ся в себе. Считал себя королем жизни, для которого нет и не может быть преград. И получил пулю, когда шел в полный рост, не скрываясь. Романтично? Возможно. Но преступник всегда остается преступником. И, если бы не пуля киллера, его должен был настичь и меч правосудия.
Из интервью Отари Витальевича Квантришвили
У меня создалось какое-то мнение, что слишком много мной занимаются, не стою я того. И когда люди думают, что я такой хитрый преступник, они просчитывают все, кроме одного. Я не склонен к преступности. Вы знаете, как вырастает матерый волк. Когда кругом холодно, кругом борьба за выживание, он вынужден огрызаться. И человек должен защищаться. А лучшая защита — нападение… У меня образовалось два врага, Комитет и МВД, плюс еще уголовный мир… Да нет. Вы не смейтесь. Я действительно честный человек и за свои идеи голову положу, наверное. Давно я бы уехал. Давно бы мог убраться, если шакалы здесь… Я люблю эту страну. Люблю Россию. Что я теперь виноват, что сердце такое, а рожа вот такая? Нельзя мне отсюда, лучше я помру, но отсюда не уеду.
Когда ко мне приходят с предложениями, которые невозможно претворить, а потом я это делаю, они думают, что я хитрый… Если бы я знал, что золото вывозилось и иконы, я бы заявил сразу. Я любил игру и получал от нее деньги. Я не украл ни одного рубля и никого не грабил… Мне не приятно, когда кто-то в разговоре с моими друзьями обвинил тогдашнего замминистра внутренних дел, что он связан с грузинской мафией. При этом достает и говорит мою фамилию. Ну а что я могу сделать? Пишут, что я крестный отец мафии… Какая ерунда.
Я знаю, что Японца посадили по 146 статье, а там была 148. Ну вымогал он, вымогал. Кто лучше меня это может знать? Сначала этот отнял у него бриллиант, потом он отнял… Я вырастил двоих детей Японца, пока он 10 лет мотал… Никогда бы не полез в телевизор и прессу. Сидел бы у себя на ковре, ковырялся бы с детьми… Но мне действительно противно, что делается с этой страной… Я уже давно не дерусь, всем все прощаю, потому что и в этом зле мы все гибнем, и с журналисткой Кислинской я бы давно мог сделать все, что угодно. Но она женщина. Я не хочу. Хотя зло сейчас можно сделать очень свободно, и никто не поймет. Тем более если человек озлоблен.
Деньги я доставал на бегах. Я хорошо соображаю в лошадях и в людях. Я не думаю, что было сильным преступлением. Я не любил зарабатывать плохие деньги. Я к человеку приходил и просил отдать деньги. Только просил, т. е. хватало этого… И мне так платили по 20–30 человек. Они у меня выстраивались в цепочку. Сейчас могу позвонить и сказать, что неудобно в арбитражный суд, может быть вы отдадите деньги? Они отдают деньги сами друг другу.
…Я же не могу быть безликим человеком из уважения к этому гнилому обществу… Когда ко мне идут два бандита на третейский суд, я прошу их помириться… Мне не надо заполнять швейцарский банк. Это им надо. Они потом хотят убежать. Ведь для того, чтобы заработать 1 миллион, они наносят ущерб государству в 100 миллионов.
Послесловие к интервью.
Так говорил Отари. Это интервью публиковалось в официальной российской прессе. Тогда публиковали все на свете, не заверяя интервью у собеседников. Вряд ли сам Отарик хотел увидеть эти свои откровения опубликованными. Эта запись нашлась в архиве и вылезла на свет божий вскоре после его гибели. Но показательные слова, не правда ли?
Несколько слов о Сильвестре
Кто же такой господин Сильвестр? Расскажем вкратце и об этом важном для того (а, может быть, и для нашего времени) персонаже. Будущий криминальный авторитет родился в среднестатистической советской семье, в Новгородской области, ходил в обычную школу, работал трактористом в колхозе и увлекался спортом. После армии он занялся рукопашным боем, устроился в управление жилищно-коммунального хозяйства Главмосстроя спортивным инструктором и даже женился. Вроде, всё как у всех… Но в середине 1980-х годов Тимофеев, отслужив в армии в престижной части, связался со шпаной из Орехова и начал заниматься шулерской игрой в наперстки. Действительно, зачем трудиться в поте лица, если можно заработать лёгкие деньги?
Сильвестр
Обманывая зевак на улицах, крепкий парень Тимофеев постепенно заработал себе авторитет среди шпаны. Местная кодла дала ему первое «погоняло» — Сережа Новгородский. Свою деятельность в качестве криминальной группировки «ореховские» начали с крышевания проституции. Дальше больше: после выхода горбачёвского указа «О кооперации» Тимофеев создал свою группировку, в которую вошли бывшие молодые спортсмены. Они якобы тренировали молодежь. Ведь он был дипломированным спортивным инструктором — и постоянно бравировал своей отменной физической формой. Но основным занятием этих отборных молодчиков стал рэкет. Помимо арбатских проституток и кооператоров «ореховским» уже платили дань таксисты у метро «Каширская», автозаправки Советского и Красногвардейского районов, рестораны «Орехово», «Керчь» и «Загорск», автоугонщики и домушники с юга и юго-запада Москвы. Группировка умудрялась трясти даже знаменитостей — так, в 1989 году они пытались вымогать деньги у Владимира Кузьмина и его группы «Динамик», а позднее умудрились «наехать» аж на Аллу Борисовну Пугачеву, когда та вознамерилась создать свой культурный центр в здании кинотеатра «Форум», которое «ореховские» считали своей вотчиной. Не всё получалось. Но влияния и денег у бывшего тракториста становилось всё больше. Безусловно, он имел взаимоотношения с властями. Говорят, что уже на первых порах русского бизнеса он перешел дорогу Борису Березовскому — и они не ладили много лет.
