Начальник штаба верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель пытался объяснить своему фюреру, что сосредоточение войск на границе с СССР уже идет полным ходом и нападение на Югославию сорвет график подготовки операции «Барбаросса». Как вспоминал он после войны, «я заметил, что дату начала войны на Востоке переносить нельзя, так как сосредоточение войск по максимально уплотненному графику уже идет полным ходом и мы не сможем взять оттуда никаких сил…» Но Гитлер был неумолим: немедленно проучите югославов.
В протоколе совещания, который вели офицеры штаба верховного командования вермахта, зафиксировано решение фюрера: «Начало операции по плану “Барбаросса” придется отодвинуть на более поздний срок — в пределах четырех недель».
То было роковое для нацистского режима в Германии решение. «Русский поход» пришлось начать не во второй половине мая, как планировалось самим Гитлером, а во второй половине июня. Выведенный из себя переворотом в Белграде фюрер забыл свою же фразу, произнесенную им в ноябре 1940 года: «Я не сделаю такой ошибки, как Наполеон. Когда я пойду на Москву, то выступлю достаточно рано, чтобы достичь ее до зимы».
Так, заговор против югославского регента Павла Карагеоргиевича смешал карты Гитлера, выигранные Советским Союзом пять недель затруднили реализацию блицкрига — к осенней распутице вермахт был еще далеко от Москвы.
Николай ЕФИМОВ.ОПЕРАЦИЯ «СНЕГ»
В истории Второй мировой войны еще немало тайн. Завесу над некоторыми из них приоткрыл в своей книге «Разведка Великой Отечественной. Нетрадиционный взгляд на мастерство разведки советской госбезопасности» ветеран отечественных спецслужб капитан 1-го ранга в отставке Анатолий Борисович Максимов (работа вышла в 2010 году в московском издательстве «ВеГа»). Автор, в частности, упоминает о практически неизвестной общественности, да и многим историкам операции советской разведки, нацеленной на предотвращение нападения Японии на СССР.
Возможно, как ни в какой другой акции тайного влияния наступательный характер действий советской внешней разведки сказался в уникальной операции по упреждению начала военной конфронтации между США и Японией. Случилось это в особенно значимое для советской стороны время — в период трудностей начального этапа Великой Отечественной войны… Резкое обострение японо-американских отношений осенью 1941 года, повлекшее за собой начало Тихоокеанской войны, было инспирировано советской разведкой.
Операция по «коррекции» американской политики и втягиванию США в затяжной военный конфликт с Японией была разработана и реализована в результате строго секретной акции с целью ликвидации угрозы возникновения советско-японского фронта на Дальнем Востоке.
Акция провоцировала чрезвычайно резкое обострение напряженности между этими двумя странами. Сам план операции готовился в условиях повышенной секретности и курировался лично наркомом госбезопасности, определившим начало оперативных мероприятий на октябрь 1940 года. «Повышенной» означало, что никаких документов по этой операции в стенах НКВД не велось и следов по ней там не оставлено. Такова была практика в этом ведомстве еще со времен активизации работы «Дезинфбюро» (1923 г.).
Один из организаторов операции будущий генерал-лейтенант В.Г. Павлов, окончивший ШОН (Школы особого назначения НКВД СССР) в 1938 году, начал работу в госбезопасности в американском отделении разведки и был назначен куратором резидентуры в Америке (книга Павлова «Операция “Снег”» была выпущена в 1996 году московским издательством «Гея» небольшим тиражом. — Сост.).
Через полвека он вспоминал: «Операцию придумал в недрах Лубянки профессиональный советский разведчик Исхаак Ахмеров, работавший за рубежом под кличкой Билл. Именно он когда-то познакомился с Гарри Уайтом, обладавшим серьезными связями в руководящих кругах США. Ахмеров предложил использовать своего американского приятеля, как говорят в разведке, “втемную”… Начальство предложило мне съездить за океан и ознакомиться с работой разведчиков на месте. Было решено, что мне нужно будет встретиться с Уайтом, постараться убедить через него Белый дом жестче реагировать на агрессию Японии на Дальнем Востоке… Мистер Уайт принял меня радушно, и после того как я (по легенде, сын белогвардейского офицера, проживающего в Китае) изложил ему мысли, которые приписал Биллу, он сказал, что они полностью совпадают с его собственными. Уайт считал, что Вашингтону настало время предупредить зарвавшихся японцев и потребовать от них в ультимативной форме прекратить агрессию и вывести войска… Уайт в 1941 году изложил мысли (в том числе и наши) о том, что японскую агрессию пора остановить, в записке на имя своего шефа — министра финансов США. Тот, в свою очередь, послал президенту Рузвельту следующее: «К маю 1941 года было бы целесообразно довести до сведения Токио нашу позицию — США никогда не согласятся с японским доминированием на азиатском континенте…»
Справка. Гарри Дэкстер Уайт, выходец из Литвы, участник Первой мировой войны. Окончил Стэнфорд и Гарвард, экономист. С 1934 года начал работу в исследовательском отделе министерства финансов США. Современники отмечали, что он был великолепным экономическим стратегом и блестящим аналитиком. Его усилиями был создан Вексельный и Валютный фонды и Всеамериканский банк. Будучи заместителем министра, он получил в свое кураторство все валютные операции, финансовое обеспечение действий американских ВМС и сухопутных сил в период Второй мировой войны.
