— Ну и что она?
— По-моему, она там купила какого-то особенного невольника, потом хотела купить еще одного. Но это… это ей, кажется, не удалось... Теперь о деле,— Теодоро замялся, потом решительно проговорил: — Я люблю вашу дочь, синьор Никита. Очень люблю. Хочу ее взять в жены. Вот и все мое дело.
— Без венца?
— Зачем же? Мы обвенчаемся.
— Где?
— В православной церкви.
— Но ты, я знаю, католик.
— Да, но я приму вашу веру. Я уже договорился с православной церковью.
— А твой отец, братья, ваша церковь? Как они посмотрят на
это?
— Сначала, синьор Никита, я хотел бы иметь ваше согласие и согласие синьорины Ольги. Что толку от того, что я заручусь согласием своей семьи, если вы будете против.
— Сие верно,— сказал Никита и долго молчал, обдумывая неожиданное предложение. Отдать Ольгу в семью с чужой, ненавистной верой было немыслимо. Нет слов — дом ди Гуаскс богат и знатен, но разве обретет его дочь счастье среди людей бесчестных, злобных и коварных. Но отказать — значит обидеть, озлобить самолюбивых генуэзцев. Тут надо ответить подумавши.
— А она тебя любит?
— Я не говорил с ней... Но вы старый человек и знаете, что сердце девичье — воск. Стерпится — слюбится.
— Нет, Теодоро. Неволить дочь я не буду. Если она пожелает быть твоей женой — я не откажу. А если нет — извини. Все зависит от ее воли.
... Вечером того же дня вернулась домой Ольга. Отец и мать вышли на крыльцо встретить ее.
— Уж и не чаяла тебя живую видеть, кровинушка моя. Поди, намаялась, желанная, истомилась вся. А страху и горя натерпелась и подавно,— причитала Кирилловна, обнимая Ольгу.
— С благополучным возвращением, доченька, рад видеть тебя живой и невредимой. А мы со старухой искручинились вовсе —» задержалась ты, да и, вижу, напрасно. Одна ведь приехала. Не нашли, поди, Ивашку-го?
— Ой, нашли, тятенька,— сказала Ольга. — Нашли и выкупили.
— А где же он?
— Среди добрых людей. Я потом все-все тебе расскажу.
і 1 Арк. Крупняков
Глава двенадцатая
КРЕПОСТЬ СВЯТОГО КРЕСТА
Здесь генуэзец крепость эту На страх врагам своим воздвиг. Он был на страже каждый миг С рукой, протянутой к стилету.
В. Шуф, «Баклан».
№
й§?
::ор:;:;о идет в санта-кристо
репость Санта-Кристо! Она царствует над Сурожем, над морем. Расположенная на горе, она далеко видна как с моря, так и с суши.
'
Тяжело припадая на клюку, Норихо остановился на опушке леса и взглянул вдаль. Город еще не был виден, но над холмами на фоне ясного безоблачного неба вырисовывались контуры Девичьей башни. Иорихо перекрестился и, с опаской глядя на дорогу, которая вилась внизу между холмов, двинулся в сторону крепости.
Что привело в город наказанного слугу в это весеннее утро? Страх. Отлежавшись на площади в Скути после ста ударов, полученных по приговору суда, Иорихо приплелся в Тасили и лег под широким навесом летнего двора. Мучительно ныло тело, было трудно дышать, болела избитая спина. Под утро ему стало легче, и он уснул. Разбудили Иорихо ударом ноги в бок. Застонав от нестерпимой боли, он открыл глаза и увидел над собой лицо Теодоро. Глаза его глядели недобро, жестко.
— Не умеешь держать язык за зубами, скотина,— процедил сквозь зубы Теодоро.— От меня все равно не уйдешь.
И тогда Дорихо понял: за то, что он рассказал на суде, господин непременно убьет его. Сила, власть —все на стороне господина. Надо пойти к консулу! Только он может защитить его. Как утопающий хватается за соломинку, так и Иорихо уцепился за эту мысль.
Весь день он обдумывал план побега, а ночью незаметно для всех спустился в долину.
Сейчас, когда до крепости Санта-Кристо было уже недалеко, Иорихо решил отдохнуть. Он отыскал удобное место й кустарнике. Пахло прелыми листьями, увядшей от летнего зноя травой, земля дышала приятным теплом. Иорихо долго глядел в бездонную глубину небес и незаметно заснул.
Разбудила его громкая брань. Открыв глаза, Иорихо увидел хорошо одетого синьора.
— Какого дьявола ты развалился на самой дороге? — кричал господин.
— Помилуйте, синьор, какая же здесь дорога? Здесь кусты.
— Раз я здесь иду, значит, это моя дорога.
— Я не знал, мой господин,— виновато сказал Иорихо. заметив, что синьор пьян.
— Прошу впредь знать! Синьор Гондольфо ди Портуфино — старший нотариус курии — всегда ходит по этой дороге в гости к настоятелю монастыря. Он хоть и нечистый грек, но вина для меня не жалеет. Клянусь богом! А ты чего разлегся здесь? Откуда ты, куда идешь?
— Это долго рассказывать, господин. Я жалею ваше драгоценное время.
— К черту время, я сейчас свободен, клянусь честью! Говори! — приказал Гондольфо и уселся против Иорихо. Рассказывать о своей беде первому встречному не хотелось, но Гондольфо держал его за пояс и упрямо твердил: «Говори».
