– Что ты скажешь? – обратился министр к директору.
– А чего говорить-то? – усмехнулся директор. – Девушка начиталась фантастических романов.
Члены коллегии рассмеялись. И Катерина поняла, что уже все решено. Она разозлилась. Ее не унизили, ее оскорбили.
Министр слегка улыбнулся и предложил:
– Дадим все-таки слово вашему оппоненту.
Катерина бросила взгляд на Петрова. Тот сидел опустив голову. Дешевка, подумала Катерина, мог бы хоть посмотреть в ее сторону, кивнуть, улыбнуться – маленькая, но все-таки поддержка.
Как всегда перед началом очередного выступления, в зале коллегии наступила тишина. Катерину рассматривали. Она понимала, что у нее совсем немного времени и она должна сразу привлечь внимание, иначе министр поблагодарит ее за инициативу, скажет, что на реконструкцию нет средств, и коллегия перейдет к следующему вопросу.
– Я разделяю точку зрения директора, – начала Катерина и сделала паузу. – Это действительно фантастика – один из самых современных химических комбинатов Европы, первым директором которого был наш уважаемый министр, он его и создал… – Катерина сделала паузу (она, конечно, преувеличивала заслуги министра – он лишь вывез по репарациям из оккупированной Германии все оборудование и смонтировал его на окраине Москвы силами заключенных) и продолжила: – …буквально разваливается за последние годы и очень скоро развалится окончательно. Я знаю: уже готово решение коллегии о том, что реконструкция невозможна, потому что нет средств. Но никто ведь этих средств не искал. Директор пальцем не пошевелил, не снял телефонную трубку, не поднял задницы от кресла, чтобы найти хотя бы какой-нибудь выход.
За столом коллегии недовольно загудели. Насчет задницы это я зря, подумала Катерина. И тут она увидела в зале генерал-полковника Колесникова, к которому ходила в Министерство обороны. Она его не заметила сразу, он был не в генеральской форме, а в хорошо сшитом сером костюме.
– За нас нашли выход другие. Военные! Если при реконструкции мы увеличим производство в третьем и четвертом цехах, Министерство обороны готово выделить средства. Об этом может сказать присутствующий в зале генерал-полковник Колесников.
Колесников встал. Министр жестом пригласил его за стол коллегии. Генерал не торопясь прошел к столу, сел, придвинул к себе микрофон:
– Мы обсуждали эту проблему. Нам выгоднее участвовать в реконструкции комбината, чем строить новое предприятие. Это взаимовыгодно – и для нас, и для вас. Я думаю, нам следует провести совместную коллегию наших министерств. Я говорил со своим министром. Он согласен. Думаю, мы договоримся.
Теперь все смотрели на Катерину. Продолжать уже не имело смысла.
– Спасибо, – поблагодарила Катерина. – Я надеюсь на мудрость решения коллегии, – и прошла в зал.
– Молодец, – прошептал мужчина, рядом с которым она села.
– До обеда осталось несколько минут, поэтому я объявляю перерыв. После обеда вернемся к вопросу о реконструкции комбината, – заключил министр.
Зал стал пустеть. Катерина видела, как министр и генерал вышли через дверь, которая вела в приемную министра.
К Катерине подошел Петров.
– Поздравляю. Ты выиграла!
– Еще неизвестно.
– Все известно. Пошли обедать.
Они спустились в министерскую столовую и встали в очередь. К Катерине подходили те, кто еще несколько минут назад готов был завалить ее.
– Вы замечательно выступили!
– Вы очень смело говорили!
– Поздравляю. Вы устроили замечательную заварушку!
Катерина почти никого не знала, пояснения давал Петров. И вдруг очередь затихла: в столовую вошла секретарь министра и обратилась к Катерине:
– Товарищ Тихомирова, вас просит зайти министр.
– У меня есть пятнадцать минут, чтобы успеть пообедать?
– Нет, министр вас ждет немедленно. – И, ни на кого не глядя, секретарша ушла.
– Что это может значить? – обеспокоенно спросила Катерина Петрова.
– Не знаю… Не очень понятно. Учти, он умен и хитер как бес. Если будет расспрашивать, меня лучше не упоминать.
– Хорошо, – пообещала Катерина, – не буду.
Не защитник, подумала Катерина, чем бы все ни кончилось, роман с Петровым на этом закончится точно.
Катерина вошла в приемную. Секретарь жестом пригласила следовать за ней. Катерина оказалась в пустом кабинете министра. Секретарь прошла через весь кабинет и постучала, как вначале показалось Катерине, в стенку, но это была дверь.
– Да, – послышалось в ответ.
И Катерина вошла в комнату отдыха министра, где все было как в нормальной квартире – диван, кресла, обеденный стол, журнальный столик, телевизор, видеомагнитофон, кассетник, портативный радиоприемник «Грюндиг».
Министр сидел за обеденным столом, накрытым на двоих.
– Садись, – пригласил министр. – Еще не обедала?
– Нет. Выдернули из очереди.
Буфетчица налила Катерине из супницы рыбной солянки. Из закусок была осетрина холодного и горячего копчения, красная икра, помидоры, соленые огурцы. Министр открыл бутылку коньяка «Греми», потянулся к рюмке, стоящей возле Катерины.
