– Ура! – воскликнула я. – Спасибо вам!
Антон, по-прежнему ожидавший меня у шлюза, тоже просиял.
– Не за что, девочка, – улыбнулась женщина. – Я могу пройти на капитанский челнок?
– Да, прошу вас! – сделал приглашающий жест рукой старпом.
– Погодите, – вдруг твёрдо сказала мама. – Без нас дочь никуда не полетит.
– Это правда, – подтвердил отец. – Мы её одну не отпустим.
– Но мест на челноке Звягинцева больше нет! – твёрдо заявил старпом. – Пройдите на свои посадочные места, не задерживайте остальных.
– Мама, я пошла! Всё будет хорошо! – я решительно направилась к левому шлюзу.
– Стой! – мама побежала за мной, схватила за руку.
Стоявший у левого шлюза незнакомый полноватый мужчина не выдержал и раздражённо сказал маме:
– Невозможно наблюдать эту сцену. Развели тут детский сад. Это же космос, а не загородная прогулка!
– Света, я уступаю твоей маме место, – неожиданно выпалил Антон. Его щёки быстро покрывались румянцем. – Пусть вам будет хорошо!
– А ты? – недоверчиво спросила я, ещё не веря такому счастью.
– А я полечу с капитаном, – с некоторым отчаянием в голосе ответил Антон. Потом спохватился и не слишком убедительно добавил: – Я с самого начала с капитаном хотел лететь.
– Спасибо, ты настоящий друг! – с чувством сказала я.
Вообще-то некрасиво это с моей стороны. Наверняка ведь Антон со мной хотел лететь, а не с капитаном. А с другой стороны, действительно, ну что за детский сад – экскурсия каких-то пару часов длится, а потом у нас ещё занятия в библиотеке, увидимся с ним там.
– Проходите быстрее, занимайте места, – распорядился старпом. – Надеюсь, девочка, папу ты не потребуешь тоже взять с собой на челнок?
Старпом выразительно посмотрел на меня и на отца, так что ему ничего не оставалось, кроме как смириться.
– Лети с мамой, доченька, – грустно сказал он. – Какая разница. Я полечу с капитаном. Встретимся на «Есенине».
Глава вторая. Вперёд, к кольцам Сатурна!
– Необычный вид планеты Сатурн впервые подметил Галилео Галилей летом одна тысяча шестьсот десятого года, – звонким юношеским голосом вещал в микрофон Юра. – Представляете, как он удивился, когда увидел Сатурн не в виде одной звезды, а как целых три! В центре покрупнее, по бокам две звёздочки поменьше, и все на одной линии! Это у него такой телескоп был в то время. А в более слабые телескопы даже и этого не видно, просто вытянутая звёздочка, как олива. Галилей поэтично всё это описал, мол, престарелому Сатурну помогают совершать путь верные служители. Только вот через пару лет кольцо повернулось к Земле ребром, и «служители» исчезли из виду. То-то он удивился! «Сатурн съел своих детей», – записал он. В общем, окончательно во всём этом разобрались только спустя сорок лет. Астроном по имени Христиан Гюйгенс догадался, что Сатурн опоясан кольцом.
Я слушала рассказ гардемарина вполуха: за иллюминатором простирался бескрайний космос. Далеко позади ещё виднелся многократно уменьшенный, почти как детская игрушка, звездолёт. Как только мы вышли из зоны действия искусственного гравитационного поля корабля, по телу, наполняя суставы лёгкостью, разлилась уже знакомая нега. Почти не ощущавшийся прежде скафандр стал теперь твёрдым и жёстким. Впрочем, это было даже приятно, так как вызывало ощущение некой надёжности. Как и два ремня безопасности, крепко удерживающие меня в кресле.
На приличном расстоянии впереди от нас плыл капитанский челнок. Иногда мне казалось, что я могу различить овалы шлемов в иллюминаторах – но это была, скорее, моя фантазия.
– В общем, постепенно про кольца узнавали всё больше и больше, – продолжал свой рассказ гардемарин. – Про их количество, про состав, про так называемые щели между ними. Астроном Жак Кассини, возглавлявший Парижскую обсерваторию, первым подробно описал устройство колец. Но вопросов всегда оставалось больше, чем находилось ответов. Так прошли восемнадцатый и девятнадцатый века. А во второй половине двадцатого, точнее, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, американцы запустили свои «Вояджеры», которые передали прекрасные детальные снимки колец с относительно близкого расстояния. Затем «Вояджеры» отправились к другим планетам, а позже покинули Солнечную систему. Это вызвало бурный интерес в научном мире, и в тысяча девятьсот девяносто седьмом году к Сатурну стартовал космический аппарат «Кассини» – вы уже знаете, в честь кого он назван.
Интересно, капитан так же захватывающе рассказывает? Или это именно нам с мамой повезло, а папа слушает какую-нибудь нудную стандартную лекцию? Мне вдруг стало очень обидно, что мы не летим все вместе. Всего лишь одного места для папы в нашем челноке не хватило!
