– Это как? – не поняла Катерина.
– Спи! Потом объясню, – пообещала Людмила.
Глава 5
Наконец наступило долгожданное воскресенье. Накануне вечером Рудольф позвонил, рассказал, как доехать до телестудии на Шаболовке, еще раз напомнил, чтобы она не забыла паспорт и что он будет ее ждать у проходной.
Боясь опоздать, Катерина приехала на полчаса раньше. Она несколько раз прошлась вдоль забора из бетонных блоков, окружавшего телестудию, рассматривая железную ажурную башню и чуть ли не ежеминутно поглядывая на часы.
За пять минут до назначенного времени она вошла в проходную. Это была довольно большая комната с окошечками, куда протягивали паспорта и говорили:
– На «Голубой огонек».
Рудольф ее уже ждал, разговаривая с солидным мужчиной в сером костюме. Он сам протянул ее паспорт в окошко и тоже сказал:
– На «Голубой огонек».
Милиционер внимательно изучил ее паспорт, сравнивая фотографию на паспорте с ее лицом, оторвал корешок пропуска и приложил ладонь к козырьку фуражки.
Они шли по территории телестудии, и Рудольф, показав на небольшое здание справа, напоминающее церковь, только без куполов, объяснил:
– Здесь монтируют аппаратные цветного телевидения.
– В Москве будет цветное телевидение? – поразилась Катерина.
– Вначале в Москве, а потом по всей стране, – пояснил Рудольф. – Уже через год начнутся пробные передачи.
– Значит, однажды я включу телевизор и увижу цветное изображение?
– На обычном телевизоре – нет. Надо будет покупать специальный.
– Он, наверное, будет очень большим? – предположила Катерина.
– Почему?
– Наш сосед, – она хотела сказать «в Красногородске», но вовремя спохватилась, а то начались бы расспросы, что такое Красногородск и когда она в нем жила, – после войны привез из Германии радиоприемник «Грюндиг», он по размерам был как небольшой шкаф. А сейчас приемники совсем небольшие. Чем современнее технология, тем компактнее прибор.
Она отметила явную заинтересованность на лице Рудольфа, – вероятно, он не предполагал, что она о чем-то может размышлять или что-то сопоставлять. При прошлых встречах она в основном помалкивала и слушала Рудольфа.
Рудольф провел ее в редакционный корпус. Они шли по длинному коридору. На дверях были таблички с названиями редакций.
– Может быть, попьем кофейку? – предложил Рудольф. – У нас еще есть время, я хотел, чтобы ты осмотрелась.
Они прошли в кафе. На стойке был расположен никелированный кофейный аппарат с рукоятками. Буфетчица насыпала кофе, нажимала рукоятку, чашка мгновенно наполнялась дымящейся темной жидкостью. Рудольф купил пирожные, и они прошли за столик, за которым сидел диктор Игорь Кириллов. Рудольф поздоровался с ним.
– Привет, Рудик, – ответил Кириллов.
– Это Катерина, – представил ее Рудольф. – Дочь академика Тихомирова.
– Это который по космосу? – поинтересовался Кириллов.
– Нет, он химик, – ответила Катерина.
– Сегодня все работают на космос, даже мы, – заявил Кириллов. – Ты знаешь, что сегодня будут космонавты?
– Еще бы, – ответил Рудольф. – С утра мальчики из конторы проверили все камеры и опечатали студию.
– Героев надо беречь, – сказал Кириллов своим торжественным дикторским голосом. – Твоя девушка будет на «Огоньке»?
– Будет. Я договорился.
– Тогда до встречи, – улыбнулся Кириллов.
Прихлебывая кофе, Катерина рассматривала женщин. Те, что держались свободно, смеялись, курили, явно работали на телевидении. Другие, в модных прическах с начесом, покрытым лаком, в костюмах с орденами, явно приглашенные, в основном работницы. Она узнавала их по рукам. Когда каждый день отмываешь руки от машинного масла, кожа становится бледной, сухой и натянутой. Она посмотрела на свои руки, они были точно такие же.
Приглашенные мужчины парились в шерстяных черных пиджаках и серых галстуках в горошек или полоску. Когда они вставали, слышался звон медалей и орденов.
В буфете она заметила несколько молодых мужчин в серых костюмах и черных, до блеска начищенных ботинках. Они пили кофе, осматривая каждого входящего и выходящего. Вспомнив объяснения Людмилы, она сразу поняла, что эти – из Комитета госбезопасности.
В кафе вошла женщина средних лет в белой блузке и узкой серой юбке. Ее пропустили к кофейному аппарату без очереди. Рудольф вскочил, помог ей донести чашку до столика. Женщина двумя глотками выпила кофе, закурила, жадно затянувшись.
– Это Катерина, о которой я тебе говорил, – представил девушку Рудольф.
Женщина глянула на Катерину, достала из пачки картонный номерок и протянула его Рудольфу.
– Девятый!
– Что за компания? – спросил Рудольф.
– Хорошая, здесь плохих не бывает. – И женщина, погасив сигарету, заспешила к выходу.
– Будешь сидеть за девятым столиком, – пояснил ей Рудольф.
– А как я должна буду себя вести? – заволновалась Катерина, понимая, что время, когда она войдет в студию, стремительно приближается.