Поразмыслив, Иорихо решил, что беседа с нотариусом курии может быть ему полезной. Кто знает, можно ли попасть к консулу, а этот человек вдруг его поймет, захочет ему помочь. И он начал говорить.
Пока Иорихо вел рассказ о поездке в Карасубазар и о стычке с татарами, Гондольфо вяло кивал головой и даже аппетитно зевнул раза два или три. Но когда речь зашла о виселице и позорных столбах, глаза Гондольфо стали более осмысленными. Дело в том, что он был не только старшим нотариусом курии, но своим человеком в семье консула Христофора ди Негро. Он хорошо знал, какую ненависть питает комендант крепости к семье ди Д'уаско, и поэтому все, что касалось богачей-феодалов, глубоко интересовало
Гондольфо. То, что узнал он сейчас от слуги, было настолько важным, что Гондольфо даже протрезвел немного. «Если слуга не врет, то это же для господина консула ценная находка,— подумал он.— Самосуд, виселица, позорные столбы, боже мой,— такими фактами можно свалить не только ди Гуаско, а и поважнее кого- нибудь».
Подробно расспросив обо всем, он сказал:
— Пойдем, парень, к консулу. Благодари мадонну, что ты встретил меня на своем пути.
Консула в цитадели Гондольфо не застал. Оказалось, что Хрис- тофоро уехал по делам в Кафу и вернется только к вечеру.
— Ну, ничего, дождемся,—успокоил Иорихо Гондольфо.— У меня дела, я пойду в курию. А ты можешь выбрать местечко поуютнее и поспать. Ведь ты всю ночь шагал, бедняга. Вечером жди меня здесь, у консульской башни.
У КОНСУЛА
Когда, проснувшись под вечер, Иорихо подошел к консульской башне, здесь его уже ждал Гондольфо.
Он подвел Иорихо к перекидному мосту и трижды хлопнул в ладоши. Мостик опустился, и в двери показалось лицо стражника. Гондольфо кивнул головой на Иорихо и произнес:
— По приказу господина консула.
Вход вел прямо на второй этаж. Гондольфо пропустил Иорихо в комнату, открыл люк. Спустившись по лестнице, Иорихо оказался в комнате первого этажа. За ним сошел и Гондольфо.
Не останавливаясь тут ни на минуту, нотариус толкнул дверь следующей комнаты. Это был кабинет консула.
Христофоро ди Негро, сидевший в кресле, слегка повернув голову, обшарил Иорихо единственным глазом. Тот низко поклонился.
— Достопочтенный синьор консул! — начал Гондольфо.— Сей человек принес нам слезную жалобу на господ из Скути. Они воздвигли виселицы, творят самосуд...
— Знаю. Говорил уже,— оборвал его консул.— За что судили тебя синьоры? — обратился он к осужденному.
Тот рассказал все, что было на суде.
— Каков приговор?
— Сто палок, господин мой.
— Покажи.
Иорихо сначала не понял, что он должен показать, ко Гондольфо подошел к нему, повернул спиной к консулу и поднял рубаху. Ди Негро поднес свечу к спине и отшатнулся. Все тело было в багровых следах палок.
— Закрой! — консул помолчал.— Ты говоришь, что не слуги повинны в дорожном несчастье, а беспечность синьора?
— Да, господин мой. Синьор Теодоро в пути встретил синьорину, дочь русского купца, и всю дорогу ехал с ней. Он и на рынке....
— Синьорина красива?
— Я ее плохо разглядел, господин мой. Но говорят, она первая красавица Сурожа.
— Как ее зовут, не знаешь?
— Я слышал, как синьор Теодоро называл ее Ольгой.
— Обратно он ехал с ней же?
— Нет, господин мой.
— Можешь идти. Пока тебя зачислим в стражу крепости, а там посмотрим. К ди Гуаско не возвращайся, ибо ты мне будешь нужен.
Иорихо упал на колени, в знак горячей благодарности поцеловал край одежды господина консула.
— Допроси его подробно и запиши,— приказал консул, обращаясь к Гондольфо.— А сейчас уведи и передай Микаэле.
— Слушаюсь, синьор,— Гондольфо поклонился и вывел Иорихо> через другую дверь.
Пройдя капеллу, они очутились снова перед подъемным мостиком, но уже с другой стороны замка. Слуги опустили мост, и Гондольфо повел Иорихо по узкой тропинке над самым обрывом вдоль верхней крепостной стены. У Георгиевской башни (здесь молились стражники, заступая в дозор) в стене крепости Иорихо увидел вход, через который они вошли в помещение для стражи.
— Кавалерий Микаэле ди Сазели,— обратился Гондольфо к расфранченному офицеру, лежавшему на нарах.— По приказу господина консула прошу принять в ваш отряд сего воина и взять с него присягу.
— Мне что — пусть остается,— проговорил офицер.— Тут и эти воины пухнут от скуки.
— Скоро будут боевые дела,— заметил Гондольфо.
— Ну? — воскликнул офицер.— Турки или татары?
— Не то и не другое.
— Тогда я знаю. Мы с отважным и храбрейшим нотариусом Гондольфо ди Портуфино пойдем штурмовать винные подвалы христианского монастыря.