Высоко забравшееся солнце освещало клубы пыли, оседавшей в комнатах дома и в проходах между ними. Я поставил задачу: найти лестницу на второй этаж и вход в подвал. Пошли двойками: в одной были я и Данон, в другой – Дамка и Красняк.
Вторая двойка сразу нашла лестницу и поднялась на второй этаж. Там никого не оказалось, кроме разорванного и изрешечённого тела пулемётчика. Проверив второй этаж, они начали спускаться вниз, как в доме прогремел ещё один взрыв. Этот взрыв унёс жизнь Данона. В нашей с ним двойке Данон решил пойти первым номером.
Не надо забывать, что все мы живые люди… даже бойцы ЧВК. Ведь порой и нам свойственно совершать ошибки. Но на войне мы живые люди пока не совершили ту самую ошибку.
В одном из дверных проемов, видимо, для лучшей светомаскировки был прибит старый советский ковер. И Данон не понял, что именно ковёр и был растяжкой… Это стало его фатальной ошибкой. Хитрый, сука, у этих братков попался старший брат! Гранату подвесил на уровне головы так, чтобы убить наверняка. Данон начал стволом своего автомата отодвигать в сторону тяжёлый ковёр, чтобы пройти дальше и тем самым натянул леску, которая выдернула специально ослабленные усики кольца подвешенной гранаты…
А я не дошёл всего пару метров до площадки, где находился этот дверной проём. Металлические осколки гранаты ударили в стену напротив, выбивая из неё мелкие куски бетона, которые, разлетаясь, снова слегка поранили моё лицо. После взрыва пришлось немного оглохнуть, но мой слух уже привык быстро восстанавливаться. Именно за этим ковром оказался спуск в подвал. Основная часть осколков пролетела мимо меня, а другая часть ударила прямо в Данона. Он умер сразу, его голова и шея превратились в кровавое месиво, на которое не хотелось смотреть.
Нас осталось трое в этом доме, не считая того, кто, как стало очевидно, спрятался в подвале. Пока Дамка и Красняк, подхватив за руки и за ноги тело нашего убитого товарища, выносили его из дома, я остался прикрывать их отход и сдёрнул уже начинавшие тлеть остатки ковра. Высунув свою голову в сторону лестницы, которая вела в подвал, словно в чёрную дыру, я решил крикнуть туда:
– Сдавайтесь, работает ЧВК «Вагнер»!
Темнота подвала ответила тишиной, и мне пришлось повторить:
– Сдавайтесь! Через пять секунд кидаю гранату! – я уже собрался выдернуть кольцо гранаты, чтобы бросить её в подвал, как услышал сказанное хриплым голосом:
– Да еб…л я ваш ЧВК «Вагнер»!
Я обиделся и всё-таки бросил гранату. В ответ после взрыва мне прилетело:
– Спускайтеся в пидвал, хлопцы… Тут пьять кимнат, буде мисце для всих, там вас вы…бу и прикопаю!
И сразу последовала очередь из автомата в нашу сторону, подкреплявшая словесную угрозу.
27. ОШИБКА
Видимо, поняв, что нас совсем немного, человек в подвале осмелел. На взрыв гранаты прибежали Дамка и Красняк. Я им объяснил, что в подвале несколько комнат, там есть человек, который хамит и обещает применить меры сексуального воздействия. Их это тоже очень возмутило, и они уже были готовы идти вместе со мной в подвал. Поэтому мы быстро проверили количество оставшихся гранат и достали из подсумков фонарики: знали, что будут подвалы и погреба, – подготовились.
Переглянувшись, стали спускаться вниз, периодически делая короткие прострелы в глубины подвала, чтобы у того, кто там притаился, не возникло желание высунуться. Но тут внезапно ожила моя радейка, до этого послушно молчавшая.
В радейке послышался прерывистый, но бодрый голос Борща, слышимость была плохая, к тому же батарейка была разряжена и работала на последнем издыхании. Мне пришлось прервать атаку и выйти из дома во двор, чтобы появилась возможность устойчивой связи, и я смог нормально говорить. Дамка и Красняк остались у входа в подвал. Борщ сообщил, что его группа уже добралась до перекрёстка улиц, то есть до точки нашего сбора почти без потерь всего с одним «трёхсотым», и теперь они ждут нас, заняв выгодную позицию недалеко от перекрёстка. К тому же ему по командирской рации сказали, что за нами уже идёт группа поддержки. Я доложил о наших потерях и дал слово, что мы тоже скоро будем там, потому что понимал: до перекрёстка оставалось пройти всего два дома, которые наверняка уже были зачищены воинственной троицей братьев-хохлов.
Не успев отключить радейку, я вдруг услышал взрывы гранат в подвале и автоматную стрельбу. Неужели Дамка и Красняк решили самостоятельно без моей команды решить вопрос с подвалом? Очевидно, их снова спровоцировал на это наглый хохол, дававший слишком дерзкие обещания из темноты подвала. Он, видимо, не знал, что бывшие зеки очень чутко относятся к неправильным словам…
Неожиданно всё стихло. И тут меня пронзила страшная догадка. Я понял, что, возможно, допустил большой просчёт в своих действиях. Запахло той самой смертельной ошибкой! …А что, если человек в подвале уже нашёл то, что искал в тамошних стенах? Скорее всего, нашёл, потому что перестал долбить. И как поведут себя бывшие матёрые воры и зеки Дамка с Красняком, оставшись наедине с кучей бабла? Почему-то я был уверен, что они обязательно накажут человека в подвале за его неправильное поведение и отберут у него всё. А вот как они поступят дальше? Это вопрос!
