Отари Квантришвили
Каким образом наполнялся Фонд Яшина? Квантришвили обращался к друзьям, представителям зарождающейся прослойки бизнесменов, предъявлял благородную идею — и те платили, вне зависимости от того, нравится или нет им эта самая идея. По тому же принципу финансировались турниры, проводившиеся Фондом для профессионалов, — от бокса до кетча. Известность Отарика росла. Он был устроителем товарищеских матчей по футболу между командами правительств Российской Федерации и Москвы, причем, в качестве главного тренера сборной страны на скамейке присутствовал сам Борис Ельцин. В 90 м году в Москву по приглашению Центрального телевидения приезжала звездная супружеская пара — Тэд Тернер и Джейн Фонда. Побывали на приеме в Кремле, поучаствовали в других протокольных мероприятиях… А потом Квантришвили, проявив недюжинные организаторские и дипломатические усилия, увез чету на один день в Грузию, в горы, заказав для этого чартерный самолет, вертолет и еще кучу всякой наземной техники, чтобы американский телемагнат мог поохотиться. Охота не удалась: испуганные грохотом вертолетного двигателя, дикие животные разбежались, но Тэд и Джейн все равно были переполнены впечатлениями и благодарностью Отарику. В ноябре 92-го Квантришвили вместе с Кобзоном организовали поездку в Грузию смешанной группы спортсменов — призеров Олимпийских игр в Барселоне, и артистов во главе с группой «Любэ». Акция была сугубо благотворительной, проводилась на деньги Отарика. Ему нравилось становиться всеобщим благодетелем, опекуном слабых и другом сильных. Но отчаянное меценатство требовало все более серьезных денег. Отари уже не нравилось, что Фонд Яшина существует исключительно за счет добровольных и полудобровольных вливаний. Времена примитивного или закамуфлированного рэкета завершались. И Квантришвили решил сам зарабатывать серьезные деньги и финансировать собственные программы. Попытался войти в деловой контакт фаворитом Ельцина Шамилем Тарпищевым, который мог подписать любую бумагу у президента и в правительстве, и добился колоссальных таможенных и налоговых льгот для своего Национального фонда спорта. И хотя Отари и Шамиль были знакомы с детства, жили по московским меркам по соседству, Тарпищев поостерегся делиться с Квантришвили административным ресурсом, и отношения между ними оставались напряженными. Квантришвили пробился в самые вожделенные сферы бизнеса — торговлю нефтью и металлами. Своих предприятий не имел, но в посредничестве достиг невиданных высот, легко привлекая профессионалов. Кроме того, Отарику «капало» от всех тех, кому он помог организовать бизнес в Москве. Особенно активно пользовались помощью Крестного отца перебравшиеся в Москву после развала СССР деловые грузины и соотечественники с Брайтон-Бич, сообразившие, что Россия становится Клондайком.
Интернациональная группировка
Отари, вопреки слухам, никогда не был вожаком кавказской мафии. Его давно считали москвичом, а в окружение руководителя партии спортсменов входили представители всех национальностей. Это касалось и его охраны, и боевых группировок, и бизнес-структур, которые работали на Отари. Выходцы с Кавказа там встречались, но не преобладали. Говорят, что именно Отари еще в восьмидесятые стал употреблять по-русски слово «рэкет». Вряд ли это так. Но то, что сбор дани с фарцовщиков, цеховиков, кооператоров — самый важный бизнес для тогдашнего криминала, это бесспорно.
Партия спортсменов
В то время из каждого третьего магнитофона раздавалась песенка: «Мы — бывшие спортсмены, а ныне — рэкетмены…» Спорт сросся с бандитизмом. А Отари удалось объединить всех спортсменов бывшего СССР — и старых, и молодых. И связанных с криминалом, и далеких от него. Он выплачивал пенсии, помогал с лечением и похоронами, словом, для многих стал отцом родным. Тем более, что он был настоящим спортсменом и тренером, чувствовал себя в этом мире, как рыба в воде. Он создал партию спортсменов. Именно партию! В нее вошли лучшие из лучших, самые выдающиеся олимпийские чемпионы, любимцы публики. Отари говорил, что спорт — в том числе детский — вытащит Россию из перманентного кризиса. Партия стала для него шансом прорваться в политику, в Госдуму. И денег, и публичной известности для этого хватало. Хотя… Лично Отари не вел образ жизни сверхбогатого денди. Почти всё уходило на яркую жизнь, на амбициозные проекты. И он всё ещё находил время, чтобы иногда тренировать мальчишек в «Динамо». Да, он, по иронии судьбы, работал именно в «милицейском» спортивном обществе.
