– Экскурсию? Значит, капитан всё-таки решил их не отменять? – недоверчиво спросил отец. – А как же время? Мы ведь с опозданием идём.
Я деликатно промолчала. Зачем лишний раз напоминать, кто явился причиной нашей задержки? Причём оба раза.
– Не знаю, – пожала плечами мама. – Только что старпом в кают-компании объявил. Где-нибудь нагонят время.
– В крайнем случае пропустим конец четверти, ничего страшного, – невинным голосом успокоила их я.
Родители, не сговариваясь, вздохнули и посмотрели друг на друга.
– А я вас предупреждала, не надо было этот круиз затевать до каникул, – в который раз напомнила мама.
– Так нам же подарили билеты, забыла? – привычно парировал отец.
– Да уж, удружил дядя Витя!
– Дядя Витя самый классный! – вмешалась я. – Я его обожаю! Это мой самый лучший подарок за все дни рождения!
– И мой, – признался папа.
– А дарёному коню в зубы не смотрят! – блеснула я знаниями народных пословиц.
– Ох уж мне этот конь, – покачала головой мама. – Выяснить бы ещё, когда этот конь удосужится тебя в школу вернуть.
– А чем тебе наша корабельная школа в библиотеке не нравится?
– Много времени ты на учёбу тратишь? Вы все предметы проходите или занимаетесь по выборочной программе?
– Допустим, так что? Мы же путешествуем! Это лучше, чем ничего!
– Вот это меня и беспокоит, – снова вздохнула мама. – Ладно, пойдёмте в каюту. Надо переодеться для экскурсии и вовремя успеть к причалам на нижней палубе.
– Вы идите, а мне ещё на секундочку в библиотеку забежать нужно! – сказала я, поглаживая Сумунгуса под пледом.
К сожалению, на экскурсию я Сенечку взять не могу.
– Попрошу внимания! – сказал капитан, и царивший до этого момента многоголосый гул мгновенно стих.
Четыре десятка человек, собравшихся на нижней палубе и одетых в скафандры с поднятыми забралами, обратились в слух.
– Дорогие пассажиры! Не каждому в жизни выпадает счастье своими глазами увидеть кольца Сатурна вблизи. Вижу, как сильно вы ждёте этого момента, потому буду краток. Собственно, офицеры вас уже проинструктировали, – он кивнул на старпома и двух гардемаринов, стоящих рядком перед открытыми шлюзами в пассажирские челноки. – Вы знаете, как вести себя на борту челноков, знаете, как за долю секунды загерметизировать индивидуальные скафандры и включить радиомаячок. Без крайней необходимости просьба с мест не вставать, ремни безопасности не отстёгивать. Не забывайте про невесомость. Добавлю лишь, что челноки – посудины надёжные, можете расслабиться и посвятить время фото– и видеосъёмкам из иллюминаторов. По дороге вы услышите историю колец Сатурна.
– Мы знаем историю! – не выдержала я, и отец одёрнул меня за рукав скафандра.
– Не перебивай капитана! – шепнул он мне прямо на ухо.
– Это хорошо, что знаешь, девочка, – улыбнулся капитан. – Тогда послушаешь ещё разок, и если что – дополнишь. Договорились?
– Договорились! – кивнула я.
– Две экскурсии уже состоялись, ваша группа будет крайней, так что сразу после нашего возвращения в кают-компании состоится торжественный ужин в честь Сатурна и вас, отважных путешественников, – продолжил капитан. – Это я без всякой иронии говорю, знаете, не каждому смелости хватит на такую экскурсию. Большая часть пассажиров, во всяком случае, на это не решилась. И поэтому за ужином я лично награжу всех вас памятными значками «кольца Сатурна».
Присутствующие заулыбались, довольно поглядывая друг на друга и на капитана.
– Вопросы есть? – спросил он.
– Есть! – раздался знакомый сварливый голос. – Почему на сей раз нас отправляют на экскурсию одновременно в обоих челноках? Первые две экскурсии обходились одним! Разве инструкции это не запрещают?
– Инструкции написаны для того, чтобы их соблюдать, господин Свинке, – нахмурился капитан. – И мне приятна ваша осведомлённость. Однако, как вы знаете, мы потеряли много времени по дороге на Марс и на самом Марсе, и теперь нам нужно было либо отменить экскурсии к кольцам, либо найти способ хоть немного сэкономить время. Мною принято решение совместить третью и четвёртую группы по времени.
– Да, но отправляя оба челнока сразу, вы подвергаете риску оставшихся пассажиров! В случае срочной эвакуации мест на всех в оставшемся катере «Айседора» и спасательных капсулах не хватит.
Я вздохнула и посмотрела на часы. Этот разговор может затянуться. Свинке в этом плане мастер. С самого начала полёта и до сегодняшнего дня он спорил с капитаном и офицерами при любом удобном случае. Иногда по делу, но чаще из-за глупых суеверий. Дебаты частенько затягивались и превращались в длительные споры по космическим традициям и звёздному праву. Особенно он переживал из-за того, что мы не спустились на челноке к месту высадки первого человека на Луне и не взяли оттуда лунный камешек, как гласит древний обычай космонавтов. При нарушении данного обычая кораблю якобы будет грозить неизвестная опасность.
