солнца возле Ак-кая. Оттуда прямо в лес. Не забудьте новый пароль.