Это был тот вопрос, на который я сам ещё совсем недавно пытался найти правильный ответ. Можно было попытаться убить Дамку и Красняка, снова спрятать деньги и, если останусь живым, когда-нибудь вернуться в эти места и стать счастливым владельцем большой «несгораемой» суммы. А можно было разделить с ними деньги на троих, получалось как раз по пол-лимона на брата. Но это был плохой вариант, так как при желании в первом же бою любой из нас троих мог избавиться от других. Или даже не в бою… Можно было попытаться доставить деньги в расположение нашего взвода и передать их в распоряжение командования. Можно было принести деньги и раздать всем нашим пацанам поровну в качестве трофея. Но это были слишком большие деньги для каждого, совсем ненужные в окопе или даже в штабном подвале. Были и другие варианты, при ближайшем рассмотрении оказывавшиеся тоже опасными, которые могли спровоцировать совершенно непредсказуемые последствия. Можно…
Да мало ли, что ещё можно было сделать! Господь Бог словно посылал нам испытание «на вшивость», проверял, так сказать, на человеколюбие. А на войне это всегда сложно. Хорошо, что для себя я уже решил, как поступлю, если такие ненужные здесь деньги появятся рядом со мной… Но как решат поступить Дамка и Красняк?
Ещё немного подумав, понял, что у меня есть небольшое преимущество, и я решил его использовать. Им же не известно, что я знаю, какую именно находку они могли обнаружить в подвале! Если они приняли неправильное решение, то могли поджидать моего возвращения в дом, устроив засаду. А если нет, то встречали бы меня просто с мешком денег на пороге и с довольными рожами охотников, поймавших добычу.
Мне пришлось выждать какое-то время, но мешок денег, или что-то похожее на него на пороге так и не появилось. Тогда я быстро снял с себя автомат и всё, что могло греметь во время передвижения, все подсумки и подгранатники, выключил и положил на месте почти сдохшую радейку, чтобы, не дай Бог, не включилась снова и не обнаружила моё местоположение. Оставил себе только броник и «макаровский» пистолет с половиной обоймы.
Затем я осторожно подобрался под боковой оконный проём, бывший ближайшим к лестнице в подвал с первого этажа дома, затаился и прислушался. Откуда-то из глубины дома доносились приглушённые голоса Дамки и Красняка. Толстые стены и уцелевший местами потолок хорошо резонировали. По направлению исходящего звука я определил, что они решили подкараулить меня у самого входного проёма в дом, но ещё совещались, как быть дальше:
– …Ты пойми, ну зачем он нам? Чё с ним делиться-то, всё равно он не наш! А с такими бабками мы везде как сыр в масле…
– Ладно, давай. Как зайдёт, сразу валим! Только чего-то он долго не идёт.
– Ну, может, в кусты отвалил посрать…
По интонации их голосов я понял, что они уже приняли решение. И я тоже!
…Неожиданно вспомнилось то, что когда-то сказал Шуртан на ухо перед тем, как меня отправили в особый отдел: «Выдохни сейчас и помни, что твоя жизнь принадлежит только тебе и больше никому. Кроме Бога. А он всё знает, он поможет!» Оставалось только проверить это.
Мне удалось осторожно пробраться вдоль стены дома, повернуть за угол и выпрямиться. Прижавшись к стене между оконным и входным проёмом, я стоял с заранее снятым с предохранителя «Макарычем» и с нервным напряжением во всём теле. Конечно, ведь в моей жизни такая ситуация возникала впервые. Дамка и Красняк тоже были наготове, и я слышал их дыхание. Теперь нас разделяли только пятьдесят сантиметров толстой стены из кирпича и бетона.
Я понимал, что у меня будет всего один шанс. Неожиданно в моих глазах возник образ Веры, моей Веры! И на этот раз я увидел её лицо во всех подробностях, которые почему-то раньше не мог вспомнить. Она пристально смотрела на меня, как будто хотела что-то сказать… В этот миг она была со мной! Наклонившись, я задержал дыхание, взял левой рукой осколок кирпича и бросил его вглубь дома через соседний оконный проём.
Дамка и Красняк не ожидали этого и обернулись на звук упавшего где-то за их спинами осколка кирпича. А я смог осуществить свой нехитрый замысел. Мне вполне хватило времени, чтобы мгновенно возникнуть во входном проёме и буквально с полутора метров произвести два точных безответных выстрела в головы людей, которые намеревались убить меня, и в этом уже не было никаких сомнений… Они неправильно ответили на главный возникший сегодня вопрос. А у девятимиллиметровой «макаровской» пули всё-таки была страшная убойная сила, совершенно несовместимая с прочностью костей человеческого черепа.
Оба не оправдавших мои надежды человека упали рядом с брезентовым мешком средних размеров, который они, очевидно, успели притащить из подвала. Сверху мешок был плотно стянут крепкой верёвкой, продетой через отверстия в люверсах. Я уже нисколько не сомневался в содержимом этого мешка.