й магазин. Природа одарила ее щедро: внешностью, умом, талантами. Хозяйка дома сама изучала историю, этнографию и археологию России. Она даже стала членом московского Общества истории и древностей российских, пожертвовала свою библиотеку Московскому обществу испытателей природы… Ее салон вскоре станет сборным местом художников и литературных знаменитостей: Баратынского, Мицкевича, Веневитинова, Девитте… Именно в салоне Волконской Александр Сергеевич Пушкин впервые публично прочтет тогда еще не напечатанного «Бориса Годунова».
В Москве выходили журналы со звучными названиями: «Вестник Европы» или же «Амфион» – так звали легендарного древнегреческого царя-кифареда… Московская публика уже охотно посещала театры – частные и императорские, Большой и Малый. Ими руководил Фёдор Фёдорович Кокошкин, приглашавший в Москву лучших артистов и заведший в городе театральное училище. Он и сам пытался играть на сцене – в частных, салонных спектаклях – но оказался ужасающе бездарен и каждый раз отчаянно переигрывал.
Заядлым театралом был московский поэт Федор Федорович Иванов, автор популярных водевилей и нескольких трагедий. Его главным произведением считается трагедия о Марфе-Посаднице, характер которой он списал с московской барыни – Настасьи Дмитриевны Офросимовой. Перед этой сердитой дамой трепетало не только все ее многочисленное семейство, но даже и околоточные надзиратели, которых она летом распекала за пыль на улицах, а осенью – за грязь. Ее боялись, но и уважали: Офросимова очень любила заниматься сватовством и устроила множество удачных браков.
Игорные дома
Важным центром культурной жизни Москвы со второй половины восемнадцатого века и в течение полутора столетий был Английский клуб на Тверской. Там играли в карты и допускали туда исключительно мужчин. Бывали там многие знаменитости: князь Гагарин, поэт Дмитриев, князь Багратион, гусар Давыдов, историк Карамзин, литераторы Жуковский, Крылов, Загоскин, Чаадаев, Гоголь…
Пушкин там проигрывал огромные суммы. Согласно легендам клуба, его максимальный проигрыш за одну ночь составил 24 тысячи рублей. Сравните: за 4,5 тысячи в год Пушкин, уже будучи женатым, снимал квартиру.
В семье у поэта Николая Алексеевича Некрасова страсть к картам была чуть ли не наследственной. Играл дед Некрасова, играл его отец, и сам он тоже вошел в ряды членов Английского клуба. Некрасов карты любил, но был нетипичным игроком, не азартным. Он был холодным, расчетливым, обладал редкой сдержанностью и часто выигрывал. К тому же у него было правило: играть только на специально отложенные картежные деньги.
Английский клуб на Тверской. 1925 год
Некрасов понимал, что главное для богатых игроков – не выигрыш, а приятное времяпрепровождение, возможность пощекотать нервы. Он сообразил, что люди такого склада не могут эффективно противостоять умному, сосредоточенному противнику, и разработал свою систему. В клуб ехал, только хорошо выспавшись, приняв «для бодрости» ванну с ромом.
В 48 лет он обыграл одного купца: тот поставил на кон свою 23-летнюю наложницу, деревенскую девушку Феклу Анисимовну Викторову. И Некрасов ее выиграл. Для Феклы это стало счастливой переменой в жизни: поэт хорошо к ней относился, водил в театры, занимался ее образованием, покупал дорогие подарки. Брал с собой на охоту. Только переименовал в Зинаиду Николаевну. И девушка ответила ему искренней любовью!
Умер Некрасов в 56 лет от рака, за полгода до смерти обвенчавшись с Зинаидой Николаевной, которая самоотверженно ухаживала за ним до последних дней.
1812 год. Пожар Москвы
Трагические события европейского масштаба нарушили мирную жизнь Москвы. В июне 1812 года «Великая армия» Наполеона начала вторжение в Россию. Она насчитывала более четырехсот тысяч человек, примерно в полтора раза превосходя русскую армию. До сентября месяца русские с боями отступали от границ России до Москвы, дав под Можайском генеральное Бородинское сражение, как того требовала военная тактика того времени.
Русскими войсками в начале войны командовал талантливый полководец Михаил Богданович Барклай-де-Толли, затем его сменил генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов, первый полный георгиевский кавалер. К началу войны он, по понятиям начала XIX века, был уже тяжело больным стариком, но это не помешало ему взять на себя руководство армией. По одному из свидетельств, он так выразился о методах, которыми будет действовать против французов: «Мы Наполеона не победим. Мы его обманем».
Ловушкой для Наполеона стала Москва. Решение сдать город было принято в Филях – в те годы подмосковном селе. Тут в избе крестьянина Михаила Фролова состоялся военный совет, на котором решилась судьба первопрестольной. Генералы обсуждали – давать противнику еще один бой или сдать Москву. Кутузов настоял на своем, и Москва была оставлена. Решение для фельдмаршала было крайне тяжелым, хоть он и убеждал соратников, что Москва станет для Наполеона западней. Тогда он казался уверенным в себе, а ночью адъютанты слышали его плач. Дальнейшие события показали, что решение было принято правильное.