Уайт фактически формировал послевоенную мировую финансовую политику, получив назначение первого американского представителя в МВФ. Он пользовался исключительным влиянием на Вашингтон и таким же доверием, имея прямые выходы через своего министра на госсекретаря Белого дома и лично Рузвельта. Именно министерство финансов и лично Уайт были вдохновителями и авторами знаменитой ноты в адрес японской стороны. Он продвигал вначале идею, а затем и сам проект ультиматума с весны 1941 года, когда о войне с Японией в Америке всерьез не думали.
Расчет советской разведки состоял в том, что японская сторона на жесткий ультиматум не пойдет и, возможно, ответит военными действиями против флота США. В конце ноября 1941 года японцам была передана нота, после которой все надежды на политическое решение рухнули. Этот документ содержал в себе 10 пунктов с ультиматумом — требованием от Японии полностью пересмотреть внешнюю политику, уйти из Маньчжурии и фактически добровольно капитулировать.
Операция «Снег», классическая по уровню воздействия на другое государство, привела к трагической развязке в декабре 1941 года.
Но она была предопределена всем ходом событий и обуславливалась японским экспансионизмом. Истоки японской агрессии были декларированы в «меморандуме Танака», добытом советской разведкой в Харбине и Корее еще в 1927 году и преданном гласности. Первые шаги по реализации японского плана мирового господства были предприняты в 1932 году со вторжением японских войск в страны Юго-Восточной Азии. Причем при полном попустительстве Запада.
Предположения нашей разведки оправдались: Страна восходящего солнца атаковала главную военно-морскую базу США на Тихом океане — Пёрл-Харбор. Это случилось 7 декабря 1941 года, то есть на другой день после начала контрнаступления советских войск под Москвой. Теперь японцы, завязнув в военных действиях на трех фронтах — в ЮВА, Китае и с США, не могли позволить себе открыть четвертый фронт — японо-советский на Дальнем Востоке.
О намерениях японской стороны начать военные действия на Тихом океане наша разведка оповестила Центр заранее. И советские войска двинулись в западные районы страны для участия в широкомасштабной битве за Москву.
Был ли Гарри Уайт связан секретным сотрудничеством с советской госбезопасностью в качестве агента или… (почему бы и нет?) сотрудника нелегальной разведки? Установка наркома госбезопасности Л.П. Берии на суперсекретность на операции «Снег» актуальна и по сей день. Архивы разведки по этому поводу молчат.
Из секретных сводок ФБР США явствует, что с середины 1930-х годов Уайт подозревался в связях с советской стороной, причем работал весьма продуктивно. Впрочем, в полном виде досье Уайта пока не видел никто и, видимо, уже не увидит. Следствие по «делу Уайта» на закрытом заседании в комиссии конгресса (1948 г.) не было завершено в связи с его неожиданной (и загадочной) смертью от сердечного приступа. А в придании гласности контактов Уайта с Советами в Белом доме не была заинтересована ни одна из сторон, и скандал замяли — слишком обширны были связи у этого неординарного человека.
Таинственный клубок, связанный с именем Гарри Уайта, не распутан до конца… (А. Максимов. Разведка Великой Отечественной.)
Итак, согласно обнародованным Анатолием Максимовым некоторым подробностям операции «Снег», Сталин уже осенью 1940 года считался с возможностью близкого военного конфликта с Германией и пытался обезопасить себя от войны на два фронта. Это само по себе характеризует тогдашнего советского лидера как весьма дальновидного политика. Боевые действия между советскими и японскими войсками имели место в 193 8 году у озера Хасан и в 1939 году у реки Халхин-Гол. Третье крупномасштабное военное столкновение было поэтому вполне вероятно, особенно если бы СССР пришлось вести большую войну на своих западных рубежах.
Но советскому руководству все же удалось «нащупать» в кругах японской элиты «партию мира», да и сам император Страны восходящего солнца Хирохито не был в числе «ястребов». 13 апреля в Москве был подписан Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. С японской стороны его подписал министр иностранных дел Есукэ Мацуока, который, кстати, отличался враждебностью по отношению к Советскому Союзу (после нападения Германии на СССР он выступил за вступление в войну Японии на стороне немцев).
Подписанию документа предшествовала беседа между Мацуокой и Сталиным 12 апреля, когда была достигнута договоренность о поставках в Японию советской нефти в обмен на отказ Страны восходящего солнца от требований продать ей северную часть Сахалина. СССР и Япония взаимно обязались «в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». Москва и Токио декларировали также свою решимость уважать территориальную целостность и неприкосновенность Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го (квазигосударства, образованного японской военной администрацией на оккупированной территории Маньчжурии).