– «Кассини» был на тот момент уникальным кораблём. Его разгоняли с помощью гравитационных полей трёх планет. Сначала он дважды пролетел рядом с Венерой, затем с дикой по тем временам скоростью в почти семьдесят тысяч километров в час пронёсся мимо Земли, чтобы в двухтысячном году достичь Юпитера, сфотографировать его, нарастить скорость и снова устремиться к основной цели своего путешествия – Сатурну. С две тысячи четвёртого года и по сей день «Кассини» вращается вокруг планеты, он стал её первым искусственным спутником. Кроме того, он принёс с собой космический зонд «Гюйгенс», который благополучно сел на Титан, крупнейший спутник Сатурна и единственный спутник в Солнечной системе, обладающий собственной атмосферой.
Я начала всматриваться в иллюминатор в попытках отыскать спутник Сатурна.
– Титан скоро покажется по правому борту, – сообщил гардемарин. – Его диаметр примерно в полтора раза больше, чем у Луны. Атмосфера преимущественно из азота, на поверхности – камни и лёд. Интересно, что Титан, как и Луна, имеет синхронное с планетой вращение и повернут к ней всегда одной и той же стороной.
Планета и кольца в иллюминаторе неуклонно росли, и уже нетрудно было представить, как скоро они заполнят весь горизонт от края до края. Чуть повыше колец я отчётливо видела небольшой бежевый шарик, напоминающий крупную виноградину. Такой маленький Титан…
– В фантастической литературе всегда была популярна идея заселения Титана, – в голосе гардемарина появилось мечтательное выражение. – Логика простая: атмосфера есть – значит, можно колонизировать, а состав воздуха со временем изменить и сделать пригодным для дыхания. К сожалению, это не так просто, как кажется, и совсем недёшево. Оказалось, что найти и заселить новые планеты земного типа экономически выгоднее, чем переделывать под себя загадочный спутник Сатурна. Кстати, загадочный он потому, что долгое время ничего не было известно о его поверхности – из-за слоя атмосферы астрономы её просто не видели. Ну а потом прибыл «Кассини», собрал много информации и сбросил на Титан зонд «Гюйгенс». В интернете большой популярностью пользуется запись ветра на Титане – поищите, не пожалеете.
Сатурн в иллюминаторе продолжал расти, постепенно заполняя всё доступное пространство, Титан тоже из виноградины превратился в теннисный мячик.
– Мы сейчас нырнём ниже, пройдём через кольца, – сказал гардемарин. – Так что рассмотрите Титан получше, ближе к нему мы подлетать уже не будем.
Челнок капитана справа впереди накренился, устремляясь прямо в кольца. Только кольца уже не были сплошными, какими они кажутся на фотографиях в школьных учебниках. Теперь ясно видны были пустоты между ними, разделяющие кольца на разные по толщине и цвету полосы. Зрелище было просто фантастическим, и я сразу представила, как там папа прилип носом к иллюминатору. Я достала галакамеру и решила снимать весь полёт сквозь кольца, чтобы ничего не пропустить. Красота нас окружала в буквальном смысле слова неземная.
Неуловимый манёвр – и вот мы тоже начали снижаться к кольцам, вслед за флагманским челноком. Мне стало немного не по себе – настолько стремительно сокращалось расстояние. Теперь кольца уже не представлялись сплошными – в какой-то неуловимый момент глаз начал различать отдельные каменные и ледяные глыбы, несущиеся нескончаемым потоком друг за другом, как машины по кольцевой дороге. Вечно несущиеся, испокон веков и до скончания времён. Не только мы сами, но даже наши самые далёкие прапрапращуры ещё не родились, а здесь всё уже выглядело точно так же, как и сейчас.
– Вы только задумайтесь, какой стариной тут пахнет, – словно прочитал мои мысли гардемарин. – Учёные считают, что планете и кольцам около четырёх миллиардов лет – примерно столько, сколько самой Солнечной системе.
Глыбы за иллюминатором постепенно превратились в горы и айсберги, стремительно проносящиеся мимо нас.
– Извините, что перебиваю, – громким напряжённым голосом произнёс Свинке, сидящий где-то впереди. – Но вы уверены, что наши манёвры и пролёт через кольца безопасны?
Мы с мамой переглянулись. Она улыбнулась и покачала головой.
– Пролёт через кольца входит в программу экскурсии, – невозмутимо ответил гардемарин. – Программу составляли на Земле.
– А почему тогда в иллюминаторе больше не виден челнок капитана?
– Во время манёвров каждый челнок идёт автономно.
– Господин Свинке, – не выдержала мама. – Может, вы перестанете отвлекать пилота? Вы же ему мешаете.
– Вечно я всем мешаю, – сварливо сказал Свинке, но всё же замолчал.
Мы порхали вокруг величественных гор с лёгкостью мотылька, или, как сказали бы романтичные японцы, как листик на ветру. Это было волшебно. Хотя и страшно одновременно. Казалось, конца этим глыбам и камням не будет.
– Да вы не беспокойтесь, господин Свинке, – совсем другим, уже не мечтательным, а серьёзным и сосредоточенным голосом сказал гардемарин. – Есть такое понятие – относительная скорость. Так вот, наша относительная скорость с этими камушками довольно невелика. Всё продумано.
– Но бывают же и случайности! Вы посмотрите вокруг! – нервно воскликнул Свинке.
– Вообще-то, мне тоже не по себе, – призналась мама.
– Мы уже почти прошли пояс насквозь, – сказал гардемарин. – Сейчас войдём в визуальный контакт с первым челноком и повернём в обратный путь.