Изба, в которой проходил военный совет, получила в народе название «Кутузовской», и посмотреть ее нередко заезжали путешествующие по России любители старины. Семья Фроловых продолжала жить в ней, подзарабатывая рассказами о былом. Спустя сорок лет после окончания войны Фроловы переехали в новое жилище, а владелец деревни, один из Нарышкиных, распорядился сделать в той избе ремонт, оставив на своих местах вещи, которыми пользовались Кутузов и русские генералы, а двор обнести небольшим валом и канавой. В избе Нарышкин поселил отставного солдата-инвалида, назначив ему небольшое содержание и поручив быть смотрителем и сторожем. Лет десять все было хорошо, но потом старый солдат умер, и изба осталась без присмотра. Ее несколько раз грабили, а потом случился пожар. Удалось спасти лишь несколько икон, в том числе икону архистратига Михаила и скамью, на которой во время совета сидел Кутузов. Судьба исторической избы взволновала общественность, даже Городская дума не могла остаться безучастной, и Нарышкин передал участок с обгорелым строением городу. Избу восстановили. К осени 1877 года строительство было завершено. Это была постройка, довольно близкая к оригиналу. «Новодел» сохранился до наших дней, сейчас рядом с ним развернут целый музейный комплекс.
ЭТО ИНТЕРЕСНО
Вторая «Кутузовская изба» долгое время сохранялась в Очакове, где тоже на короткое время задерживался штаб русской армии при отступлении. Изба сохранялась еще в начале XX века, но ныне и следа не осталось.
Генерал-губернатор Москвы Федор Васильевич Ростопчин руководил поспешной эвакуацией ценностей и жителей города. По его приказу из города ушли полиция и пожарная команда. Были вывезены некоторые иконы, считавшиеся чудотворными.
На пяти тысячах подвод эвакуировали 25 тысяч находившихся в Москве раненых, но в Москве остались еще около десяти тысяч, которых вывезти не успели. Многие из них впоследствии погибли в пожаре. Своё московское имущество стоимостью около полумиллиона рублей Ростопчин намерено оставил на разграбление французам, дабы его не упрекнули в злоупотреблении служебным положением.
Не успели эвакуировать и воспитанников московского Воспитательного дома, предназначенного для «приёма и призрения подкидышей и бесприютных детей». Огромный комплекс Воспитательного дома занимал целую квадратную версту на набережной Москвы-реки. В Москве оставались 1125 воспитанников и воспитанниц младше 11 лет.
Наполеон остановился в селе Троекурово на берегу реки Сетунь, ныне это Очаково-Матвеевское. Там до сих пор сохранилась церковь Николая Чудотворца, «видевшая» эти события. Сюда к нему приехал маршал Мюрат, командовавший авангардом французских войск, и сообщил, что дорога на Москву свободна и можно выступать. Вскоре французы были на Поклонной горе, где намеревались получить ключи от Москвы. Прождав напрасно и получив донесения, что город оставлен не только русскими войсками, но и большинством жителей, Наполеон двинулся к Дорогомиловской заставе, а уже оттуда, перейдя реку, – в Кремль. Но в Кремле французский император пробыл недолго из-за охватившего Москву пожара.
Существует много версий и легенд, был ли приказ поджечь город или это произошло случайно, но точной причины никто не знает. Часто идею поджечь Москву приписывают Ростопчину. Мысль эту он высказывал в беседе с Кутузовым, но вот сам ли он ее осуществил – не доказано.
Перед отъездом Ростопчин позволил себе жестокую и эксцентричную выходку. Он вышел на крыльцо своего дома, куда приказал доставить двух заключенных: француза Мутона и купеческого сына Михаила Верещагина, арестованного за распространение наполеоновских прокламаций. Обратившись к народу с речью, Верещагин обвинил купеческого сына в измене и приказал драгунам рубить его саблями. Затем израненного, но ещё живого Верещагина бросили на растерзание толпе. Француза же Ростопчин отпустил, велев идти к своим и рассказать, что казнённый был единственным предателем среди москвичей.
Никто точно не зафиксировал, что еще сказал народу в тот день генерал-губернатор, но вполне вероятно, что он призвал сжечь город. И в первую же ночь после захвата Москвы французами в городе начались пожары, тушить которые было некому: созданная еще в 1804 году профессиональная пожарная команда эвакуировалась, вывезя все средства пожаротушения.
Карикатура, изображающая встречу Наполеона с Сатаной после Московского пожара 1812 года
Наполеон бежал из центра города в Петровский замок. Император негодовал: злобные русские не умеют воевать цивилизованно. Он захватил пол-Европы, и везде города сами открывали ему ворота, а в России он с боями занимает одни лишь пепелища.
Наполеон, понимая, что в поджоге города обвинят его армию, издал прокламацию, в которой называл Ростопчина Геростратом[22]