еня не поставили в известность… Обязательно узнаю…
– Проблемы с конвоем? – спросил Карпин так, словно речь шла о незначительном пустяке.
– Да. Кажется, вы хотели рассказать об этой операции. Я весь внимание.
– Хотел.
– С удовольствием послушаю, – следователь сделал приглашающий жест, закурив еще одну сигарету.
– Вижу, записываете беседу на диктофон?
– Стандартная процедура.
– Я так и понял.
Рогов чуть было не поинтересовался: «Тогда зачем спрашиваете?», но передумал. Сидящий напротив него мужчина никогда и ничего не делал просто так.
– Вкратце хронология событий такова, – начал Карпин. – «Пятерка» решила переправить одного необычного андроида в Европу. Полагаю, у вас нет соответствующего уровня доступа к этой информации, поэтому не стану вдаваться в детали. Чтобы воспрепятствовать намерению ваших коллег, я приказал своей команде напасть на конвой и уничтожить девчонку-андроида.
– Неужели они согласились? – как ни старался, следователь все же не смог удержаться от само собой напрашивающегося вопроса.
– После того как вам сообщают подобную информацию, желательно определиться с выбором. Что безопаснее – выполнить приказ или нет?
– Я понял, продолжайте.
– Приятно иметь дело с умным собеседником.
– Взаимно.
– Подготовка к операции включала проведение плановых учений в «Радуге Смерти». Правда, их пришлось провести на неделю раньше, но чего не сделаешь ради дела?
– Точнее, на что не пойдешь…
– Ну, можно сказать и так, – равнодушно пожал плечами Карп и продолжил: – Во время учений существует негласная практика заключать невинные пари на то, чей человек останется «последним, оставшимся в живых». Вы в курсе?
– Да, слышал об этом.
– Во избежание ненужных вопросов мне пришлось пойти на небольшую хитрость…
– Кто бы сомневался, – криво усмехнулся Рогов.
– После победы я сообщил своим людям, что ставкой в игре были два бронетранспортера. Хотя на самом деле на кону стояла секретарша… В общем, имя очаровательной феи не имеет значения. Она здесь вообще ни при чем.
В свете всего вышесказанного имя нимфетки, и правда, не имело значения. Положив недокуренную сигарету на край пепельницы, следователь поинтересовался:
– Позвольте узнать, каким образом тогда вам удалось получить бэтэры?
– Это было несложно, – арестованный откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Три дня назад «неожиданно» возникла проблема с двигателями. Технику загнали в ремонтный бокс. Определить неисправность смогли только вчера. Сегодня вечером бронетранспортеры забрали из ремонта по поддельным документам. Якобы для перевооружения.
Чем дальше Карпин раскрывал подробности своего замысла, тем беспокойнее становилось на душе его собеседника. Все было слишком просто и очевидно. Исходя из своего многолетнего опыта, следователь успел привыкнуть к тому, что за очевидными на первый взгляд вещами скрывается нечто очень плохое…
– Остальное вы знаете, – спокойно закончил Карп. – Спутник наблюдения контролирует передвижение конвоя, параллельно сканируя часть территории по ходу движения. Для успеха внезапной атаки его нужно вывести из игры до того, как он оповестит о подозрительной бронетехнике. Плюс – нейтрализовать парк вертолетов. Разумеется, не навсегда, а лишь на время. Мелкие досадные неисправности, на устранение которых понадобится два-три часа.
– Работа ваших людей?
– А чьих же еще? – вопросом на вопрос ответил арестант.
– Значит, пожертвовали собой ради дела? – недоверчиво покачал головой Рогов.
С одной стороны, версия выглядела настолько складно, что не придерешься. С другой, хитрый лис слишком умен, чтобы вот так просто сунуть лапу в капкан. Темнит, ох темнит Алексей Петрович…
– Ну почему же «пожертвовал»? – вполне натурально удивился Карп.
– Разве это не очевидно?
– Для меня – нет.
– Позволите узнать, на чем базируется ваша уверенность?
– Позволю, – задорно, как-то по-мальчишечьи – «Эх, черт! Была не была!» – тряхнув головой, Карпин подался вперед. – Василий Сергеевич, ты ведь умный мужик. Вижу по глазам, тебе ужасно интересно узнать, какого хрена я пошел на такую откровенную глупость? И знаешь, в знак уважения к твоим прежним заслугам перед Отечеством, от которого ничего не осталось, скажу прямо: у меня был план.
Прежде чем задать последний вопрос в своей жизни, мужчина прикурил третью сигарету, сделав пару глубоких затяжек. Где-то глубоко на уровне подсознания он не только знал ответ, но и отчаянно не хотел удостовериться в своей несомненной правоте. Однако неумолимый поток бурной реки безжалостно тянул обреченную жертву к водопаду забвения.
– Какой?
– Простой. Смотри…
Карпин три раза громко стукнул по столу костяшками пальцев.
Тук… Тук… Тук…
Словно по мановению волшебной палочки, дверь кабинета открылась и на пороге возник часовой.
– Вызывали, Василий Сергеевич?
