Василий Шумов. Фото Георгия Молитвина
Как-то я разговорился с парнем, который приехал в Москву десять лет назад. Я высказал ему свои наблюдения, что нет ни одного знакомого лица. А он отвечает: «А как ты думал? Всё правильно! Все новые, конечно!»
А я думаю: «А куда все старые-то делись?»
Я родился в Москве. Адрес, куда меня привезли из роддома, был такой: Верхняя Красносельская улица, дом 16-а. Это мой первый район, там я рос до семи лет. Три вокзала, Сокольники и фабрика Бабаева – вот мои детские места.
Наш дом был старый, дореволюционный, восьмиэтажный. Вернее, сначала он был 4-этажным, но потом его надстроили. В Москве часто так делали: надстраивали новые этажи. Теперь этот дом снесли и на его месте поставили какие-то стандартные башенки.
Я помню, что там, на Красносельской, была ещё ткацкая фабрика, на которой работали инвалиды. А ещё был детский парк. А за детским парком – стадион, где я учился бегать на коньках. Я побывал там недавно и увидел настоящую сюрреалистическую картину: дома моего нет, парка тоже нет: Третье транспортное кольцо прошло точно по тому месту, где был детский парк и футбольное поле. Но соседние дома остались. Когда я рос, все знали, что в одном из этих домов жила советская знаменитость – Майя Кристалинская.
Но самое интересное, когда я сюда приехал, меня пригласили провести мастер-класс в школе фотографии и мультимедиа имени Родченко. Я сделал много работ в этой области, поэтому меня и пригласили провести там мастер-класс. Это происходило практически через дорогу от того места, где я вырос. То есть через сорок с лишним лет я вернулся в места моего детства с мастер-классом по мультимедиа. А когда я там родился, помню, у нас был советский телевизор «Знамя». А теперь – мультимедиа…
На той же 16-й Парковой, где я сейчас живу, расположена школа № 361, куда я ходил с первого по десятый класс. Именно там в 1975 году появился мой первый самодеятельный школьный ансамбль. Он назывался «Синий электрический дождь». Это было, как бы сейчас сказали, пауэр-трио: барабанщик, гитарист и я на басу. Мы в основном выступали на танцах в своей и в соседних школах. Что касается репертуара, то можно сказать, что мы представляли собой мини-вариант группы «Удачное Приобретение». Однажды я попал на концерт групп «Рубиновая Атака» и «Удачное Приобретение», и это меня вдохновило на то, чтобы сделать собственную группу.
Тот сейшен проходил в ДК «Красный Октябрь», который затерялся где-то в Филях, между «Мосфильмом» и Кунцево. Такой сталинский, классический ДК. Там было всё как положено: с вермутом по рупь девяносто две. Это такие большие зелёные бутылки, которые в народе называли «огнетушителями». Я помню, что мы опоздали, и, когда попали в зал, концерт уже начался. И меня это сразу же захватило.
Я увлекался музыкой, собирал катушки, менялся пластинками, но одно дело – слушать музыку дома на магнитофоне и совсем другое – попасть на концерт. Естественно, «удачники» играли на примитивнейшей по сегодняшним меркам аппаратуре «Регент». Но это не важно. Настоящий сейшен – это всё, о чём я мечтал!
Потом я побывал на многих андеграундных концертах. В ДК «Медик» на «Молодёжной» я слушал группу «Високосное Лето», часто бывал на сейшенах в ДК имени Горького на «Савёловской», много концертов проходило за городом. Один мой приятель, который уже окончил школу, учился в Первом мединституте, каким-то образом доставал билеты на сейшен. И я всегда просил его взять меня с собой. И мы ездили в Тарасовку, в Долгопрудный, на станцию Фабричная…
Я ещё школьником был, но окружали меня старшие ребята, в основном студенты. Все они были одеты, как мне представлялось, очень модно: клешёные джинсы, деревянные сабо, то есть шлёпанцы на огромной деревянной платформе, и лишь я один ходил на сейшен в школьной форме.
Один из самых первых концертов нашей школьной группы состоялся в части стройбата, которая располагалась у нас в Измайлове, на 6-й Парковой. Кто-то из родителей моих одноклассников работал в этой части, и он договорился, чтобы мы могли репетировать в их клубе. А поскольку мы там репетировали, то нам предложили сыграть концерт.
Концерт должен был начаться в шесть часов вечера, поскольку без пятнадцати шесть этих солдат привозили с работы. И вот перед ужином мы должны были играть для них. Мы приготовились, солдат пригнали, они сели в этом своём клубе… Конферанс концерта вёл местный прапорщик по фамилии Штафура. И то, как он объявил нас, я помню до сих пор! Наша группа в то время называлась «Созвездие»! У нас часто менялись названия, и на том концерте мы как раз озвучили новое название – «Созвездие». И вот прапорщик-конферансье объявляет нас: «Значит, так! Всем слушать „Созвездие”! А не то я вас всех научу жизнь любить!» Вот такая объява была прямо перед нашим выступлением.