«У них тоже есть дети»
По данным оперативных разработок, которые с 1970-х годов проводятся различными подразделениями органов внутренних дел, Отари Квантришвили начал заниматься криминальным бизнесом в середине 70-х годов. Тогда он и его брат Амиран получали деньги с подпольного тотализатора на московских бегах и с профессиональных карточных игроков. По слухам, в то время Отари Квантришвили познакомился с одним из сотрудников милиции, который впоследствии занял высокий пост в МВД. Бывшие сотрудники МУР рассказывали, что росту авторитета братьев Квантришвили способствовали их широкие связи в спортивном мире и личные качества Амирана, человека очень спокойного и справедливого. Например, один из профессиональных игроков в преферанс, работавших в то время под крышей братьев Квантришвили, рассказал, как сам Амиран заступился на него, когда он проиграл крупную сумму шулеру и отказался платить. По слова преферансиста, Амиран сказал примерно следующее: «Ты проиграл и должен заплатить. Но если ты, — заявил Амиран, обращаясь уже к шулеру, — возьмешь деньги, то будешь иметь дело со мной».
С середины 1980-х годов у него появилась возможность частично легализовать свой бизнес. Первый дележ Москвы среди представителей криминальных структур произошел в 1988 году в Дагомысе, в самой современной на тот период советской гостинице на берегу Чёрного моря. Тогда на саммит не явились чеченцы, заявившие, что завоюют Москву как сицилийцы завоевали Нью-Йорк и Чикаго. Не было там и Квантришвили. Он начал вкладывать средства в легальный бизнес, пользуясь своими связями в мире спорта. При посредничестве Отари Квантришвили на деньги различных официальных спортивных организаций в столице было открыто первое валютное казино «Габриэла».
Имя Отари еще больше стало известно широким массам в конце 1980-х годов, когда появилась ассоциация «ХХI век». Президентом стал бывший комсомольский работник, выпускник дипломатической академии Анзори Кикалишвили (в последствие — Кикалишвили-Аксентьев, ныне — просто Аксентьев), а вице-президентами — Иосиф Кобзон и Отари Квантришвили. У более или менее посвященной публики подобный триумвират вызывал недоумение в силу эклектичности: три лидера принадлежали к разным сферам, к разным структурам нового российского истеблишмента. Впрочем, в то время в российской действительности многое перемешалось, и вопрос репутаций был крайне запущен. Немало граждан, прошедших тюрьму по статьям уголовного кодекса, называли себя узниками совести и жертвами политических репрессий, а вчерашние столпы общества скатывались на очевидную криминальную деятельность, формально оставаясь чистыми перед законом. Штаб-квартира «ХХI век» располагалась в гостинице «Интурист», ныне не существующей, на двадцатом с половиной этаже. Половинка этажа получалась за счет того, что занимаемые под офис гостиничные номера были двухъярусными.
Он не стеснялся резко критиковать политиков и руководителей МВД. Многих обвинял в коррупции. Управление по борьбе с организованной преступностью в то время возглавлял Владимир Рушайло. Однажды Отари сказанул в телеэфире: «Пускай Рушайло подумает о том, что у него тоже есть дети». Это прозвучало как дерзкая угроза. Квантришвили потом объяснял: «Я имел в виду положение дел в детском спорте. Милиция нам мешает развивать юношеский спорт, а у них тоже есть дети, которым нужны стадионы и дворцы спорта…» Но это выглядело неубедительно.
Криминальная война
Между тем, в России шла настоящая криминальная война. Представители разных группировок легко шли на убийство друг друга. Авторитеты и рядовые стрелки погибали десятками. Почти в ежедневном режиме. И ни у кого из воров в законе не хватило мудрости объединить силы и прекратить эту кровавую междоусобицу. Шел жестокий раздел зон влияния — повсюду… Эти убийства шли на пользу ослабевшей милиции — и, возможно, «кроты»-оперативники, внедренные в банды, провоцировали авторитетов на радикальные шаги.
Понимал ли Отари, что его ждет скорая гибель? Судя по его публичным выступлениям — он был уверенным в себе человеком. Улыбался, выступал с инициативами, стремился в политику и шоу-бизнес. В августе 1993 года погиб Амиран. Его расстреляли в офисе на Якиманке, во время встречи с двумя «деловыми людьми» с богатой тюремной биографией. Отари верил, что это случайная пуля, что охотились не за братом. На похоронах он сказал: «Мести не будет. Хватит крови…» Важные слова для того времени, но мало кто к ним прислушался, хотя многие цитировали. Маховик было не остановить. Любопытно, что соболезнование по поводу гибели брата прислал Отари сам президент России Борис Ельцин. Да, в то время Отарик считался достаточно крупной политической фигурой, меценатом. С ним считались. И в окружении Ельцина у него имелись как недоброжелатели, так и свои люди, один из которых, видимо, и подсунул патрону на подпись это соболезнование. Сам Ельцин вряд ли вникал в деятельность Отари. В крайнем случае, что-то знал о его спортивной деятельности. Спорт Борис Николаевич любил. И время от времени покровительствовал тем, кто помогает спортсменам.
В декабре 1993 года в Колонном зале Дома Союзов в Москве состоялся первый съезд партии «Спортивная Россия». Ее сопредседателями стали такие звезды отечественного спорта, как Александр Карелин, Иван Ярыгин и Александр Тихонов. Для Квантришвили это был настоящий праздник души. Он выглядел именинником. Трудно было представить, что это его последний бал…