Картина произвела на современников огромнейшее впечатление. Художник Бенуа вспоминал, что к нему после просмотра трагического полотна стал являться ночами бесовский стрелец со свечой, отчего даже самым невероятным образом чуть не случился пожар в его реальной квартире. Виктор Васнецов жаловался, что слышит, как воют бабы в голос, прощаясь с отцами и мужьями, уходящими на Лобное место. Конечно, художники – народ, верящий в разную мистику, но есть свидетельство великого князя Сергея Александровича о том, как он, посетив Третьяковку, услышал то ли крики, то ли стоны, исходящие от суриковских картин.
Собиратель русской живописи Павел Михайлович Третьяков увидел огромный трагический холст еще в 1881 году в мастерской молодого Сурикова, красноярца или сибирского медведя, как его величали. Про этого невысокого, плотного, действительно похожего на неуклюжего молодого медведя художника, работавшего по двадцать часов в сутки, по Москве ходили легенды. Говорили, что он ничего не боится, потому что у себя в Красноярске водил дружбу с местным палачом. А ведь всем известно, что палачи – сильнейшие колдуны. На самом деле Суриков, конечно, не дружил, а просто видел однажды палача в детстве. Тот расхаживал по помосту в красной кумачовой рубахе, засучив рукава, и отпускал зловещие шутки толпе, окружавшей лобное место. Конечно, самой казни мальчишка Суриков не видел, родные увели его. Но ощущение ужасного человека, от которого дух захватывает, осталось.
Еще по Москве рассказывали о том, сколь придирчиво относился молодой художник к работе. Однажды продал он купцам две работы за огромную цену, а на другой день рванулся вдогонку за покупателями. Бросил им деньги, выхватил картины да и уничтожил. Не правдивы, вишь ты, вышли холсты! Купцы только ахали: хорошо – картины ножом вспорол, а не нас самих!
Третьяков сразу же почувствовал великий талант молодого живописца. Он начал приглашать сибирского нелюдима к себе домой. И в домашней обстановке сразу стало ясно, что сибиряк хоть и мог быть пугающе страшным с чужими, но со своими оказался невероятно нежен и доверчив.
Увидев же трагическое изображение стрелецкой казни, Третьяков тут же купил его за громадную сумму – восемь тысяч серебром. Тогда же от художника услышал и совершенно мистическую историю создания картины. Когда же полотно повесили на стене Третьяковской галереи, оно с первых же мгновений обросло таинственными историями. Немудрено, что старшая дочь Третьякова Верочка до того напугалась, взглянув на жестокий лик молодого царя Петра, лично руководившего стрелецкой казнью, что даже заболела нервной горячкой. И в лихорадке ей мерещился грозный царь Петр.
Но самое символичное, что трагическое «Утро стрелецкой казни» появилось на передвижной выставке в один из самых кровавых дней российской истории: 1 марта 1881 года в Санкт-Петербурге был убит террористами император Александр II. Зрители шептались меж собой: неужто пришло время расплаты за кровавые убийства прошлого? Мистика, верно?.. Или нет? Может, прав был Павел Третьяков, считавший, что Суриков нашел «тропу между нынешним днем и трагически-великим прошлым»? И еще прав Александр Бенуа, художник и историк живописи, отметивший, что Суриков – русский чародей, гениальный ясновидец, обладающий даром исторического прозрения.
Львы, единороги и кровь на мостовойКрасная площадь, № 1/2, Исторический музей
Не бойтесь, королева, кровь давно ушла
в землю…
Мастер и Маргарита
Граф Алексей Сергеевич Уваров, живший в середине XIX века, был красив, богат, знатен, являлся другом двух императоров – Николая I и Александра II и был своим при русском императорском дворе, как и при любом дворе европейских монархов.
А.С. Уваров
Однако к карьере граф не стремился, даже до генерал-адъютанта не дослужился. Кажется, все вокруг переживали – кроме него самого. А сам граф Уваров рвался не к дворцовым почестям, а к «низкому» по тому времени и графскому положению занятию – граф бредил археологией. Все то, что его соотечественники в мусор да в печку выбрасывали, уничтожали и сжигали, как ненужный хлам, составляло предмет его мечтаний. Грязные, немытые черепки или давно вышедшие из употребления полустертые монеты, погнутые ржавые железяки или полуистлевшие деревяшки, найденные где-нибудь на дороге, на заброшенном поле или на месте, расчищенном для постройки новой усадьбы и улицы, – все это граф Уваров считал подлежащим собранию и сохранению. Он собирал древние манускрипты, старые иконы, облупившиеся картины.
В 1846 году Уваров становится одним из создателей Российского археолого-нумизматического общества (позже Русское археологическое общество), ведет за свой счет раскопки под Москвой, на Волге и в Крыму, пишет научные труды, учреждает поощрительные премии русским писателям и организовывает Общество по сохранению древних памятников и построек. Увы, свет не разделяет его любви к «рухляди» и считает археологию недостойным занятием. Впрочем, семья надеется, что Алексей остепенится, ежели женится.