– Что? – Рогов медленно, словно нехотя, повернул голову к вошедшему.
– Вы постучали, я спрашиваю: «Вызывали»…
Из лабиринтов времени нет выхода. Ключ к осознанию этой истины надежно спрятан в сознании каждого. Простота, возведенная в Абсолют, сводит с ума непостижимостью совершенства. Камень, ножницы, бумага. Как ни старайся, безрукую Афродиту нельзя победить в детской игре. И лишь вода точит камень с фанатичным упорством, достойным лучшего применения…
– Aequo pulsat pede[13], – подчеркнуто громко произнес арестант.
– Что? – неожиданно взрослому человеку стало казаться, будто он попал в жуткий заколдованный лес, из которого нет выхода.
В точности как из нескончаемых лабиринтов времени.
– Это латынь.
– Латынь? – Рогов нервно потянулся к пепельнице за полуистлевшей сигаретой.
Невозможно постичь совершенство языка, которого не знаешь…
– Любите древние афоризмы?
Бессмысленно играть с тем, кто изменяет правила на ходу.
– Да, – согласился подследственный, вставая со стула. И это короткое «Да» было последним, что Василий Сергеевич Рогов услышал в жизни.
В отличие от воды, пролитая кровь не точит каменную поверхность. Она въедается в нее, оставляя грязно-бурые пятна.
Услышав латинское изречение, часовой словно наткнулся на невидимую стену. Несколько секунд простоял неподвижно, глядя в одну точку, затем сделал три быстрых шага вперед, вытащил нож и коротко, без замаха вогнал его в шею следователя. Несмотря на кажущуюся легкость, удар был такой силы, что лезвие вошло по рукоять.
– Нож вытащи, пригодится, – приказал Карпин, не обращая внимания на человека, бьющегося на полу в предсмертной агонии.
Послушная марионетка безропотно выполнила указание.
– Направляемся к выходу. Легенда – ты конвоируешь меня в четвертый блок. Слово «Aequo» – приказ к атаке. Действуй быстро и эффективно.
Заметив непроизвольно сжатые в кулак пальцы, Карп быстро продолжил:
– Это сон. Ситуация смоделирована. Опасности для твоей жизни нет.
Методика глубокого зомбирования хороша тем, что позволяет «активировать» человека в нужный момент посредством ключевой фразы. Как правило, это выражение, никогда не используемое в обычной жизни. Однако время от времени случаются накладки, связанные с психологическим стрессом, частично разрушающим заложенную в подсознание жертвы установку. Задача опытного «кукловода» – заметить первые признаки зарождающегося кризиса, успокоив подконтрольного зомби.
Судя по реакции часового, он вернулся к «нормальному состоянию».
– Пошли, – сложив руки за спиной, мнимый арестованный вышел из комнаты, оставив за спиной очередной труп.
Сколько их было на его совести за прошедшее время, и не сосчитать. Если теория насчет воздаяния в загробной жизни верна, гореть Алексею Петровичу Карпину за его многочисленные прегрешения в адском пламени целую вечность.
Гореть… Огонь…
В угасающем сознании умирающего следователя рассыпавшийся снопом искр окурок превращается в падающую звезду. А прошедшая жизнь – в свечу на ветру. Легкое дуновение ветра, каприз ветреной красотки Судьбы или дьявольский план хитроумного авантюриста – и все безвозвратно прошло.
Словно и не было вовсе…
Глава 25Падающая звезда
01.00 по восточноевропейскому времени
В двенадцать лет мы с приятелем заключили пари насчет того, кто дольше продержится под водой, задержав дыхание. Спор происходил в бассейне после окончания тренировки. Шум, гам, суета. Окончившие занятие группы уходят, другие приходят. Воспользовавшись паузой, мы умостились у бортика в начале дорожки, там, где совсем мелко. Надели очки, «прокачали» легкие, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, и, присев на колени, опустили головы под воду. Спор оказался жизненно важным, поэтому лично я был настроен более чем решительно. Как оказалось – приятель тоже.
Когда надолго задерживаешь дыхание, первые несколько секунд переносятся легко. Но чем дольше находишься под водой, тем больше начинает казаться, будто виски и затылок зажаты в тиски. Вскоре появляется звон в голове, напоминающий огромный безжалостный гонг, раз за разом возвещающий о начале нового раунда. Тот самый долбаный гонг, с последним двенадцатым ударом которого окончится бой…
И чья-нибудь жизнь.
Бумсс…
От невыносимого жара легкие сворачиваются в трубочку, словно горящие листья, а сердце превращается в натужно ревущий двигатель с пробитым картером. Еще немного, и его переклинит из-за отсутствия масла.
Как назло, именно в этот момент секундная стрелка замедляет свой ход, трансформируясь в густую каплю смолы, нехотя сползающую по стволу древнего, как мир, дерева. И начинает казаться, что так будет всегда. При этом единственное желание бьется в клетке распадающегося на фрагменты сознания. Безумно хочется сделать вдох. Такой глубокий, чтобы на несколько секунд опьянеть от переизбытка кислорода, забыв обо всем на свете, кроме безграничного облегчения.