…Егда же разболеся крепко от ноги тоя, повелел князь великий вести себя с Волока к пречистой Богоматери во Иосифов монастырь молитися; а оттоле в Москву привезоша его немощнаго ноября в 23 день в неделю. И не бе великому князю от болезни той облегчения».
Вспоминал государь во время болезни слова чародея? Являлась ли к нему перед смертью «изгробная куколь»? Остается только предполагать.
Лишь хроника того времени доносит сквозь века печальную весть о последних земных часах государя Василия Ивановича: «…И дав мир и благословение великой княгине своей и детем, ту предстоящим, таже всем бояром, и того ж часа преставился от мира сего в вечная селения небесная в четверток до света, на память святыя великомученицы Варвары.
И бысть в то время вопль и рыдание неутешное».
Существовала какая-то смутная, необъяснимая связь между Иваном Грозным и Кудеяром. Поговаривали даже, что они встречались тайком в Первопрестольной и в Коломне. После тех бесед с глазу на глаз будто бы и ушел грозный атаман из подмосковных лесов, на Волгу, а затем на Дон.
Ходили слухи, что несколько раз Иван Грозный приостанавливал погони за Кудеяром. Только выйдут на след ватаги атамана, а тут величайший приказ: поворачивай коней. Так и уходил невредимым Кудеяр и его товарищи.
Никто не смел любопытствовать, что за сговор был у царя со знаменитым разбойником. Знали все в Первопрестольной, чем подобное любопытство может обернуться.
Похвалялся один опричник своим товарищам, будто передавал от государя какую-то записку атаману. Доставлял ее аж в Дикое поле, что находилось между верхней Окой, Доном и левыми притоками Днепра и Десны.
– Буковки не нашенские в той записке, – пояснял опричник. – И атаман ответствовал батюшке-царю не азами и ведями, а такими же бесовскими закорючками. Видать, государь наш тайный знак подал Кудеяру. Не успел мой конь отдышаться, как атаман свою рать забубенную поднял и на Волгу повел. Весть, что я доставил из Дикого поля, царь-батюшка самолично принял. Велел тут же и думному дьяку, и страже, и мне за порог убираться. Вот и смекнул я, братцы, что Кудеяр состоит соглядатаем у государя нашего…
Недолго болтал языком гонец. Схватили нерадивого опричника. Вначале по приказу царя глаза ему выкололи, чтобы не глядел, куда не следует. Потом уши отрезали, чтобы не слушал неположенного. И, наконец, языка лишили. А затем и вовсе голову отсекли. Привязали ее к седлу и повели коня по Москве.
Любуйтесь, православные! Вот что за лишнее слово бывает!..
С той поры до самой кончины Ивана Грозного среди служивых было неписаное правило: ничего о Кудеяре не говорить, не вспоминать даже его имени.
Что означает странное и непонятное прозвище Кудеяр? В XVI веке было немало людей, носивших такие же или схожие имена.
В старинных записях о событиях 1533 года говорится: «Саид-Гирей, хан крымский, не хотя терпети Ислама салтана, Магмед-Гиреева сына, изгна его из Крыма злонравия его ради. Он же, скитаясь в степи, не имея чим питатися, умысли коварство ссорити великаго князя с ханом Саид-Гиреем и чрез то ханом быти или Рускую землю разоряти, присла к великому князю князя своего Кудодаря, Кудьярова сына Бодгозмина, бити челом, что из Крыма Саид-Гирей хан и крымские люди выслали его, и он ходит на Поле за Доном, и князь бы великий пожаловал, ученил его себе сыном».
В середине XVI века жил в городе Белев на реке Оке боярский сын Кудеяр Тишенков. Был он якобы обижен царем Иваном Грозным. Потому, наверное, и стал изменником. Во время очередного набега крымчаков на Русь Кудеяр Тишенков присоединился к войску хана Девлет-Гирея.
Случилось это в 1571 году. Как отмечалось в документах, «Приходил к Москве крымский царь… И божиим гневом грех ради наших Москва сгорела вся; город, и в городе государев двор и все дворы, и посады все, и за Москвою. И людей погорело многое множество, им же не бе числа.
…И Москва река мертвых не пронесла, нароком отставлены были спроваживать на низ рекою мертвыя; а хоронити их некому; а у которых оставалися приятели, те хоронили.
…А царь крымской в те поры отшел в Коломенское да, смотря гнева господня, дивился и пошел в Крым».
Вместе с отступающим войском Девлет-Гирея ушел и изменник Кудеяр Тишенков.
Спустя много лет у боярского сына из города Белева родился внук. Его тоже звали Кудеяром. Занялся он разбоем уже во времена первых царей из династии Романовых. Промышлял в верховье Волги и на Каме. При этом часто менял имена. Так что судьбу младшего Кудеяра Тишенкова трудно было отследить.
Разбойники с таким прозвищем появлялись на Руси и в XVIII, и даже в XIX веках. Некоторые из них называли себя потомками знаменитого атамана.