Невесту выбирают чистейших кровей – Прасковья Сергеевна Щербатова из рода настоящих Рюриковичей. Между прочим, это ее изображает Лев Толстой на страницах «Анны Карениной», даже фамилии не меняет, только имя – Китти Щербатова. В 1859 году Прасковья Сергеевна становится графиней Уваровой. И семья вздыхает с облегчением – уж эта строгая девица отучит муженька от дурацкой археологии.
Молодожены, как полагается, отправляются в Европу в свадебное путешествие. И сразу же выясняется, что Прасковья Сергеевна не станет отваживать мужа от археологии, потому что сама увлечена этой наукой. И другие увлечения у пары оказались схожими и, главное, любовь к древней матушке-Москве. Не потому ли, вернувшись из Европы, Уваровы отправились гулять по заснеженному городу. Соскучились!
Порошил легкий снежок. Фонарщики зажигали фонари на центральных улицах. И в их мягком свете снежинки переливались всеми цветами радуги.
Молодожены, взявшись за руки, брели по расчищенным улочкам прямо к Кремлю. Они стояли в начале Красной площади, смотрели на храм Василия Блаженного и вдруг…
Глыба взвивающегося вверх огромного дома заслонила весь вид. Да и не дом это вовсе – то ли замок, то ли дворец с двумя башнями по бокам, а наверху…
– Гляди-ка! – крикнул Алексей молодой жене. – На башнях львы и единороги, а на крыше снег. Словно крыша, поднимаясь, зачерпнула его с земли!
Но Прасковья не видела белого снега. Она смотрела вниз, к подножию невесть откуда взметнувшегося здания – там, на тротуаре, алела кровь. Пятно разливалось, растекалось, увеличивалось…
– Ах! – Прасковья в ужасе упала на руки мужа.
Прошло больше двадцати лет, и в 1883 году состоялось открытие главного детища графа и графини Уваровых – Императорского исторического музея.
П.С. Уварова
Исторический музей – один из главных музеев России. Он и сейчас, уже третий век, украшает главную площадь Москвы. И никто уже не помнит, что это они, Уваровы, предоставили музею первые выставочные экспонаты, добились от императора разрешения на создание музея, а от московских властей возможности строительства именно на том месте, что увидели однажды в зимний вечер. Прямо на Красной площади вознесся прекрасный дворец-замок, созданный по проекту архитектора В.О. Шервуда и инженера А.А. Семенова. На башнях его поселились золоченые львы и фантастические единороги, а на крыше навсегда лег белый российский снег.
Исторический музей
Вот только спустя полтора года после открытия музея граф Уваров умер. Но Прасковья Сергеевна продолжила дело мужа.
«Уничтожить равнодушие к отеческим древностям, научить дорожить родными памятниками, ценить всякий остаток старины, всякое здание, воздвигнутое нашими предками, сохранить и защитить их от всякого разрушения» – это было кредо Уваровых.
Даже когда началась революция, а с ней и голод, Прасковья Сергеевна не продала ни одной старинной вещи, что еще сохранялись в их доме в Леонтьевском переулке. Даже замерзая от холода, она не отправила на растопку ни одной книги. И когда революционный произвол вынудил ее бежать из Москвы в Майкоп, первое, что она сделала, уже старая и небогатая женщина, – было начало новых раскопов курганов и дольменов возле южного города.
И уже потом, уплывая на последнем пароходе из Новороссийска и глядя на тающий вдали родной берег, Прасковья Сергеевна Уварова вспомнила видение той далекой снежной, но счастливой Москвы – взметнувший ввысь фантастический дворец. Вот только граф Уваров увидел тогда диковинных львов и единорогов на башенках с ликующим белым снегом на крыше. А Прасковья Уварова, пережившая мужа, – лужи крови на мостовой. Все так и вышло.
Любитель девственных экземпляров и нашествие кошекТеатральный проезд
Урываем по одежке, расстаемся с табаком
И любуемся на полке каждым новым корешком…
Книги
Однако не только известные москвичи встречались со странными явлениями на городских улицах. Обычные люди тоже попадали в такие переплеты. И вот уже много лет я собираю и записываю реальные случаи, произошедшие с моими друзьями. Словом, не одна я такая сподобившаяся.
Однажды мой приятель, назовем его Николаем (сейчас он уже заслуженный артист республики), спешил на спектакль. Девять месяцев в году в Москве темнеет рано, вот и теперь уже горели фонари. Вышел актер со станции метро «Площадь Революции» и неожиданно для себя решил взглянуть, что же продается на книжном развале. Вообще-то библиотека у Николая большая, но коллекционером, гоняющимся за антикварными изданиями, его никак не назовешь. Да и профессия Николая не предусматривает особо тщательного отношения к истории или антиквариату. У актера сегодня одна роль, а завтра другая, так что знания идут по верхам. Да и гонорары обычных актеров не позволяют покупать антиквариат.