В стройбате в основном служили ребята из Средней Азии, которые по-русски почти ничего не понимали. Стали мы играть, и я обратил внимание, что в первом ряду сидит какой-то рядовой азиатской наружности и читает журнал «Крокодил». И музыка ему до фонаря. Через две песни я снова на него взглянул: а он уже лежит, свернувшись калачиком, и спит, укрывшись этим «Крокодилом»…
Окончив школу, я два года проучился в МВТУ имени Баумана. Мой отец был полковником авиации, кандидатом технических наук, и, естественно, он «лоббировал» технический вуз, вот я и поступил в Бауманский. Впрочем, все точные науки мне в школе давались достаточно легко.
Учился я на факультете энергомашиностроения на специальности ДВС (двигатели внутреннего сгорания). Я часто заходил в общежитие к ребятам из моей группы, а у них в общаге был зал, и там работал джазовый абонемент, и все джазмены, которые тогда были на слуху, там выступали. Помню, что несколько раз я там побывал на концертах ансамбля «Арсенал».
Но самое яркое впечатление от Бауманского – это выступление Высоцкого в институтском Доме культуры. Это был 1978 год. Попал я на этот концерт только потому, что играл за сборную института по хоккею, и мой приятель из хоккейной команды достал билеты, так как у него были знакомые в руководстве Дома культуры. А иначе попасть туда было невозможно.
Высоцкий был одет в бежевую водолазку, бежевые брюки и выглядел, как артист Москонцерта, которые к нам приезжали. Я помню, как он вышел из-за кулис, уже играя на гитаре. Это была песня «Пожары». Он сказал, что это его новая песня. А потом он начал петь все известные свои песни…
Когда я учился в Бауманском, то собрал ансамбль «777». Позже он трансформировался в группу «Центр». Но всё моё музицирование происходило вне стен института, и музыканты мои были не из Бауманского: и Саша Скляр, и Лёша Локтев, и Алексей Борисов жили в районе метро «Академическая». Вот оттуда это всё и произрастало.
Окончив школу, я переехал на площадь Гагарина, в квартиру моей бабушки, которая умерла. Окно моей комнаты выходило прямо на памятник Гагарину, или, как его в народе называли, на «штопор».
Но с ребятами я познакомился ещё в те времена, когда жил в Измайлове. Я тогда хотел купить бас-гитару, и один из тех моих приятелей, что водили меня на сейшен, свёл меня со Скляром, который как раз продавал бас-гитару. Мы подъехали к нему домой, он показал инструмент, и за разговором выяснилось, что у нас много общих интересов, в основном – увлечение музыкой «новой волны». Мы стали меняться записями и пластинками, а потом сделали группу «777».
Лёша Локтев и Лёша Борисов учились в той же школе, где и Скляр: школа № 45 на улице Шверника с английским уклоном.
А вскоре так случилось, что я переехал ближе к ним, на площадь Гагарина…
Ещё когда это были «777», мы через знакомых нашли базу для репетиций в Доме культуры Октябрьского трамвайного депо. Кажется, это улица Нижегородская. Там, где был Птичий рынок. Этот Дом культуры фасадом выходил на улицу, а сам находился на территории трамвайного депо. Основными арендаторами были группа «Галактика» и ещё какие-то филармонические ансамбли, а мы числились как самодеятельность. Нам дали кое-какую аппаратуру, и мы там репетировали.
Ребята, игравшие в группе «Галактика», были родом из города Николаева, поэтому они даже жили в этом ДК, спали где-то в задних комнатах. Они сдавали программу Министерству культуры, к ним приходили какие-то серьёзные тёти и дяди в пиджаках, садились в пустой зал, и музыканты, одетые в свои ВИА-костюмы, играли для них и свои песни, и песни членов Союза композиторов. Мы всё это видели и слышали, так как репетировали за сценой.
Поскольку приём программы обычно растягивался на несколько недель, то аппаратура так и стояла на сцене, они её не убирали. И мы договорились с художественным руководителем «Галактики» Витей Пташкограем, что он поможет нам записать нашу программу на их аппаратуре. И вот как-то ночью мы взяли их инструменты и всю программу сыграли «живьём». Так и получился альбом. Вернее, даже не альбом, а первая запись, которая разошлась, и мы стали более-менее известны как «Центр». У меня сохранилась эта катушка, мы сейчас её издали. Это считается как бы «нулевой» альбом «Центра».
Там же в Доме культуры трамвайного депо, у нас прошли и первые концерты. Мы тогда познакомились с ребятами из группы «Смещение», дали им возможность репетировать, а они привезли к нам свою аппаратуру. То есть, как обычно, всё сделали в складчину.
И мы устроили наш первый концерт: «Центр» и «Смещение». Они были волосатые, в джинсах и играли хард-рок. А у нас был полный панк и нью-вэйв. Но из-за того, что это было в подполье, публика отнеслась ко всему с энтузиазмом. Не было ни скандала, ни отторжения, ни кидания в тебя пустых бутылок из-под водки.
Название «Центр» в первый раз было использовано на танц-веранде в Подлипках во время Московской олимпиады 1980 года.
Тем летом в нашем ДК объявился парень, который сказал, что ему срочно требуется ансамбль играть на танцах на танцверанде в городе Подлипки. Там в центре города был парк, внутри которого стояла классическая советская круглая танцверанда с ракушкой. Вход 50 копеек. Музыканты, которые там играли, ушли, так как все переругались. В общем, срочно нужна была замена. И вот этот парень спрашивает: «А у тебя-то ансамбль есть?»