– Ты видела когда-нибудь «Огонек»?
– Конечно.
– Все смотрят на тех, кто выступает на сцене. Ведущий иногда подходит к столикам, за которыми сидят всякие знаменитости, и задает им вопросы. Все заранее оговаривается – и вопрос, и ответ. Пока ты не знаменитость, у тебя не будут брать интервью. Поэтому сиди, смейся, когда смешно, и аплодируй, когда аплодируют. И все. Да, на столиках будут стоять кофе, лимонад и фрукты. Пей кофе, можно пить лимонад, но фрукты лучше не есть.
– А почему? – спросила Катерина. – Они ненастоящие?
– Сегодня натуральные. Но когда надкусываешь яблоко, то широко раскрываешь рот. Это неэстетично, жующий человек на экране плохо смотрится. Режиссер на пульте такой кадр вряд ли выдаст в эфир. Но ты лучше не рискуй.
– Я не буду, – пообещала Катерина.
– Мне пора, – Рудольф посмотрел на часы.
Катерина встала, чтобы идти с ним.
– Ты подожди здесь, – остановил ее Рудольф. – Мне с режиссером надо расставить камеры. Вас вызовут. И ты пойдешь в первую студию.
– Может быть, не надо? – спросила Катерина. – Я уже побывала на телевидении, мне было интересно.
Она вдруг представила себе, что не найдет первую студию, заблудится в этих нескончаемых коридорах, опоздает, ее не пустят.
– Что случилось? – удивился Рудольф.
– А как я найду первую студию? А вдруг я заблужусь?
– Иди за этими – с орденами и медалями. Их поведут обязательно. Чао! Через несколько минут увидимся.
И он пошел. Уверенный, спокойный. Он хорошо сложен, подумала Катерина, провожая его взглядом, если у нас будет сын, он будет похож на отца.
Катерина отхлебывала кофе маленькими глоточками, чтобы все видели, что она занята делом. Подойти снова к кофейному агрегату она не решилась, к тому же, как только кто-то вставал из-за столика, его место тут же занимали. Значит, ей придется стоять, и все будут обращать на нее внимание.
Наконец объявили:
– Товарищи, кто на «Голубой огонек», прошу пройти в первую студию!
Снова появилась женщина, которая дала ей картонный номерок, и все двинулись за ней в студию.
Впереди шли генералы. Когда один из приглашенных, может быть боясь, что ему не достанется места за столиками, попытался вырваться вперед, перед ним сразу же возникла спина молодого человека в сером костюме. Приглашенный попытался обойти эту спину, но дорогу ему перекрыла другая, точно такая же.
У входа в студию парни в серых костюмах проверяли пропуска и номерки. Одна женщина шла с букетом цветов, ее попросили отойти сторону и прощупали цветы.
На столиках стояли номера. Катерина нашла свой девятый. Здесь уже сидели молодая женщина с медалью «За трудовую доблесть», пожилой мужчина с двумя орденами: «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени, и еще один мужчина неопределенного возраста – от тридцати до сорока, – седой, загорелый, в светлом пиджаке и рубашке без галстука. Катерина осмотрелась по сторонам, все мужчины были при галстуках, кроме ее соседа. Он пододвинул Катерине стул и сказал:
– Не будут ли дамы возражать, если я сниму пиджак?
– Мы-то не будем, – ответила женщина с медалью. – А вот как они? – Она кивнула в сторону телевизионных камер.
– Не они нам нужны, а мы им, – ответил мужчина, достал из кармана пиджака перочинный нож со множеством лезвий, открыл бутылки, налил всем лимонада и спросил Катерину:
– Вас как зовут?
– Катерина.
– А меня Виктор Степанович. Вы актриса?
– Ну что вы? Почему? – смутилась Катерина.
– Красивая, – просто объяснил ее собеседник.
– Я только собираюсь учиться на химика.
Катерина не рискнула сказать, что работает на галантерейной фабрике.
– А я уже выучился. На физика.
– А что вы закончили? – спросила Катерина.
– Инженерно-физический.
В этот момент молодой парень, который снимал со столов таблички с номерами, увидев, что у них открыты бутылки и все пьют лимонад, набросился на них:
– Вы что, не могли подождать? Всех же предупреждали, ничего не трогать до передачи.
– Меня не предупреждали, – ответил физик.
– Нет, предупреждали, – настаивал парень.
– Иди, гуляй! – сказал ему физик.
Парень хотел что-то ответить, но передумал и направился к женщине, которая дала Катерине картонный номерок. Катерина испугалась: сейчас будет скандал, и выяснится, что она незаконно занимает место среди известных людей. Ей предложат выйти, и у Рудольфа будут неприятности. Женщина подошла к их столику, открыла папку, достала лист бумаги, на котором, по-видимому, было помечено, кто за каким столиком сидит, глянула в него, сказала:
– Извините! – и пошла, что-то раздраженно выговаривая парню.
Работница с медалью и рабочий с орденами облегченно вздохнули – они тоже испугались скандала. Только физик был абсолютно спокоен. И Катерина вдруг поняла, что он, наверное, очень известный человек, если с ним не решились скандалить и не пообещали, как это принято, сообщить по месту работы о его плохом поведении.