Именно тогда Тимофеев и получил прозвище Сильвестр, очевидно, в честь накачанного голливудского актера Сильвестра Сталлоне, фильмы с которым были очень популярны в России в то время. Милиция даже в те времена не дремала. И поэтому был в жизни Сильвестра и срок за вымогательство, который он отсидел в Бутырской тюрьме. Едва он вышел, как создал единую криминальную структуру и взял под крыло мелкие банды, действовавшие в Орехово-Борисово.
Сильвестр обнаглел до такой степени, что явился к начальнику УВД Красногвардейского района с предложением о сотрудничестве. По воспоминаниям Новикова, «Сильвестр предложил заключить, конечно, устное, что-то вроде партнерского соглашения, по которому на территории района он бы обеспечивал порядок, то есть, очевидно, сокращение уличной преступности, квартирных краж, хулиганств и так далее, а милиция взамен не препятствует деятельности его людей, той же, например, игре в наперстки». В другой раз он додумался пожаловаться в прокуратуру на неких неизвестных, якобы собиравших от его имени дань с проституток на углу «Интуриста» и «Националя».
Группировка Тимофеева довольно быстро подмяла под себя сотни бизнесменов. Сильвестр обложил данью все крупные организации и предприятия на юге Москвы, а также множество кафе, ресторанов и ночных клубов, которые в то время росли повсюду, как грибы. В общем, забот было немало, а денег ещё больше. Кроме того, Ореховская ОПГ постоянно отвоёвывала территории у других банд, и это неизбежно приводило к затяжным криминальным войнам. Простые люди порой боялись выйти на улицы. Во дворах слышались перестрелки. А дети в тех же дворах играли в бандитские «стрелки», о которых узнавали у бывалых старших ребят.
Очень скоро Сильвестр обзавёлся влиятельными знакомствами, которые могли помочь ему сделать карьеру в уголовном мире. Он дружил с ворами в законе и авторитетами: Япончиком, Петриком, Джамалом, с тем же Отари Квантришвили. Но Сильвестр обладал неустойчивым характером, был слишком амбициозен, постоянно сражался за власть. В какой-то момент он напрочь переругался со значительной частью других группировок Москвы, в том числе этнических, и задел интересы очень влиятельных криминальных боссов. Для своих темных делишек он иногда использовал националистическую риторику.
13 сентября 1994-го года 600й «мерин», в котором ехал Сильвестр, подорвали в центре Москвы. Его телефон отбросило на 11 метров, а опознали обгоревшее тело только по визитке, которая чудесным образом уцелела в салоне, и пломбам в зубах. Впрочем, даже опознание зубов было каким-то несерьёзным. Для идентификации личности хватило устных показаний личного стоматолога Тимофеева. Казалось, все настолько обрадовались гибели Сильвестра, что не хотели вспугнуть эту удачу… Сразу возникли слухи об инсценировке. На эту мысль наталкивал тот факт, что за два месяца до взрыва на Тверской-Ямской авторитет отправил в США жену и дочь. Поговаривали, что Тимофеев и сам улетел в Америку, где сделал себе пластическую операцию. Вообще, в этой истории хватало загадок. Все, кто имел дело с Сильвестром, знали, что в последние годы он опасался за свою жизнь и, выезжая в город, брал с собой не меньше десятка телохранителей, но в машине на 3-й Тверской-Ямской почему-то оказался в полном одиночестве. Его останки с трудом отделили от водительского сиденья, а ведь было отлично известно, что, став авторитетом, Сильвестр перестал сам садиться за руль и при нем всегда находился шофер.
Официально точка в расследовании громкого дела была поставлена только в 2011 году. Виновным в убийстве Сильвестра Мосгорсуд признал его ближайшего соратника — Сергея Осю Буторина. Авторитета приговорили к пожизненному заключению. Самое интересное, что он сам признался, что заказал шефа. Мол, хотел занять его место. Подозревали в убийстве и правоохранительные органы, и структуры, близкие к Борису Березовскому. среди предполагаемых заказчиков называли и вора в законе Япончика, с которым, после совместных дел в Америке, у Сильвестра возник конфликт. По одной из версий, сын Япончика задолжал главе Ореховской ОПГ около 300 тысяч долларов. Но оставался осадочек и не прекращались слухи, что Сильвестр жив.
Но спустя 28 лет многие снова заговорили о Сильвестре. Родная дочь Тимофеева Карина Харламова обратилась в полицию с требованием достать тело, похороненное на Хованском кладбище, для эксгумации. По ее словам, отец жив, здоров и прекрасно поживает даже не в Америке, а в Караганде, а в его могиле — другой человек. Кстати, эпитафия у него очень уж глубокомысленная: «Поторопитесь восхищаться человеком, ибо упустите радость».