Обычай такой и вправду существовал, но только на заре освоения межзвёздного пространства, когда космонавты улетали к другим системам в надежде открыть новые пригодные к жизни планеты и успешно высадиться на них. С тех пор утекло много воды, межзвёздные перелёты стали делом обыденным и даже немного скучным. Солнечная система теперь и вовсе изъезжена вдоль и поперёк до такой степени, что существуют даже рейсовые маршруты, например, Москва – Марсоград или Нью-Йорк – Мунтаун. Да и наш круиз, Москва – Сатурн, в сущности, заурядная вещь – стартует ежемесячно.
В общем, капитан принял решение остановки и высадки не делать. Вроде бы спорить уже было не о чем, Луна давно осталась позади, но Свинке и не думал успокаиваться. Всю дорогу до Марса он при каждом удобном случае приставал к капитану и грозился написать жалобу в Москву, в головной офис «Роскосмофлота» с требованием включить посещение Луны в обязательную программу. В качестве причины он указывал неоправданный риск для жизни в связи с нарушением традиций космоплавания. Капитан и офицеры относились к Свинксу терпеливо и вежливо, хотя все видели, что он их уже порядком утомил.
Что же касается задержки в пути, о которой упомянул капитан, то здесь была большая доля моей вины. Сначала непредвиденная простуда Сени привела к тому, что он наводнил корабль проекциями мыслей её пассажиров. Разразился ужасный переполох, включилось экстренное торможение, на корабле даже чуть не ввели чрезвычайное положение. К счастью, мы вовремя успели переговорить с капитаном и убедить его это не делать. А то задержка была бы ещё больше. Не исключено, что корабль и вовсе вернули бы на Землю.
Потом ещё была задержка на Марсе – когда я в музее межпланетной войны хотела сфотографироваться внутри боевого робота, а он вдруг «ожил». К счастью, никто не пострадал, все отделались лёгким испугом. Но нам пришлось объясняться с дирекцией музея, заполнять разные протоколы и писать объяснительные записки. В общем, я чувствовала себя виноватой кругом, что, конечно, не повышало настроения. Потому я и проводила почти всё время на обзорной площадке одна или в компании с Сенечкой.
– Господин Свинке, – напряжённо произнёс капитан. – Вся полнота ответственности за происходящее на борту корабля лежит целиком на мне. Я не обязан объяснять свои решения. Пассажирам ничего не угрожает.
– Как же не угрожает, если простая арифметика…
– Господин Свинке! – прервал его капитан. – Если вы желаете что-то обсудить, то я предоставлю вам такую возможность со мной наедине после нашего возвращения. Кстати, вы вполне можете остаться на борту, если вас что-то беспокоит.
– Меня компетентность ваша беспокоит! – склочно ответил ему Свинке. – Нет уж, на корабле я не останусь. На челноке-то мне место гарантировано. Только, надеюсь, не на вашем. Полечу на другом.
– Как вам будет угодно, – холодно сказал капитан. – Желаю всем приятного полёта и замечательной экскурсии.
Затем он повернулся к офицерам:
– Заканчивайте формальности и начинайте посадку.
С этими словами капитан коротко кивнул пассажирам и скрылся в шлюзе правого челнока.
Помощник капитана тем временем начал зачитывать посадочные списки, направляя пассажиров то к правому, то к левому шлюзу. Пригибаясь и придерживая шлемы, люди проходили внутрь. Мои одноклассники один за другим прошли в левый шлюз, возле которого стоял Юра Звягинцев. Лишь Антон задержался у шлюза, оглядываясь на меня. А почему я не с ребятами распределена, а с родителями? Хотя, быть может, наши места тоже там, просто старпом до нашей фамилии ещё не дошёл.
– Я же сказал, что с капитаном не полечу! – раздался вдруг возмущённый голос господина Свинкса.
– Хорошо, – покорно согласился старпом. – Поднимайтесь на борт левого. А господин… госпожа Никитенко полетит с капитаном.
– Отлично! – довольно сказал Свинке.
– Логиновы! – тем временем объявил нашу фамилию старпом. – Правый шлюз, челнок «Хулиган»!
– Папа, а можно, я тоже полечу на левом челноке, с ребятами? – спросила я, с сожалением глядя на Юрия, вытянувшегося возле левого шлюза.
– Света, мы же не мороженое в магазине тут выбираем, как тебе не стыдно! Не задерживай вылет, – возмущённо сказала мама.
Нет, чтобы поддержать меня!
– А почему Свинксу можно челнок менять, а мне нельзя? – тоже повысила голос я.
Пассажиры заулыбались.
– Вы извините, что я вмешиваюсь, – вежливо заметила дама средних лет с яркими рыжими волосами. – Но нам было бы неплохо продолжить посадку, не будем же мы целую вечность стоять тут, на палубе.
– Девочка, твоя мама права, проходи скорее на своё место, – приказал старпом.
– Я полечу только с гардемарином Звягинцевым! – безапелляционным тоном заявила я.
– Я готова уступить девочке место, только давайте уже заканчивать. Симонян моя фамилия, – снова вступила в разговор рыжеволосая дама.
– Симонян, – пробормотал старпом, углубившись в данные планшета. – Да, по плану вы летите с гардемарином.