– Спасибо, – сказала Катерина. – Я не очень люблю коньяк.
– Вина? – предложил министр. – «Мукузани», «Кинзмараули»?
– Я бы чуть-чуть водочки, – попросила Катерина. – Перенервничала, да и закуска больно уж хороша.
Буфетчица открыла холодильник:
– «Столичная», «Стрелецкая», «Лимонная», «Украинская с перцем»?
– «Столичной».
– Будь здорова, – поднял рюмку министр. Они выпили. – Ты свободна, – обратился он к буфетчице.
Катерина проголодалась, ела быстро и, только отставив пустую тарелку, заметила, что министр наблюдает за ней.
– Извините, очень проголодалась.
– Что обо мне говорят на комбинате? – поинтересовался министр. – Еще помнят?
– Еще бы!
– Почему еще бы?
К такому повороту Катерина была готова – накануне она переговорила почти со всеми (а их осталось немного), с кем работал министр. Катерина рассказала и о трудных, и о забавных ситуациях. Министр, посмеиваясь, слушал, рассказывал сам.
После обеда они пересели в кресла. Буфетчица принесла кофе.
– Если не любишь коньяк, может, к кофе ликер? – предложил министр.
– Попробовала бы, – согласилась Катерина.
Министр достал итальянский ликер «Амаретто», Катерина такого еще не пробовала. «Амаретто» ей понравился. Потом они закурили.
– А теперь правду, – вдруг произнес министр. – Эту комбинацию с военными ты просчитала сама или помог академик?
По-видимому, министр знал о ней если не все, то очень многое.
– Не я и не академик, – ответила Катерина. В этой комбинации было задействовано слишком много людей, и министр или уже знал об этом, или узнает очень скоро. Катерина рассказала все как было: и про Киселеву, и про Никиту, и то, что ходила в Министерство обороны к Колесникову.
– Красивая комбинация, – похвалил министр. – Считаешь, что за два года комбинат поднимешь?
– Подниму. Если поможете, конечно. Это же ваш комбинат. Вы его сделали. Его еще и вашим именем назовут, как автозавод имени Лихачева.
– Обычно называют после смерти, а тогда мне будет все равно.
– Дети, внуки будут гордиться.
– Ты сейчас куда? – спросил министр.
– На комбинат.
– Останься, – предложил министр. – Тебе будет интересно послушать решение коллегии по комбинату.
Катерина пребывала в замечательном настроении – то ли от выпитых водки и ликера, то ли от сознания, что она выиграла или почти выиграла. Конечно, директор на этом не успокоится. Но сейчас ей было хорошо и не хотелось думать, что и как будет дальше. Как будет, так и будет.
Решение коллегии зачитал заместитель министра. За допущенные промахи, за развал работы комбината, за неучастие в научно-технической революции в отрасли директор комбината освобождается от должности с дальнейшим трудоустройством. Исполняющей обязанности директора назначается главный технолог комбината Тихомирова Катерина Александровна.
Катерина посмотрела на директора – его лицо было серо-бледным. Катерина испугалась: не дай бог, сердечный приступ…
Коллегия перешла к следующему вопросу.
Катерина прошла к лифтам, где уже скопилась очередь. Она встала у одного из них, директор, теперь уже бывший, у другого. Утром, выезжая с комбината на коллегию, он даже не предложил ей место в служебной машине, и она приехала на своих «жигулях». Сейчас, идя к своей машине, она видела, как шофер распахнул перед бывшим директором дверцу «Волги». Шофера сменю, решила Катерина.
Она приехала на комбинат, прошла в свой небольшой кабинет, и сразу же зазвонил телефон. В трубке Катерина услышала радостный голос Петрова:
– С победой! Предлагаю отметить сегодня в «Метрополе»!
– Спасибо. Я без сил. Я тебе перезвоню завтра.
К вечеру все уже знали о смене власти. На следующий день бывший директор не вышел на работу: гипертонический криз. Катерина начала руководить комбинатом из своего кабинета главного технолога. Через неделю бывший директор вывез личные вещи, и Катерина, заменив мебель, перебралась в его кабинет. С тех пор прошло три месяца.
…Она слушала Самсонова, который жаловался, что не хватает наладчиков, что надо ехать в Прагу и принимать установки на месте. Она вдруг подумала, что, окажись Самсонов чуть умнее, она уже была бы сейчас его женой. И наверное, занималась бы обменом, соединяя две двухкомнатные квартиры в четырехкомнатную, и у нее не хватило бы времени на борьбу с директором.
– Я могу оформить командировку в Прагу? – спросил Самсонов.
– Нет, – отрезала Катерина. Она уже обдумала решение, как заменить Самсонова – у него хорошие руки, но сегодня этого мало.
– В Прагу поеду я, – заявила Катерина, – и Милькин. Кстати, как ты считаешь, он уже готов стать главным механиком?
– Не понял? – смутился Самсонов.
– Я думаю назначить главным механиком Милькина, – пояснила Катерина.
– А я?
– Ты можешь пойти к нему заместителем. Если хочешь, я помогу тебе найти работу в другом месте.