В преданиях говорится, что в старину слово «куда» или «кудь» у разбойников означало жестокую расправу. «Яр» имел несколько значений: крутой берег, обрыв, яростное состояние человека, сильный гнев. Может, от этих слов и пошли имена и прозвища многих людей в старые времена.
Об этих старинных загадочных селениях мало упоминается в исторических документах и справочной литературе.
В «Словаре русского языка» Сергея Ивановича Ожегова лишь коротко отмечено: «Воруй-городок – жульническое, воровское место». И тем не менее их было немало на Руси, и даже в пределах границы современной Москвы.
По преданию, у Кудеяра были свои Воруй-городки, один – на востоке от Шатуры, другой – вблизи Крылатского.
Народная фантазия не могла не затронуть эти селения. Ходила молва, будто были построены Воруй-городки колдунами племен, живших еще до появления вятичей.
Никто из чужаков не мог войти в необычный городок. Он мог сам собой затягиваться непроглядным туманом. А там, где проходили к нему тропы, внезапно появлялись болотные топи. Зимой, когда от морозов болота промерзали, вокруг чудо-городка день и ночь гуляли вьюги. А из подземелий Крылатского, с появлением в небе луны, исходила едва заметная дымка.
Старожилы Крылатского разбегались при виде этой дымки. Говорили: то захороненные много веков назад, но неприкаянные, выходят из подземелий искать «свою правду». Кто погубил их, кто навредил или обидел при земной жизни…
Жители Крылатского тех времен утверждали, что лишь атаман Кудеяр не опасался той дымки из подземелья. Наоборот, даже вольготно себя чувствовал, скрываясь в ней.
Со стороны можно было подумать, что атаман сошел с ума: сам с собою разговаривал, странно жестикулировал руками. И только знающие тайны Крылатских подземелий понимали, что верховода разбойников общается с духами подземелья.
Как удавалось проникать в Воруй-городки Кудеяру? Как он сумел сделать их своими тайными разбойничьими обителями? Молва связывала это со знаниями, полученными им от волоколамской вещуньи.
Подарила она будущему атаману ключ-заклинание. С этим словесным ключом Кудеяр беспрепятственно проникал через топи, туманы и вьюги в чудо-городки. Уходил с награбленным добром и скрывался от любой погони. Там, в подземельях, он прятал свои сокровища, гулял-веселился с товарищами, пережидал опасность.
Однако было одно условие, которое поставила Кудеяру волоколамская вещунья: половину всей разбойничьей добычи отдавать «изгробной куколе».
– Она спасла тебя от смерти в младенчестве, а ты за это будешь отрабатывать всю жизнь, – пояснила старуха. – Не выполнишь сие предначертание – забудешь ключ-заклинание, неприступным станет чудо-город да и не вспомнишь, где свои клады попрятал в других землях…
Когда будет являться деревянный чурбан и как сумеет он унести половину добычи – о том ворожея не сказала.
Пока орудовал Кудеяр на московской земле, то исправно выполнял завет. Но как ушел в Дикое поле – перестал. Посчитал, наверное, что деревянный чурбан не доберется в такую даль. Да и стоит ли делиться с каким-то идолом? Не он подставляет голову под сабли и секиры. Не он рискует, добывая добро…
К тому же, «изгробная кукола» перестала навещать и подавать о себе знаки на берегах Днепра и Дона.
Прошло много лет, и однажды, когда Кудеяр прятал награбленные сокровища в Арчединско-Донских песках, кукла все же явилась. Понимал атаман, что надо отдавать половину своего богатства, да вдруг заупрямился. То ли жадность одолела, то ли обидно стало делиться добычей с какой-то деревянной нежитью. Отказал Кудеяр да еще пригрозил ее в костер бросить.
Правда, на следующий день осознал, что даром для него это не пройдет, и бежал из Арчединско-Донских песков под Киев. Однако укрыться там от «изгробной куколы» не смог. По ночам являлась она, требовала свою долю и угрожала.
Пошли на убыль разбойничьи налеты. Удача отвернулась от состарившегося атамана. Один за одним погибали его товарищи. А когда пришла весть из Москвы о смерти Ивана Грозного, решил Кудеяр постричься в монахи и остаток жизни замаливать свои грехи.
Перед постригом собрался он отрыть все клады, что скрывал много лет, и передать их в монастыри. Никогда атаман не записывал, в каких местах прятал добро. Надеялся на свою крепкую память. Но теперь самому отправиться в путь за сокровищами уже не под силу. И решил он указать расположение кладов монахам. Дали они бумагу и перья, и принялся Кудеяр за работу.
Корпел от зари до позднего вечера. Наконец, завершил. Показал свой труд монахам. Глянули те и давай поспешно креститься да молитвы нашептывать, да старого атамана поносить.
– Что же ты, нехристь, душегуб, тать окаянная, над братиею насмехаешься?!.. Ужо воздастся тебе, зубоскал!..
Глянул Кудеяр на свое писание и оторопел. На бумаге – лишь изображения «изгробной куколы». И рожи – одна страшней другой.
Как-то сумел доказать старый атаман, что не его в том вина. Бес ли водил рукой? Или сама «изгробная кукола» отомстила?.. Это уже домысливали монахи да любители старинных тайн.